В то время, когда – нибудь, отечественный мир не выдержит. Треснут все цепи и оковы, держащие его. Тогда он перевернётся, выплеснув всё, что мы сотворили.
И в том месте окажется одна только грязь.
Филипп Боровик.
Дорога. Неизменно, то справа, то слева проезжают машины. Мчатся на громадных скоростях, с визгом, нехотя чуть притормаживая, сворачивают в тоненький переулок. Рядом с переулком, отечественный с дедушкой любимый парк.
Рома не обожает его. Его не прельщают шуршащие хворостом и листвой тропинки, деревья, перекрасившиеся в оранжевые краски к осени. Его всё тянет в город – не таковой он, как мы с дедушкой.
Дед обожает вытащить собственную утреннюю газету и сесть на лавочку.
В таком положении он имеете возможность сидеть продолжительно, до обеда, в противном случае и до вечера просидит. Я всё время, негромко играюсь рядом, пробуя привлечь Ромкино внимание, но он, состроив забавную мордашку, сидит рядом с дедой на краю лавочки и, специально нарушая тишину, стучит маленькой красненькой лопаточкой по ней. Проходит ещё час.
Мимо нас проходит большое количество людей – это мамы с детишками, каковые, так и норовят куда – нибудь убежать, старушки и старики, гуляющие по парку.
Не редкость, пройдут влюблённые парочки. Я уже занимаюсь вторым делом, Рома, также занят каким – то, для себя увлекательным занятием. Внезапно звучит до боли привычный звук колокольчика.
Это мороженщик катит по старинке телегу с мороженым. Мы с братом срываемся с места, на ходу, нащупывая в собственных карманах, эти дедушкой монетки. Тот хитро радуется и переворачивает страницу. Мы идём и лижем превкусное мороженое. Рома чуть в первых рядах, видно совсем позабыв собственную обиду, я иду следом, опасаясь выронить из стаканчика заветный пломбир.
Брат теряется где – то за поворотом, в том месте где – то сидит отечественный дед.
Я не тороплюсь, бережно ем мороженое, успевая погладить всех идущих навстречу мне псов. Вот госпожа Стивенсон, ответственного вида женщина, рядом с ней, на мелких лапках бежит той — терьер. Женщина радуется, видя, как я вожусь с её собачкой, обе меня покидают, но следующий пёс не заставляет себя ожидать – это тёмный лабрадор.
Рядом с ним идёт серьёзная персона, неизменно держащая сотовый телефон около уха. Проходят мимо, мужчина на миг отвлекается от беседы по телефону, радуется мне и опять, сделав важный вид, торопится за собакой. Меня кличет Рома, пробуя что – то сообщить, но я не слышу, и тороплюсь к нему.
Внезапно останавливаюсь, не дойдя до поворота пара метров. Слева заканчивается парк – тут переход и автобусная остановка через дорогу без светофора, что дед весьма не обожают. По данной дороге мчатся автомобили, свернувшие в проулок.
На остановке полно народу. Деловые, мамы с детьми, пожилые, дети, школьники. Подходит автобус.
На остановке появляется шум, перемещение.
Я стою гордо, ни на, что ни обращаю внимание, позади начинают шептаться люди, какой я вежливый и сдержанный, хоть и мелкий. Я радуюсь всей собственной ухмылкой. Внезапно, по окончании того, как отъехал автобус, я подмечаю мелкую, сухонькую старуху, мелкими шажками, медлительно идущую к переходу – «Зебре».
Автомобили летят с различных сторон так, что старуху покачивает. Она оборачивается в сторону остановки, где стою и я. Стою я ко всем спиной, показывая напыщенную непринуждённость. Старуха оборачивается, и видно по её невообразимо прекрасным голубым глазам, что она ищет помощи.
Отвернувшись, она опять медленными шажками приближается к концу тротуара.
Опять оборачивается, сейчас уже наблюдает на меня. Я стою гордо, словно бы её не вижу, она неуверено протягивает собственную жилистую руку, и по данной руке можно понять какой был человек. Её руки, практически все стёрты от трудной работы, кое – где имеется слабо видимые синяки.
Она неуверено тянет ко мне, и, возможно, ко всем, стоящим на остановке людям, руку, опасаясь попросить перевести её через дорогу. Я не подмечаю её, спиной ощущая, что люди также не очень наблюдают в ту сторону.
