Человек как образ и подобие творца.

История науки говорит о том, что подходы к учению о человеке (а, следовательно, – и взор на его происхождение) смогут быть самыми различными: механистическим, химическим, нейрофизиологическим, популяционно-биологическим, но картина будет совсем неполной, в случае если отсутствует самый ответственный – библейский подход к восприятию человека как первоиконы Божества, сотворенного Им по подобию и Своему образу, (Быт. 1:26), т.е. взор на человека как на существо личностное.

Любая личность, как владеющая неповторимостью, должна иметь имя, определяющее то, что «ускользает» при нескончаемом перечислении личных качеств данного человека, отличающих его от вторых людей[9]. Помимо этого, личности свойствен еще множество наиболее значимых черт, отличающих ее от животного-индивида.

Это, во-первых, постоянное, (возможно, не всегда сознательное по окончании трагедии грехопадения) рвение к поиску Высшего, Нескончаемого и Полного, напрямую связанное с бессмертием личности (либо духа) человека как «образа Божия», которого лишены животные, имеющие низшую, «чувственную» и, следовательно, — смертную душу[10]. Исходя как раз из данной фундаментальной естественной особенности людской природы, кое-какие создавали само значение греческого слова «антропос» (человек) от «быть обращенным вверх» (к примеру, у святителя Григория Нисского: «Вид человека прямой и тянущийся к небу, и наблюдает он вверх»)[11].Человек как образ и подобие творца.

Во-вторых, — свойство к творчеству (Быт. 2:15; Быт. 2:19-20), как печать образа Божества и одновременно — особый дар[12].

В-третьих, — наличие разума, причем, не только логического, способного к осмыслению космоса, но и духовного, подводящего к внутреннему восприятию Истины при помощи веры. Преподобный Максим Исповедник учит о том, что Творец сходу образовал, «как знает Сам, логосы [всего] случившегося и неспециализированные сущности сущего»[13].

А вдруг все творение причастно Ипостасному Логосу – Всевышнему Слову, соединяется в Нем, то в особенности причастен Ему человек, как особенный духовный мир, складывающийся из естественных, нравственных и богословских созерцаний, отражающий в себе, как образ Логоса, всю полноту Божества[14].Как раз в этом высоком смысле святые отцы именовали человека «словесным животным», «логосным» (???????) существом в отличие от всех остальных «божиих тварей», населяющих почву. Первозданный Адам «в с м а т р и в а л с я в зверей [Быт.

2:19-20 – свящ. О. М.], всматривался своим логосом, постигал скрытый логос каждой таковой части мироздания, и творил ему имя»[15]. По словам В.Н.

Лосского человек всегда был и будет важен за мир как раз вследствие того что он имеется то слово, тот логос, в котором мир может высказываться, и «лишь от нас зависит – богохульствует он либо молится»[16].

В-четвертых, самая глубокая база личности как образа Божия, «ее царственная привилегия, достоинство и величие» — свобода[17], сопряженная со властью над всем тварным материальным миром (Быт. 1:28; Быт. 2:19-20; Пс. 8:7-9; Прем 10:1-7)[18].

К тому же, человек – это и нравственное существо, имеющее в собственном сердце от Всевышнего этот внутренний закон, ориентирующий в свободном выборе хороша (Рим.

5:12). С этим законом теснейшим образом связано стремление и нравственное сознание к совершенству святости[19] (всецело отсутствующее кроме того у самых высокоорганизованных животных), включающее в себя понятие стыда, что «высказывает отношение человека к собственному природному началу»[20]; совести – внутреннего закона, разрешающего делать выводы о хорошем либо отрицательном преимуществе поступков; долге, т. е. определяемой человеку со стороны его разума и воли необходимости поступать в соответствии с нравственным идеалом; ответственности – нравственной отчетности за идеальный поступок; и, наконец, — воздаяния[21].

Без оглядки на то, что человек может «по образу» отображать в «жизни духовной и своей структуре» кроме того Внутритроичную Божественную Жизнь[22], в некоем смысле сама сущность людской природы для нас остается тайной и тайной[23]: так как в ходе развития и становления личность, не смотря на то, что и познает собственный внутренний мир, но до конца постигнуть «пропасть собственной природы» остается не в силах. В этом смысле человек, по словам о. Сергия Булгакова, «сам для себя не распознан и неизвестен, сам себя не исчерпывает, но только собою становитсяв собственном «Я» носит и «не-Я», сам для себя не прозрачен и до конца неизвестен»[24].

И как Всевышний частично раскрывается нам в Собственных проявлениях, так и человек как Его подобие и образ может только частично постигаться нами в некоторых собственных свойствах[25]. Данный «нюанс иероглифичности»[26] может относиться не только к духовно-душевной стороне судьбы, но и в определенной степени – к телесной (тайна зачатия ребенка в утробе матери, отдельные нюансы нейрофизиологии, генетики и т. п.) и, непременно, — к сущностной стороне самого акта сотворения первых людей, «потому что, — как писал В. Н. Лосский, — в случае если имеется тайна Божественного, имеется кроме этого и тайна тварного»[27].

