Достоинство человека заключается в способности знать правду и жить в соответствии с ней

как его возможно победить. Он изображает зеленщика, которому пред- ставители власти велят вывесить на витрине его магазина плакат с надписью: «Пролетарии всех государств, соединяйтесь!» В бывшем ком- мунистическом блоке восточноевропейских государств подобные плакаты висели везде — на фабриках, в магазинах и на придорожных щитах. Зеленщик обязан сделать вывод, что ему делать с распоряжением вла-

стей. Подчиниться? Но он больше не верит в идеологию, отраженную

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

в лозунге «Пролетарии всех государств, соединяйтесь!» Он не верит, что люди — это продукт экономической среды, в которой они находятся, и что эдем на земле возможно достигнут через трансформацию социаль- ных условий. По окончании сорока лет советской господстве в Восточной Ев- ропе общество, непременно, изменилось, — но лишь в нехорошую сторону. Людям приходилось идти на компромисс с совестью, про- должая поддерживать то, что, согласно их точке зрения, было ложью.

Одновременно с этим правительство опасается, что люди смогут обнару- жить лживость коммунистической идеологии. Как раз исходя из этого им так принципиально важно, дабы зеленщик вывесил транспарант. Это связало бы его ложью, и он стал бы соучастником коммунистического гнета.

Уча- ствуя в обмане, зеленщик отверг бы собственный человеческое преимущество и сделал бы себя слугой лживой, порабощающей идеологии.

Помимо этого, он стал бы правительственным инструментом угнетения вторых, потому, что его пример подразумевал бы, что противоречить влияниям через чур рискованно. По окончании каждого участия во лжи зеленщиком было бы все несложнее манипулировать.

В собственном эссе Гавел говорит о том, что великую неправда коммунизма возможно поддерживать лишь посредством миллионов мелких об- манов, выуженных у таких зеленщиков. СССР со собственными сателлитами стал огромным миром кажущегося, лишенным реально- сти. Каждому, кто помогал работе данной совокупности, приходилось вести себя, как словно бы: как словно бы экономика определяет судьбу, как словно бы правительство защищает интересы трудящихся, как словно бы под- держивается главенство закона, как словно бы уважаются права чело- века, как словно бы практикуется свобода вероисповедания… Появилась хитроумная совокупность ритуальных жестов, включая политические пла- каты в витринах магазинов, разрешающая национальным деятелям притворяться перед самими собой и другими, что коммунизм имеется значимости жизни и источник смысла.

Для большинства людей это подразумевало крайнюю раздвоен- ность. Они были одними в публичной судьбе, и совсем дру- гими — в личной. На людях они вели себя так, как будто бы верили лжи, но внутренне знали правду.

Зеленщики вывешивали плакаты, по причине того, что за отказ сделать это они имели возможность прекратить быть зеленщиками, им имели возможность урезать заработную плат либо кроме того посадить в колонию, а их дети имели возможность лишиться возможности взять высшее образование.

По- этому большая часть людей в советском блоке предпочитали жить в великой лжи.

В качестве самый революционного образа действий Гавел внес предложение жить в правде. Преимущество человека содержится в спо- собности знать правду и жить в соответствии с ней. Это восста- навливает врожденное чувство людской преимущества и опять

Г Л А В А 1 7

наполняет жизнь смыслом, потому, что истина ответственнее самой жизни. Гавел пишет:

Следовательно, под внешней благопристойностью

«судьбы во лжи» спит скрытая сфера подлинных устремлений к судьбе, ее «скрытая открытость» правде.

Особенная, чреватая взрывом и неизмеримая поли- тическая сила «судьбы в правде» содержится в том, что открытая «судьба в правде» имеет собственного не смотря на то, что и невидимого, но наряду с этим вездесущего союзника:

«скрытую сферу». Как раз из нее она вырастает… Это пространство, конечно, скрыто, и потому для власти очень небезопасно: сложные процессы, каковые в нем протекают, протекают в полумраке — и в момент, в то время, когда они в собственной завершающей фазе либо собственными последствиями выходят «на свет» в форме разных неожиданных потрясений, их уже, в большинстве случаев, нереально скрыть.8

Для Гавела жизнь в правде подразумевала простую честность: признать действительность и после этого быть верным ей в собственных поступках. По- вторюсь, что он не призывал придерживаться какой-то грандиозной политической схемы. Жизнь в правде охватывает все: «от письма ин- теллектуалов до рабочей забастовки, от концерта рок-музыки до сту- денческой демонстрации, от отказа принимать участие в избирательном фарсе и открытого выступления на каком-то официальном съезде до, скажем, голодовки».9

К 1989 году очень много людей по всей Восточ- ной Европе посвятило себя призыву Гавела жить в правде. Среди них были другие подписанты «Хартии 77», и Лех Валенса и дви- жение «Солидарность» в Польше, пастор Ласло Тёкеш и его по окончании- дователи в Румынии, и венгры, заставившие собственный правительство совершить свободные выборы. В следствии храбрых действий многих людей совокупность вправду постиг «шокирующий сюрприз».

В конечном счете, эти инакомыслящие вдохновили много тысяч выйти на улицы Восточной Германии. Демонстрации восточных нем- цев начались от церкви Святого Николая в Лейпциге, в которой люди, начиная с 1982 года, виделись с целью проведения мирных со- браний. По окончании одного из таких собраний 4 сентября 1989 года пол- торы тысячи человек организовали демонстрацию, пройдя по улицам Лейпцига с зажженными свечами в руках. Не смотря на то, что незадолго до этого венгерское правительство открыло границу с Австрией, разрешив ты-

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

сячам восточных немцев в первый раз по окончании Второй мировой эмиг- рировать на запад, люди, собравшиеся в церкви Св. Николая не были удовлетворены только правом свободного передвижения. Они желали настоящей свободы в собственной стране. В тот сутки, 4 сентября, они на- чали выкрикивать: «Мы остаемся!»

К 25 сентября число демонстрантов возросло до восьми тысяч, а 2 октября на улицы вышло уже десять тысяч. После этого, несмотря на

угрозы правительства устроить бойнювроде той, что была на площади Тяньань- мэнь в Китае, 9 октября в марше приняли

поиск и Честность истины

идут рука об руку

участие пятьдесят тысяч людей. Как раз тогда правительство Восточной Германии совсем утратило контроль над на- селением страны. В следующие пара недель демонстрации в Восточной Герма-

нии становились все более многолюдными. Люди маршировали со свечами в руках по всем городам страны. Началась революция при свете свечей, олицетворяющих сокровенные молитвы народа.

В вос- правильном Берлине местом сбора стала церковь «Хороший самарянин», расположенная рядом от тех районов, где не сильный проводил «вы- селение» и «эвакуацию», содействовавшие Холокосту.

9 ноября 1989 года из-за какого-либо недоразумения в правитель- стве по городу распространился слух о том, что будет разрешен сво- бодный проезд в Западный Берлин. К полуночи Бранденбургские ворота были среди моря из сотен тысяч людей, празднующих собственную снова обретенную свободу и радующихся скорому воссоедине- нию Германии. По Берлинской стенке ударили первые молоты.

Это событие и сейчас остается одним из самых хороших в моей жизни, и оно произошло лишь вследствие того что храбрые люди признали: они знают правду и решили жить по ней. Нация, ко- торая породила Альберта Шпеера, жившего в плену кошмаров раздвоен- ного сознания, в лице сотен тысяч его соотечественников отвергла этику раздвоенности.

Во второй половине 80-ых годов XX века, прислушавшись к совету Гавела и других, аналогичных ему, люди сделали вывод, что их публичное поведение больше не будет идти вразрез с личными убеждениями, и начали жить в со- ответствии с этим ответом, несмотря на цену. Как это вдохновляет! Из негативного примера Альберта Шпеера и хорошего — Вацлава Гавела мы можем почерпнуть очень важные жизненные уроки.

Чтобы получить смысл жизни, нам нужно вы- явить истину, найти действительность.

А найдя, оставаться ей верными, чего бы это ни стоило. поиск и Честность истины идут рука об руку. Людям в Восточной Европе было не хватает легко

знать правду. Они должны были жить в соответствии с ней.

Г Л А В А 1 7

Опыт тех, кто жил при коммунистах, учит нас тому, что все мы не только ищем истину, но и стремимся избегать ее, в то время, когда отечественные за- просы, жажды и инстинкты выживания делают ее неудобной либо угрожающей. Один из польских инакомыслящих, принявших мучениче- скую смерть, Ежи Попелушко, сообщил: «В случае если правда делается для нас такой ценной, что мы готовы пойти для нее на риск и стра- дания, то мы победим ужас — прямую обстоятельство отечественного порабоще- ния».10

Честность крайне важна, по причине того, что любое отступление от нее делает нас соперниками действительности, и это — война, в которой ни один человек ни при каких обстоятельствах не побеждал. Вы имеете возможность отвергать реаль- ность лишь , пока она не раздавит вас, как произошло с нацистской Германией и коммунистической Восточной Европой.

Для вдумчивых мыслителей эти правила так очевидны, что папа Иоанн Павел II предвидел провал коммунизма еще задолго до падения «металлического занавеса». Он осознавал, что каждая совокупность, которая столь радикально противоречит людской при- роде и естественному порядку, просто не в состоянии выдержать ис- пытание временем.

Великая неправда коммунизма фактически провалилась сквозь землю, но на ее место пришла вторая. Как это ни трагично, в наши дни мы стали зелен- щиками, вывешивающими на собственных витринах плакаты: «Нет для того чтобы понятия, как истина!»; «Толерантность — вот отечественный всевышний!»; «Большое количество- образие — любой ценой!»

Запад настаивает на отсутствии абсолютов, и в этом состоит его великая неправда. Для него существуют только противоборствующие друг другу субъективные истины. Сколь безобидным ни думается таковой тезис на первый взгляд, эта великая неправда разрушает «истин- ные цели судьбы», как назвал их Гавел, — совершает радостную судьбу неосуществимой, в чем мы скоро убедимся.

Глава 18

Возможно ли познать истину?

ера Гавела в то, что необходимо познать правду и жить сообразно ей, ведет нас к пониманию самой сути радостной судьбе и подни- мает самый насущный и противоречивый вопрос современной культуры: «Можем ли мы познать истину?» Резкие голоса на-

шего общества отвечают на него решительным «нет».

Основная обстоятельство отрицания содержится в том, что на западе случилась глобальная культурная революция. Как мы уже отметили ранее, во время по окончании Второй мировой философы-экзистенциа- страницы (в основном, французские) действительно приняли на вооруже- ние формулировку Ницше о том, что Всевышний погиб, и жизнь не имеет трансцендентного смысла. Значит, задача человека пребывает в преодо- лении бессмысленности, свойственной жизни, посредством личного опыта.

Так появились «шестидесятники» — поколение Вудстока, ищущее суть в протесте, свободной любви и наркотиках. Скоро компанию экзистен- циализму составил деконструкционизм в литературе и культурологи- ческих науках. Он настаивал на том, что сообщества живут в

«языковой колонии», подразумевая, что мы не можем избежать пред- убеждений собственной культуры, а любое вывод о мироустройстве — это только проявление предвзятого группового мышления.1 Не требуется быть философом, дабы заметить, что эти два мировоззренческих течения подрывают любую структуру власти.

Истиной делается любое субъективное убеждение человека. Другими словами, у вас — собственная истина, а у меня — собственная. Как раз в этом содержится сущность эры постмодернизма.

Но в случае если все предположения верны, то, в конечном счете, не правильно ни одно из них. Постмодернизм радикально отошёл от исторической традиции западной цивилизации, в соответствии с которой мы можем познать истину при помощи воображения и разума. Историческое христианство добавило к этому идею о том, что откровение расширяет возможности

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

разума совершает познание завершенным и целостным, предоставляя ответы на вечные человеческие вопросы о цели и смысле судьбы.

К сожалению, постмодер-низм не стал легко схоластиче-

ским учением современных