Старуха решает отчаянный ход и переступает бордюр. В последний раз она поворачивается ко мне, наблюдает небесными глазами и тянет руку. Я стою, не шелохнувшись, осознавая, что нужно оказать помощь.
Она делает ещё пара мелких шажков, осознавая, что в таком темпе не сможет перейти. Перед ней проезжают на громадной скорости пара автомобилей.
Её староватое платье и седые, практически белые волосы очень сильно мотает от ветра, созданного автомобилями. Она делает роковой ход вперёд, но тут срывается с места какой – то мужчина и хватает её под руку. На лице старухи появляется еле заметное облегчение.
Перед данной парой останавливаются все, без исключения автомобили. Скоро старуха опять одна, но, она уже на другой стороне. Она пробует с опаской спуститься с тротуара.
По моему лицу катится слеза, наконец, я осознаю, что я сделал. Не так долго осталось ждать всё моё лицо намокло от слёз, я, закрываю его руками и звучно плача бегу. Бегу не к дедушке, как раньше, бегу всё дальше и дальше от парка, зная, что нельзя рассказать дедушке, что это я виноват…
Мир возможно спасти, вкладывая в него не только зло, но и добро, поскольку оно умножается… Боровик Филипп.
* * *
По её лицу текли слёзы нескончаемыми потоками
— Филипп, присматривай за братом.- Эти слова, как эхо отдавались от его головы к сердцу.
Ритм сердца начал усиливаться. Перед глазами поплыли образы: громадной кирпичный дом, свежая трава, резвятся какие конкретно – то дети. Слышен хохот. Из высоких труб валит густой дым – в доме горит камин, сидит мама, листает книгу…
— Филипп, Филипп, Филипп!!! – кто – то кличет его.
— Филипп! – ритм сердца учащается! – Где Рома? – совсем привычный голос…
— Стоп! Рома, Рома – мой брат!!! – ритм сердца на пределе, в кровь выбрасывается адреналин и перед глазами мелькает последняя картина, радующейся матери.
Филипп быстро открывает глаза и, не успевая рассмотреть обстановку телепортируется в малоизвестном направлении.
Глава 11. Случай.
Холодное утро. В палаточном лагере, что стоит на бугре ещё все дремлют. Но двое мужчин, видно в далеком прошлом поднявшиеся направляются к человеку, лежащему на тёплом одеяле.
Около его ног вьётся не сильный ураганчик из опавших листьев.
Временами, в то время, когда ветер подует очень очень сильно, что в этих местах не новость, кончик одеяла начинает мотаться в различные стороны, завлекая мелких котят, бегающих тут же. Один из мужчин неласково отпихнул, попавшегося под ноги котёнка и продолжил идти, что – то обсуждая с напарником.
Кусты, скрывавшие лежавшего человека, заколыхались под дуновением ветра. С некоторых палаток сорвало брезентовые крыши, и со всех сторон послышалась ругань.
— Наблюдай, продолжительно уже лежит, уж не умер ли?
— Не – дышит!
— Очень сильно мы его по башке[5] ударили, по-моему?
— Ничего, оклемается!
— Что с ним делать будем – то?
Юноша зашевелился и на секунду открыл глаза, внезапно в атмосферу взвелись листья и комья земли, а в то время, когда пыль улеглась, лежавшего нигде не было.
Люди, обсуждавшие его и находившиеся в нескольких метрах, не шелохнулись.
— Какая к нам птичка попалась! – весело сообщил один из них.
— Да, телепорты не каждый день сами приходят, но сейчас никуда не уйдёт, сам ещё к нам придёт!
Мужчины развернулись и спокойным шагом направились к собственной палатке.
* * *
Занудный густой лес, без передышки тянущийся уже в течении многих часов, наконец, начал редеть. Показались тропинки, протоптанные лапами животных и подошвами ботинок. Такие высокие, многоветвистые деревья как раньше, больше не оказались.
На небе не было ни единого облачка, но оно было скорее серое, чем голубое.
Послышался громкий звук лопастей вертолёта. Это штатный облёт секторов леса – смотрят за пожарами. Тень, находившаяся среди одной из бессчётных, тропинок съёжилась и метнулась к ближайшему дереву. Подул ветер.
голые кустики и Высокая трава пригнулись к почва.
Вертолёт недолго повисел нал этим местом и его грохот начал удаляться.
* * *
Анжела, эта девочка обучалась со мной в начальной и средней[6] школе. Это приятель детства и по совместительству первая любовь. По большому счету – то с кем я обучался с первого класса, так скажем, не весьма нравились мне.
Они мне надоели и были легко приятелями, в случае если возможно так сообщить.
Не смотря на то, что, в случае если честно друзей у меня в классе было мало, не говоря уже о настоящих. Но Анжела, была исключением, не смотря на то, что меня она, так сообщить не подмечала, ну приятель я ей и приятель! Эта четырнадцатилетняя девочка с долгими яркими волосами, легко курносым улыбкой и носом на лице.
Она осознавала любую мою проблему, ощущала, в то время, когда, что – то скрывал, помогала.
в один раз она пригласила меня на собственное сутки рождение, поплавать в океане либо в бассейне. Мы выбрали океан. Мало вязкий, но прозрачный он тянулся и простирался на многие мили в том направлении, за горизонт, что являлся серой полосой.
Хм, из-за чего – то сейчас океан не сливался с небом, как в большинстве случаев, но мы додумались по горизонту, что где – то в его центре шторм.
В данный жаркий солнечный сутки мы не вылезали из воды, пока не показались громадные волны. Но и они первое время нас не тревожили. Мы нормально плавали, ныряли с трубками, игрались в игры.
Скоро единственная младшая сестра Анжелы не выдержала и ушла на берег.
Мы плавали . Она плавать очень не умела, но держалась в воде нормально. Я же «кидался» под волны у берега, и меня выносило на мокрый песок, раз десять перевернув.
Мне это доставляло огромное наслаждение – этакий адреналин!
Но тут пошли вправду громадные волны. Перевёртывая вместе с какими – то морскими глыбами меня выбрасывало практически в финиш пляжа, но народа было мало, и не было жертв. Мой дед с, утомившимся плавать братом, жующим Анжелины и персик родители, сидевшие тут – же забеспокоились и крикнули, что – бы мы выходили!
Я с лёгкостью выбежал и отправился за полотенцем, в то время, когда Анжелина мама, что – то звучно крикнула. Я обернулся и заметил такую волну, которая имела возможность накрыть целый пляж.
Отдыхающие с криком быстро встали со полотенец и своих лежаков, и, успевая схватить лишь собственные полезные вещи, бросились к единственной лестнице.
Новый крик мамы Анжелы вывел меня из лёгкого ступора. Я обернулся. Волна уже подошла к берегу и её барашки готовы были разбиться о берег, в этот самый момент я увидел, что Анжела иначе волны, другими словами за ней.
Она беспомощно трясла руками, то ли махая нам, дабы помогли, то ли пробуя балансировать.
— Филипп, помоги ей! – крикнула мне мама Анжелы, не зная, что делать, бежать к ней либо удирать от волны, поскольку сама плавать не умела.
В то время, когда я забежал на пирс, волна с силой ударила по берегу, но к счастью все успели встать наверх – к автостраде. Но Анжелу относило обратной волной всё дальше и дальше от берега. Я разбежался и нырнул в воду. Она мне показалась весьма холодной.
Мимо меня пронесло какую – то корягу. Я вынырнул и огляделся. До подруги было пара метров, в то время, когда меня подняло волной и кинуло к берегу.
Сопротивляться стихии я кроме того не пробовал и сейчас ожидал отливную, обратную волну. Ну, вот она, меня поволокло назад в океан, и в эти мгновения я посильнее получил ногами, приближаясь к, ели двигающемуся телу Анжелы. Скоро, одним глазом осмотрев её, я постарался взвалить её на себя, но из данной выдумки ничего не вышло.
— Обними меня! – крикнул тогда я.
— Что? – сказала она.
— Обними меня, скорее!
Она обняла меня за талию.
— Нет же! Обними за шею!
Она, недолго думая положила собственные дрожащие руки мне на шею. Похвалив её, я начал ожидать новую волну. Она положила собственную голову мне на плечё и задала вопрос, из-за чего мы не плывём.
Я ничего не ответил, поскольку мне бы залилась в рот вода.
Тут я почувствовал волну и расслабился. Нас несло на берег. В том месте, вверху на стене находились люди и смотрели за нами. Кто – то, что – то кричал, но на данный момент было не до того.
Берег приближался, в этот самый момент нас поволокло назад. Я ожидал этого момента и бешено получил ногами в стиле «кроль»[7], но мы не сдвинулись ни на сантиметр. Анжела пробовала мне помогать собственными ногами, но мне это мешало – возрастал вес.
Сам бы я смог доплыть, но с ней, с таким грузом.
Я ещё раз разогнался, но снова остался на одном месте. Ещё одна волна, позже нас опять потянуло назад, и любой раз всё дальше и дальше.
— Что же это получается, что ты Филипп не сильный меня? Чего расслабился? Я тебя не желаю терять, напрягись, поднажми, в противном случае ты и собственную любовь угробишь!
— Филипп давай – давай брат! – это крикнул Рома.
Я обратился в слух, пробуя расслышать его подбадривания.
— Кто это заявил, что я не сильный тебя? Мы равны братец! – сообщив эти слова, я улыбнулся, и в то время, когда нас понесло к берегу на очередной волне, нырнул. Анжела на пояснице совсем размякла.
Проплыв под водой пара метров я почувствовал привычное чувство, и в то время, когда меня начало тащить назад телепортировался. Но, не представив места. В голове всё закружилось, перемешалось в этот самый момент я начал ощущать, что руки моей подруги разжимаются, а это самое ужасное, в случае если на протяжении телепортации тебя выбросит из потока, ты можешь появляться неизвестно где и с чем.
За секунду до полного разжатия её конца и рук телепортации, я схватил её.
Очень сильно ударившись о мелкий подводный риф, я разжал собственные руки, и Анжела полетела в светло синий глубину. Мои глаза закрылись.
Внезапно я почувствовал сильную руку, добывающую меня у самого берега из воды. Выплюнув хороший стакан воды, я заметил, что Рома осматривает Анжелу. Взглянув вверх, я заметил мило радующееся лицо деда.
Сейчас из-за чего – то пропали все волны и не добрый океан выплёвывал мелкие остатки. Наверху все весело кричали и махали нам руками. Я подбежал к брату.
— Пульса нет! – прискорбно заявил он.
Я потрогал руку, после этого приложил ухо к её груди. Сердце билось слабо и неровно.
— Не хорошо дело. – Сказал я. – Что делать, что делать! – мелькало у меня в голове.
С большим трудом вспоминая летний палаточный лагерь, я неуверенно положил ей на грудь руки крестом и надавил. Ничего не случилось.
— Может посильнее нужно? – задал вопрос Рома.
Я надавил посильнее и из её рта вылетел мелкий фонтанчик. Я попытался ещё пара раз – до тех пор пока вода в её организме не кончилась.
Тут послышались звуки сирены, и к нам подбежали три доктора. Дед поднял нас с братом, и мы пошли к остальным людям, дабы не мешать.
Анжела пришла в сознание, и показались носилки. В то время, когда её проносили мимо нас, она вяло помахала рукой.
Все расходились. Все нас восхваляли и поздравляли, доже доктор подошёл и заявил, что я спас её жизнь, но я не до оконца ещё осознал, что сделал. Дед обнял нас с Ромой, и мы прижались к нему. Я обернулся и взглянуть на пляж.
Человек из работы спасения ставил табличку «Купаться не разрещаеться», по всему берегу ходили люди в форме и собирали плавающие вещи, вещи, мусор, медуз и камни, выкинутые океаном. Солнце пропало, небо нахмурилось, но ливень идти не планировал.
Я проводил взором машину скорой помощи. Мы прошли пара мигающих «Спасательных» автомобилей и сели в собственную. Дед повернулся к нам и улыбнулся.
Мы с братом как – то загадочно, не сговариваясь, повернулись, а позже на отечественных лицах показались ухмылки.
Потом Анжела поправиться, и станет моей девушкой, пока не переедет в второй город, но это уже вторая история.
Глава 12. Москва.
Белые хлопья безостановочно сыпались на, вымощенную камнем дорогу. Было плохо холодно и мокро. Юноша, лежащий на дороге, развернул голову и, заметив грязь около себя начал подниматься.
В ушах свистел ветер. Около высилось какое – то строение похожее на крепость.
— Эх, куда занесло? – сказал он, крутясь на месте.
Небо было тёмно — синим, показывающим, что на данный момент ночь.
Филипп пригляделся к строениям, и внезапно содрогнулся.
— Это же!
С близстоящей башни послышались гулкие удары – часы били полночь.
-Неужели Красная площадь Москвы? Но из-за чего ко мне? С этим местом у меня нет связей…
Кинув беглый взор на часы, Филипп зажмурился по привычке, ожидая перемещения, но ничего не случилось.
-Да что такое? Из-за чего не получается.
Он сел на мокрый асфальт и постарался сконцентрироваться, а затем возобновил попытки, но это ничего не дало.
— Перенервничал, душевно выдохся! Ну что такое! Рома, Рома, я отыщу тебя!!!
Вот уже как битый час с неба падали белые хлопья. Температура быстро упала, и ни то, что люди, автомобили реже выскакивали из – за поворотов. Снежинки, были такими большими, что, пока они падают, возможно было разглядеть различные, незамысловатые узоры.
Кое-где поддувал ветер посильнее, и в том месте снежинки образовывали радостный ураганчик.
Рука намокла и вся замерзла. Филипп не ощущал, как пара снежинок опять приземлилась на его руку. Он посмотрел на её, в этот самый момент его как бы втянуло куда-то.
Встав с кровати и потянувшись, ребёнок планировал уже выйти из собственной помещения и заняться привычными делами, но тут остановился около окна и посмотрел на улицу. Всё было белым, полностью всё. От окна по обычаю веяло холодом, но сейчас мальчика это не остановило, и он подошёл ближе к нему.
— А, уже поднялся, – послышался нежный голос дедушки, – простудишься ещё, отойди!
— Дед, а что это? – мальчик приложил руку к стеклу.
— А, на данный момент всё определишь, буди брата и спускайся на ланч, да наблюдай у окна не находись, простудишься! – Дед высвободил пара окон от сковавших их штор и белый, броский свет залил всю помещение. Побелели, и без того белые простыни, ожил пейзаж на единственной картине, радостно запрыгали жёлтые лучики, перескакивая с потолка на стену и обратно.
— Хорошее утро дед!
— А, поднялся уже Рома, ну не прислоняйтесь так к стеклу, Рома, Филипп, спускайтесь вниз! – и дед, хрустя накрахмаленным фартуком, вышел из помещения.
Скоро послышался стремительный топот, и две пары мелких ножек сбежали вниз по ступеням. Сходу почувствовался приятель, весёлый запах. Рома с братом влетели на кухню и остановились как вкопанные.
За громадным окном, добывая до карниза, белели огромные сугробы.
А белое одеяло всё возрастало и возрастало, снова упавшим снегом.
— Рома, Филипп, хорошее утро, как спалось? – это подошла бабушка со сковородкой, переворачивая в ней, легко пригоревший блин.
— Бабуля привет! – Рома, предвкушая вкусный ланч и превосходную прогулку, обернулся. – А не так долго осталось ждать мама приедет? Она же давала слово сейчас приехать? – как бы невзначай задал вопрос он, усаживаясь за стол и теребя прекрасную белую скатерть с бахромой и розовыми вишенками на краях.
— Ты же знаешь, что мама неимеетвозможности, для чего задаёшь вопросы?
На это Рома не смог ответить, и кивнул в сторону плиты, позволяя понять, что может сгореть ещё один блин. Бабушка, спохватившись небольшими шажками, приблизилась и склонилась над плитой. Внезапно дверь на террасу открылась, и оттуда повеяло колючим холодом.
Казалось, от этого мимолётного дуновения сжалась, словно бы пробуя удержать тепло скатерть, сжался ворсистый, мягкий коврик с незамысловатым узором и сами братья поежились, бросая взор на входящего дедушку.
— Ну, погодка — то хорошая, правда целый вход замело, лишь через террасу — то и выйдешь! – он подошёл к столу потрепал кого – то из братьев и отхлебнул тёплого чая из собственной чашки.
— Садись, попытайся моих блинчиков! – начала уговаривать позавтракать супруга бабушка.
— Да некогда мне! – отмахнулся дед и радостно подмигнув, сообщил, дабы мы стремительнее кушали и скорее шли на улицу.
Потому, что снег в этих краях, да ещё в таком изобилии был уникальностью, юноши скоро опустошили тарелки, и бабушка дотянулась им новенькие, многоцветные пуховики. Про снег им большое количество говорили и просматривали и они, само собой разумеется, додумались, что это именно он, но вживую они видели его в первый раз. Выйдя за пределы крыльца, братьям было нужно удивиться ещё больше!
Везде, практически везде лежала белая простыня – целый сад был под периной, все заборы и соседние дворы, конечно крыши соседних зданий были заметены и покрыты белым одеяньем. Каждую веточку, недалеко от стоящих деревьев занесло и накрыло отдельным одеяльцем. А сверху всё продолжали и сыпалисьбелые хлопья.
От крыльца, глубоко в сад вела расчищенная дорожка, в конце которой стоял дед с лопатой. Он — то уж знал, как управиться с этими валунами и сугробами. Появившись и прожив всю собственную жизнь в Российской Федерации, как он говорил, ему приходилось делать это каждую зиму.
— Ну, чего поднялись? – крикнул дед, осознавая, чему его внуки так удивились. – Давайте ка, позже налюбуетесь, а ну, помогите мне! – сообщил он и потряс приготовленными лопатами.
Дети, медлительно, словно бы ещё не могли отойти от замеченного, пошли по дорожке. Дедушка, словно бы не увидев этого, дал им лопаты и принялся дальше расчищать путь.
Лопата на секунду взметнулась в атмосферу и с лёгкостью вошла в рыхлый снег. Провалившись метра на два вглубь, унося с собой рукав прекрасной курточки, глухо стукнулась об асфальтированную дорогу. О, что это было за эмоцию, следовать за лопатой уходящей куда-то в неизвестность, куда — то в чёрную, холодную глубину.
Сперва, кроме того показалось страшновато, но, в то время, когда лопата упёрлась во что — то жёсткое и кроме этого медлительно вылезла из снега, ужас пропал! И лопата, опять кратко взметнувшись, утонула по самую ручку. Но детям это занятие скоро открыли для себя новые увлечения — куски холодного, как мороженное снега взлетали в голубое небо и опадали, рассыпавшись на мелкие снежинки.
Под падающим снегом было радостно и приятно кружиться, ловить его без всякого оружия, и что бы по этому поводу не сказал дед, языком.
Всласть, наглотавшись снега и убрав всю дорожку, дед открыл внукам ворота и те выбежали в переулок. Тут, без оглядки на то, что рабочие делали уборку, снег падал и падал, видно к такому никто не готовься . Все бордюрчики замело громадными горами белого, рассыпчатого снега, сама дорога, где иногда проезжали автомобили, также была заметена по колено.
Мальчишки, срочно схватив собственные лопаточки, бросились на первую гору.
Дед, постояв около открытых ворот, улыбнулся. Медлительно развернувшись, он отправился в дом.
Тут, казалось, снег был ещё лучше, чем в собственном дворе. Тут возможно было перекидывать с одного места на второе, что бы дед, само собой разумеется запретил! Так же до тех пор пока его нет, возможно было зарыться в него по голову, либо на громадной скорости скатиться с горки либо на белую простыню и наблюдать в опускающиеся снежинки…
Удивительные статьи:
- Антропологические (этнографические) классификации и универсальная модель культуры
- Громкие слова, тихие слова 3 страница
- В тот же день некоторое время спустя
Похожие статьи, которые вам понравятся:
-
Глава 2. тысячеглазый аргус 4 страница
— Влад, здравствуй! — Венгерцев подошел к креслу совсем близко, но остановился, словно бы осознавая эмоции живого человека. — Я ненадолго. Я пришел…
-
Глава 3. объяснение с директором
Второй шанс Создатель:Аллеранс Бета:Sonnet Рейтинг:PG-13 Пейринг:СС/ГГ Жанр:Romance Дисклаймер:Храбрецы принадлежат Джо, содержание фика — мне….
-
не забываем всё: год за годом 1941 1942 1943 1944 1945 Замиховский Григорий Ефимович, 25-я Чапаевская дивизия. Защита Севастополя На лётном поле лежало…
-
Размышление в хрустальной пещере
Роджер Желязны Кровь Амбера Хроники Амбера – 7 «Желязны Р. Хроники Амбера: Кровь Амбера. Символ Хаоса»: ЭКСМО?Пресс; М.; 2002 ISBN 5?04?001520?8…