Европейские традиции в переводном сборнике «фацеции»

ФАЦЕЦИИ (от лат. facetia — насмешка, острота) — сборник маленьких смешных рассказов, комических рассказов, переведенный на русский язык в конце 1679 г. В науке принято латинское наименование сборника, в русских исходниках он именуется “Повести смехотворны…”.

В русскую литературу Ф. пришли через Польшу. Польский сборник “Фацеции, либо Жарты польские” был составлен около 1570 г. на базе разных западноевропейских новелл и сборников фацеций. Русский переводчик, обозначивший собственный имя тайнописью, пока не поддающейся расшифровке, выбрал из польского сборника, содержавшего около 180 рассказов, 65 Ф. и добавил к ним еще пара рассказов из вторых источников.

В конце XVII — 1-й пол. XVIII в. русский перевод Ф. неоднократно подвергался переработке. Сохранилось три редакции перевода, каковые так резко отличаются по языку и составу, что высказывались предположения о трех переводах сборника.

Но польская исследовательница Б. Вальчак убедительно доказала, что в базе всех переделок и редакций лежит один перевод.

В отличие от польского оригинала, в котором Ф. были сгруппированы в 5 тематических разделов, в русском сборнике деление на разделы (“трактаты”) ликвидировано. Лишь Ф. о дамах, завершающие сборник, вынесены в особенный раздел. Размещение Ф. в русском сборнике иное, нежели в польском, причем в различных редакциях различное.

Тематика русского сборника Ф. разнообразна: тут новеллы о духовенстве, о власть имущих, о пьяницах, о разоблаченных и посрамленных обманщиках, о дураках, новеллы об удавшихся хитростях, остроумных ответах и т. п.

В рассказах о храбрецах античности встречаем имена Августа-кесаря, Диогена, Сократа, Демосфена, Аристиппа, Цицерона, Вергилия, Антиоха, Ганнибала и др. С именем Цицерона, к примеру, связана Ф. “На малых”. Цицерон, имея брата, малого ростом, похвалялся его портретом перед тестем брата. Тот же, узрев зятя, на бедре которого красовался громадной клинок, задал вопрос: “Кто зятя моего к такому мечу привязал?”

Персонажами вторых Ф. являются простые безымянные храбрецы, как, к примеру, в смешном рассказе “О поселянине, вдавшем сына учитися по латине” Тут рассказывается о том, как сын селянина, данный в столичную школу обучаться латыни, вел праздную и разгульную судьбу и, промотав эти ему деньги, приехал к себе, для получения новой суммы в один раз папа выбрасывал вилами навоз из конюшни, а сын стоял рядом. Папа поинтересовался у него: “Сын, как будет по-латыни “вилы”, “телега” и “навоз”?” Сын отвечал: “Отче, вилы — вилатус, гной — гноятус, воз — возатус”.

Тогда папа, не смотря на то, что и не знал латыни, сообразил, какую школу посещал его сын, ударил его вилами в лоб и сообщил: “Отселе учися вместо школы в хлеве. Забери видлатус в ренкатус и клади гноятус на возатус”.

Громадную подборку составляют в сборнике Ф. новеллы и анекдоты о “женах” (дамах), их уловках и хитростях, неверности, упрямстве и злоязычии. О последнем качестве дам повествуется, к примеру, в Ф “О глаголющей, яко луг не покошен, а пострижен” В ответ на слова мужа, что луг чисто покошен, супруга возразила: “Не покошен, а пострижен” Завязался жаркий спор, и супруг в бешенстве скинул жену с берега в реку Она же, утопая и уже не имея возможности сказать, простерла из воды руку и сложила два пальца наподобие ножниц, все еще утверждая, что луг пострижен, а не покошен.

Исследователи Ф. выделяют две разновидности этого жанра: анекдот об остроумном изречении и новеллу о забавном происшествии. Третья разновидность Ф. объединяет остроумный ответ с рассказом о комическом случае, как, к примеру, в Ф. “О тате (воре — Л С ) и пьянице” Влез как-то преступник в дом пьяницы, что пропил все состояние. Пьяница же, заметив вора в доме, ищущего, что бы забрать, сообщил ему “Брат, не ведаю, что ты тут ночью ищешь, я уже и днем ничего отыскать не могу”.

Интерес в Ф. сосредоточен не на характере, а на происшествии, занимательном и забавном. Характеристики храбрецов весьма кратки и напоминают одна другую, как и сами храбрецы похожи умные и ловкие жены, похожи и их глуповатые мужья.

Новый для русского читателя XVII в жанр новеллы внушал новые понятия о литературе, и в первую очередь то, что литература не обязательно обязана поучать, она может, смешить, никого не осуждая и не оправдывая.

К Ф. как источнику занимательных сюжетов часто обращались писатели, тогда как сами Ф имели возможность воображать собой вариацию литературного произведения, к примеру новеллы Бокаччо.