Если в него выстрелить, польется кровь 3 страница

— Итак, в этом же самом туалете и состоялся обмен одеждой, включая трусы с Микки-Маусом.

— У меня не трусы с Микки-Маусом, а носки!

— Без отличия, — сообщил я.

— Н-да… — сказала Сумирэ. — А знаешь, ты достаточно близок к истине.

— Как близок?

Сумирэ согнулась ко мне над столом.

— Это долгая история. Желаешь послушать?

— Вот весьма интересно — “желаю ли я послушать”? А ты чего пришла? Предположительно, дабы мне поведать всю эту историю, либо как?

Пускай кроме того она долгая до безобразия — выкладывай, чего уж тут.

Да, в случае если кроме главной темы в том месте заготовлена еще Танец и “увертюра блаженных теней” — я не возражаю, прошу вас, их также до кучи.

И она принялась говорить. О свадьбе кузины, об их совместном ланче с Мюу в Аояма. В общем, это вправду была достаточно долгая история.

Через день после свадьбы, в понедельник, шел ливень. Начался заполночь и лил, постоянно, до восхода солнца. Мягкий, нежный ливень пропитал весеннюю почву влагой до черноты и осторожно растормошил притаившихся в ней безымянных существ.

“Я опять замечу Мюу”, — от данной мысли душа Сумирэ заходилась и трепетала.Если в него выстрелить, польется кровь 3 страница Чем-то заняться не получалось: все валилось из рук. Словно бы она стоит на вершине бугра, и ветер обдувает ее со всех сторон — такое вот чувство. Сумирэ села за стол, закурила.

Как в большинстве случаев, включила “вапро”.

Ожидала, уставившись на экран, — ни единой фразы. Представить, что такое с ней может произойти, было легко нереально. Плюнув на эту выдумку, Сумирэ отключила “вапро” и улеглась в собственной комнатке на пол.

Так и лежала — с незажженной сигаретой в зубах, бесцельно блуждая по собственным мыслям.

“Я опять буду говорить с нею. От одного этого сердце замирает. А что если мы простимся и больше ни при каких обстоятельствах не увидимся — не то дабы какая-то особенная обстоятельство, а просто так — тогда что? Тяжко мне будет — вот тогда что, никто и не сомневается.

Получается, эта прекрасная, ухоженная, взрослая дама вызывает во мне такое восторг?

Да нет же, тут что-то второе. — Сумирэ отвергла эту идея. — Я желаю быть рядом с нею, желаю, дабы моя рука всегда касалась ее тела. Не через чур это похоже легко на восторг”.

Сумирэ набралась воздуха, какое-то время разглядывала потолок, позже закурила. “Все-таки необычная вещь: в двадцать два года в первый раз в жизни я по-настоящему влюбляюсь и совсем случайно — в даму”.

Мюу заказала столик в ресторане, приблизительно на растоянии 10-тиминутной прогулки станции метро Омотэ-сандо. Новичку отыскать его было совсем не просто, да и вовнутрь попасть — также: ресторан очевидно не из тех, куда возможно забежать по дороге и перекусить. Кроме того наименование его никак не запоминалось с первого раза.

У входа Сумирэ назвала имя Мюу, и ее проводили в мелкий отдельный кабинет на втором этаже. Мюу была уже в том месте — выпивала минеральную воду “Перье” со льдом и оживленно обсуждала меню с официантом.

На Мюу была светло синий рубаха “поло”, поверх нее хлопковый свитер того же цвета, узкие белые джинсы, в волосах — ровная серебряная заколка. На столе в углу лежачи ярко-светло синий солнечные очки, на стуле — ракетка для сквоша и виниловая спортивная сумка “Миссони”. Возможно, отыграла днем пара сетов и встретилась с Сумирэ по дороге к себе.

На щеках Мюу еще игрался легкий румянец. Сумирэ представила, как Мюу в спортивном клубе стоит под душем и смывает с себя пот, а мыло у нее — с каким-то немыслимым запахом.

В то время, когда Сумирэ вошла — как в большинстве случаев, в собственном пиджаке в елочку, штанах цвета хаки, с волосами, торчащими в различные стороны, как у сироты. — Мюу оторвала взор от меню и ослепительно улыбнулась.

