Английский французский русский

brown eyes des yeux bruns (noisette) карие глаза

brown butter du beurre roux (noir) бурое масло

brown pencil un crayon bistre коричневый карандаш

brown shoes des chaussures marron коричневые ботинки

brown bread du pain bis серый хлеб (с отрубями)

brown paper du papier gris серая (оберточная) бумага

brown hair des cheveux chatains темно-русые (каштановые) волосы

Примечательно, что в Канаде французское слово brun вытесняет другие вариативные обозначения цвета и делается эквивалентом британскому brown практически во всех перечисленных выше случаях.

В русском языке прилагательное коричневый также может заменить в отдельных случаях другие прилагательные: коричневые глаза, коричневое масло. Но подобное потребление будет окказиональным и внесет в текст дополнительные смыслы, к примеру чёрта детской речи либо речи чужестранца (бумага возможно бурой, но не может быть ни темно-русой, ни рыжей; ни бурыми, ни темно-русыми, ни рыжими не смогут быть и глаза).

Еще сильнее разделение проявляется в группе глаголов, объединенных архисемой «начала действия». В ряде высказываний в качестве действующего субъекта выступает неодушевленный предмет. Модель для того чтобы высказывания возможно представлена следующим образом: S V. К примеру:

встал ветер завязалась беседа вспыхнула ссора грянул гром разразилась гроза загорелся спор настала ночь наступила весна вспыхнул пламя

le vent se leve

la discussion s’eleve, s’engage, surgit, se produit

le conflit eclate, surgit, se produit

le tonnerre eclate

l’orage s’eleve, eclate

la dispute eclate

la nuit tombe, arrive, vient

le printemps vient, arrive

le feu jaillit

Возвратимся к примеру с французским словом pont — мост, которое в этом случае свидетельствует понятие, взявшее в русском языке имя акведук. Понятие, заключенное в слове акведук, определяется следующим образом: «сооружение в виде моста, служащее для перевода водопроводных труб, оросительных и гидроэнергетических каналов через глубокие овраги, ущелья, равнины рек, металлические и дороги »1. Мы видим, что русское понятие акведук определяется через родовое — мост.

Во французском языковом сознании случилось разделение понятий. Понятие aqueduc определяется как подземная либо воздушная магистраль, предназначенная для переброски и забора воды из одного места в второе (canal souterrain ou aerien destine a в один раз et a conduire l’eau d’un lieu a un autre2). В словаре, откуда мы забрали это определение, приводится для иллюстрации очень увлекательное высказывание, которое проясняет отношения между понятиями акведук и мост: Le celebre aqueduc de Nimes traverse les ravins sur des ponts a arcades (pont du Gard) — известный акведук в Ниме проходит через

1 Словарь русского: В 4 т. Т. 1. С. 28.

2 Le Nouveau Petit Robert electronique CD-ROM.

овраги по аркадным мостам (мост через Гар «Пон дю Гар»). В противном случае говоря, в случае если понятие акведук, сформировавшееся в русском языковом сознании, включает в собственный содержание представление о всем сооружении в целом, то французское языковое сознание воображает этот класс объектов в виде двух сооружений: 1) магистрали, канала, моста и 2) водовода, по которому проложена магистраль. Вероятен и метонимический перенос по смежности, что проявляется в определении имени собственного «Le pont du Gard» — aqueduc romain de Nimes1.

Переводчик, владея французским языковым сознанием и осознавая, что каменотеса интересует не водовод, в частности трехъярусный мост, монумент древнеримского зодчества, применяет соответствующую форму выражения этого понятия — pont. Понятия, осуждённые во французских словах pont и aqueduc, оказываются в отношении перекрещивания: имеется такие мосты, каковые являются и акведуками, и имеется такие акведуки, каковые являются в один момент мостами.

Пон дю Гар попадает в зону пересечения этих понятий, а вне территории оказываются мосты, по которым не проходят водоводы, и акведуки, проложенные не по мостам. Переводчик применяет эту логическую операцию во втором высказывании: «…дедушка поднимался на настил моста, что-то измерял, разглядывал…». Но его выбор выясняется не совсем успешным, поскольку в русском языковом сознании количество понятия мост включает в себя количество понятия акведук, подчиняет его, что видно уже из определения.

Исходя из этого для русского читателя, незнакомого с настоящим предметом, снаружи эквивалентная замена pont — мост, выясняется неадекватной*.

Разглядим второй пример — фрагмент из рассказа С. Моэма «его перевод» и Источник вдохновения на русский язык.

А сир of tea with you, Mrs. Forrester, is one of the richest intellectual treats which it has ever been my lot to enjoy.

Чашка чая у вас в гостиной, госпожа Форрестер, — это лучшая интеллектуальная пища, какую мне доводилось вкушать.

Британский глагол enjoy обозначает понятие «наслаждаться, наслаждаться » от книги (to enjoy a book), от концерта {to enjoy a concert), от одиночества {to enjoy solitude). Одновременно с этим

1 Petit Robert II / Dictionnaire universel des noms propres. Paris, 1987. P. 705.

Возможно предложить следующий перевод этого фрагмента текста: Когда у него выдавался вольный сутки, а это случалось пять-шесть раз в год, он забирал всю семью и устраивал ланч на траве, в полусотне метрах от акведука через реку Гар.

До тех пор пока бабушка готовила покушать, а дети плескались в реке, он поднимался на платформы старого сооружения, что-то измерял, изучал стыки, оценивал, как отесан камень, поглаживал его руками.

он может обозначать и понятие наслаждения от еды, к примеру: we fairly enjoyed your cake — нам весьма понравился ваш торт.

Русский глагол вкушать самый совершенно верно передает игру слов британского оригинала. В заключенном в нем понятии на фоне неспециализированной семы получения чего-либо сочетаются семы как потребления плотской пищи (ср.: В вашем заведении большой визитёр вкусил хлеба. Гоголь1), так и получения духовного удовольствия (ср.: Вкусив слезы и восторг воодушевления…

Пушкин; Она… уже вку-сила радость общения со зрителем. Попов2 и т.п.).

Понятия, заключенные в британском и русском глаголах, оказываются в отношении перекрещивания. В зоне пересечения находятся такие объекты, т.е. ситуации настоящей действительности, каковые описываются как вкушение эйфории, восхищения от концерта, художественного произведения, одиночества — to enjoy a book, to enjoy a concert, to enjoy solitude. В непересекающихся территориях выясняются вкусить хлеба и we fairly enjoyed your cake.

Это британское высказывание вряд ли возможно переведено, как мы вкусили вашего торта.

Отношения перекрещивания часто воображают опасность для переводчика, поскольку наровне с пересекающейся территорией предполагают и территории несовпадения, что ведет к неясности и может оказаться переводческой неточностью.

Разглядим еще один пример из того же рассказа Моэма.

…had been there… a young Russian prince whose authentic Romanoff blood alone prevented him from looking a gigolo.

Приезжал… некоторый юный русский князь, что очень сильно смахивал бы на опытного танцора,если бы в его жилах не текла кровь Романовых.

Мы видим, что переводчик заменил британское a gigolo на опытного танцора. Британское слово заключает в себе два родных понятия: 1) наемный партнер в танцах, обслуживающий в основном пожилых дам, и 2) сутенер.

Понятия, заключенные в русском словосочетании опытный танцор и в британском gigolo, находятся в отношении перекрещивания: имеется такие gigolo, каковые являются наёмными партнерами в танцах, являясь опытными танцорами, и имеется такие опытные танцоры, каковые являются наёмными партнерами в танцах, т.е. являются gigolo (пересекающаяся территория). Но имеется кроме этого такие опытные танцоры, каковые не являются наёмными партнерами в танцах, к примеру танцор , и такие gigolo, каковые не являются опытными танцорами (сутенеры).

1 Цит. по: Словарь русского: В 4 т. Т. 1. С. 182.

2 В том месте же.

Разглядим еще один пример.

…Часа четыре примерно пополудни, если судить по тому, как Луком пахнет из пожарнойПречистенской команды(Булгаков. Собачье сердце).

…// doit etre 4 heures de l’apres-midi, a en juger par l’odeur d’oignon qui vient de la caserne de pompiersde la Pretchistienka.

Булгаков в этом высказывании, принадлежащем уличной собаке, применяет просторечный вариант: он употребляет словосочетание пожарная команда для обозначения помещения, где расположились пожарные. В следствии для того чтобы метонимического переноса у словосочетания пожарная команда появляется новое, просторечное, не зафиксированное словарями значение помещения, где находятся, отдыхают, несут дежурство и едят пожарные.

В противном случае говоря, эта идиома начинает обозначать новое понятие. Французский переводчик применяет словосочетание caserne de pompiers, которое и обозначает это понятие (букв, казарма пожарных). Одновременно с этим во французском языке развилось переносное значение кроме этого на базе метонимии: caserne — это воины, размещенные совместно в казарме.

В обоих языках слова, использованные в переводе в качестве эквивалентов, обозначают по два понятия:

команда

caserne

группа помещение

помещение группа

Понятия, осуждённые во французском слове caserne и в русском слове команда, оказываются в отношении перекрещивания. В зоне их пересечения выясняется как минимум один объект: Пречистенская пожарная команда — caserne de pompiers de la Pretchistienka.

Как мы имели возможность подметить, отношение логического подчинения понятий появляется в случаях, в то время, когда хотя бы в одном из сталкивающихся в переводе языков слово либо словосочетание заключает в себе не одно, а пара понятий, развившихся в следствии переноса содержания понятия на иные подмножества объектов.

Частным случаем дифференциации, выстроенной на логическом отношении перекрещивания понятий, есть семантическое перераспределение.

Ю. Найда, разбирая в книге «практика и Теория перевода» причины и принципы перераспределения семантических компонентов в ходе межъязыковой транспозиции тех либо иных элементов высказывания, приводит как пример синтетического, т.е. объединяющего, перераспределения вероятную замену британского словосочетания brothers and sisters его семантическим аналогом — словом siblings. Суть высказывания Найды в том, что семы (семантические компоненты), распределенные по двум лексемам: brothers (лица мужского пола, рожденные от тех же своих родителей, что и X) и sisters (лица женского пола, рожденные от тех же своих родителей, что и X) оказываются объединенными, совмещенными в семантической структуре лексемы siblings, в кото-рой стирается сема полового различия.

Как мы знаем, что в русском языке нет неспециализированного слова, которое бы синтезировало, объединяло в себе значения слов сестра и брат, исходя из этого эквивалентный перевод данного фрагмента неосуществим. Транспозиция, которую использует в этом случае переводчик текста Найды на русский язык, пребывает в так именуемом функцио нальном переносе.

Переводчик подбирает в русском языке такую оппозиционеров, которая, пребывав в пределах того же семантического поля, что и лексическая оппозиция текста оригинала, имеет обобщающий термин. В тексте перевода появляется оппозиция сын — дочь, т.е. такие два слова, значения которых покрываются третьим обобщающим словом — дети.

Возможно ли вычислять такую замену адекватной? Само собой разумеется, поскольку переводчик сохранил основное — проиллюстрировал верным примером идею Найды о существовании определенного метода семантического преобразования, вероятного в переводе.

Семантическое перераспределение есть объективным фактом межъязыковой асимметрии семантических полей, сопоставляемых в переводе языков. В базе его лежит асимметрия представлений о членении действительности различными языками в противном случае говоря, асимметрия языковых картин мира.

Механизм межъязыковой транспозиции, основанной на семантическом перераспределении, возможно легко понять, опираясь на способ компонентного анализа. Этот способ изучения содержательных единиц языка основан на догадке о том, что значение языковых единиц складывается из некоей совокупности семантических компонентов — сем (см. гл. 2).

Асимметрия семантических взаимоотношений проявляется в самых несложных классах слов.

Так, привычное для французской официальной речи обращение mesdames, mesdemoiselles, messieurs в русском переводе превратится в дамы и господа. Русской официальной речи не характерно различать дам по семейному положению и возрасту. В слове женщины отсутствуют дифференциальные семы семейного положения и возраста, имеющиеся в семантике французских слов mesdames, mesdemoiselles.

При переводе происходит некоторый семантический синтез, поскольку слово переводящего языка синтезирует ядро значений двух слов языка оригинала.

Во французском языке слово madame (форма мн. числа mesdames, сокр. форма в письменной речи: Mme) представляет собой универсальную форму обращения к дамам замужним, находящимся в возрасте замужества либо же занимающим какой-либо серьёзный пост. Оно может употребляться как изолированно, так и при имени собственном. Слово madame содержит в себе и сему определенного уважения к личности, к которой обращаются так.

В этом замысле оно входит в оппозиционеров со словом mademoiselle, которое, помимо этого что является обращением к юный незамужней особе, содержит и сему пара меньшего уважения, чем обращение madame. Противопоставление этих двух форм тонко подмечено Мопассаном в повести «Пышка»: «Ей предоставили на размышление весь день.

Но сейчас ее уже не величали, как прежде, госпожа; ей говорили легко мадемуазель, не смотря на то, что не было человека, кто знал хорошенько из-за чего как раз; возможно, чтобы выделить, что она уже пара потеряла уважение, которого ей удалось добиться, и дабы разрешить ей почувствовать постыдность ее ремесла». Это же слово употребляется в речи с именем собственным при упоминании о даме в третьем лице, что разъясняется не столько нормами речевого этикета, сколько функциональной необходимостью: во французском языке фамилии людей не имеют особых форм женского рода. Слово madame коррелирует со словом monsieur {messieurs, M.), применяемом при обращении к мужчинам либо при упоминании о мужчинах в третьем лице. Исходя из этого madame (либо Mme) и monsieur (либо М.) делают смыслоразличительную функцию, помогая точно выяснить, идет ли обращение о мужчине либо о даме с однообразной фамилией, к примеру:

1) Allons, mesdames, pas de ceremonie, acceptez, que diable!

2) Alors son mari… demanda… si elle lui permettait d’offrir un petit
morceau a Mme Loiseau.

В русском языке для подобных обстановок общения имеется пара форм. При обращении к жене серьёзной персоны, и к даме, занимающей серьёзный пост, вероятно обращение

15- iSioi

госпожа. Данной же форме в переводах на русский язык в зависимости от контекста смогут соответствовать как минимум пять слов {женщина, дама, сударыня, барыня, госпожа).

Возможно ли вычислять эквивалентной французскому слову лишь одну из этих форм либо любая есть эквивалентом? Вопрос достаточно спорный в связи с тем, что все русские формы смогут относиться к тем же референтам, что и французская madame. Более того, любая межъязыковая пара владеет всеми особенностями эквиваленции, т.е. симметрии, рефлексии и реверсивности.

Слово госпожа переводит французское madame, стоящее перед именем замужней дамы (как настоящей, так и литературного персонажа), в случае если о ней говорят в третьем лице: Madame Bovary — Госпожа Бовари. Оно в большинстве случаев появляется в переводе кроме этого в случаях, в то время, когда французское madame употреблено в обращении:

Madame Dubois — Госпожа Дюбуа!

Madame la Doyenne — Госпожа декан!

Слово сударыня может появиться в переводе как эквивалент французского обращения madame, в случае если за ним не нужно имя собственное, для придания тексту определенной стилистической окраски. Оно разрешит произвести некую историческую адаптацию текста при, в то время, когда обрисовываемые в исходном тексте события исторически будут соответствовать тому периоду, в то время, когда в русской речи было принято данное обращение:

«Вы неправы, госпожа, по причине того, что ваш отказ может повлечь за собой важные проблемы» (Пышка).

«Сидр был оптимален, и чета Луазо, и монахини выпивали его из экономии» (Пышка).

«Господин Воланви с женой ужинали, сидя в самом финише стола» (Пышка).

«Да, сударыня, люди эти лишь и делают, что едят картошку со свининой…» (Пышка).

Метафорическая разделение

В.Г. Гак отмечает, что «отношение перекрещивания» представляет собой логическую базу семантического процесса переноса, что существует в двух разновидностях: перенос по сходству (метафора) и перенос по смежности (метонимия). На семантическом уровне принимает форму устранения либо замены архисемы при сохранении дифференциальной семы, которая делается исходной семой наименования1.

‘ Гак В.Г. Языковые преобразования. С. 471. 450

Таковой метафорический перенос он интерпретирует следующей формулой: А•б трус (А — «человек», б — «трусость») — Б-в заяц (Б — «трусость», в — «заяц»)1.

, Это возможно обозначить формулой: А?В= В?А, где А — класс людей, В — класс зайцев, П — знак перекрещивания количеств понятий. В речевом выражении эта формула обязана выглядеть следующим образом: имеется такие люди, каковые в один момент являются зайцами, и имеется такие зайцы, каковые в один момент являются людьми. Представляется, что классы и классы людей зайцев вряд ли имеют такую территорию пересечения.

В случае если понятий три, то отношения перекрещивания должны владеть свойством транзитивности, которое возможно проверить следующей формулой: А ? (В ? Q = (А ? В) П С = В ? (А ? C), где С обозначает класс трусов. Из данной формулы направляться, что в случае если имеется люди, каковые в один момент являются и зайцами, и трусами, другими словами такие трусы, каковые являются и зайцами, и людьми, и зайцы, каковые в один момент являются и трусами, и людьми.

И в этом случае мы попадаем в порочный круг, поскольку нет зайцев, каковые в один момент были бы людьми. Понятие человек-заяц представляет собой безлюдный класс, а отношение перекрещивания с безлюдным классом нереально2, в случае если, очевидно, речь не идет о высказываниях, авторы которых умышленно применяют понятия безлюдных классов, к примеру в мифах, сказках и т.п., где вымышленные персонажи, животные и пр. уподобляются людям.

Не обращая внимания на видимую нелогичность, метафорическое потребление имени заяц для обозначения понятия трусливый человек реально существует и к тому же очень распространено и устойчиво. Такую метафору время от времени именуют ломаной, т.е. противоречивой, приводящей к объединению логически несовместимых понятий.

В действительности эта логическая несовместимость — лишь внешняя. Но отношения между понятиями более сложные. Отношения между понятием и понятием человек заяц, каковые находятся в различных предметных областях и не имеют пересекающейся территории, устанавливаются через третье понятие, с которым каждое из этих понятий выясняется в отношениях перекрещивания.

Именно это третье понятие и является основой для переноса значения.

Так, посредством логической операции умножения понятиймы можем установить отношение перекрещивания между понятиями человек и трус: имеется такие люди, каковые являются трусами, и имеется такие трусы, каковые являются людьми. В зоне пересечения оказываются объекты, подпадающие под содержание нового по-

Гак В.Г. Указ. соч. С. 471.

См., напр.: Свинцов В.И. Логика. М, 1987. С. 45.

нятия, появившегося в следствии умножения и именуемого логическим произведением — трусливый человек. В непересекающихся территориях выясняются, во-первых, люди, каковые не имеют показателя трусливый, и, во-вторых, не-люди, характеризующиеся как раз показателем трусливости, к примеру зайцы. Так, понятия зайцы и люди находятся в непересекающихся территориях, а отношения между ними являются не отношением перекрещивания, а отношением внеположенности.

Благодаря той же операции мы можем взять в следствии умножения понятий трусливость и заяц производное понятие трусливый заяц. Умножение друг на друга этих двух новых понятий трусливый заяц и трусливый человек создаёт третье понятие — трусливое существо. Это третье производное понятие и лежит в базе метафорического переноса имени одного предмета на имя другого.

Мы видели, что понятие не-люди, оказывающееся в безлюдной территории при пересечении понятий человек и трус, имеет нечеткий, размытый количество, в него смогут входить каждые живые существа (так как как раз в данной предметной области расположены оба понятия), которым может приписываться показатель трусливости: лани (напр., пугливая лань), пингвину {глупый пингвин неуверено прячет тело жирное в утесы), зайцу (напр., французский антифрастический сравнительный оборот: brave comme un lapin — храбрый, как заяц) а также медведю (ср.: медвежья заболевание как показатель особенно сильного страха). Как раз размытость количества понятия, отмечаемая при метафорическом переносе, растолковывает то, что в различных языковых культурах одним и тем же классам животных приписываются различные показатели. Так, во французском языковом мышлении образ зайца ассоциируется не только с трусостью, но и с быстротой (ср.: lievre — стремительный, лошадь и расторопный человек, задающая стремительный темп в упряжке), и преследования и обиды (mener une vie de lievre — вести жизнь, полную преследований и обид), бдительность (dormir en lievre — чутко дремать), слабоумие (memoire de lievre ~ девичья память; cervelle de lievre ? куриные мозги), чистоплотности (propre comme un lievre — вылизанный, как кошечка)и пр. «Ближайший сородич» зайца — заяц кроме трусости ассоциируется с распутством, сладострастием, пьянством, осторожностью, опытностью, неприятным запахом и др., что так же ярко проявляется во фразеологии:

Le lapin des lapins — забулдыга, отчаяный юноша, гуляка;

Un fameux (rude) lapin — сильный, глубокоуважаемый человек, поклонник дам;

Un vieux lapin — стреляный воробей»;

Un chaud lapin — страстный человек, сладострастник, поклонник дам;

Sentir le lapin — не хорошо вонять, пахнуть козлом, пахнуть псиной.

Мы выделили кое-какие имена во фразеологических оборотах русского, разглядываемых время от времени в качестве эквивалентных французским, дабы продемонстрировать, что непересекающиеся области понятий, объединенных отношением перекрещивания через третье понятие, смогут быть заполнены разными подмножествами. Понятия, появляющиеся в следствии метафорического переноса, более совершенно верно будут национальными концептами, а не понятиями.

Такие национальные концепты с неточным объёмом и неясным содержанием причиняют много хлопот переводчикам и время от времени заставляют их прибегать к разъяснениям, дабы сделать текст перевода приемлемым для восприятия людьми другой языковой культуры. В этом состоит одна из кардинальных неприятностей перевода фразеологизмов, сравнительных оборотов и других образных выражений.

Переводчик всегда обязан делать выбор или в пользу устойчивой образности языка перевода, или в пользу образа, сложившегося в языковом сознании языка оригинала. В первом случае он выбирает среди понятий, не появлявшихся в пересекающейся территории, таковой класс объектов, которому традиционно приписывается этот показатель. К примеру, французскому высказыванию il a la cervelle de lievre либо британскому he is harebrained в переводе на русский язык может соответствовать у него куриные мозги.

Во втором случае, если совокупность смыслов исходного текста требует сохранения начального образа, переводчику нужно будет создать собственное образное выражения по самая приемлемой модели переводящего языка.

Трансформационная операция, пребывающая в трансформации в переводе образной базы метафоры с переходом от одного вида объектов к второму, возможно выяснена как метафорическая разделение.

Мы видели, что понятия об объектах, замещающие друг друга при метафорическом переносе, находятся в отношении внепо-ложенности, а аналогия между ними, т.е. ассоциативная сообщение, устанавливается через кое-какие иные понятия, появляющиеся в следствии многократного умножения понятий.

Отношение внеположенности характеризует и о