Домострой» как памятник древнерусской литературы

ДОМОСТРОЙ — неизвестный монумент средневековой литературы, итог долгого коллективного творчества, отразивший представление об совершенном хозяйстве, супружеской жизни и этических нормах христианского общества.

В базе текста Д. лежит пара классических для средневековья жанров: поучения “от отца к сыну”, узнаваемые в Киевской Руси с XI в.; сжатые до афоризмов нравственные сентенции “святых папа, како жити Христианом”, первоначально переводные (значительно чаще это поучения Иоанна Златоуста), вошедшие в состав сборников нравственного содержания типа Измарагда; разнообразные средневековые “обиходники”, каковые определяли чин и порядок, к примеру, монастырского служения (идеал Дома во многом сближался с идеалом монастырской судьбы).

Громадное влияние на создание текста Д. оказали современные ему западноевропейские “домострой”, восходящие к старейшим текстам для того чтобы типа (впредь до древнегреческого произведения Ксенофонта “О хозяйстве” (не в. до н.э.), “Политики” Аристотеля), издававшимся на латинском, германском и польском языках в Италии, Франции, Германии и особенно Польше.

Начальный текст Д. содержал и многие “картины с натуры” — муниципальные рассказы простонародного типа, характерные для демократической среды громадных городов. В следствии монумент отразил обычную для средневековой Европы воздух, вовсе не ориентированную только на русские формы публичной и супружеской жизни, как время от времени утверждают, хозяйство и вера в те времена подавляли собою национальное и национальное.

Иерархия в отношениях между людьми и правильное соблюдение определенных циклов в организации жизненных процессов — также ответственная черта средневекового быта, и в этом смысле Д. есть обычным произведением собственного времени; он регламентирует то, что до него владело известными степенями свободы, т. е. индивидуальные отношения человека с родными ему людьми. Многие советы Д. вынесены из поучений, переведенных на славянский язык в далеком прошлом, из этого и архаическая форма выражения, к примеру, в мотивах, осуждаемых нами сейчас (унижения дамы, жёсткой аскезы, ожесточённых форм воспитания детей) ; в уникальных частях монумента отношение к тем же темам возможно иным.

Д.— монумент нравоучительной литературы, повествовательный элемент в нем подчинен назидательным целям поучения; каждое положение аргументируется ссылками на освященные традицией примерные тексты Священного отцов церкви и писания. Прагматический темперамент изложения нацелен в Д. в первую очередь на подачу информации под оценивающим углом зрения Писания.

Тут нет намеренного сочинительства, как нет и сознательного применения поэтических либо ораторских приемов, в полной мере заменяемых средствами самого языка, одновременно и образного, синкретически многозначного, и применяющего классические книжные штампы; как раз в Д. в первый раз появляются ответственные термины, разграничивающие уровни нравственных понятий (“женщиаа” и “женка” при классическом “супруга”; “совесть” при ветхом “стыд” и пр.).

Принципиально важно кроме этого, что начальный текст Д. создавался в Новгороде, т. е. есть порождением самой демократической и социально свободной по тем временам территории Руси. Д.— не просто “экономия” (таково правильное значение кальки “Домострой”), он проникнут нравственными чертями в отношениях между людьми, каковые составляют население Дома, а словом “правитель” в один момент обозначается и “хозяин” страны, и вождь общества, и владыка дома.

Д.— сборник текучего состава, многие его перечни отличаются друг от друга, составляя три редакции и пара типов. Первая редакция Д. составлена в Новгороде в конце XV в., вторая была существенно переработана уроженцем Новгорода, потом влиятельным сотрудником молодого царя Ивана IV Васильевича, благовещенским протопопом Сильвестром.

Последний добавил к собственной редакции личное обращение к сыну Анфиму, собственного рода краткий конспект Д. (“небольшой Д.”), что кроме этого бытовал в независимых перечнях, частично переработанных. Третья редакция — контаминация двух главных с разными частными добавлениями.

Три главные части составляют Д. всех редакций; они последовательно излагают правила общежития в отношении “духовного строения” (религиозные наставления, главы 1—15), “мирского строения” (о домашних отношениях, главы 16—29) и “домового строения” (хозяйственные советы, главы 30 — 63 по II редакции), с вероятными дополнениями, к примеру “Чином свадебным”. Не знание, в большинстве случаев связываемое с информацией, интересует читателя и автора Д., а порядок ведения дел, степенность, т. е. последовательность в отношении к главному и главному в рамках домашнего жития. Не знать, а ведать надлежит Дом.

Д. входил в круг монументов эры столичного собирательства и восполнял урядом домашнего обихода такие книги, как Стоглав, Четьи Минеи, летописи и др. Религиозное, приравненное в них к национальному, тут как бы спускается с небесных высот, достигая первейшей ячейки — семьи, тем самым подчеркивая значение семьи как общества и основы, и страны.

Недочёт Д. в его содержательной завершенности. В собственных советах он достиг предела и не может был развиваться как текст. Наряду с этим он целый — в прошлом, замкнут на тот быт, с которого и был “снят” как пример праведного жития в миру.

Это регламент личного быта и частного, представленный как дополнение к церковным (Стоглав) и гражданским (Уложение) законам собственного времени, т. е. неотъемлемая часть неспециализированной совокупности тогдашних понятий о правде и законе. Но как бы ни были нехороши либо красивы отдельные его рекомендации, все же Д. не отражение действующих в жизни норм (за что осуждают его современные критики термином “домостроевщина”), а литературный монумент собственного времени.

Из «Домостроя»:

— Опасайся царя и помогай ему правильно, неизменно о нем Всевышнего моли. И лживо ни при каких обстоятельствах не скажи с ним, но с почтением правду ему отвечай, как самому Всевышнему, во всем ему повинуясь.

— В случае если Всевышний нашлет на кого-то заболевание либо какое страдание, врачеваться направляться божьею милостью да слезами и молитвою, постом, подаянием нищим да истовым покаянием, с прощением и благодарностью, с нелицемерной любовью и милосердием ко всем. В случае если кого ты чем-то обидел, необходимо принести свои извинения сугубо и в будущем не обижать.

— В церкви божьи постоянно приходить с верою, не во бешенстве и без зависти, без всякой неприязни, но неизменно со смиренною мудростью, кротко и в чистоте телесной, и с подношением: со свечой и с просвирой, с фимиамом.

— Каждому христианину необходимо в доме собственном, во всех помещениях, по старшинству развесить на стенах честные образа и святые,

— Да отправит Всевышний кому детей, дочерей и сыновей, то заботиться матери и отцу о чадах собственных; обеспечить их и воспитать в хорошей науке: учить страху божию и вежливости, и всякому порядку.

— Наказывай сына собственного в молодости его(71), и упокоит тебя в старости твоей, и придаст красоты душе твоей. И не жалей, младенца бия: в случае если жезлом накажешь его(72), не погибнет, но здоровее будет, потому что ты, казня его тело, душу его избавляешь от смерти.

— Чада, вслушайтесь в заповеди господни: любите отца собственного и мать собственную и слушайтесь их, и повинуйтесь им божески во всем, и старость их чтите, и немощь их и страдание всякое от всей души на себя возложите, и благо вам будет, и долголетними пребудете на земле.