Деяния куманов и сельджуков

Да, как ни необычно, степные богатыри, как африканские (туареги), так и азиатские (огузы) еле сдерживалинапор греков, но, сражаясь с крестоносцами, побеждалиодну за второй. В 1144 г. пала Эдесса и, восстав, опять была забрана в 1146 г. Вторжения крестоносцев в Египет в 1163 и 1167 гг. были отбиты, а в 1187 г. мусульмане вернули Иерусалим. Второй и третий крестовые походы в 1147-1149 и 1189-1192 гг. захлебнулись.

Лучшие рыцари Европы спасовали перед сельджуками. Города Палестины и Ливана перешли к обороне. Гарнизоны крестоносцев держались в них только за счет того, что генуэзцы и венецианцы морем поставляли им провиант и оружие.

И в Магрибе, на западе арабского мира, было то же самое. При Аларкосе в 1195 г. берберы-альмохады сокрушили рыцарское воинство Кастилии, куда стеклись рыцари со всех государств Европы. Эта коллизия обрисована Л. Фейхтвангером в романе Испанская баллада, и в том месте устами арабского историка Мусы (персона вымышленная, но мысли Ибн-Хальдуна) дан прогноз: христианский мир молод и может позволить себе роскошь потерпеть отдельные поражения, а мусульманский мир стар и лишь продляет собственный существование.

Арабы уже утратили к концу XII в. пыл юности. За ними отправятся к упадку сельджуки победители — и сегодняшние берберы. Так оно и произошло в будущем.

Но пока все складывалось в противном случае.

Французы в Средиземноморье встретили неодолимого для них неприятеля — куманов и торков. Их не опасались лишь русичи, да да и то вследствие того что русские князья женились на красных девках половецких, а боярышни выходили замуж за кыпчакских богатырей.

Необычно! Так как куманы пребывали в фазе гомеостаза, а феодальная Западная Европа — в акматичсской фазе. Казалось бы, европейцы должны были идти от победы к победе, а половцы погибать, в лучшем случае — героически, как дакоты, семинолы и команчи.

А произошло обратное.

Из-за чего?

В случае если поразмыслить и поискать, то обстоятельств слабости крестоносцев — две, а силы куманов — также две, очевидно, не считая небольших и технических, наподобие того, что у куманов и сельджуков на вооружении были сабли, а у рыцарей — мечи( [+415]). Это, само собой разумеется, также имело значение, но на данный момент речь заходит о втором( [+416]).

Повышенная пассионарность этнической, а тем более суперэтнической совокупности дает хороший итог, в противном случае говоря — успех, лишь при наличии этнокультурной доминанты — знака, для которого стоит мучиться и умирать. При том нужно, дабы доминанта была лишь одна: в случае если их две либо три, то они накладываются друг на друга и тем гасят разнонаправленные пассионарные порывы, как не редкость при алгебраическом сложении различных вектором.

Но кроме того без таковой интерференции может появиться анархия за счет эгоистических действий очень сильно пассионарных особей. Усмирить либо запугать их весьма тяжело; подчас легче.

Помимо этого, при пассионарном подъеме растет число не только пассионариев, но и субпассионариев, становящихся бродягами, преступниками, наемными воинами либо опытными нищими. В акматической фазе таких людей не ценят так, что дают им умирать с голоду, если не вешают высоко и кратко. Но эти операции оттягивают у этносоциальных совокупностей те силы, каковые возможно было бы употребить на решение насущных задач.

Вот поэтому-то европейские страны окрепли, лишь избавившись от пассионарного перегрева, т.е. в ХVI-ХIХ вв., в то время, когда координировать силы сложившихся наций было легко. Тогда-то и развернулась колониальная экспансия в глобальных масштабах, а в XII в. было так.

В Германии служилые латники превратились в бургграфов — рыцарей-разбойников. Фридриху Барбароссе было нужно их вывешивать.

Во Франции королю отказывали в подчинении Бретань, Нормандия, Анжу, Мэн, Аквитания, Тулуза, Лангедок и Фландрия, не говоря о Бургундии и Лотарингии. А в Провансе не признавали кроме того католической церкви, поскольку в том месте весьма опасались катаров.

В Англии шла постоянная война с кельтами, а англосаксонское население сбегало за пределы острова от королей-французов (Плантагенетов) и их феодальной армии.

В Италии вести войну Венеция с Генуей, Флоренция с Пизой, Милан с Романьей и, что хуже всего, папы с императорами. Но это уже особенная страница, беда на порядок выше. В условиях растущей феодальной анархии умные правители нашли основную доминанту.

Они внесли предложение направить энергию совокупности вовне, на соседей, а позже на Святую Почву. Это-то ясно, но беда в том, что эта новая доминанта наложилась на ветхую — спор между императорами и папами, причем нельзя сказать, какая из сторон была хуже. Отец Иоанн XII был сатанистом, император Генрих IV — также.

Произвол императорских государственныхы служащих не уступал кощунству и взяточничеству прелатов. Преследованияеретиков те и другие проводили одинаково. И но до конца без звучно в. обоюдная резня не прекращалась и весьма мешала крестовым походам.

Суммируя, возможно заявить, что огромные силы Европы в значительной степени погашались в нее самой. А коль не так долго осталось ждать так, то возможно со вниманием отнестись к предположению, что немногочисленные половцы и гузы, пребывавшие в гомеостазе, спасли Восток от жадных колонизаторов с крестами на плащах.

Феодальная Европа сто лет (1093-1192 гг.) бросала в Палестину храбрейших рыцарей, лучший флот а также заключала альянсы с исмаилитами, но тщетно. Отбитый у Фатимидов Иерусалим был опять захвачен курдом Садах ад-Дином, под предводительством которого сражались тюрки, как приобретённые на рынке, так и прикочевавшие со стадами и своими семьями. Персидский историк Раванди писал в произведении, посвященном султану Рума (Малой Азии) Гийас ад-Дину Кай Хусрау (1192-1196 гг.): Слава Аллаху… в почвах арабов, персов, византийцев и русов слово в собственности тюркам, ужас перед клинками которых прочно живет в сердцах( [+417]).

В то время, когда же в 1204 г. крестоносцы забрали и разграбили Константинополь, а позже ринулись на Болгарию, то как раз куманы в 1205 г. напали на лагерь латинян у Адрианополя, притворным бегством увлекли императора Балдуина в засаду и забрали его в плен, перебив большое количество отважных рыцарей. Болгарский царь посадил латинского императора в башню в Тырнове, где тот и погиб. Наступление латинян на православие было кроме этого остановлено тюрками, как и нажим их на ислам.

Но в том месте, где тюрок не было — в бассейне Балтики — немцы, шведы и датчане имели полный успех. Сопротивление полабских славян было сломлено немцами, в устье Двины выстроена крепость Рига (1201 г.), Эстонию захватили датчане, Финляндию — шведы. На очереди были пруссы, русский и литовцы, но это уже XIII в., в то время, когда расстановка сил изменилась.

Третий участок германского наступления на восток был находится в равнине Дуная, захваченной венграми в 900 г. Сто лет венгерские богатыри громили католическую Европу, приводя в собственные становища военнопленных немок, француженок и итальянок, а те конечно, рожали им. детей. К 1000 г. Венгия стала страной со смешанным населением, наполовину христианским, что разрешило королевичу Вайку, в крещении Стефану, произвести монархический переворот и заявить католичество национальной религией.

Около сотни лет венгры сопротивлялись европеизации, но были жестоко подавляемы внуками и детьми собственных пленниц. Так сложился новый этнос, европейский по культуре и составу, но со названием и старым языком. Венгры в 1097 г. начали наступление на русское княжество Галицию, но потерпели поражение… снова от куманов.

И до середины XIV в. Галиция оставалась русской, не обращая внимания на наличие в ней сильной провенгерской боярской партии.

Все изменилось лишь по окончании польской оккупации территории бывшей Киевской Руси.

Финиш эры

Итак, пассионарный перегрев не разрешил христианскому миру сокрушить мир ислама. И не смотря на то, что разноплеменный халифат, ставший по существу Сельджукской державой, развалился, и не смотря на то, что внуки безумно храбрых огузов с поля боя, в то время, когда им вздумается( [+418]), стало ясно, что непонятный, но чувствуемый всеми знак еще отделяет мусульман от православных, евреев и католиков, и может собрать и организовать около себя много жертвенных паладинов веры пророка, не смотря на то, что то были тюрки, а не арабы.