— Помнится, ты как-то согласилась, что равнодушна к еде, так? Не возражаешь, в случае если я закажу для нас что-нибудь на собственный вкус?

— Само собой разумеется, нет, — ответила Сумирэ.

Мюу выбрала для себя и Сумирэ однообразные блюда. Заказала свежую белую рыбу, обжаренную на углях, под зеленым соусом с грибами — это было главное блюдо. Верно “подгоревшая” корочка филе смотрелась прекрасно.

Возможно кроме того сообщить — высокохудожественно, так она была красива и убедительна. Рыбу дополняли мало ньокки из тыквы, и листья цикория, весьма изысканно разложенные на тарелке. На десерт подали крем-брюле, что ела одна Сумирэ.

Мюу сделала вид, что его не подмечает.

Обед завершал кофе-эспрессо. “По всей видимости, она весьма пристально относится к тому, что ест”, — предположила Сумирэ. Шея Мюу была узкой, как стебелек, на теле — ни грамма лишнего жира. Вряд ли она сидела на диете.

Вероятнее, некогда решила для себя строго и без мельчайшего компромисса смотреть за тем, что ест.

Совсем как спартанцы, отрезанные от мира в крепости на горном перевале.

За обедом Мюу и Сумирэ говорили как-то обо всем сходу и ни о чем конкретно. Мюу желала определить побольше о самой Сумирэ, о ее детстве и задавала большое количество вопросов, на каковые Сумирэ честно и добросовестно отвечала. Об отце, маме, о школах, в которых обучалась (и каковые так и не полюбила), о премии, взятой на конкурсе произведений (энциклопедия и велосипед), о том, как она кинула университет, о собственной нынешней жизни.

Никаких очень захватывающих событий в том месте не было.

Но Мюу слушала историю ее жизни, практически затаив дыхание, как будто бы то был рассказ о стране с обычаями и удивительными нравами, где она ни разу не была.

Самой Сумирэ хотелось бы определить как возможно больше о Мюу. У нее скопилась целая куча вопросов, но Мюу, наверное, не весьма обожала сказать о себе.

— Моя жизнь? Да это неинтересно, — улыбнулась она. — Лучше я тебя послушаю.

Обед заканчивался, а Сумирэ так же, как и прежде практически ничего не определила о ней. Мюу только поведала об отце, что большую сумму денег, заработанных в Японии, подарил родному городу на севере Кореи и выстроил для обитателей пара красивых строений. В признательность сейчас в том месте на площади стоит медный монумент ему.

— Это мелкий горный поселок. Может, вследствие того что я была в том месте зимний период, но место с самого первого взора показалось мне страшно унылым. Краснова то-коричневые скалы, по склонам — кривые, согнутые деревья.

Я была еще маленькой, в то время, когда папа забрал меня в том направлении с собой — именно на открытие монумента. В том месте живет большое количество отечественных родственников, все они собрались, принялись плакать и обнимать меня. Я прекрасно не забываю: они мне что-то говорят и говорят, а я не осознаю ни слова, и лишь кошмар в душе.

Для меня данный город был легко местом в незнакомой чужой стране.

— А данный монумент — он какой? — задала вопрос Сумирэ. Среди ее привычных не было ни одного человека, кому воздвигли бы монумент.

— Самый простой, медный. Кроме того возможно сообщить — “типовой”. Таких в мире полно.

Но вот в то время, когда твой личный папа преобразовывается в медный монумент — это достаточно необычно. Представь, приезжаешь в Тигасаки, а в том месте на площади перед вокзалом стоит монумент твоему отцу. Как бы ты себя ощущала?

Действительно, все-таки необычно?

Мой папа в жизни был невысокого роста, а став медной статуей, превратился в величественного гиганта. Встретившись с ним, я тогда поразмыслила: “Все в нашем мире выглядит совсем не так, как оно имеется в действительности”. Мне было всего пять лет.

Сумирэ поразмыслила: “Предположительно, в латуни папа смотрелся бы скромнее, чем в жизни, не так возмутительно эротично. Так-то он, само собой разумеется, весьма оптимален, а также через чур”.