Таковой подход никак не следует преградой на пути исследовательских заинтересованностей, но вместе с тем ставит вопрос о необходимости благоговейного отношения как к душе, так и к телу – храму Святого Духа (1 Кор. 6:19-20), давая предупреждение вульгарно-материалистические построения.

В соответствии с библейско-святоотеческому учению человек, владеющий по дару Творца царственным достоинством[28], несущий прямую ответственность перед Всевышним за целый Космос, есть единым и одновременно с этим двуприродным, духовно-материальном существом, соединяющим в себе все творение: «Художническое Слово созидает живое существо, в котором приведены в единство то и второе, т. е. невидимая и видимая природа; созидает, говорю, человека из сотворенного уже вещества, забрав тело, а от Себя положив жизнь (что в Слове Божием известно под именем разумной образа и души Божия), творит как бы некий второй мир – в великом небольшой; поставляет на земле иного ангела, из различных природ составленного, поклонника, зрителя видимой судьбе, таинника твари умосозерцаемой, царя над всем, что на земле, подчиненного горнему царству, земного и небесного; временного и бессмертного, видимого и умосозерцаемого ангела, что занимает середину между низостью и величием, одинаковый имеется плоть и дух – дух для благодати, плоть для превозношения, дух, дабы пребывать и прославлять Покровителя, плоть, дабы мучиться, и, страдая, припоминать и, поучаться какое количество умудрен он величием; творит живое существо, тут предуготовляемое и преселяемое в другой мир и (что образовывает финиш тайны), чрез рвение к Всевышнему, достигающее обожения», — пишет святитель Григорий Богослов[29] о человеке разумном и духовном, имеющем высочайшую цель и суть существования[30], — потому особенному акту сотворения Адама предшествует Совет Тройческого Божества (Быт. 1:26)[31].

Человек творится (в древнееврейском – глагол «бара», показывающий на особенное Божественное творение[32] — Быт. 1:27) не через посредство ангелов, не как произведение почвы, подобно другим живым существам, но «рукою Божией», в чем довольно его проявляется «особенная воля»[33]. Тело Адама создается «из праха земного», т.е. из материальной сущности (для обозначения «начальных пылинок вселенной» в Притч.

8:26 употребляется то же слово, означающее «прах», лишь во множественном числе)[34].

Так, человек оказывается «составленным из тела и души; плоть забрана из почвы, душа же небесна», — пишет святитель Василий Великий[35]. Толкуя Быт. 2:7, святитель Филарет (Дроздов)растолковывает библейские слова «дыхание судеб» (в иудейском подлиннике тут стоит множественное число), которое вдохнул Господь в лицо первозданного Адама, в том смысле, что «человек вправду совокупляет в себе жизнь растений, Ангелов и животных, жизнь временную и вечную, жизнь по образу мира и по образу Божию» [36].

Продолжая рассмотрение христианского понимания библейского выражения «по образу Божию», нельзя обойти вниманием и таковой принципиальный момент как подобия отблесков «и наличие образа Божия» не только в душе, но и в теле человека, причем не только первозданного и безукоризненного, но и находящегося в тленности и состоянии страстности по окончании трагедии грехопадения. На это прямо либо косвенно показывают кое-какие отцы, в частности блаж.

Августин, что писал, что «не будет несообразностью заявить, что кроме того тело сотворено по подобию Божию», как в громаднейшей степени причастное Премудрости по сравнению с другими материальными сущностями[37], и святитель Григорий Нисский, обративший внимание на сообщение вертикального положения людской тела с «словесностью и» царственным «достоинством»[38]. Преподобный Максим Исповедник говорит, что уста человеческие «имеется знак разума, в соответствии с которым все сопричаствующие ему [т. е. разуму – свящ.

О. М.], как существа разумные,сращиваются с первым и единственным Разумом – Обстоятельством всякого разума»[39]. Святитель Ириней Лионский, кроме этого показывал на то, что «руками Отца, т. е. чрез Духа и Сына человек, а не часть человека создается по подобию Божию;идеальный человек имеется союз и соединение душис плотию, которая создана по образу Божию»[40].

Из поздних отцов, учивших о включенности людской тела в образ Божий, возможно указать на святителя Григория Паламу, учившего, что отечественная плоть «обладаеттакой близостью с Всевышним, что смогла кроме того соединиться с Ним в одну ипостась (во Христе – свящ. О. М.)»[41]. Святитель Филарет (Дроздов) в собственных «Записках на книгу Бытия» приводит слова св. ап.

Павла о теле, «сообразном телу славы» воплотившегося Богочеловека Христа (Флп.

3:21)[42]. Преподобный Иустин (Попович), говоря о присутствии образа Божия в теле падшего человека, обращается и к литургическому преданию – стихире восьмого гласа из «Последования погребения мирских человек», где говорится: «Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть, и вижду во гробех лежащую, по образу Божию созданную отечественную красоту, безобразну, безславну, не имущую вида»[43].

Так, в отличие от остальных живых существ, когда-либо населявших и населяющих Почву, человек во всей полноте собственной душевно-телесной природы есть носителем особенной печати Божества.

По образу и подобию. о. Андрей Ткачев Подобны ли мы Богу?


Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: