Феномен викингов – кто они и откуда?

В один из летних дней 789 года на побережье англосаксонского королевства Уэссекс случилось событие, на которое обратили внимание только местные летописцы. К берегу острова Портленд, в эру Римской империи именуемого по-латыни Винделисом, пристали три долгих ладьи, талантливых идти как на веслах, так и под парусами.

С судов высадились бородатые светловолосые незнакомцы, сказавшие на языке, отдалённо сходном с древнеанглийским – по крайней мере, корни большинства слов были понятны жителям Уэссекса. Навстречу корабельщикам вышел тан Беохтрик со собственными людьми. О чём велась беседа, нам неизвестно, но закончилась она ссорой: чужеземцы убили Беохтрика, вырезали его невеликий отряд, забрали трофейное оружие, погрузились на ладьи и провалились сквозь землю в океане.

В целом, эта история по тем временам не была чем-то из последовательности вон выходящим – дело полностью житейское. Англосаксонские королевства Британии прилежно враждовали между собой, а в то время, когда близкородственные свары надоедали, принимались шпынять кельтов в Уэльсе либо Шотландии, приобретали сдачи и снова возвращались к привычным междоусобицам. Война была делом самым обыденным, а уж в случае если обращать внимание в летописях на каждую небольшую стычку – никакого пергамента не напасёшься.

Так отчего же столь незначительный инцидент на Винделисе привлёк внимание хрониста, а в отечественные времена считается чуть ли не главным событием VIII века в Европе, давшим старт новой эре?

Схема Скандинавской экспансии в VIII–XI столетиях. Зелёным обозначены области, подвергавшиеся нападениям викингов, но ими не колонизированные

Тут нужно подчернуть, что англосаксы уже больше двухсот лет были христианами – равно как и все подряд их соседи: бретонцы и франки за Ла-Маншем, ирландцы, валлийцы и шотландцы. Реликты многобожия в случае если и сохранялись, то на бытовом уровне либо в совсем уж отдалённых и труднодоступных горных районах. Высадившиеся же в Уэссексе невоспитанные бородачи были самыми настоящими язычниками – что само по себе было очень необычно.

История с таном Беохтриком – первое документальное свидетельство появления викингов. Разграбление Линдисфарна и Ярроу, набеги на Ирландию, высадка на Оркнейских и Шетландских островах – всё это случится позже. Во второй половине 80-ых годов восьмого века никто из англичан либо франков кроме того предположить не имел возможности, что христианская Европа столкнулась с силой, которая за три последующих столетия поменяет не только границы, но и демографическую обстановку, культуру а также вызовет появлениеновой молитвы: «A furore Normannorum libera nos, Domine!» – «От ярости норманнов спаси нас, Господи!»

Так давайте давайте разберемся, откуда взялись викинги, кто они такие и из-за чего по большому счету произошло их нашествие.

Скандинавия в Чёрные столетия

Люди на Скандинавском полуострове показались задолго до Рождества. Самые ранние культуры (Конгемозе, культура Нёствет-Лихулт, культура Эртебёлле и т.д.) относятся к периоду и мезолиту около шестого тысячелетия до н.э. За две-три тысячи лет до н.э. в южной Скандинавии появляются носители «Культуры боевых топоров и шнуровой керамики», каковые, предположительно, становятся ядром зарождения германских народов – они мигрируют на север от Ютландского полуострова и начинают заселять территории нынешних Норвегии и Швеции.

Но, это дела совсем давешние, а нас интересует период по окончании падения Римской империи, в то время, когда несколько северогерманских племён начала обособляться от другой Европы. Великое переселение народов, крушение Рима, принятие христианства готами, прочими германцами и франками – словом, все грандиозные трансформации середины первого тысячелетия отечественной эры Скандинавию фактически не затронули: через чур уж на большом растоянии.

В Чёрные столетия интереса к Скандинавии никто не проявлял: франкам было чем заняться на континенте, внедрение христианства шло пускай и с уверенностью, но медлительно: церкви сперва следовало утвердиться в новых безжалостных странах. Жители расположенного за Северным и Балтийским морями полуострова «варились в собственном котле» большое количество столетий, фактически ничего не зная о бурных событиях в Европе. Христианские миссионеры в том месте в случае если и оказались, то были единичными и не талантливыми добиться важных удач: ветхие германские всевышние почитались, как и столетия назад, и их культу ничего не угрожало.

Шлем Вендельского стиля, VIII век (из коллекции Стокгольмского музея древностей)

Тут необходимо осуществить пространное отступление и поведать о климатических изюминках тех времён – в противном случае будет неясно, с чего внезапно, начиная с VIII века, скандинавы ринулись искать новые почвы для поселения. С течением столетий климат неоднократно изменялся, оптимумы (потепления) и пессимумы (похолодания) чередовались – так называемый Римский климатический оптимум, длившийся со времён Юлия Цезаря приблизительно до 400 года отечественной эры, много содействовал процветанию Римской империи. Средняя температура тогда была выше в среднем на 1–2 градуса, римские авторы информируют нам, что в Германии и Британии кроме того начали выращивать виноград – ориентировочно с 280 года н.э.

Со своей стороны, климатический пессимум раннего Средневековья, наступивший на протяжении Великого переселения, усугубил и без того не самую успешную военно-политическую и демографическую обстановку в Европе – начавшееся около V века похолодание уменьшает посевные площади, в особенности достаётся северным регионам по большому счету и, очевидно, Скандинавии в частности. Святой Григорий Турский в широком труде VI века «История франков» отмечает: «В то время шли обильные дожди, было довольно много воды, стоял невыносимый мороз, дороги раскисли от грязи и реки вышли из берегов».

В 535–536 годах происходит и вовсе невиданная климатическая аномалия. Дадим слово византийскому историку Прокопию Кесарийскому («Война», IV, 14. 5–6):

«…И в текущем году произошло величайшее чудо: целый год солнце испускало свет как луна, без лучей, как словно бы оно теряло собственную силу, прекратив, как прежде, чисто и ярко сиять. С того времени, как это началось, не прекращались среди людей ни война, ни моровая язва, ни какое-либо иное бедствие, несущее смерть. Тогда шёл десятый год правления Юстиниана».

Другие авторы утверждают, что кроме того в 12 часов дня солнце смотрелось «голубоватым» и предметы не отбрасывали тени – это указывает, что в течение практически полутора лет в воздухе находилась пылевая взвесь, позванная извержением супервулкана либо падением большого метеорита, а, скорее всего, обоими факторами. Германский учёный Вольфганг Бехрингер в книге «Kulturgeschichte des Klimas» приводит археологические эти – в Норвегии VI века около сорока процентов ферм были закинуты, другими словами их обладатели либо вымерли, либо мигрировали южнее. По большому счету, в древнескандинавской мифологии мороз, лёд и мороз имеют свойства эсхатологические, являясь знаком хаоса и смерти – отыщем в памяти ледяных великанов…

Однако, к VIII веку климат начинает стабилизироваться – наступает потепление, снова увеличиваются посевные площади, урожаи зерновых возможно снимать на широтах, прилегающих к Полярному кругу, уровень качества судьбы быстро увеличивается. Результат в полной мере закономерен – взрывообразный рост населения.

Но, тут направляться учитывать не только климатические изюминки, но и географическую специфику Скандинавского полуострова. В случае если на территории восточной Швеции имеются широкие равнины, пригодные для сельского хозяйства, то в гористой Норвегии выращивать пасти и хлеб стада возможно только на узких полосах почвы на протяжении побережья и в равнинах рек. Вечно дробить наделы между сыновьями нереально – почва всё равняется их не прокормит.

В сухом остатке: избыточное (и пассионарное) население, недочёт продовольствия. Скандинавия – не резиновая. Что делать?

Выход был отыскан достаточно скоро – раз нет плодородной почвы, значит, таковую нужно искать за морем. С учётом того, что древние скандинавы давным-давно умели строить хорошие суда, решение вопроса лежало на ладони. Первый «прототип» драккара, «Хьортспрингская ладья», отысканная археологами в Дании, на острове Альс, относится к IV веку до н.э. – лодка имела возможность вместить до 20 гребцов.

Больше того, скандинавские ладьи, имеющие минимальную осадку, имели возможность ходить по любому мелководью и попадать в узкие реки.

Хьортспрингская ладья – судно древних германцев, ок. IV века до н.э. Национальный музей Дании

Вот тогда-то и начинаются первые вылазки древних скандинавов в сторону Британских островов и континента – для начала в целях больше разведывательных, чем завоевательных. Нужно было ознакомиться с обстановкой, а таковая светло свидетельствовала: почвы в том месте большое количество, плотность местных жителей очень мала, таковое население к быстрым налётам со стороны моря непривычно, да и по большому счету не в курсе, что они вероятны. Существуют и документальные свидетельства – процитируем учёного, поэта и богослова VIII века Флакка Альбина (Алкуина):

«Триста пятьдесят лет мы и отечественные отцы жили в данной красивой почва, и ни при каких обстоятельствах прежде Британия не ведала для того чтобы кошмара, какой познала сейчас, по окончании появления язычников. Никто не подозревал, что преступники смогут приходить из-за моря».

Никто не подозревал. И Европа заплатила огромную цену за собственное неведение.

Они пришли!

В свете вышеизложенного остаётся открытым вопрос – а как же европейские короли и игравшиеся всё громадную политическую роль епископы прохлопали столь немыслимую опасность? Куда наблюдали великие исторические деятели той эры? В итоге, императора Карла Великого никак нельзя назвать некомпетентным лентяем, а столь ответственный для страны инструмент, как разведка, бывшие варвары в полной мере удачно переняли у ушедшего в небытие Рима!

Очевидно, что хоть какие-то связи между империей франков и Скандинавией существовали – северные границы Саксонии и Фризии примыкали к территории нынешней Дании, жители которой кроме этого примут живейшее участие в будущих бесчинствах викингов.

Ответа нет. Быть может, сыграли собственную роль нараставшие культурно-цивилизационные различия – отыщем в памяти слова Алкуина, в которых главным есть понятие «язычник», которое противопоставляется «христианам». Европейцы тогда были объединены не по этническому, а по религиозному показателю: чужаком являлся любой не-христианин, будь то испанский мавр-мусульманин либо почитающий всевышних Асгарда скандинав.

До поры до времени королевства и франки Британии относились к неумытым язычникам из далёких северных фьордов пренебрежительно, честно полагая, что Господь на стороне христиан (тогда – кто против них?!).

Викинги. Древнеанглийские миниатюры

Сейчас нужно растолковать, что же мы по большому счету подразумеваем под термином «викинг». Само слово образуется из двух частей: «без сомнений», другими словами, «залив, бухта», и окончания «ing», обозначающего общность людей, значительно чаще родовую – сравним: Каролинг, Капетинг и т.д. Приобретаем «человек из залива»!

Исходно дружины викингов составлялись из тех самых излишков населения – младшие сыновья, не наследующие надел, люди, покинувшие род сами либо изгнанные из него, в противном случае и просто авантюристы , славы и богатства.

Другими словами, не оседлые скандинавы-землевладельцы. Но, из-за чего лишь скандинавы? В составе экипажа корабля имел возможность появляться любой желающий – норвежец, венед, руянин, приладожский кривич.

По окончании того как скандинавы начали осваивать «Путь из варяг в греки» через Неву, Ладогу, Волхов и потом в бассейн Волги, в составе дружин стало появляться много славян, тем более что политеистические пантеоны Древней Руси и Скандинавии были весьма близки, и на данной базе возможно было очень скоро отыскать неспециализированный язык.

Итак, викинг – это не профессия, не национальность и не род занятий. Это – социальный статус, маргинальная социальная несколько, что-то среднее между воином успеха, лицом без определённого места жительства и преступником в составе организованной группы лиц скандинавской (и не только) национальности. Такие хороши молодцы безо всякой ненужной рефлексии имели возможность свободно ограбить соседний фьорд, собственных же сородичей-норвежцев либо свеев – прецеденты известны.

В большинстве они не были ограничены необходимой для оседлых скандинавов совокупностью моральных табу и неспешно стали считать, что стоят выше неинтересных земледельцев хотя бы вследствие того что в религиозной сфере началась сакрализация войны – достаточно отыскать в памяти о культе всевышних-солдат, Одина, Тора и других.

Тор с молотом Мьёллнир.

Статуэтка, датируемая приблизительно 1000 годом н.э.

В случае если показалась социальная несколько, то в такой обязательно зарождаются собственная субкультура, собственная этика и собственные религиозные воззрения – особенно в условиях господствующего около родоплеменного строя. За примерами на большом растоянии ходить не требуется – функции жречества, годи, неспешно переходят к армейским вождям: если ты удачливый конунг, значит, приближен к всевышним, они тебе благоволят – следовательно, ты и отправляешь нужные ритуалы и приносишь жертвы.

Гарантированно попасть в Вальхаллу по окончании смерти возможно только одним методом – героически умереть в сражении. На одно из первых мест ставится слава и личная доблесть, очевидно, добытая в честной битве.

Наконец, как раз викинги «изобретают» морскую пехоту в том виде, в каком мы её знаем – противопоставить их невиданной прежде тактике европейцам-христианам было нечего. Выработанная древними скандинавами схема была несложной, но поразительно действенной: неожиданный налёт фактически в любой точке морского либо речного побережья (опять отыщем в памяти о способности драккаров ходить по мелководью), а по окончании успешной атаки столь же быстрое отступление, пока соперник опоздал подтянуть сколь-нибудь большие силы – пиши позже этих разбойников в открытом море. Это уже позже викинги займутся респектабельной торговлей, для любопытства откроют Исландию, Америку и Гренландию и отправятся проходить службу в «варяжскую дружину» к византийским императорам, а в конце VIII – начале IX столетий они занимались только самыми возмутительными грабежами, захватом земель в Англии, Ирландии и на материке, работорговлей и другими не меньше увлекательными вещами…

Древнескандинавские суда, современная реконструкция.

На переднем замысле драккар Islendingur («Исландец»), совершивший в 2000 году переход под парусом через Атлантический океан. На данный момент находится в музее г. Ньярдвик, Исландия

Говорить тут о первом большом налёте викингов – атаке на монастырь святого Кутберта на острове Линдисфарн 8 июня 793 года – не имеет смысла, эта история общеизвестна. Достаточно заявить, что это неприятное событие случилось всего через четыре года по окончании первого появления викингов у берегов Уэссекса; скандинавы весьма скоро поняли, что города и христианские монастыри хранят много достатков, которым следовало бы отыскать более разумное использование.

С Линдисфарна викинги утащили кроме того гроб основателя монастыря, святого Кутберта, и его нашли лишь спустя триста лет, в 1104 году, по счастью, мало повреждённым. С той поры Европа более не знала спокойствия – они оказались фактически ежегодно, то тут, то в том месте. Предугадать направление следующего удара было полностью нереально, равно как и всерьёз противостоять скандинавам военной силой – они выскальзывали из рук, словно бы капли ртути; армии наследников Карла Великого либо английских королей просто не успевали подойти к месту очередного нападения.

Но, о предстоящей истории походов викингов мы поведаем как-нибудь в второй раз – этот текст был призван растолковать, как климатические и географические изюминки раннего Средневековья предопределили начало эры норманнских завоеваний, длившейся триста с лишним лет.