В случае если на Западе крестовые походы взволновали все слои населения в христианских государствах, то на Востоке, за исключением западных провинций, которых эти походы конкретно касались, нервничал по поводу удач христиан лишь фанатично настроенный Багдад( [+419]). Исходя из этого, при скоро идущем падении пассионарности, чувствуемом как понижение жертвенности и общего уровня искренности, эмиры не брезговали альянсами с иноверцами против собственных соседей, потому что не придавали крестоносному перемещению громадного значения, а знали, что самый ужасный неприятель их — антисистема исмаилитов. Арабы были для сельджуков не страшны.

Последний араб, пробовавший возродить славу собственного этноса, был Дубейс, потомок первого великого арабского поэта Имруль-Кайса. Дубейс стремился стереть с лица земли ненавистное владычество сельджуков в Южном Ираке, но ему было нужно принимать участие в склоках тюркских эмиров, и лишь! Личные его силы были ничтожны.

Семнадцать лет он вел борьбу и кончил жизнь на плахе в 1135 г.( [+420]) Деятельность его прошла незамеченной.

Под лучами ясного солнца тюркские наездники не имели себе равных. Но, когда на фоне меркнущего заката на небе оказалась голубая звезда Зухра (планета Венера), исмаилиты проникали везде и убивали для убийства, сами оставаясь невидимыми. Ночь — знак тайны — была их стихией.

Они заключали тайные сделки, тайно дружили с тамплиерами, тайно вступали в собственный братство и, погибая под пытками, хранили тайну мотивов собственных деяний.

Мусульмане и христиане относились к ним испуганно и омерзением, а исмаилиты к мусульманам — с ненавистью и презрением. И, самое страшное, тем и вторым приходилось жить на одной почва, в тех же городах, замках и кишлаках.

принципиальная невозможность и Взаимная враждебность достигнуть победы над соперником исключали возможность создания сельджукско-исмаилитской химеры. По всей видимости, исходя из этого обе этнические совокупности не провалились сквозь землю. Потомки исмаилитов живут на Памире и на склонах Ливана (друзы) до сих пор.

Сельджуки нашли районы, родные по ландшафтным условиям к Приаралью XI в. Они поселились в Икониуме (Каппадокии), Диарбекре (Месопотамии) и в степях Азербайджана.

На рубеже XI и XII вв. Салор Огурджик увел из окровавленного Ирака тысячу огузских кибиток из племен салоров и каркын через Кавказ, Крым и Яик в Мангышлак. Они шли с боями, и утраты их были громадны: семьсот кибиток.

Сохранившиеся триста кибиток подверглись нападению канглов (восточные печенеги) с Яика, и ушли в горы Балхан( [+421]) и поселились на берегах Каспийского моря, где и раньше жили тюрки, неприятели гузов( [+422]).

Эти тюрки приютили остаток кибиток Огурджика( [+423]). Последний Великий султан Сельджукид Санджар был разбит каракитаями в первой половине 40-ых годов XII века и балхскими гузами — в 1153 г. Освободившись из плена в 1156 г., он заметил общий распад собственного страны и погиб от горя. Западный (иракский) султан Сельджукид Тогрул III ибн Арслан проиграл войну с Хорезмом и был убит в 1194 г. Химеры растерзали симбиоз.

Ожесточённая эра, обрисованная тут очень схематично, очень болезненно отозвалась на жизни народа. Просматривая подробные описания событий, не хочется сочувствовать ни посредственным халифам, ни жадным бедуинским шейхам, ни неотёсанным дейлемитам, ни ожесточённым гулямам — тюркам, ни разнузданной солдатчине сельджукских атабеков и эмиров (наместников, опекунов), ни лживым человекоубийцам — исмаилитам.

Жалко персидских крестьян, искусных ремесленников, гениальных ученых, фантазёров и поэтов-суфиев. И горько думать, что процесс, влекущий за собой столько бессмысленных мучений и горя, был закономерным. Но увы, он был столь же закономерен, как и расцвет.

В совокупности геобиоценоза, где имеется хищники, должны быть и жертвы. Это осознавали кроме того в то время, формулируя тезис: Нет тюрка без тата, другими словами нет солдата без плательщика налогов. , пока солдаты вербуются из собственного этноса, положение терпимо, но в то время, когда приходит чужой, и безразлично — завоеватель либо наемник, не редкость так не хорошо, что города лежат в развалинах, а поля в запустении. Это случилось в Иране в XII в.

Но жизнь идет. И, в соответствии с законам генетики, пассионарность окраин ареала превышает центральную. В XII в. в борьбу за сельджукское наследство вступили два новых хищника: Гур и Хорезм.

Гур, подобно Дейлему, был хранилищем древнеиранской (кроме того неперсидской) традиций и доблести. Ислам гурские племена приняли лишь в середине XI в. Это был символ того, что они вышли из гомеостаза и вступили на путь завоеваний. Жертвами этого нового хищника стали вначале Газна, а после этого Пенджаб, Дели, Бенарес, Гвалиор — на востоке, Тохаристан, Шугнан, Вахан — на севере и Хорасан — на западе.

Тут горный хищник столкнулся со степным — Хорезмом.

Отличие между этими двумя соперниками была принципиальна. Гурские султаны были правителями собственного народа, оседлого, земледельческого, аборигенного, а пришлых тюрок: халаджей и карлуков они за собственных не считали. В то время, когда тюркский вождь Ямынмалик просил у гуридского правителя пастбищ для собственных людей, тот ответил: Мы гурцы, а вы тюрки. Мы не можем жить совместно( [+424]).

Но в походы они ходили совместно.

Такова химера умеренного типа.

Совсем другая ситуация сложилась в Хорезме. В 1017 г. Махмуд Газневи покорил Хорезм и поставил в том месте правителем собственного гуляма Алтунташа. Сын последнего, Харун, в 1034 г. стал независимым Хорезма от Газны, причем опорой его были не обитатели Хорезма, а гулямы( [+425]).

Это значит, что в Хорезме появилась химера экстремального типа.

Масуд Газневи, занятый войной с сельджуками, не имел возможности сам усмирить мятежный Хорезм и в 1041 г. напустил на него ябгу (титул тюрксого правителя) гузов города Дженда, расположенного в устье Сырдарьи. Но того сразу же выгнали сельджуки (1044 г.) и руководили Хорезмом через собственных гулямов. Один из них, Кутб ад-Дин принял титул хорезмшах, что отнюдь не отражало действительности.

Сам он был тюрок, оторвавшийся от собственного племени, а опорой его стали канглы и туркмены( [+426]). Его сын Атсыз добился фактической независимости от ослабевших сельджуков, а его преемник Иль-его сын и Арслан Текеш и сын Текеша Мухаммед по окончании продолжительных и напряженных войн (изложение которых тут опущено, потому что уже сделано вторыми авторами( [+427])) завоевали Дженд, Мангышлак, целый Иран, Азербайджан, Гур( [+428]) и Мавераннахр.

Мелкий оазис стал центром огромной державы, и уж очевидно, не за счет собственной мощи, которой у него не было. Государство хорезмшахов было легко огромной химерой.

Победы трех поколений хорезмшахов, а правильнее султанов, легко объяснимы. Силы их соперников: Гура, Сельджукидов и багдадского халифа были ограничены, а хорезмшахи черпали храбрецов-наездников из степей Дешт-и-кыпчака, отчизны богатырей. , пока у султанов Хорезма были деньги, у них не было нехватки в солдатах, которым, к тому же, разрешалось грабить покоряемое население.

И те свирепствовали так, что люди поднимались против них, кроме того не имея надежды на успех.

В 1196 г. хорезмские солдаты завоевали Ирак, но создаваемые ими безобразия: убийства и грабежи — позвали в 1200 г. восстание, в то время, когда большинство хорезмийцев была перебита населением. Спаслись немногие. В 1207 г. такие восстания вспыхнули в Нишапуре. Бухаре и Герате… и жестоко были подавлены.

В 1212 г. в Самарканде, высвобожденном от неверных каракитаев, хорезмийские наемники — кыпчаки творили такие бесчинства, что народ начал рвать их на куски.

За это Самарканд был дан хорезмийским мучителям на трехдневное разграбление, причем было убито 10000 человек.

Казалось, дух неприязни пролетел над завоеванным Ираном. Исмаилиты умели притворяться мусульманами. А вот последователи ханифитов и шафиитов, двух правоверных толков, начали убивать друг друга в двух громадных городах: Исфахане и Рее (Тегеране).