— Я желала бы продолжить отечественный вчерашний разговор, — начала Мюу, в то время, когда им принесли по второму эспрессо. — Ну как, ты не против у меня поработать?

Сумирэ хотелось курить, но пепельницы она не нашла и было нужно ограничиться глотком холодной “Перье”. Она попыталась ответить весьма честно.

— Поработать… А конкретно что необходимо будет делать? Думается, я уже сказала, что раньше занималась лишь несложной физической работой, а обычной у меня еще ни разу не было. Да и приличной одежды ходить на работу нет.

То, в чем я была на свадьбе, — не мои вещи, я их одолжила у одной привычной.

Мюу невозмутимо кивнула. Казалось, что-то подобное она и ожидала услышать.

— Что ты за человек, я, в общем, уже осознала по твоим рассказам и пологаю, что ты без неприятностей справишься с той работой, которую я желаю тебе предложить. Другое не так принципиально важно. Принципиально важно лишь одно: желаешь ты трудиться со мной либо нет.

Легко поразмысли: “да” либо “нет”.

Сумирэ начала отвечать, шепетильно подбирая слова:

— Я счастлива взять такое предложение, но на данный момент для меня самое ответственное — все-таки написать роман. Вследствие этого я кроме того кинула университет…

Мюу взглянула Сумирэ прямо в лицо. Та кожей почувствовала данный спокойный взор, и лицо ее запылало.

— Могу я честно заявить, что думаю?

— Само собой разумеется. Все, что угодно.

— Лишь, возможно, тебя это расстроит.

Сумирэ хорошо сжала губы, позволяя понять, что она готова к нехорошему, и взглянула Мюу в глаза.

— на данный момент ты вряд ли способна написать что-то стоящее, даже в том случае, если просидишь за рабочим столом целую вечность, — сообщила Мюу нормально, но твердо. — У тебя имеется талант. Уверена, когда-нибудь ты в обязательном порядке напишешь красивую вещь. Я не просто так говорю, я честно, всем сердцем так ощущаю.

В тебе имеется какая-то природная мощь, я это вижу.

Но на данный момент еще не время. Ты не готова. Дабы открыть эту дверь, силенок пока не хватает.

Да ты и сама это чувствуешь, не так ли?

— опыт и Время, — подытожила Сумирэ. Мюу улыбнулась:

— Так что на данный момент давай-ка поработаем совместно. Думаю, так будет лучше. Но если ты почувствуешь, что время пришло, без стеснения все бросай и пиши себе романы, сколько душе угодно.

Ты же по характеру не весьма шустрая и смекалистая — в смысле быстроты реакции.

Ты из тех, кому, дабы раскрыть себя, реализовать собственные способности, необходимо значительно больше времени, чем вторым. Ну, допустим, исполнится тебе двадцать восемь, а получаться ничего еще не начнет, помощи от своих родителей больше не будет, и ты станешь нищей — превосходно. Да, возможно, нужно будет поголодать мало, но какой опыт для писателя…

Сумирэ постаралась что-то сообщить и уже открыла рот, но с голосом произошло что-то непонятное, и она только без звучно кивнула. Мюу протянула руку на середину стола.

— Дай мне руку.

Сумирэ подчинилась. Мюу забрала ее руку в собственную, как будто бы стараясь укутать ее ладонью. Горячей и ровной.

— Не нужно так переживать. Ну же, прекрати хмуриться. Все у нас с тобой окажется, вот заметишь.

Сумирэ проглотила слюну. Кое-как попыталась расслабить напряженные мускулы лица. Начало казаться, что под этим прямым пристальным взором Мюу все ее существо начинает медлено съеживаться.

Еще мало, и она по большому счету может провалиться сквозь землю, как будто бы кусочек льда, умирающий на солнце.

— Со следующей семь дней вам очень рады ко мне в офис на работу. Три раза в неделю — понедельник, пятница и среда. Можешь приходить к десяти и уходить в четыре. Тогда не будешь попадать в часы пик, верно?

Большое количество платить не смогу, но и работа не такая тяжелая, а в свободное время сможешь просматривать, я не возражаю.

Единственное, о чем попрошу, — два раза в неделю заниматься с учителем итальянским. Потому, что ты владеешь испанскимязыком, выучить итальянский хватит легко. И еще я прошу тебя в свободное время практиковаться в разговорном британском и вождении.

Ну как, справишься?

— Пологаю, что да, — ответила Сумирэ. Но голос ее раздался так, словно бы вместо нее сказал совсем посторонний человек, что к тому же пребывал в второй комнате. Не имеет значение, попросят меня о чем-то либо прикажут что-то сделать, — на данный момент я на все, не долго думая, отвечу “да”.

Не меняя позы, не отнимая руки, Мюу наблюдала прямо в глаза Сумирэ. В глубине ее совсем тёмных зрачков Сумирэ видела собственное четкое отражение. Ей начало казаться, что в том месте, по ту сторону, — ее душа, которую засосало в зеркала.

Сумирэ весьма нравилось и одновременно с этим весьма пугало это ее отражение.

Мюу улыбнулась, и в уголках ее глаз показались очаровательные морщинки.

— Отправимся ко мне к себе. Я желаю тебе кое-что продемонстрировать.

В собственные первые летние каникулы в университете я один отправился путешествовать по Хокурику — просто так, без особенной цели. В поезде познакомился с дамой. Она также путешествовала одна и была старше меня на восемь лет.

Мы совместно совершили одну ночь. Чем-то это было похоже на историю в начале “Сансиро” .

Дама трудилась в отделе валютных операций одного токийского банка. В то время, когда ей получалось забрать отпуск, она неизменно в одиночку отправлялась путешествовать, прихватив с собой пара книг.

— Путешествовать с кем-то — целая нервотрепка, — растолковала она.

Эта дама владела совсем необычной притягательностью, и я не имел возможности осознать, с чего это внезапно она заинтересовалась мною — долговязым, немногословным восемнадцатилетним студентиком. Но, казалось, она замечательно себя ощущала, сидя наоборот и непринужденно болтая обо всякой безобидной ерунде. Большое количество и звучно смеялась.

Да и я сам, что редко со мной не редкость, что-то ей легкомысленно говорил.

Случайно оказалось, что мы оба выходим в Канадзаве.

— У вас имеется, где остановиться? — задала вопрос она.

— Нет, — ответил я (в то время я никаких мест для ночлега заблаговременно не бронировал), и тогда она заявила, что у нее имеется номер в отеле, где мы можем остановиться совместно.

— Вы не волнуйтесь. Один либо два человека — без отличия, платить одинаково.

Я никак не имел возможности расслабиться, исходя из этого в первоначальный раз секс у нас оказался каким-то дерганным и неуклюжим. За что я, фактически, и попросил прощения.

— О, мы так вежливы! Мелочи, не следует просить прощения, — сообщила она.

Дама, выйдя из душа, накинула халат, дотянулась из холодильника две банки холодного пива, одну протянула мне.

Выпив половину собственной, она внезапно задала вопрос, как будто бы неожиданно о чем-то отыскала в памяти:

— Ты водишь машину?

— Вожу, — ответил я.

— Как водишь — прекрасно?

— Сравнительно не так давно взял права, так что еще не весьма. Средне. Она улыбнулась.

— Я также. Мне-то самой думается, что я классно вожу, но вот окружающие так не думают. Вероятнее, я также вожу так себе.

Сообщи, среди твоих привычных имеется, предположительно, такие, кто управляет автомобилем, — легко супер?

— Да.

— А имеется и другие, кто так здорово не может, да?

Я кивнул. Она медлительно отпила еще один глоток и мало поразмыслила.

— Возможно, такие веши в какой-то степени — все-таки от рождения. Возможно кроме того сообщить, талант. Имеется люди, у которых все умело получается, а имеется и другие, У которых руки не из того места растут… Одновременно с этим среди тех, кто нас окружает, имеется внимательные люди, а имеется и не весьма.

Так как так?

Я опять кивнул.

— Вот представь на секунду: тебе необходимо отправиться с кем-то на машине в далекое путешествие. И вам нужно будет сидеть за рулем попеременно. Ты бы кого выбрал — классного водителя, но не весьма внимательного человека либо же того, кто управляет автомобилем не отлично, но внимательный?

Какой тип тебе ближе?

— Пожалуй, второй, — ответил я.

— И мне, — сообщила она. — Вот и в этом деле то же самое: умелый либо нет, искусный либо не весьма — это вовсе не так уж принципиально важно. Мне думается. Самое основное — быть внимательным.

Нормально, без суеты и пристально вслушиваться во все и вся, что тебя окружает.

— Вслушиваться? — задал вопрос я.

Она лишь улыбнулась и ничего не сообщила. Чуть позднее мы опять занялись сексом, и в этом случае все было страно нормально, приятно, и души отечественные также сплетались воедино.

Я стал понемногу осознавать, как это — “пристально вслушиваться”. Тогда я в первый раз в жизни заметил, какой возможно дама, в то время, когда ей по-настоящему прекрасно в кровати.

На следующий сутки мы совместно позавтракали и расстались. Любой отправился собственной дорогой — она продолжила собственный путешествие, я собственный. Перед тем как проститься, она сказала, что через два месяца выходит замуж за собственного сослуживца.

— Он весьма хороший человек, — улыбнулась она. — Мы уже пять лет совместно и вот, наконец, решили пожениться. Вряд ли я смогу в скором будущем путешествовать одна. Пожалуй, это последний раз.

Я был молод и думал, что такие броские приключения в жизни случаются сплошь и рядом. То, что это далеко не так, я понял уже существенно позднее.

Эту историю я поведал Сумирэ когда-то весьма в далеком прошлом. Из-за чего — толком и не припомню. Может, в то время, когда у нас зашел тот самый разговор о половом влечении?

Возможно. У меня по большому счету таковой темперамент: спроси меня в лоб о чем-нибудь — я, в большинстве случаев, и выложу честно все как имеется.

— Так в чем все-таки сущность рассказа? — задала вопрос меня тогда Сумирэ.

— Быть внимательным — вот в чем. Да, вероятнее, так, — ответил я. — Не делать выводы обо всем заблаговременно, злобно бубня себе под шнобель: “Это будет так, в противном случае — этак”. В любой ситуации необходимо в то, что тебя окружает — непредвзято, честно, и вдобавок — держать душу и мысли нараспашку.

— Хм… — сказала Сумирэ. Она, наверное, прокручивала в голове эпизод моего маленького сексуального приключения. Точно обдумывала, как бы втиснуть его в собственный роман. — Да уж, ты большое количество испытал всякого различного.

— Ничего для того чтобы всякого различного я не испытывал, — постарался возразить я. — То, что я испытал, случилось совсем случайно.

Легко покусывая ногти, она ненадолго ушла в собственные мысли.

— И все-таки что необходимо сделать, дабы стать “внимательным”? Вот наступает критический момент, в то время, когда решаешь: “Все, тут и по сей день становлюсь внимательным, вслушиваюсь!” — но так как мгновенно ничего путного не окажется, правда? Растолкуй, прошу вас, конкретнее. Какой-нибудь пример, а?

— В первую очередь нужно успокоиться. Как? Ну, к примеру… можно считать.

— Что дальше?

— М-м… Хорошо задуматься об огурцах, каковые летом, где-то по окончании полудня, лежат в холодильнике. Это я так говорю, само собой разумеется, лишь для примера.

— Постой-ка, — начала Сумирэ по окончании маленькой паузы, — ты что, в то время, когда занимаешься любовью, постоянно думаешь об огурцах, каковые летним днем лежат в холодильнике?

— Не всегда.

— Время от времени?

— Время от времени, — ответил я.

Сумирэ скорчила обиженную мину и пара раз покачала головой.

— Ты… да-а, ты еще необычнее, чем кажешься с виду.

— Все люди в чем-то необычные, — сообщил я.

— Тогда в ресторане, в то время, когда Мюу держала мою руку и внимательно наблюдала мне в глаза, я лишь и делала, что думала об этих огурцах. “Успокойся! Вслушивайся!” — сказала я себе.

— Об огурцах?

— Разве не помнишь? Огурцы из холодильника летним днем — ты же мне сам сказал когда-то.

— А-а, вот ты о чем, — отыскал в памяти я тот отечественный разговор. — И что, помогли тебе огурцы?

— В полной мере, — сообщила Сумирэ.

— Ну и превосходно, — сообщил я. Сумирэ продолжала:

— Дом, в котором живет Мюу, — совсем неподалеку от ресторана, возможно пешком дойти. У нее превосходная квартира действительно, не большая. Хорошая солнечная веранда, растения в горшках, итальянский кожаный диван, колонки “Боуз”, пара картин, на стоянке припаркован “ягуар”.

В том месте живет она одна. Их неспециализированный с мужем дом — где-то в районе Сэтагая и в конце семь дней она в том направлении возвращается. А солидную часть времени живет одна в данной квартире в Аояма.

Как ты думаешь, что она мне продемонстрировала?

— Любимые сандалии Марка Болана из змеиной кожи в стеклянной коробке. Бесценное наследие, без которого история рок-н-ролла была бы неполной. Ни единая чешуйка не потеряна, среди подошвы — автограф самого Болана Фанаты мрут от зависти.

Сумирэ нахмурилась и набралась воздуха.

— В случае если б ты изобрел автомобиль, трудящийся на дурных шутках, ты имел возможность упилить на нем довольно далеко.

— М-м… видишь ли, в мире по большому счету имеется такая неприятность, как истощение извилин. Можешь списать на это, — робко сообщил я.

— О’кей, хватит шуток, давай сейчас думай без шуток. Итак, что мне в том месте продемонстрировали? В случае если предугадаешь, счет мой — плачу я.

Я откашлялся и сообщил.

— Тебе продемонстрировали эту прекрасную одежду, в которой ты на данный момент. И вдобавок сообщили: “Носи ее на здоровье, и в ней — милости просим — приходи на работу”.

— Предугадал. — сообщила Сумирэ. — Выяснилось, у Мюу имеется подруга, с которой у нас практически однообразные фигуры. Она богатая, и у нее одежды накопилось — легко жуть какое количество.

Все-таки отечественный мир — достаточно необычное место. В нем живут люди, у которых столько вещей, что уже ни в какой шкаф не влезают. А имеется такие, как я, у которых носки надеты линия знает как — правый с левым всегда из различных пар.

Ну да хорошо, шут с ним. Так вот, Мюу отправилась к собственной подруге и притащила оттуда целую охапку лишних вещей для меня. В случае если присмотреться получше, видно, что они уже чуточку немодные, но с первого взора это не весьма заметно, правда?

— Я бы ничего не осознал, сколько бы ни всматривался, — сообщил я. Сумирэ улыбнулась, по всей видимости, довольная моим ответом. — Размер классно подошел, легко поразительно. И платья, и блузки, юбки — все. Лишь в талии чуть великовато, но в случае если с поясом — по большому счету нет неприятностей.

С обувью также повезло: у меня нога практически такая же, как у Мюу, так что она мне дала пара пар, каковые не носит. На высоком каблуке, на низком, летние сандалии. Все — с итальянскими именами.

Да, еще я взяла сумку в придачу И мало косметики.

— Ну прямо “Джейн Эйр”, — сообщил я.

Вот так и произошло, что Сумирэ три раза в неделю начала ходить на работу в офис Мюу. В костюме либо платье, одев ботинки на каблуке, с легким макияжем, она садилась в электричку в час пик и ехала от Китидзёдзи до станции Харадзюку. Сумирэ в первой половине дня ездит на публичном транспорте!

Что-то из последовательности вон выходящее.

Кроме служебного кабинета в компании, которая пребывала в Акасака, у Мюу был еще маленький персональный офис в Дзингумаэ. В том месте находились два письменных стола — ее и ассистента (другими словами Сумирэ), имелись сейф для бумаг, факс, ноутбук и телефон — вот и все имущество. К единственной комнате — как будто бы для оправдания, что все-таки это квартира — были добавлены малюсенькие ванная и кухня.

Действительно, еще хватило места для CD-плейера, маленьких дюжины и колонок дисков с хорошей музыкой. Квартира пребывала на третьем этаже, окнами на восток. Из них был виден мелкий парк.

Первый этаж строения занимал салон мебели из Северной Европы.

Строение стояло пара в стороне от громадных улиц, так что шум города до него фактически не доносился.

Приходя в офис, Сумирэ поливала цветы и включала кофеварку. Прослушивала автоответчик и контролировала email. В то время, когда поступали новые сообщения, Сумирэ их распечатывала и складывала на стол Мюу. По большей части почта была на британском либо французском — от зарубежных компаний либо торговых агентов.

В то время, когда приносили простые письма, она вскрывала конверты и очевидно ненужное выбрасывала. В течение дня бывало по паре звонков, кое-какие — из зарубежа.

Сумирэ записывала имя, номер телефона, по какому предлогу звонили, а после этого передавала Мюу все данные по ее сотовому телефону.

Мюу в большинстве случаев оказалась в офисе где-то между часом и двумя. Проводила в том месте приблизительно час, давала Сумирэ всяческие поручения, выпивала кофе, беседовать по телефону. В то время, когда необходимо было подготовить письменный ответ, Мюу диктовала его, а Сумирэ набирала текст на “вапро” и отправляла электронной почтой либо по факсу По большей части — краткие деловые письма.

Кроме этого Сумирэ записывала Мюу к косметологу, заказывала для нее столики в ресторанах либо сняла в аренду время на кортах для сквоша. По окончании того как с делами было покончено, Мюу мало болтала с Сумирэ о том о сем и опять куда-то уезжала.

Сумирэ оставалась дежурить в офисе одна. Часами в том месте не оказалось ни одной души, с кем было бы возможно перекинуться хоть парой слов, но ей совсем не было безрадостно

либо скучно. Сумирэ повторяла материал собственных итальянских уроков, на каковые начала ходить два раза в неделю. Учила спряжения неправильных глаголов, слушала кассеты, стараясь запомнить произношение.

Осваивала компьютер и уже имела возможность самостоятельно совладать с не сверхсложными проблемами. Она просматривала файлы, каковые хранились на твёрдом диске, и неспешно стала в самых неспециализированных чертах разбираться, что из себя воображает работа Мюу.

Мюу в общем поведала Сумирэ, чем занимается, в то время, когда они в первый раз встретились на свадьбе. Она заключала эксклюзивные договора с маленькими зарубежными винодельческими компаниями (по большей части французскими), у которых закупала вино для специализированных магазинов и токийских ресторанов. Помимо этого, время от времени организовывала гастроли исполнителей хорошей музыки.

Всю массу практических вопросов брали на себя большие агенты, а Мюу разрабатывала неспециализированный замысел и готовила гастроли в начале. У нее был собственный конек в этом деле: Мюу обнаружила и раскручивала в Японии еще малоизвестных молодых и гениальных музыкантов.

До какой степени данный “персональный бизнес” Мюу был прибыльным, Сумирэ так и не осознала. Эти по управлению и финансам компанией хранились на втором диске, открыть что без пароля было нереально. Но что в том месте какие-то финансы, если она может видеть Мюу, сказать с нею?

Уже от этого Сумирэ была на седьмом небе, и сердце ее заходилось от эйфории. “На этом стуле Мюу сидела, данной ручкой писала, из данной чашки выпивала кофе…” — думала Сумирэ.

А дабы выполнить какое-нибудь поручение Мюу, кроме того совсем пустячное, она практически лезла из кожи вон, только бы сделать все прекрасно.

Частенько Мюу приглашала Сумирэ куда-нибудь покушать совместно. Потому, что ее работа была связана с вином, она систематично посещала узнаваемые рестораны — направляться быть в курсе того, что может понадобиться в бизнесе. Мюу постоянно ела белую рыбу (редко — курицу, да да и то добрая половина порции оставалась нетронутой), от десерта отказывалась.

Она детально изучала карту вин, заказывала бутылку, но сама выпивала лишь один бокал.

— Ты, прошу вас, выпивай, сколько желаешь, — предлагала Мюу, но Сумирэ, что ни скажи, осилить так много в одиночку не имела возможности. Вот и приобретал

Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: