Дядя ральф и его биржевые советы

Следующий диалог является доказательством того, что, даже в том случае, если кто-то сильно привязан к собственной истории, он все же может обрести свободу, в случае если терпеливо пройдет через все изучение. Не смотря на то, что, как отмечает Марти, это упражнение продолжительное время думается «чисто интеллектуальным», оно может нежданно получить суть при переходе на более глубочайший уровень.

Я предпочитаю не ускорять процесс. Разум не совершит сдвиг в мышлении раньше, чем он сможет это сделать, а в то время, когда сдвиг случится, то это и будет верное время — ни секундой позднее либо раньше. Люди подобны семенам, ожидающим, в то время, когда они прорастут, Мы не можем подтолкнуть отечественное познание.

Чтобы извлечь пользу из этого диалога, вам совсем не обязательно осознавать технические моменты, о которых говорит Марти: все, что вам необходимо знать, — это то, что его акции то росли, то падали и что его чувства двигались вместе с этим падением и ростом.

Марти: Я злюсь на моего дядю Ральфа за то, что он давал мне дурные советы по биржевому рынку, каковые стоили мне всех моих денег. Я задолжал ему, в то время, когда он поручился за меня, — я занимал деньги для приобретения некоторых акций, а акции падали . И другие акции, купленные по его совету, его великодушному совету, утратили 85 % цене за два года.

И мой дядя неизменно неосознанно соперничает со мной.

Кейти: Да.

Марти: Он постоянно пытается доказать, что он лучше всех благодаря собственному солидному банковскому счету и что он состоятельный человек, которому не требуется ни у кого одалживать. Мне же было нужно брать взаймы, в то время, когда одни акции падали, а другие росли, для получения возможности вернуть ему все те деньги, каковые он мне ссудил.

Кейти: Я осознаю.

Марти: И, так, мой долг ему рос, а совсем сравнительно не так давно — все это длилось два с половиной года, как я только что сообразил, — в то время, когда и другие его акции покатились вниз, я в итоге сообщил ему: «Ты знаешь, Ральф, на данный момент, в то время, когда те и другие акции упали, я утратил все часть и свои деньги твоих». И он мне на это ответил: «Послушай, ты, ублюдок, я сказал тебе, дабы ты не брал взаймы, а ты забрал.

Ты предал меня, ты отправился против меня, ты сделал то, ты сделал это.,» Я смог лишь пара слов ввернуть, в частности: «Ральф, мне необходимы были деньги, дабы приобрести другие акции по твоему совету, а собственных денег у меня не было». Но я не сообщил, из-за чего мне нужно было их приобрести: так я сохранял надежду расплатиться с ним. Само собой разумеется, мне нужно было получить какие-то деньги, так что мой жадность и страх тут также сыграли собственную роль, Но…

Кейти: Дорогой мой, то, что вы написали, Принципиально важно, дабы вы прочли то, что написали, а не говорили историю.

Марти: Прекрасно, прекрасно. Простите. Я желаю, дабы дядя Ральф извлёк меня из данной ситуации„дабы он вернул мне шестьдесят тысяч американских долларов, с которыми я начал бизнес, и плюс еще тридцать пять тысяч, каковые я обязан на данный момент.

Я желаю кроме этого, дабы он погасил задолженность по моей пластиковой карте и взял на себя ответственность за неверную данные и за то, что причинил денежный ущерб мне и моей семье.

Кейти: Прекрасно. Читайте ,

Марти: Дядя Ральф обязан заплатить мои долги и дать мне сто тысяч долларов. Он не должен потребовать у меня собственные деньги, по причине того, что я не могу заплатить. Я нуждаюсь в том, дабы дядя Ральф вытащил меня из денежной ямы.

Я нуждаюсь в том, дабы он взял на себя ответственность и по крайней мере постарался разобраться совместно со мной, как надеется взрослым и важным людям, в том, что мы сделали. Ральф — требовательный, все осуществляющий контроль, пожалуй, кроме того мстительный человек, которого не столько интересует правда, сколько доказательства того, что он неизменно прав и весьма умен.Ну что, просматривать последнее?

Кейти: Да.

Марти: Я не желаю больше слушать его советы по биржевому рынку, опять быть его должником и терпеть его мелочный, злобный, дурной абсурд.

Кейти: Да. Замечательно. Хорошая работа.

Прекрасно, дорогой, не могли бы вы прочесть первое утверждение как раз так, как вы его записали?

Марти: Хорошо,Я злюсь на дядю Ральфа за то, что он давал мне дурные советы по биржевому рынку, каковые стоили мне всех моих денег и части его денег, и за то, что он угрожает мне… Ох, я не могу прочесть то, что я написал.

Кейти: Прекрасно, давайте остановимся тут. Он давал вам рекомендации?

Марти: Угу.

Кейти: Прекрасно. В случае если я предложу вам забрать эту чашку, то вы не обязаны ее брать. Вам решать, забрать ее либо нет.

И тут нет верного либо неправильного. «Дяди не должны давать племянникам советы по биржевому рынку» — это правда? Какова действительность?

Они это делают?

Марти: Ну, он желал, дабы я получил деньги, и исходя из этого давал мне рекомендации.

Кейти: Так какова же действительность? Он вам их давал.

Марти: Он мне их давал, а я их принимал и во всем им следовал. И был в дерьме.

Кейти: Мы все знаем заблаговременно, что советы по биржевому рынку — вещь рискованная, но это знание не удерживает нас от следования им. И осознание того, что мы сделали, будь это в два часа ночи либо в два часа дня, не редкость страшным. Кое-какие из нас заканчивают тем, что выбрасываются из окна.

Итак, «Дяди не должны давать племянникам дурные рекомендации» — это правда?

Марти: Да, правильно. Это правда!

Кейти: А какова действительность этого? Они делают это?

Марти: Да, мой дядя давал мне дурные рекомендации, и он не желает признавать, что это были дурные рекомендации.

Кейти: Прекрасно. «Предполагается, что дяди должны признавать собственные неточности» — это правда?

Марти: Да, линия побери! Дяди должны признавать собственные неточности.

Кейти: А какова действительность этого? Что говорит ваш опыт?

Марти: Он свалил всю вину на меня, и это…

Кейти: Итак, ваш опыт говорит, что дяди не признают собственных неточностей.

Марти: Вот как раз.

Кейти: Так это действительно, что дяди должны признавать

собственные неточности?

Марти: Я полагаю, что все люди должны признавать собственные неточности.

Кейти: О, прекрасно! А какова действительность? Они неизменно это делают? Правда ли, что дяди должны признавать собственные неточности?

Марти: Да.

Кейти: А какова действительность?

Марти: Он этого не делает.

Кейти: Он этого не делает. Тогда я вас задаю вопросы, на какой планете это должно происходить? Это действительно, что люди должны признавать собственные неточности?

Нет. , пока они этого не делают. Меня не интересует мораль в этом случае.

Меня интересует несложная правда.

Марти: Но разрешите мне заявить, что я вправду стараюсь признавать собственные неточности. И более того, я признаю их собственными действиями — тем, что я отослал ему все ценные бумаги и свои деньги.

Кейти: Вы признаете. Я живу равно как и вы.

Марти: Надеюсь, что нет.

Кейти: Я нравлюсь себе, в то время, когда принимаю ответственность за собственные действия. Но «Люди должны признавать собственные неточности» — это правда? Нет.

Как мы выясняем, что люди не должны признавать собственные неточности?

Марти: По причине того, что они этого не делают.

Кейти: Они этого не делают. Это так легко, мой дорогой, что мы не подмечали этого тысячи лет. Это действительно, и именно она сделала меня свободной. Если вы спорите с ней, вы проигрываете.

Я обожаю действительность не вследствие того что я весьма одухотворенная, а вследствие того что, в то время, когда я с ней спорю, утрата происходит в меня. Я теряю контакт с тем внутренним пространством, которое есть моим домом.

Как вы реагируете, в то время, когда думаете, что ваш дядя обязан признавать собственные неточности, а он этого не делает?

Марти: Я ощущаю себя жертвой.

Кейти: Что еще? Как это ощущается в?

Марти: Я испытываю боль, скорбь, бешенство, ужас…

Кейти: Отделенность?

Марти: Да, все негативное.

Кейти: Вы переживаете все это нагромождение эмоций вследствие того что в вы держитесь за неправда. Это не действительно, что ваш дядя обязан признавать собственные неточности. Это неправда.

Мир столетиями проповедовал эту неправда, и если вы устали от боли, то настало время заметить правду. Итак, это неправда, что люди должны признавать собственные неточности. Это тяжёлый момент для некоторых из нас, но я приглашаю вас двигаться как раз в этом направлении. Работа требует безотносительной, открытой, незамутненной честности.

Всего лишь. И готовности слышать правду. «Для вас было бы значительно лучше, если бы он признал свою ошибку и вернул вам деньги.

Ваше высочайшее духовное назначение, ваша величайшая свобода осуществились бы, если бы он признал свою ошибку и вернул вам деньги» — имеете возможность ли вы быть полностью уверены, что это правда?

Марти: Что, в этом содержится мое высочайшее духовное назначение?

Кейти: Да.

Марти: Гм-м…

Кейти: Легко «да» либо «нет». Имеете возможность ли вы быть полностью уверены, что это правда?

Марти; Я не знаю.

Кейти: И я так считаю. Я не знаю, правда ли это.

Марти: Прекрасно, давайте так это представим… Я имел возможность бы сообщить «да», и тогда ощущал бы, что это справедливо, но я не уверен, что справедливость — то же самое, что и душевный покой.

Кейти: Я согласна: справедливость — это не то же самое, что и душевный покой. Меня не интересует справедливость. Меня интересует ваша свобода, та правда в вас, которая может сделать вас свободным.

Это — основная справедливость.

Марти: Да, я знаю, Я говорю о божественной справедливости. Я говорю о том, что верным было бы нам сесть совместно, как подобает двум взрослым мужчинам, и разобраться что к чему… Я так как также делал неточности.

Кейти: «Он обязан сесть рядом с вами» — это правда?

Марти: Да, без сомнений, правда.

Кейти: А какова действительность?

Марти: Он этого не делает.

Кейти: Он этого не делает, Этого не происходит.

Марти: Правильно.

Кейти: И как же вы реагируете, в то время, когда думаете, что он обязан сесть вместе с вами, как подобает двум взрослым мужчинам, а он этого не делает?

Марти: Ну, я ощущаю себя обиженным, ощущаю себя правым и ощущаю себя дерьмом.

Кейти: Да, гаков итог. Так, вам причиняет боль не то, что он не садится рядом с вами, в противном случае, что вы вычисляете, что он…

Марти: Что он обязан.

Кейти: Что он обязан, Итак, задержитесь на этом на 60 секунд. Посмотрите, сможете ли вы уловить это.

Кем бы вы были без данной истории о том, что он обязан сесть вместе с вами как взрослый человек либо что он обязан признать свою ошибку и извиниться? Кем бы вы были без данной истории? Я не прошу вас отбросить вашу историю.

Я, кем бы вы были в собственной повседневной жизни без данной истории?

Марти: Я знаю, что я был бы свободен от каких-либо ожиданий в отношении него.

Кейти: Да.

Марти: Что, как я подозреваю, сделало бы меня более цельным внутренне,

Кейти: Да.

Марти: Но, вы понимаете, я…

Кейти: Увидьте, что в то время, когда вы рассказываете «но», вы готовы возвратиться к собственной истории. Легко оставайтесь с этим.

Марти (по окончании паузы): Я вправду не знаю, как это должно чувствоваться.

Кейти: Это верно, дорогой мой, Мы так привыкли держаться за неправда относительно того, что происходит в конечном итоге, что не можем жить вольно. И кое-какие из нас обучаются этому, по причине того, что боль чересчур громадна, дабы не обучаться. Что касается меня, то в то время, когда я не держусь за какую- нибудь историю, я просыпаюсь, чищу зубы, завтракаю, целый сутки делаю то, что я делаю, прихожу ко мне и делаю все то же самое, но без стресса — без ада,

Марти: Звучит превосходно, И вы понимаете, каким бы мимолетным это не было, но я также попытался вкус свободы, так что я знаю, что это такое, и, без сомнений, желал бы так жить. Вот из-за чего я тут.

Кейти: Итак, прочтите эту часть еще раз.

Марти: Прекрасно, первую часть. Сейчас я могу просматривать то, что я написал. Я злюсь на моего дядю Ральфа, за то, что он давал мне дурные советы по биржевому рынку, каковые стоили мне всех моих денег.

Кейти: Так, мы сейчас переходим к тому, что именуется разворотом. Работа пребывает в том, дабы осудить собственного ближнего, записать это, задать четыре вопроса и сделать разворот. Это все.

Несложный комплект. Так что мы на данный момент планируем развернуть ваше утверждение «Я сердит на самого себя…»

Марти: Я злюсь на самого себя…

Кейти: «За то, что принял…» Он давал, вы принимали.

Марти: За то, что принял его биржевые рекомендации и поверил им.

Кейти: Да, приблизительно так. Продолжайте, это совсем легко. Сейчас прочтите еще раз и прочтите так, как вы это написали. «Я злюсь на самого себя…»

Марти: Я злюсь на самого себя но, что давал себе…

Кейти: Да, мой дорогой.

Марти: О! Я злюсь на самого себя но, что давал себе дурные советы по биржевому рынку, каковые стоили мне всех моих денег?

Кейти: Да, вы давали их самому себе.

Марти: Осознаю. Я давал рекомендации себе, принимая их от него.

Кейти: Вот как раз. Он не имел возможности бы дать их вам, если бы вы их не приняли. Вы поверили в собственный личный миф.

Я пологаю, что вы осознаёте это.

Марти: Такую пилюлю тяжело проглотить.

Кейти: Да, но имеется пилюля, которую проглотить еще тяжелее, и это то, как вы жили, как вы отдавали себя на милость вторых людей.

Марти: Да. Это вправду не весьма приятно.

Кейти: Давайте взглянуть на следующее утверждение.

Марти: Я желаю, дабы дядя Ральф извлёк меня.

Кейти: Прекрасно. Итак «Дядя Ральф обязан вытащить вас» — это правда?

Марти: Да. если он порядочный человек. Да.

Кейти: Отчего же? Чьи деньги вы вкладывали?

Марти: Частично собственные, частично его.

Кейти: Прекрасно, ваши и его, но давайте взглянуть на ваши деньги. Вы вкладывали их в акции по рекомендациям, каковые дали себе по окончании того, как услышали их от дяди.

Марти: Правильно.

Кейти: И он обязан извлекать вас.

Марти: Ну, если вы подаете это подобным образом… нет.

Кейти: Прекрасно, Итак, какое отношение имеет ко всему этому ваш дядя, помимо этого, что он поделился с вами тем, что вычислял в то время верным?

Марти: Никакого,

Кейти: Совсем правильно. Никакого.

Марти: Но дело в том, что сейчас это весьма напрягает меня. Это все в моей голове. Я так же, как и прежде испытываю бешенство.

Кейти: Легко оставайтесь в ходе. на данный момент вам думается, что это напрягает вас, так и должно быть. Как вы реагируете, в то время, когда вычисляете, что он обязан извлечь вас?

Либо что, если бы он вытащил вас, это было бы для вас величайшим духовным благом?

Марти: Я испытываю ужас и тревогу и массу вторых неприятных эмоций.

Кейти: И вы фокусируетесь на этом, вместо того дабы извлекать себя.

Марти: Правильно.

Кейти: Вы на мысли, что он должен был сделать это, и растолковываете себе, из-за чего вы правы. Вы ни при каких обстоятельствах не добъетесь успеха, по причине того, что вы не имеете возможность добиться успеха так. Правда пребывает в том, что он не должен вас извлекать.

Не он вкладывал ваши деньги. Это делали вы.

Марти: Правильно.

Кейти: Но, переводя фокус на него, а не на то, дабы определить правду, вы не даете себе осознать, а следовательно, и осуществить то, что есть для вас честным, в частности — вытащить себя самому. Вы понимаете, нет ничего приятнее, чем самому себя извлекать. Кто вверг вас в это? Вы сами.

Чье это дело — извлечь вас по окончании того, как ваш дядя заявил, что не будет этого делать?

Ваше. В случае если дядя Ральф сделает это, вы имеете возможность ни при каких обстоятельствах не выяснить, что способны сделать это самостоятельно.

Марти: Это правда.

Кейти: И позже, в то время, когда дядя Ральф говорит «нет», вы негодуете и фокусируетесьна нем. Вы не извлекаете себя сами, по причине того, что находитесь не в том состоянии, в то время, когда вы способны осознать, что имеете возможность это сделать, И вы умираете, восклицая: «Это несправедливо! За что мне достался таковой бессердечный дядя?»

Марти: Я согласен с вами. Это правда.