Что лучше, ленинабад или фергана?

Ни при каких обстоятельствах я не слышал, дабы человек так смеялся! Это было на пути в Азию. Курящие планировали в тамбуре.

Приближение родных мест определяло тему беседы.

— У нас в Намангане…

— А у нас в Ташкенте…

— А вот у нас в Канибадаме….

Люди возвращаются в родные места. Они и говорят. А едущие из родных мест — в командировку, к себе домой — прислушиваются.

И я прислушиваюсь.

Один — весьма красивый, громадный и толстый узбек, с седым бобриком волос, флегматичного вида. Второй — противоположный ему…

Большой сообщил:

— У нас в Фергане…

— В Фергане?.. Ну, что у вас в Фергане? — напал противоположный.

— Ты что… Фергана знаешь какой город!

— Что ваша Фергана перед Ленинабадом?!

— У-ах-ха-ха-ха-ха! — захлебнулся громадной. — Лени- набад лучше?

— Вот и ты говоришь, что лучше.

— Я? И-иг-ги-ги-ги-ги! Я говорю?.. И-и-ог-го-го-го- го-го!

— А что у вас! Ишаки…

— Ишаки… — Громадной как будто бы не имел возможности уже больше, так его рассмешил данный глупый человек. — Пш-ш-ш… Вш-ш-ш… — выпустил он воздушное пространство, как пар из паровоза. — Ишаки?.. Ох-гу! Ух-го! — ухал он. — А у вас… — его душило, перехватывало дыхание. — А у вас текстильный комбинат имеется?

— А у вас такси имеется?

— У нас? Хо-хо-хо…

— Кишлак — твоя Фергана…

— А твой Ленинабад… твой Ленинабад… твой… — Большой так и не имел возможности сообщить. Его выворачивало, его разрывало, с ним могло быть не хорошо.

Противоположный практически уже сдался. Он нападал, он сказал, но он ничего не имел возможности сделать с соперником: он не умел так великолепно смеяться… Наконец он выцарапал еще:

— У нас Сырдарья, а у вас так… арык жалкий.

— Он говорит, арык… Уох-хох! Уох-хоу-хох! — лаял громадной. Фьить-фьить! — свистнуло в нем. — Он говорит, Сырдарья… У-а-ах… Буль-бульк! — булькнуло в нем. — Арык?..

Тут нужен был магнитофон, дабы записать пять мин. самого искреннего, самого уверенного, самого заразительного и самого разнообразного хохота, на что был способен лишь данный великий человек.

Смеялся целый тамбур.

И вправду, что лучше, Ленинабад либо Фергана?..

БОЕКОМПЛЕКТ

Последнее время я все думаю об одном: мало может вместить в себя один человек. Дабы по-настоящему, глубоко и всегда. Что дано человеку в боекомплект всего по одному:

одна страна,

один язык,

один город,

одно дело,

один любимый человек.

Возможно жить везде, и изучать языки, и браться за многие и различные дела, и знать большое количество людей. Но неизменно, через всю жизнь проходит что-то одно, а другое — второстепенное. Предположительно, не редкость, приходит и второе.

Но тогда уходит первое.

Совместно не бывает.

Весьма редко дается человеку заметить отчизну. Ощутить ее рядом. К ней так как мы также привыкаем и не подмечаем.

А она так как рядом, эта одна-единственная страна.

ГДЕ ОТЧИЗНА?

Я тоскую по родным местам. Я — русский. Но вот в смысле природы я тоскую по Карелии. Детство… Родные имена: Вуокса, Метсала, Линтула, Сайя-йоки — чужой язык. А самой России — средней полосы — я не знаю вовсе. Пока не успел.

Но от этого я кажусь себе не меньше русским.

А вот в Средней Азии имеется русские, мои сверстники, они снега не видели, травы, озер, леса, грибов, ягод не видели… И они также русские, и никакие другие.

В то время, когда я ехал в Азию, я стремился в том направлении, и за окном вагона, от станции до станции, все явственней проступали приметы Азии. А в то время, когда ехал обратно, проступали приметы России. И Российская Федерация началась большое количество раньше Оренбурга.

Так мне хотелось.

И вот я думаю.

А если бы продолжительно плутал по всему свету, а позже возвращался к себе, может, Российская Федерация началась бы в Кушке?

А если бы возвратился с Марса и совершил посадку в Африке…

Где кончаются и где начинаются родные места?

СЛОВО ПРОТИВ ТУРИЗМА

Ничего не имею против туризма — спорта. Спорт имеется спорт. К тому же это тяжело.

А раз тяжело, — значит, человек соединяется с природой.

Объединяется с ней.

Но вот меня постоянно удивляло, как это возможно приехать осматривать что-либо. В три дня турист опрыгает все театры, музеи, достопримечательности — обскачет столько, сколько ты, старожил, не видел за всю собственную жизнь тут. Но разве станет турист ленинградцем либо москвичом оттого, что успел все?

Разве он сможет осознать Ленинград, как ленинградец, и Москву, как москвич? По-моему, они не видят ровным счетом ничего. Вернее, все туристы видят одно да и то же, будь это Америка либо Африка, Париж либо Рим, видят захватанные миллионами посторонних глаз случайные вещи.

Я не говорю: не нужно ездить. Не говорю, сидите на месте. Всем известно — путешествие расширяет кругозор.

Это правильно. Но содержится это расширение в том, что шире видишь отчизну.

Суть путешествия в том, что возвратишься к себе — кто возвратится.

Люди путешествуют и возвращаются.

ВОЗВРАЩАЮСЬ К себе

Вот и кончились четыре месяца.

Я привык к природе, климату, людям. Мне уже не скучно. И я поразмыслил: а не остаться ли мне еще на месяц? И уже совсем было склонился к этому.

Кроме того написал об этом к себе.

Но вот подошел срок: я могу уехать, но могу и остаться. И внезапно исчезает любая ко всему охота — скорей бы к себе!

Необычно, в особенности тяжело расставаться с теми, с кем значительно чаще собачился и ссорился за эти четыре месяца, кто продолжительно не принимал тебя действительно, продолжительно не раскрывался тебе. И им грустнее всех расставаться с тобой.

— Привыкли мы к тебе… Жалко, что уезжаешь.

Это сообщил Саня. Мы продолжительно были с ним не в ладах. Кроме того дрались.

— До свидания! Пиши! Приезжай опять…

Машина трогается. Я стою в кузове и машу рукой. в первых рядах та же дорога, изученная по понедельникам и субботам.

В последний раз замечу двух лошадей и поле люцерны…

До свидания.

А с теми, с кем сначала установились ровные, нежные, в чем-то равнодушные отношения, с теми расстаться было не так тяжело.

Мало я тут пробыл и уже очень многое желал бы захватить с собой…

III

Примечательно, что я везу с собой? В буквальном смысле: чем набит мой портфель?.. Оказывается, все, что я купил тут, возможно было приобрести и в Ленинграде.

Легко тут это напоминало о нем, о доме. И неспешно этим набился портфель.

По большей части это книги.

Все-таки я не так уж торопился к себе. Я сделал лишнюю пересадку, дабы взглянуть Ташкент. Рассчитывал пробыть в том месте три дня.

Я знал, что в Ташкент приехал один мой хороший ленинградский привычный. Но я не планировал идти к нему. По причине того, что и без того мало времени, а нужно все осмотреть, по причине того, что он все равно через месяц возвратится в Ленинград и я его в том месте замечу, и, наконец, вследствие того что мне не к чему расспрашивать его о Ленинграде, раз я сам в нем буду меньше чем спустя семь дней.

Ташкент… красивый город! Но внезапно мне стало нестерпимо скучно быть в нем чужим, глазеть и ничего не делать. Пусто как-то.

И я пришел к собственному привычному, и мы весь день, не вылезая, проговорили о Ленинграде, о друзей, о себе. А вечером я уехал из Ташкента, не пробыв в нем и дней.

Едешь, едешь, едешь, едешь. И внезапно проснешься. Была ночь — стало утро. взглянуть в окно.

Речка, луг, роща, проселок. Столбы, столбы. Снова речка, роща… Избы.

Луг. Дорога по лугу. Перековыляют дорогу гуси. И какой-то город, Ряжск либо Мшанск…

Другое дело.

А на станциях нет людей в халатах и нет фруктов. Слава всевышнему, нет фруктов! Бабы в платочках выносят на перрон тёплую картошку, соленые грибы, соленые огурцы, морошку, чернику…

Как прекрасно.

Едешь, едешь, едешь, едешь. И внезапно проснешься:

— ЛЕНИНГРАД!

ЭПИЛОГ

Возвратившись из путешествия, он впал в глубокую тоску по бескрайним просторам собственных пустынь. Жизнь в имении была ему постыла. Он уходил с ружьем на весь день в лес, дабы как возможно больше утомиться и возвратиться прямо ко сну.

Тюфяк, на котором дремал, он набил хвостами яков.

Из книги о Пржевальском

Необычно сознавать себя в один момент бродягой и домоседом. В то время, когда я уезжаю, мне думается, я прирожденный домосед и напрасно все это затеял. Разлука ведет к переоценке сокровищ.

Все дороже делается то, что покинул. Вернее, не переоценка, а возвращение сокровища. Лишь бы возвратиться… Теперь-то я все осознал и оценил.

И знаю, что мне всего дороже и что мне необходимо.

И вот я дома.

И уже совсем не осознаю, для чего меня тянет из дому… Для того ли, дабы заметить что-то новое, либо чтобы еще раз расстаться со всем родным, дабы оценить его еще раз и полюбить еще больше?

Я уезжал из дому и все покинул дома. И не имел возможности забыть то, что покинул. И стремился к себе.

А сейчас что-то покинул в том месте, в Азии…

Это, само собой разумеется, наивно и довольно глупо, но день назад случился таковой случай: я захотел зеленого чая.

— Имеется у вас зеленый чай? — задал вопрос я в магазине, в полной уверенности, что его не может быть.

Выяснилось — имеется.

Вот и все. Я выпиваю дома зеленый чай. Удивляю родственников: как возможно выпивать такую мерзость?..

— Чудаки, — говорю я, — вы просто не осознаёте, на какое количество он незаменим в жару. Лишь им и возможно напиться!

— Какая же тут жара… — говорят они. Вот и все.

1960

Что лучше, ленинабад или фергана?

МузыкантыЛенинабада и Ферганы 1970г — 2011г .mp4

Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся: