Дорога в небо константина арцеулова

Говорят, что в случае если человек гениален, то он гениален во всём. Это возможно сообщить и о Константине Константиновиче Арцеулове. Он не только был высококлассным лётчиком, гениальным конструктором, но и иллюстратором и прекрасным художником.

Он появился в Крыму и совершил детство со своим великим дедушкой — Иваном Константиновичем Айвазовским. Костя был единственным из домочадцев, кому разрешалось входить в мастерскую дедушки. Айвазовский больше никого в том направлении не пускал. Сам Арцеулов ни при каких обстоятельствах не трудился в той мастерской, но зрителем был достаточно внимательным.

Увы, в то время, когда мальчику было 9 лет от роду, Айвазовский погиб.

Но его воспитание очень сильно оказало влияние на юного Константина Арцеулова, в известном смысле предопределив его будущее. Любовь к живописи он пронёс через всю собственную жизнь, будучи верен ей, как и любви к авиации.

Константин Арцеулов сидит на руках собственного отца Константина Николаевича Арцеулова, рядом восседает И. К. Айвазовский

Арцеулов начал рисовать, получая образование Севастопольском настоящем училище. Много лет спустя он вспоминал, что «в то время был увлечён изучением парящего полёта птиц, грезил добиться его и на планере». К февралю 1905 года он уже сконструировал пара планеров.

Нельзя сказать, что данный опыт был успешным, однако – заметный успех для 13 лет.

Предполагалось, что Арцеулов продолжит семейство, ему было уготовано поступать в Морской корпус. Но из-за не сильный лёгких Константин смог проучиться в том месте только три года – с 1905-го по 1908-й.

По окончании возвращения из Морского корпуса Арцеулов подготавливался к поступлению в Академию художеств, действительно, не смог выдержать вступительных опробований. Но он не падал духом и строил собственный третий планер. Пятый испытательный полёт завершился фиаско – парень разбился.

Но, восхищение от самого эмоции полёта в душе Арцеулова был уже неистребим.

Позднее Арцеулов начинает трудиться на авиационном заводе в сборочном цеху. Это существенно помогло ему разобраться в конструкции самолёта.

Жуковский проводит опробование подъёмной силы крыльев Живописец К. Арцеулов

В то время, когда при заводе открыли авиационную школу «Гамаюн», Арцеулов взял «неповторимую возможность обучиться летать самоучкой!». Так как наставникам было попросту неоткуда взяться: первый полёт русского лётчика прошёл в школе французского авиатора Фармана 25 декабря 1909 года, а в Одессе — 8 марта 1910 года. В этом же году Константин начал собственное обучение.

12 августа 1910 года, за год до присуждения звания и окончания школы лётчика, Арцеулов совершил собственный первый полёт на первом изготовленном заводом аппарате «Российская Федерация Б». 25 июля 1911 года, пройдя удачно все опробования на самолёте «Фарман», Арцеулов приобретает звание пилота авиатора. Ну, а после этого ему довелось стать инструктором в Севастопольском аэроклубе.

Тот не отличался изобилием автомобилей — на один-единственный аэроплан «Блерио» приходились только лётчик-его ученик и инструктор.

Но это не удручало Арцеулова. Так или иначе, работа продлилась недолго.

Константин Арцеулов. 1911

В сентябре 1912 года Арцеулова призывают в армию. Кавалерист, конструировавшийпланеры, был увиден руководством. В мае 1913 года Арцеулова произвели в младшие унтер-офицеры, а в августе того же года выгнали с работы в запас.

В это же самое время он создаёт иллюстрации к единственному в собственном роде изданию — «Легенды Крыма». На поприще книжного иллюстратора будущий ас достиг большого мастерства – думается, как во всём, чем он занимался.

В ноябре 1913 года Арцеулову присваивают чин прапорщика. А в августе 1914-го грянула Первая мировая…

Пилот 18-го корпусного авиационного отряда прапорщик Арцеулов около собственного Альбатроса

Он стал не первым и не единственным кавалеристом, увлечённым небом. Германский ас Манфред фон Рихтгофен также начал военную карьеру в седле. Арцеулов отважно сражался, был награждён несколькими орденами, а также орденом святой Анны 4-й степени за святого и храбрость Владимира 4-й степени с бантом и мечами.