Арабский географ Якут писал: И распространилось опустошение сейчас и до него в окрестностях (Исфахана) благодаря вероисповедной борьбы и частых смут между шиитами и ханифитами… и всегда как одерживала верх одна группа, она разграбляла квартал второй, сжигала и опустошала. И эти развалины — это кварталы ханифитов Й шиитов, и остался… квартал, узнаваемый называющиеся Шафиитского, а он самый небольшой из кварталов Рея; и не осталось из ханифитов и шиитов никого, не считая тех, кто скрывал собственный вероисповедание( [+429]).

Само собой разумеется, тут возможно видеть социальную борьбу, но последняя ни при каких обстоятельствах не ведется на тотальное истребление. По всей видимости, без исмаилитов не обошлось( [+430]). Да, трудновато было жить в султанате хорезмшахов.

Нужно было опасаться всех: неприятелей, друзей и начальства.

Другими словами, разглядывать господство султанов Хорезма над захваченными ими государствами как объединение культурного, трудолюбивого оседлого населения более чем неверно.. На земле фактов видно, что это была тирания деэтнизованных тюрок, бывших гулямов, опиравшихся на свирепых кочевников, потомков гузов, печенегов, карлуков и кыпчаков, выродившихся потомков великих предков. Да и то, что они проиграли войну с монголами, молодым народом, ясно, но страно второе: откуда появилось и из-за чего укрепилось вывод, что дикие, кочевые монголы сражались против цивилизованных горожан и оседлых земледельцев, в то время как в действительности война шла между двумя кочевыми объединениями.

Да, само собой разумеется, крестьяне и оседлые горожане страдали, но только вследствие того что их защитники не выполнили собственный долг. Тюрки сражались так не хорошо, что дали себя разбить. Они покинули вверенное им население в жертву сопернику.

Да и, как мы видели, сами хорезмийские солдаты были не лучше и не культурнее монголов.

Монголо-хорезмийская война лежит за хронологическим пределом отечественной темы. Но избавиться от предвзятого и фальшивого мнения так нужно, что к изложению этносоциальной обстановки в Средней Азии мы добавим третье обобщение.

Оба правителя, хан и султан, имели и кочевых, и оседлых подданных. Как безобразно вели себя солдаты султана, мы видели, а города Уйгурии и Кашгарии под властью монголов сказочно разбогатели. На протяжении войны с хорезмшахами монголы, само собой разумеется, грабили, но так как так же поступали сельджуки, которых историки не поносят.

Да и по большому счету, деление этносов на хорошие и плохие — достояние не научного, а обывательского мышления.

Но для обывательского восприятия событий также нужны обоснования. Были они в этот самый момент. Исходя из этого направляться разглядеть предлоги к созданию фальшивого мнения, тем более, что оно выяснилось, в силу давности, общепринятым.

В течение всего XII в. и начала XIII в. три великих суперэтноса были в тесном контакте. Крестоносцы удерживали Заморскую почву — побережье Средиземного моря от Антиохии до Газы и в Испании достигли успеха, овладев Андалузией. Византийцы отвоевывали у мусульман Армению и Малую Азию.

А мусульмане, самый могучий из суперэтносов, тратили собственные силы в междоусобицах, не вследствие того что не осознавали пользы объединения, а вследствие того что объединяться с исмаилитами либо хорезмийскими султанами было смерти подобно. Вот исходя из этого христианские историки не опасались мусульман, а следовательно, и не ненавидели их, не обращая внимания на постоянную войну, ставшую привычной.

В самоё выгодном положении была Русь, которую с юго-востока ограждал половецкий барьер, через что когти мусульманских химер не проникали. Исходя из этого и отечественные летописцы не интересовались кошмарами, каковые их не касались.

Очевидно, такую эгоистическую совокупность отсчета нельзя воспринимать без строгой критики. В ней пристрастные оценки подменяют анализ причин и описание событий явлений. Иными словами, средневековая методика в современной науке не находит применения.

Отметим второе: хорезмийский султанат — химера, монгольский улус — объединенный этнос. Следовательно, отечественные наблюдения подтвердились. Химеры — образования агрессивные, но неустойчивые, а устойчивость этносов зависит от их возраста либо, что то же, фазы этногенеза. Исходя из этого появляется необходимость перенести наблюдения еще восточное, в Монголию и Сибирь, где пассионарный взлет проявился в начале XII в.

Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся: