Библиотека университета в падуе 4 страница

Мелкий Роберт захихикал.

— Возможно мне уже наблюдать? — задал вопрос Джеймс, но не стал дожидаться ответа. Кинув на меня маленький взор, он опять закрыл глаза. — Господибожемой! Это вправду мисс Гвендолин.

Простите, что я не определил вас, в то время, когда юный денди проносил вас мимо моей ниши. — Он набрался воздуха. — Это было достаточно необычно. В этих стенках не довольно часто встретишь прилично одетых людей.

Господин Уитмен обнял Гидеона за плечи.

— А что конкретно произошло, мой мальчик? Ты сумел передать графу отечественное сообщение? Дал ли он тебе инструкции для следующей встречи?

— Дайте ему стаканчик виски и покиньте на несколько мин. в покое, — прорычал врач Уайт, наклеивая две узкие полосы пластыря на мою рану. — У него шок.

— Нет. Нет. Уже все в порядке, — пробормотал Гидеон.

Он кинул маленький взор в мою сторону, вынул из кармана запечатанный конверт и передал его Фальку.

— Идем, — сообщил господин Уитмен, поднял Гидеона на ноги и повел к двери. — Наверху, в кабинете директора Гиллса имеется бутылка виски. И диван, если ты захочешь ненадолго прилечь. — Оногляделся. — Фальк, ты идешь с нами?

— Само собой разумеется, — сообщил Фальк. — Надеюсь, у старины Гиллса хватит виски для нас всех. — Он повернулся к остальным. — А вы ни за что не отправляйте Гвендолин к себе в таком потрепанном виде, ясно?

— Ясно, господин, — заверил господин Марли. — Полностью ясно, господин, в случае если разрешите такую формулировку.

Фальк закатил глаза.

— Разрешаю, — сообщил он в этот самый момент же провалился сквозь землю вместе с мистером Уитменом и Гидеоном.

У мистера Бернхарда был вольный вечер, исходя из этого дверь мне открыла тут и Каролина же затараторила:

— Шарлотта мерила костюм феи для вечеринки, он прекрасный, она сперва дала мне прикрепить крылья, но тетя Гленда заявила, что я обязана сперва помыть руки, по причине того, что я точно снова гладила нечистых животн…

Больше она опоздала ничего сообщить, по причине того, что я схватила ее и без того прочно обняла, что она не имела возможности вдохнуть.

— Да, раздави-ка ее, — сообщил Ксемериус, залетевший за мной в дом. — В случае если поломаешь, твоя мама родит нового ребеночка.

— Моя сладкая, золотая, младшенькая сестричка, — бормотала я в волосы Каролины, смеясь и плача в один момент. — Я так тебя обожаю!

— Я тебя также обожаю, но ты дышишь мне в ухо, — сообщила Каролина и с опаской высвободилась. — Идем. Мы именно сели за стол. На десерт — шоколадный торт от «Hummingbird bakery».[35]

— О, я обожаю, обожаю, обожаю шоколадный торт, — с восхищением сообщила я. — И я обожаю жизнь, которая дарит такие превосходные вещи.

— А возможно чуть мельче пафоса? В противном случае возможно поразмыслить, что ты возвратилась с процедуры электрошоком. — Ксемериус угрюмо чихнул.

Я планировала взглянуть на него с укоризной, но смогла взглянуть лишь сияющими любовью глазами. Мой сладкий, мелкий, безрадостный демон-горгулья.

— Я тебя также обожаю, — сообщила я ему.

— О нет, — застонал он. — Если бы ты была телевизионной программой, я бы тебя на данный момент перевёл.

Во взоре Каролины сквозила озабоченность. По дороге наверх она забрала меня за руку.

— Что с тобой произошло, Гвенни?

Я стёрла со щеки слезы и улыбнулась.

— Со мной все превосходно, — заверила я ее. — Я легко радостна. По причине того, что живу. И по причине того, что у меня такая превосходная семья.