Но он неоднократно отправлял весточки наибольшему авиационному руководству прося принять его лётчиком в отряд воздушного флота. Обратив внимание на юного прапорщика, его переводят в Севастопольскую школу авиации. В том месте 22 июля 1915 года ему присваивают звание «армейский лётчик».

Спустя семь дней, 30 июля, Арцеулов начинает собственную боевую работу во фронтовом XVIII-м разведывательном корпусном авиационном отряде. При подготовке Брусиловского прорыва его разведывательные эти были самый полезны. На протяжении этого наступления была занята большая территория и войска Австрии и Германии понесли огромные утраты.

21 мая 1916 года Арцеулова отправляют в Москву «для тренировки на аппаратах-истребителях». Служил он в 18-м корпусе авиаотряда, и к 12 июлю в связи с переводом всех в 8-й истребительный остался один.

20 июля Арцеулов в первый раз летал на «Ньюпоре-11» (номер N1231/1682). Полёт продолжался 1 час 20 мин. – преследование соперника выяснилось бесплодным. За семь июльских полётов (20, 28–31 числа) отечественный пилот только один раз принимал участие в воздушном бою: «Аэроплан соперника был обстрелян, но ушёл к себе.

Бой происходил под обстрелом артиллерии». В остальных случаях самолёты уходили к себе в тыл.

В августе (а правильнее – 5, 7, 11, 13, 14, 15, 17, 18, 21 и 27 числа) Арцеулов совершил десять боевых вылетов с целью охраны Луцка, конвоирования и преследования «противника разведочных аппаратов». В этом месяце он трижды сталкивался с неприятелем в воздухе: 13 августа «бой с германским аппаратом типа «Альбатрос» недалеко от города Луцка», 17 августа «преследование «Альбатроса» до позиций и бой с германским двухмоторным аппаратом недалеко от города Луцка». В остальных случаях Арцеулов «преследовал неприятельский аэроплан до позиций».

П. Н. Нестеров совершает воздушный таран. Рисунок К. Арцеулова

Как отмечают армейские историки В. Куликов и М. Хайрулин: «Растиражированные легенды об Арцеулове, что он «в 18-м корпусном авиационном отряде совершил около 200 разведывательных вылетов, а будучи лётчиком 8-го истребительного авиационного отряда, удачно совершил 18 воздушных битв», не соответствуют действительности. По архивным данным, в соответствии с ведомости полётов и послужному списку, Арцеулов, будучи на фронте, совершил всего 21 разведку в 18-м отряде и 17 вылетов в 8-м истребительном».

Натренировавшись за два месяца на самолётах истребительного типа, Арцеулов возвращается на фронт. Приказ по армии Юго-Западного фронта от 20 июля 1916 года гласил: отправлять Арцеулова в VIII-й истребительный летный отряд.

Константин Арцеулов (третий справа) у аэроплана Ньюпор-XVII на аэропорте Качинской авиашколы. 1916

За неполных два месяца он совершил 18 успешных воздушных битв, в которых обращал соперника в бегство. А после этого стремительный полёт Арцеулова оборвался…

В последних числахАвгуста 1916 года в газетах нескольких городов — Москвы, Петрограда а также Парижа — показались заметки о смерти Арцеулова.

Но перед тем как отвечать на запросы руководства, первую весточку отправили в Отузы, матери Арцеулова, отчаяние которой нетрудно было себе представить:

«Газеты ошибочно сказали о случае с лётчиком Арцеуловым. Арцеулов успешен в отряде. Опровержение отправлено.

Начальник отряда поручик Иванов».

Что же произошло в конечном итоге?

При бомбёжке соперником Луцкого аэропорта самолёт Арцеулова был повреждён. Исходя из этого в бой вылетел юный, сравнительно не так давно пришедший в часть лётчик Шарапов. Вылетел — и погиб, был сбит на протяжении собственного четвёртого боевого полёта… А до этого на самолёте того же типа — «Ньюпор» — летал лишь Арцеулов.

Погибшего лётчика, к тому же похожего по комплекции на Арцеулова, носившего такую же форму, приняли за Константина Константиновича. Ну в противном случае, что печальные вести распространяются значительно стремительнее весёлых, общеизвестно.

В расположенной поблизости церкви уже было назначено отпевание Арцеулова. И многие приехавшие дать ему последний долг приходили в оцепенение, заметив живого и невредимого Арцеулова, стоящего у гроба собственного несчастного товарища Шарапова.

В некоторых газетах кроме того показались заметки о смерти Арцеулова. А на фронт посыпались весточки от приятеля семьи начальника штаба Одесского военного округа генерала Н. А. Маркса.

«Киев. 27.VIII.16. Благоволите сказать имя и чин погибшего [в] бою лётчика Арцеулова. № 319. Наоштаб Одесского генерал Маркс. № 28315.
Начальнику авиадива штарм8. [В] газетах показалось сообщение [о] смерти лётчика Арцеулова. [В] Авиаканц донесение не было. Безотлагательно донесите подробности. № 18293. 29 августа 1916 года. Киев. Генерал Фогель.
Авиаканц 29.VIII.16 № 20713. [На №] 18293. Арцеулов невредим, аварий с ним никаких не было. № 2438. [Командир 8-го авиадивизиона] Шереметьевский.
Прямой провод. 29/VIII.16. Авиаканц, генерал Фогель. Убедительно прошу телеграфировать сведения погибшем бою лётчике Арцеулове не Константин ли. Наоштаб Одесского генерал Маркс.
Вх. 20713. Генералу Маркс. Наоштаб Одесса. [На №] 319. Армейский прапорщик 8 и лётчик Константин Константинович Арцеулов невредим, аварий с ним не было. Другого Арцеулова в авиачастях не имеется. Ответом задержался, ожидая донесение начальника авиадива, что был мною опрошен. № 18315. 29 августа 1916 года. Киев. Генерал Фогель».

По преданию, в семье Арцеуловых хранится дощечка с трудноразличимой надписью «24/VIII.1916. Прапорщик Арцеулов». Сам он говорил дочери о произошедшем тогда:

Был у меня подшефный лётчик. В тот самый сутки я решил ему в первый раз доверить дежурство – мы защищали штаб в Луцке. Он прямо-таки умчался на эйфориях, а я, воспользовавшись тем, что объявилась замена, лёг дремать.

Просыпаюсь словно бы от землетрясения. Немцы бомбят аэропорт. А мой подшефный (прапорщик Шарапов) в воздухе – и все уверенны, что это я. До этого дня летал лишь я один… Он был сбит на высоте.

От самолёта практически ничего не осталось. В то время, когда, наконец, добрался до места смерти, в том месте уже стояла эта самая дощечка…

Константин Арцеулов, Александр Шарапов (в центре) около изготовленного студентами планера

Чин прапорщика не помешал Арцеулову возглавить отделение истребителей при Севастопольской школе авиации, именуемой Кача. В том месте он сходу сильно поразил инструкторов, учлётов и по большому счету всех, кто замечал его полёты.

А. К. Туманский отыскал в памяти, что Арцеулов «летал так смело, так искусно, что француз несколько раз хватался за голову и кричал: «Капут, капут!», но «капут» однако не случался — было неспециализированное восторг зрителей мастерством виртуоза».

Отделение истребителей расширялось, но с возросшей интенсивностью полётов увеличилось и число происшествий. Они были похожи: при незначительной, казалось бы, неточности в пилотировании самолёт срывался и падал «штопором» вниз. Лётчики за штурвалами выяснялись обречены.

Эти случаи позвали среди инструкторов Севастопольской школы активные дебаты о сущности штопора… Как глава отделения лётчиков высшей квалификации — истребителей, я вычислял своим долгом сделать всё вероятное для выяснения сущности явления и отыскать средства выхода из него.

В ясное осеннее утро, в то время, когда учебные полёты на аэропорте закончились, Арцеулов сел в собственный «Ньюпор XXI» и поднялся в воздух. Начался полёт, что вошёл в историю.

Самолёт легко поднимается. Я собрал около двух тысяч метров высоты. Фактически говоря, фигурные полёты у нас производились на тысяче восьмистах метров, но, думаю, лишние двести метров, само собой разумеется, не помешают. Дальше от почвы быть в таких случаях неизменно приятно… Сделал вираж, таковой круг, дабы ещё раз отыскать в памяти все собственные приёмы, каковые, я предполагал, выведут самолёт из «штопора».

Позже сбавил газ по возможности, дабы утратить скорость, задрал самолёт, отключил мотор — самолёт закачался.

И достаточно было самую малость прикоснуться одной ногой, как самолёт упал на левое крыло — и завертелся в «штопоре».

Ньюпор-XXI. На нём прапорщик Арцеулов в первый раз в мире выполнил преднамеренный штопор.

У хвоста самолёта –внучка Айвазовского. 1916

И Арцеулов не только смог вывести аппарат из «штопора», но и добился разрешения ввести его в программу обучения как одну из фигур высшего пилотажа.

Он составил подробную инструкцию, которая была сразу же разослана всем авиационным частям русской армии. И результаты срочно появились: «штопор» стали использовать в тактических целях.

Уже в годы советской власти, в декабре 1920-го, Арцеулов взял назначение в 1-ю Столичную высшую школу красвоенлётов, сперва лётчиком-инструктором, а после этого – главой лётной части.

Сергей Люшин, Сергей Королёв и Константин Константинович Арцеулов

«За период школьной работы, — вспоминал Константин Константинович, — я подготовил более двухсот красвоенлётов». С учетом немногочисленности квалифицированных кадров в воздушном флоте юный республики – впечатляющая цифра!

Инструктор авиашколы К. К. Арцеулов и его итальянский сотрудник

Вторую половину 1920-х годов Арцеулов совершил не меньше действенно. Он начал заниматься аэрофотосъёмкой, взяв перевод в Высшую аэрофотограмметрическую школу ВВС. Проект, что поручили Арцеулову, был посвящён выбору автострады Турксиба.

ЖД магистраль, объединившая Сибирь и Среднюю Азию, стала выдающимся достижением — о ней говорили в кино и писали в газетах. Но большой труд путейцев не увенчался бы успехом без работы лётчика, ставшей ежедневным подвигом.

Сергей Королёв, Сергей Люшин и Константин Арцеулов у планера «Коктебель». 1929

Во второй половине 30-ых годов двадцатого века Арцеулову исполнилось сорок пять лет. «Не имея возможности продолжать работу в авиации, я целиком и полностью начал работать как живописец», — показывал он в автобиографии. Северный краевой Альянс советских живописцев принял Арцеулова в число собственных участников. И начались десятилетия его активной творческой деятельности в данной ипостаси.

Как писал биограф Арцеулова М. Л. Галлай, тот трудился маслом, писал акварели, но больше всего трудился как книжный иллюстратор и график. Более пятидесяти книг вышли с его художественным оформлением и иллюстрациями. Это «Синопский бой» С. Сергеева-Ценского, «Путешествия» Н. Пржевальского, «Слово о двадцати восьми» Н. Тихонова, «Енисей, река сибирская» Г. Кублицкого, «Помогаю отчизне» И. Кожедуба, «Рассказы из судьбы» и «Рассказы авиаконструктора» А. Яковлева, «О отечественной авиации» И. Мазурука, «Полярный» лётчик «и Полюс» М. Водопьянова.

Константин Арцеулов и Сергей Королёв на праздничном совещании в честь 40-летия планеризма в Советском Альянсе, 16 декабря 1963 г.

Стенке главного зала Центрального дома космонавтики и авиации имени М. В. Фрунзе украшает громадное (6 x 3 метра) панно его работы.

13 апреля 1961 года на первой полосе «Правды» была помещена композиция, посвящённая полёту Гагарина, — совместная работа живописцев В. Добровольского и К. Арцеулова, делавшего её, по собственному признанию, с особым наслаждением.

Так смыкаются поколения на дороге в небо.