И по причине того, что перила такие ровные и привычные. И по причине того, что жизнь красива.

В то время, когда по окончании этих слов у меня опять полились слезы, я засомневалась, были ли те пилюли, каковые врач Уайт растворил для меня в воде, вправду аспирином. Но эйфорию возможно было растолковать и тем потрясающим фактом, что я выжила и не должна продолжать собственный существование в виде маленькой золотистой пылинки. Исходя из этого перед входом в столовую я подняла Каролину в атмосферу и покрутилась с ней по кругу.

Я была самым радостным человеком во всем мире, по причине того, что я была жива и Гидеон сказал: «Я обожаю тебя». Последнее, само собой разумеется, могло быть околосмертной галлюцинацией, этого я всецело исключить не имела возможности.

Моя сестренка достаточно пищала, а Ксемериус делал вид, что у него в руках пульт дистанционного управления и что он бесполезно пробует перевести программу. В то время, когда я поставила Каролину на пол, она задала вопрос:

— А это действительно, что сообщила Шарлотта? Что ты идешь на вечеринку к Синтии в зеленом мусорном мешке?

На какое-то мгновение моя эйфория улетучилась.

— Ха-ха-ха, — злорадно сказал Ксемериус. — Я так и вижу: радостный зеленый мусорный мешок, что желает всех обнять и поцеловать, по причине того, что жизнь красива.

— Э-э-э… нет, в случае если я сумею этого как-нибудь избежать.

Господи, надеюсь, у меня окажется убедить Лесли отложить воплощение ее идеи о марсианах средствами современного мастерства до следующей вечеринки. Если она уже всем поведала, значит, она была весьма увлечена данной идеей, а вдруг Лесли не редкость чем-то увлечена, ее не редкость весьма тяжело отговорить — у меня на данный счет был печальный опыт.

Вся моя семья сидела за столом, и мне приходилось сдерживаться, дабы не броситься их с восхищением обнимать. Я имела возможность бы расцеловать кроме того тетю Гленду и Шарлотту. (Что конкретно обосновывает, в каком нетипичном состоянии я пребывала.) Потому, что Ксемериус бросал мне дающие предупреждение взоры, я ограничилась тем, что обширно всем улыбнулась и потрепала Ника по волосам, проходят мимо.

— Пирог со спаржей! — вскрикнула я. — Разве жизнь не красива? На свете имеется так много вещей, которым возможно радоваться, не правда ли?

— Если ты еще один раз скажешь красива, меня стошнит прямо в твой пирог со спаржей, — прорычал Ксемериус.

Я улыбнулась ему, вложила кусок пирога в рот и взглянуть на остальных, спросив: «А как прошел ваш сутки?»

Бабушка Мэдди улыбнулась в ответ:

— Ну, твой, наверное, весьма удался.

Шарлотта возила вилкой по тарелке, создавая страшные звуки.

Да, в конечном счете сутки был весьма хорошим. Кроме того в случае если Гидеон, мистер и Фальк Уитмен так и не показались до моего отъезда, и у меня не было возможности проверить, были ли слова «Я обожаю тебя, Гвенни, не покидай меня» результатом моего воображения либо вправду сказаны Гидеоном. Оставшиеся Хранители приложив все возможные усилия пробовали исправить мое, как сообщил Фальк де Вилльер, «потрепанное» состояние.

Господин Марли кроме того захотел собственноручно расчесать мне волосы, но я предпочла это сделать сама. На данный момент на мне была школьная форма, а волосы бережно лежали на пояснице.

Мама погладила меня по руке.

— Я счастлива, что ты выздоровела, радость моя.

Тетя Гленда пробормотала себе под шнобель что-то, в чем возможно было различить слова «Конституция, как у крестьянки». А позже, лживо радуясь, задала вопрос меня:

— Так что в том месте за история с зеленым мусорным мешком? Не могу поверить, что ты и твоя подружка планируете поездку таком виде показаться на вечеринке, которую Дейлы устраивают для собственной дочери. Томас Дейл определенно расценит это как политический вызов, он занимает большой пост у тори.

— Э-э-э? — сказала я.

— Нужно сказать «простите, что вы сообщили», — решил поучить меня Ксемериус.

— Гленда, я удивляюсь тебе! — Леди Ариста прищелкнула языком. — Ни одна из моих внучек неимеетвозможности кроме того допустить аналогичной мысли. Мусорный мешок! Что за ерунда!

— Ну, в случае если больше нечего надеть зеленого цвета, то нужно будет взять мусорный мешок, — сообщила Шарлотта ехидно. — По крайней мере, что касается Гвен.

— Ой-ой-ой. — Бабушка Мэдди сочувственно наблюдала на меня. — Разреши подумать. У меня имеется пушистый махровый халат зеленого цвета, я имела возможность бы одолжить тебе.

Шарлотта, Ник, Каролина и Ксемериус захихикали, а я ухмыльнулась бабушке Мэдди.

— Весьма мило, но я опасаюсь, Лесли не согласится: вряд ли марсиане ходят в халатах.

— Ну, сейчас ты осознала? Они это без шуток, — тут же влезла тетя Гленда. — Я постоянно говорила: эта Лесли не хорошо воздействует на Гвендолин. — Она скорчила обиженную мину. — Но какое воспитание возможно ожидать у своих родителей пролетарского происхождения? Плохо, что таких по большому счету принимают в Сент-Леннокс. Но я точно не разрешу собственной дочери общаться с…

— Достаточно, Гленда! — Мама наблюдала на сестру с гневом. — Лесли — умная и хорошо воспитанная девочка, а ее родители вовсе не работяги. Ее папа… он… он…

— Инженер-строитель, — суфлировала я.

— …инженер-строитель, а мать трудится…

— …консультантом по питанию, — посоветовала я еще раз.

— А их собака закончила колледж Гольдсмита, — сообщил Ксемериус. — Очень глубокоуважаемая семья.

— В отечественных костюмах нет ничего политического, — заверила я тетю Гленду и леди Аристу, каковые уставились на меня с задранными бровями. — Это только мастерство. — Иначе: Лесли в полной мере имела возможность придать всему политическое значение, такое «увенчание» проекта было бы очень в ее духе. Как словно бы не хватает легко отечественного кошмарного вида. — И это вечеринка Синтии, а не ее своих родителей — в противном случае девиз не был бы таким незрело-зеленым.

— Это не смешно, — сообщила тетя Гленда. — И я считаю очень невежливым не приложить старания по части костюма, в то время, когда остальные гости и хозяева не скупятся на затраты. К примеру, костюм Шарлотты…

— …стоил целое состояние и сидит на ней как влитой, ты сейчас уже тридцать четыре раза об этом сказала, — перебила ее мама.

— Ты! Ты постоянно завидовала. Но я, в отличие от тебя, волнуюсь о благополучии собственной дочери, — ругаласьтетя Гленда. — То, что ты мало интересуешься, в каких кругах твоя дочь вращается, а также приличный костюм не можешь…

— В каких кругах вращается? — Мама закатила глаза. — И вдобавок больше оторваться от судьбы ты не можешь? Это — несложная вечеринка одноклассницы! Не хорошо уже, что бедным детям приходится наряжаться по теме.

Леди Ариста со стуком отложила собственный столовый прибор.

— Боже мой, вам уже за сорок, а ведете себя как дети. Очевидно, Гвендолин не отправится на вечеринку в мусорном мешке. А сейчас — поменяем тему.

— Да, давайте поболтаем о деспотичных ветхих драконах, — внес предложение Ксемериус. — И о дамах старше сорока, каковые до сих пор живут с мамой.

— Ты не можешь предписывать Гвендолин… — начала мама, но я толкнула ее ногой под столом и хитро улыбнулась. Она набралась воздуха, но улыбнулась в ответ.

— Дело в том, что я не могу нормально наблюдать, как Гвендолин портит репутацию отечественной семьи, — сообщила тетя Гленда, но леди Ариста не разрешила ей продолжить.

— Гленда, если ты не можешь держать рот закрытым, можешь отправляться в постель без ужина, — выдала она, и все, не считая нее, не могли сдержать ухмылки, кроме того тетя Гленда, кроме того Шарлотта.

Сейчас в дверь позвонили. Несколько секунд никто не реагировал, мы продолжали имеется, но позже сообразили, что сейчас у мистера Бернхарда вольный вечер. Леди Ариста набралась воздуха.

— Не будешь ли ты так любезна, Каролина? В случае если это господин Тернер по поводу ежегодного украшения цветами уличных фонарей, сообщи, меня нет дома. — Она подождала, пока Каролина ушла, и покачала головой. — Данный джентльмен — легко чумакакая-то! Всего два слова: оранжевые бегонии!

Я надеюсь, что для таких людей существует персональный преисподняя!

— Я также надеюсь, — дала согласие с ней бабушка Мэдди.

Через 60 секунд возвратилась Каролина.

— Это Голлум! — крикнула она. — И он пришел к Гвендолин.

— Голлум? — Мама, Ник и я сказали это слово в один момент. Совсем случайно «Властелин колец» — отечественный неспециализированный любимый фильм, лишь Каролине еще не разрешалось его наблюдать, по причине того, что она через чур маленькая.

Каролина скоро закивала.

— Да, он в том месте внизу ожидает.

Ник захохотал.

— Классно, моя прелес-с-с-сть! Я обязан на него взглянуть.

— Я также, — сообщил Ксемериус, но остался лениво висеть на люстре, почесывая пузо.

— Ты точно имеешь в виду Гордон, — сообщила Шарлотта и поднялась. — И он пришел ко мне. Но он через чур рано. Я сообщила, в полдевятого.

— О, твой обожатель, зайчик? — задала вопрос бабушка Мэдди восторженно. — Как славно! Он вынудит тебя думать о чем-нибудь втором.

Лицо Шарлотты приняло язвительное выражение.

— Нет, бабушка Мэдди, это легко мальчик из моего класса, я помогаю ему выполнить штрафную работу, он обязан написать о кольцах-печатках.

— Он сообщил Гвендолин, — настаивала Каролина, но Шарлотта уже отодвинула ее в сторону и поспешила из помещения.

Каролина побежала за ней.

— Он может поужинать с нами, — крикнула тетя Гленда вдогонку. — Она неизменно готова оказать помощь, — повернулась она к нам. — Гордон Гельдерман, кстати, сын Кайла Артура Гельдермана.

— Нужно же, — сообщил Ксемериус.

— Кто бы это ни был, — сообщила мама.

— Кайл Артур Гельдерман, — повторила тетя Гленда, подчеркивая любой слог. — У него большой торговый дом. Ты не знаешь? Типично для тебя — ты не имеешь понятия, в каких кругах вращается твоя дочь.

Ты по большому счету ничего не делаешь как мать. Ну, к Гвендолин данный юноша так или иначе не проявляет интереса.

Мама застонала.

— Глен, послушай, тебе нужно снова начать принимать те пилюли от климактерических неприятностей.

Брови леди Аристы практически сомкнулись, так мрачно она наблюдала. Она уже собрала воздуха, разумеется, дабы послать тётю и маму Гленду в постель без десерта, но тут возвратилась Каролина и триумфально сказала:

— А Голлум желал все-таки к Гвендолин!

Я именно вложила в рот громадный кусок пирога и чуть не выплюнула его, заметив, как Гидеон входит в помещение. Сзади него показывалась Шарлотта с окаменевшим лицом.

— Хороший вечер, — сообщил Гидеон культурно. На нем были джинсы и выцветшая зеленая рубаха. Заметно было, что он принял душ — его волосы были еще мокрыми и обрамляли лицо хаотичными кольцами. — Я прошу прощения.

Я не желал мешать вашему застолью, я лишь желал заметить Гвендолин.

На какой-то момент воцарилась тишина. Если не считать Ксемериуса, что от хохота на люстре. Я не имела возможности сообщить ни слова, потому, что была занята тем, дабы проглотить непережеванный кусок пирога, Ник хихикал, мама переводила взор с Гидеона на меня и обратно, у тети Гленды снова показались красные пятна на шее, а взор леди Аристы на Гидеона в полной мере мог быть рекомендован оранжевой бегонии.

Лишь бабушка Мэдди показала хорошие манеры.

— Вы вовсе не мешаете, — сообщила она дружелюбно. — Прошу вас, садитесь около меня. Шарлотта, подай, прошу вас, еще один прибор.

— Да, тарелку для Голлума, прошу вас, — тихо сказал мне Ник и ухмыльнулся.

Шарлотта проигнорировала бабушку Мэдди и возвратилась на место, сохранив каменное выражение лица.

— Великодушно с вашей стороны, но благодарю, я уже ужинал, — сообщил Гидеон.

Мне наконец-то удалось проглотить кусок, и я быстро встала.

— А я уже наелась, — сообщила я. — Возможно мне уйти из-за стола?

Я взглянула сперва на маму, позже на бабушку. Они обменялись необычными соглашающимися взорами и в один момент набрались воздуха, причем весьма, весьма глубоко.

— Само собой разумеется, — сообщила наконец мама.

— Но шоколадный торт, — напомнила Каролина.

— Мы покинем для Гвендолин кусочек. — Леди Ариста кивнула мне.

Пара скованно я отправилась к Гидеону.

— И в помещении царила мертвецкая тишина, — шептал Ксемериус с люстры. — Все взоры остановились на девушке в блузке цвета мочи…

Ух, он был прав. Я злилась, что опоздала скоро принять душ и переодеться. Дурная школьная форма была самой некрасивой в моем гардеробе.

Но кто имел возможность высказать предположение, что сейчас вечером у меня будут гости?

Причем те гости, перед которыми мне хотелось прекрасно смотреться?

— Здравствуй, — сообщил Гидеон и улыбнулся в первый раз по окончании того, как показался в помещении.

Я смущенно улыбнулась в ответ.

— Здравствуй, Голлум.

Ухмылка Гидеона стала еще шире.

— Кроме того тени на стенах онемели, в то время, когда оба наблюдали друг на друга таким взором, как словно бы они только что уселись на «пукающую подушку», — сообщил Ксемериус и слетел вниз с люстры. — Скрипки заиграли романтичную мелодию, они медлительно вышли из помещения — женщина в блузке парень и цвета мочи, которому пора было пойти к парикмахеру. — Он летел за нами, но на лестнице свернул налево. — Умный и прекрасный демон Ксемериус должен был последовать за ними в роли собаки-дуэньи, но по окончании всех показанных целому миру эмоций ему необходимо было утолить собственный необузданный аппетит! Сейчас он наконец-то сумеет сожрать того жирного кларнетиста, что живет как призрак в доме под номером 23 и весь день позорит Глена Миллера. — Он махнул еще раз лапой и вылетел через чердачное окно.

В то время, когда мы добрались до моей помещения, я испытала облегчение оттого, что мне не хватило времени нарушить прекрасный порядок, что навела в среду бабушка Мэдди. Хорошо, постель была не заправлена, но те пара вещей, что валялись в беспорядке, несколькими стремительными перемещениями я собрала и кинула на стул, где валялись все остальные вещи. Позже я повернулась к Гидеону, что всю дорогу ко мне молчал.

Быть может, он не имел возможности в противном случае — я, не придя в себя от неловкости, по окончании исчезновения Ксемериуса сказала не останавливаясь. Как словно бы будучи не в силах остановиться, я болтала и болтала о картинах, мимо которых мы шли. О каждой из примерно одиннадцати тысяч.

— Это мои прабабушка и прадедушка. Понятия не имею, из-за чего они заказывали портреты маслом, в то время, когда в то время уже была фотография. Тот толстяк на табуретке — прапрапрадедушка Хью, тут он еще мальчик — с сестрой Петронеллой и тремя зайцами.

Это — эрцгерцогиня, не могу что-то отыскать в памяти ее имя, она нам не родственница, но на картине изображена в колье из родовой коллекции Монтроузов, исходя из этого тут повесили данный портрет. А сейчас мы уже на втором этаже, исходя из этого на всех картинах ты можешь наслаждаться Шарлоттой. Тетя Гленда ежеквартально идет с ней к фотографу, что якобы фотографирует королевскую семью.

Это — моя любимая фотография: Шарлотта в десятилетнем возрасте с мопсом, у которого плохо пахло изо рта, что видно по выражению лица Шарлотты, видишь?

И без того потом, и без того потом. Это было плохо. Лишь в моей комнате мне удалось замолчать.

Но лишь вследствие того что тут не было картин. Я расправила одеяло, незаметно вложив под подушку ночную рубаху с Hello-Kitty. Сейчас он также имел возможность что-нибудь сообщить.

Но он этого не сделал. Он продолжал мне радоваться, как словно бы не веря собственным глазам. Мое сердце совершило огромный скачок и пропустило один удар.

Ну превосходно! Удар шпагой ему нипочем, но взор Гидеона оно выдержать не в силах. Во всяком случае, если он наблюдал на меня, как на данный момент.

— Я желал тебя предотвратить звонком, но ты не брала мобильник, — сообщил он наконец.

— Он разрядился. — Он выключился посредине беседы с Лесли, в то время, когда я ехала в лимузине.

Потому, что Гидеон снова замолчал, я дотянулась мобильник из кармана и начала искать шнур для зарядки. Бабушка Мэдди бережно свернула его и вложила в коробку рабочего стола. Гидеон стоял, прислонившись к двери.

— Это был весьма необычный сутки, не так ли?

Я кивнула. Мобильник был подключен к сети, как положено. Я не знала, чем мне еще заняться, исходя из этого оперлась на стол.

— Я думаю, это был самый ужасный сутки в моей жизни, — сообщил Гидеон. — В то время, когда ты лежала в том месте на полу…

Его голос неожиданно вышел из строя. Он оттолкнулся от двери и сделал ход ко мне. Неожиданно меня охватило непреодолимое желание утешить его.

— Мне весьма жаль, что я… что я тебя так напугала. Но я правда считала, что погибну.

— Я также так думал. — Он сглотнул и сделал еще ход ко мне.

Не смотря на то, что Ксемериус уже давно улетел к собственному кларнетисту, часть моего мозга тут же выдала комментарий в его духе: «Его сверкающий зеленым взор разжег пламя в сердце под блузкой цвета мочи. Прижавшись к мужской груди, она дала себе расплакаться». О боже, Гвендолин!

А возможно еще истеричнее?! Я покрепче вцепилась в столешницу.

— Тебе должно было быть известный, что со мной произошло, — сообщил я. — Ты же изучаешь медицину.

— Да, и как раз исходя из этого, мне было ясно, что ты… — Гидеон стоял передо мной, и для разнообразия сейчас он был тем, кто закусил нижнюю губу, что меня опять растрогало. Он медлительно поднял руку. — Острие шпаги пробралось в тебя так. — Он достаточно обширно развел громадной и указательный пальцы. — От маленькой царапины ты бы не лишилась сознания. И с твоего лица мгновенно провалилась сквозь землю краска, и выступил холодный пот.

Исходя из этого мне было ясно, что Аластер задел большую артерию. У тебя было внутреннее кровотечение.

Я наблюдала на его руку перед моим лицом.

— Ты же видел рану, она вправду безобидна, — сообщила я и откашлялась. Его близость каким-то образом оказывала влияние на мои голосовые связки. — Это… возможно… это, возможно, был легко шок. Ну знаешь, я внушила себе, что без шуток ранена, и исходя из этого все так смотрелось, как словно бы я…

— Нет, Гвенни, ты ничего себе не внушила.

— Но как имело возможность оказаться, что осталась лишь маленькая рана? — тихо сказала я.

Он убрал руку и начал скоро ходить по помещению.

— Я сперва также не осознал, — сообщил он скоро. — Я был так… я облегченно набрался воздуха, осознав, что ты жива, и уговорил себя, что историю с раной возможно как-нибудь логически растолковать. Но в душе меня неожиданно осенило.

— А, возможно, дело как раз в этом, — сообщила я. — Я еще не принимала душ.

Я разжала онемевшие пальцы, отпустив столешницу, и села на ковер. Так было уже лучше. По крайней мере, колени уже не дрожали.

Прислонившись спиной к кровати, я наблюдала на Гидеона снизу вверх.

— Ты можешь не метаться, как тигр в клетке? Я от этого нервничаю. Я имею в виду — нервничаю еще больше.

Гидеон присел прямо передо мной и положил руки мне на плечи, не принимая к сведенью, что я сейчас не смогла слушать его, а лишь прислушивалась к собственным мыслям типа «О, надеюсь, от меня прекрасно пахнет» либо «О, не забыть бы о том, что нужно дальше дышать».

— Знакомо ли тебе чувство, которое посещает тебя, в то время, когда при ответе судоку ты внезапно находишь то самое число, которое разрешает сходу заполнить все остальные квадраты? — задал вопрос он.

Я нерешительно кивнула. Гидеон погладил меня, загружённый в личные мысли.

— Вот уже пара дней я думаю над многими вещами, но лишь сейчас вечером я… отыскал это волшебное число, осознаёшь? Я все время перечитывал документы, так довольно часто, что знаю их практически наизусть…

— Какие конкретно документы? — перебила я его.

Он отпустил меня.

— Документы, каковые Пол получил от лорда Аластера в обмен на родословные путешественников во времени. Пол дал их мне — в тот сутки, в то время, когда у тебя состоялся разговор с графом. — Он криво улыбнулся, заметив множество вопросительных знаков в моем взоре. — Я бы тебе поведал, но ты была занята тем, что задавала мне множество необычных вопросов, а позже, глубоко обиженная, убежала. Я не имел возможности побежать за тобой, по причине того, что врач Уайт настаивал на том, что необходимо обработать мою рану.

не забываешь?

— Это было всего лишь в понедельник, Гидеон.

— Да, совершенно верно. А думается, что с того момента прошла вечность, да? В то время, когда меня наконец-то отпустили к себе, я начал названивать тебе шесть раз в час, я желал заявить, что я тебя… — Он откашлялся и опять забрал мою руку. — …дабы тебе все растолковать, но у тебя все время было занято.

— Да, я именно говорила Лесли, какой ты подлец, — сообщила я. — Но у нас имеется и стационарный телефон в доме, ты в курсе?

Он не обратил внимания на это замечание.

— В паузах между комплектом я начал просматривать документы. В них идет обращение о заметках и предсказаниях из частного собрания графа. Документах, каковые не известны вторым Хранителям.

Каковые он умышленно не показывал вторым.

Я застонала.

— Дай я предугадаю. Еще больше идиотских стихов. И ты не осознал оттуда ни слова.

Гидеон согнулся ко мне.

— Нет, — ответил он медлительно. — Напротив. Все было очень конкретно. В том месте написано, что кто-то обязан погибнуть, дабы Звезда Мудрости воссияла в полную силу. — Он взглянул прямо мне в глаза. — И данный кто-то — ты.

— Ага. — На меня это, разумеется, не произвело должного впечатления. — Другими словами, я и имеется та цена, которую нужно заплатить.

— В то время, когда я это прочел, меня это очень сильно шокировало. — На лицо Гидеона упала прядь волос, но он кроме того не увидел. — Я сперва не имел возможности поверить, но предсказания были очень однозначны. Рубиновая судьба провалится сквозь землю, смерть Ворона свидетельствует финиш, двенадцатая звезда погаснет и без того потом и тому подобное, вечно. — Он сделал маленькую паузу. — Но еще понятнее были пометки, каковые граф сделал на полях. Когда Круг замкнется и Эликсир выполнит собственный назначение, ты обязана погибнуть.

В том месте так написано практически этими же словами.

Тут уже я вынуждена была сглотнуть комок в горле.

— И как я обязана погибнуть? — Непроизвольно я опять поразмыслила об окровавленном острие шпаги лорда Аластера. — В том месте написано?

Гидеон легко засмеялся.

— Ну, предсказания, как в большинстве случаев, неизвестные, но одна вещь всегда повторяется. Что я, Лев, номер одиннадцать, имею к этому какое-то отношение. — Ухмылка провалилась сквозь землю с его лица, а в голосе показалось что-то такое, что я до сих пор не слышала. — Что ты погибнешь из-за меня. По любви.

— О! Э! Но… — сказала я, будучи не через чур уникальной. — Это всего лишь какие-то стишки.

Гидеон помотал головой.

— Разве ты не осознаёшь, что я не имел возможности этого разрешить, Гвенни? Лишь исходя из этого я дал согласие на эту дурную игру и сделал вид, что лгал тебе и притворялся, играясь твоими эмоциями!

Я начинала что-то осознавать.

— Дабы мне не пришла в голову идея погибнуть от любви к тебе, ты на следующий сутки попытался сделать так, дабы я тебя возненавидела? Это было весьма… как бы это сообщить… по-рыцарски с твоей стороны. — Я согнулась вперед и убрала упрямую прядь с его лица. — Вправду, весьма по-рыцарски.

Гидеон слабо ухмыльнулся.

— Поверь мне, это было самым сложным из всего, что мне приходилось совершить в моей жизни.

Сейчас, дотронувшись до него, я не имела возможности остановиться. Мои пальцы прошлись по его лицу. Разумеется, на бритье не хватило времени, но щетина на щеках придавала ему кроме того сексапильность.

— Давай останемся приятелями — это был очень способный движение, — пробормотала я. — Я в тот же момент от всей души возненавидела тебя.

Гидеон застонал.

— Но я этого не желал — я вправду желал, дабы мы остались приятелями, — сообщил он. Он забрал меня за руку и на мгновение прочно сжал ее. — Что эта фраза так тебя разозлит… — Он не договорил.

Я согнулась еще ближе к нему и забрала его лицо в руки.

— Ну, возможно, сейчас ты запомнишь на будущее, — тихо сказала я. — Эту фразу ни при каких обстоятельствах, ни при каких обстоятельствах, ни при каких обстоятельствах не скажи тому, кого ты целовал.

— Подожди, Гвен, это еще не все, я обязан еще что-то… — начал он, но я не планировала продолжительнее ожидать. Я с опаской прижалась губами к его губам и поцеловала.

Гидеон ответил на мой поцелуй, сперва мягко и ласково, а в то время, когда я обняла его за шею и прижалась к нему, очень сильно и страстно. Его левая рука зарылась в мои волосы, второй он гладил мою шею, неспешно спускаясь все ниже. В то время, когда рука добралась именно до верхней пуговицы на блузке, зазвонил мой мобильник.

Вернее, зазвучала мелодия из фильма «в один раз на Диком Западе». Нехотя я освободилась от его рук.

— Лесли, — сообщила я, посмотрев на дисплей. — Я обязана ответить. Хотя бы весьма кратко, в противном случае она будет переживать.

Гидеон ухмыльнулся.

— Не опасайся. Я не планирую растаять в воздухе