Глава 11. пережить приключение

Слабей дыханье холодов;

Из льда страдания столетий

Освободясь, пришли в перемещенье.

И громкий треск плывущих льдин

Сулит нам буйство вод весенних.

Хвала Творцу, наш век таков,

Что зло во множестве личин

Нас ловит каждое мгновенье,

Покуда мы не совершим

Тот грандиозный взлет души,

Какому не отыскать сравненья.

Кристофер Фрай (Перевод Н. Бобровой)

Господь призывает вас в том направлении, где утоление жажды этого мира будет приносить вам радость.

Фредерик Бучнер

По южному Орегону петляет река, берущая начало от горной цепи Каскейдс и текущая к побережью. Эта река моего детства, которая проложила себе путь в глубоких ущельях моей памяти. Мелким мальчиком я совершил большое количество летних дней на реке Рог, занимаясь ловлей рыбы, купаясь и собирая ягоды; не смотря на то, что значительно чаще я ловил рыбу.

Мне нравится наименование, которое дали данной реке французские охотники, — «Проказница». Это наименование было необычным благословением моих приключений — я был проказником на реке Рог.[12]http://lib.rus.ec/b/171338/read — n_12#n_12

Я весьма дорожу собственными воспоминаниями о тех золотых днях моего детства, исходя из этого прошлым летом я отвез в том направлении Стейси и отечественных мальчиков, дабы продемонстрировать им реку и поделиться собственными воспоминаниями. Лето в низовьях реки Рог весьма засушливое и жаркое. Это особенно правильно для второй половины июля, исходя из этого мы с нетерпением ожидали возможности поплавать на байдарках, как направляться вымокнуть и повеселиться от души.

Где-то между отмелью и домиком Моррисона Фостер над данной рекой нависает утес. В этом месте каньон сужается, река делается глубже и тише, перед тем как впасть в море. Высокие склоны утеса нависают с обеих сторон реки, и с северной стороны — до которой возможно добраться лишь на лодке — утес носит название Джампинг.

Мы всей семьей весьма любим прыгать в воду с отвесных скал, в особенности в то время, когда погода стоит сухая и жаркая, а прыжок обещает быть достаточно продолжительным, дабы у вас перехватило дыхание, в то время, когда, пройдя теплый слой воды, вы погрузитесь в том направлении, где мрачно и холодно, так холодно, что, задыхаясь, вы попытаетесь поскорее вынырнуть назад, к солнцу. Утес Джампинг возвышается над рекой приблизительно на высоту двухэтажного дома; это достаточно высоко, дабы вы успели досчитать до пяти, перед тем как коснетесь воды (прыгая с башни в местном бассейне, вы чуть досчитаете до двух). Поразительно, но скалы кажутся вдвое выше, в то время, когда мы наблюдаем вниз перед прыжком и любая клеточка отечественного тела говорит: «Кроме того и не думай об этом».

Исходя из этого вы не думаете, а заставляете себя взобраться на кручу и наслаждаетесь свободным падением, которое продолжается так продолжительно, что вам думается, за это время возможно было бы прочесть про себя «Отче отечественный». В то время, когда вы погружаетесь в холодную воду, все ваши эмоции обострены, а в то время, когда вы выныриваете, ваши родные весело приветствуют вас, и что-то в вас также радуется, по причине того, что вы сделали это. В тот сутки мы все прыгнули: сперва я, после этого Стейси, Блейн, Сэм а также Люк.

И еще какой-то здоровый неуклюжий юноша, что уже планировал спускаться вниз, заметив, с какой высоты нужно будет лететь; но он все-таки прыгнул, по причине того, что, взглянуть на прыжок Люка, не имел возможность жить дальше, зная, что струсил, что не смог сделать того, на что решился шестилетний мальчишка. По окончании первого прыжка вы должны прыгнуть еще раз — частично вследствие того что вы не верите, что сделали это, частично вследствие того что ужас уступает место восхищению. Мы погрелись на солнышке, а после этого… опять ринулись вниз.

Так я желал бы прожить всю собственную жизнь. Я желал бы обожать еще более страстно, не ожидая, что меня полюбят в ответ. Я желал бы уходить с головой в творческую работу, хорошую Всевышнего.

Я желал бы принимать участие в сражении при Баннокберне, пройти по воде за Петром, отозвавшимся на призыв Иисуса, молиться об выполнении подлинных желанийсвоего сердца. Как сообщил поэт Джордж Чапмен,

Дай мне дух, что в активном море данной жизни

Обожает, дабы сильный ветер надувал его паруса,

Кроме того в случае если его палуба трещит, а мачты гнутся,

И его корабль так очень сильно кренится на один бок,

Что возможно зачерпнуть воды и заметить, как киль

рассекает воздушное пространство.

(Give me a spirit that on this life’s rough sea

Loves to have his sails filled with a lusty wind,

Even till his sail-yards tremble, his masts crack,

And his rapt ship run on her side so low

That she drinks water, and her keel ploughs air.)

Жизнь — это не задача, которая требует решения, это приключение, которое нужно прожить. В этом содержится ее сущность, и таковой она была неизменно В первую очередь времен, в то время, когда Господь написал для данной драмы захватывающий сценарий и заявил, что это прекрасно. Всевышний устроил мир так, что он раскрывается для нас только тогда, в то время, когда риск делается лейтмотивом нашей жизни, а это, со своей стороны, происходит только тогда, в то время, когда мы живем верою.

Мужчина не будет радостен , пока его работа, духовная и любовь жизнь не станут для него приключением.

Верный вопрос

Пара лет назад я листал введение к одной книге и внезапно наткнулся на предложение, поменявшее мою жизнь. Всевышний подходит к нам сугубо лично и обращается к нашим сердцам совсем особенным для каждого образом — не только посредством Библии, Он применяет для этого все творение. Со Стейси Он говорит при помощи фильмов.

С Крейгом при помощи рок-н-ролла (лишь день назад он позвонил мне и заявил, что песня «Running Through the Jungle» вдохновила его на чтение Библии).

Ко мне Божье слово приходит по-различному — в то время, когда я замечаю восход солнца, либо общаюсь с приятелями, либо наблюдаю фильмы, либо слушаю музыку, либо отдыхаю на природе, либо просматриваю книги. Но особенно забавно это не редкость с книгами. Бродя по букинистическому магазину, я могу внезапно «услышать», как один из тысячи томов как словно бы говорит мне: «Забери меня», прямо как писал Августин в собственной «Исповеди»: tolle legge — забери и прочти.

Как умелый рыболов, Всевышний забрасывает удочку в воду, где плавает форель. Во введении к одной книге, которую я забрал в тот сутки, создатель (Джил Бейли) поделился с читателями советом, что дал ему его духовный наставник:

Не задавай вопросы, что нужно этому миру. Спроси себя, что возобновляет тебя к судьбе, и занимайся этим, поскольку миру необходимы люди, каковые возродились к судьбе.

Эта фраза меня так заинтересовала, что я онемел от удивления. Неожиданно я осознал, как ужасной была вся моя жизнь до этого момента; я понял, что жил по сценарию, написанному для меня кем-то вторым. Всю собственную жизнь я просил мир сообщить мне, что нужно делать.

Это принципиально отличается от того, в то время, когда вы просите дать вам совет либо консультацию; в действительности я желал освободиться от ответственности, и особенно от необходимости рисковать. Я желал, дабы кто-то второй сообщил, каким мне нужно быть. Слава Всевышнему, этому не суждено было сбыться.

Я не смог продолжительно жить по сценарию, что мне вручили. Он не подошел мне, как Саулу его оружие. Мир позеров неимеетвозможности предложить вам ничего иного, не считая как самому стать позером.

Как сообщил Бучнер, нам всегда угрожает опасность стать не актерами в драме нашей жизни, а подопытными существами, «идти в том направлении, куда направляет нас мир, плыть по течению совместно со всем, что происходит около, пробуя угнаться за сильнейшими». Прочтя совет, этот Бейли, я знал, что это Всевышний сказал со мной. Это было приглашение покинуть почву Ур.

Я положил книжку на место, кроме того не посмотрев на следующую страницу, и вышел из магазина, дабы отправиться на поиски судьбы, которую стоит прожить.

Я подал заявление прося принять меня в аспирантуру и был принят. Учеба содействовала не только моему карьерному росту; благодаря трансформациям, каковые случились со мной в ходе обучения, я стал писателем, оратором и психологом. Изменилась вся траектория моей жизни, а вместе с этим жизнь многих и многих вторых людей.

Но я чуть не отказался от этого пути. Видите ли, в то время, когда я подал заявление, у меня не было ни цента, дабы оплатить учебу.

Я был женат, у меня было трое детей, и мне нужно было выплачивать проценты по ипотечному кредиту; в это время судьбы большая часть мужчин всецело отказываются от своих мечтаний. Риск думается им через чур громадным. Кроме этого, в тот момент мне позвонили из одной компании в г. Вашингтоне и внесли предложение работу, сулившую немыслимые доходы.

Я был бы в респектабельной компании, вращался бы в весьма влиятельных кругах и получал бы солидные деньги.

Так Господь еще больше усложнил обстановку, контролируя мою решимость. Один путь вел к моей мечте, выполнению жажд, за каковые я не имел возможности заплатить, и совсем неизвестному будущему; второй — к успеху, уверенному продвижению по служебной иерархии и идеальной утрата моей души.

На ближайших выходных я отправился в горы, дабы привести в порядок собственные мысли. Жизнь думается более понятной, в то время, когда стоишь один на берегу горного озера с удочкой в руке. В то время, когда я взобрался на Холи Кросс Уилдернесс, мне показалось, что я освободился от собственного влияния и ложного образа этого мира. На следующий день Господь заговорил со мной: «Джон, ты можешь дать согласие на это предложение, в случае если желаешь. Это не грех.

Но эта работа убьет тебя, и ты знаешь это».

Он был прав; устроиться на эту работу означало дать согласие жить в соответствии со своим фальшивым образом. «Если ты желаешь следовать за Мной, — продолжил Он, — ты обязан выбрать второй путь». Я замечательно знал, о чем Он сказал, — «второй путь» вел к неизведанному, к новым перспективам и возможностям. Через несколько дней необычным образом последовало еще три звонка.

Первый был из той компании в Вашингтоне; я сообщил им, что не подхожу для данной работы и им направляться поискать кого-то другого.

В то время, когда я повесил трубку, мое фальшивое «я» прокричало: «Что ты делаешь?!» На следующий сутки раздался еще один звонок; это была моя супруга. Она заявила, что звонили из аспирантуры и интересовались, в то время, когда я внесу первый взнос за обучение. На третий сутки мне позвонил мой ветхий приятель, что молился за меня и за мое ответ. «Мы считаем, что тебе нужно пойти обучаться, — сообщил он, — и мы желаем оплатить твое обучение».

Из двух дорог на перепутье в лесу

Я выбрал самую нехоженую,

И затем все изменилось.

Чего вы ожидаете?

Где бы мы были сейчас, если бы Авраам, выслушав предложение, которое сделал ему Всевышний, с опаской взвесил все «за» и «против», и сделал вывод, что ему будет лучше, если он останется в Уре, сохранив собственную медицинскую страховку, 20 дней оплачиваемого отпуска и пенсионные накопления? Что бы случилось, если бы Моисей послушался совета собственной матери «ни при каких обстоятельствах не играться со спичками» и вел бы себя с опаской и осмотрительно, избегая всяких горящих кустов?

У нас не было бы Евангелия, если бы Павел заключил, что жизнь фарисея, быть может, и не есть воплощением всех мужских мечтаний, но по крайней мере она предсказуема и непременно более стабильна, чем та, которая ожидает его, если он последует за голосом, что слышал по пути в Дамаск. В итоге, люди довольно часто слышат всякие голоса, и кто знает, Всевышний ли говорит с ними либо им это думается. Где бы мы были, если бы Христос не был страстным, необузданным и романтичным?

Поразмыслите о том, что нас по большому счету не было бы на свете, если бы Господь не отправился на громадный риск, сотворив человека.

Большая часть мужчин тратят собственную энергию на то, дабы как возможно меньше подвергаться риску, свести его к минимуму. Их дети слышат «нет» значительно чаще, чем «да»; их сотрудники чувствуют себя связанными по ногам и рукам, равно как и их жены. В случае если у них получается сделать собственную жизнь надёжной, не рисковать, они сплетают себе кокон и наряду с этим удивляются, из-за чего им нечем дышать.

В случае если же это не получается, они проклинают Всевышнего, удваивают свои силы и страдают от повышенного давления. Если вы присмотритесь к тому фальшивому образу, что человек пробует создать, то заметите, что в нем постоянно присутствуют две составляющие: рвение повысить собственную компетентность в каком-то вопросе и отказ от всего, что нереально держать под контролем. Как сообщил Дейвид Уайт, «цена отечественной живучести складывается из суммы всех отечественных страхов».

В Книге Бытие мы читаем, что за убийство брата Господь обрек Каина на скитальца и жизнь изгнанника; прочтя еще пять библейских стихов, мы определим, что Каин выстроил город (см.: Быт. 4:12, 17). Нежелание верить Всевышнему и рвение держать все под своим контролем сидит в каждом мужчине.

Уайт рассуждает о несоответствии, существующем между жаждой фальшивого «я» «взять власть над происходящим, осуществлять контроль все их последствия и события и жаждой души взять власть благодаря происходящему, несмотря на то, что именно будет происходить». Вы в буквальном смысле жертвуете собственной душой и собственной настоящей силой, в то время, когда стремитесь все осуществлять контроль, как тот юноша из притчи, поведанной нам Иисусом.

Он сделал вывод, что справится с жизненными трудностями, избавится от всех неприятностей, выстроив громадные житницы, но в ту же ночь погиб (см.: Лк. 12:16–20). «…Какая польза человеку, если он купит всю землю, а душе собственной повредит?» (Мк. 8:36).

Кстати, вы имеете возможность утратить душу задолго перед тем, как погибнете.

У канадского биолога Фарли Моуота была мечта — изучать жизнь волков в естественной среде их обитания, в дикой местности на Аляске. В базу книги «Волк, что не плачет» легли впечатления от его исследовательской экспедиции. Моуот стал прототипом главного храбреца фильма, снятого по данной книге, — доктора наук Тайлера, книжного червя, что имел весьма не сильный представление о жизни в экспедиции.

Тайлер нанимает умелого летчика с Аляски, Роузи Литтла, дабы тот глубокой зимний период доставил его вместе с оборудованием в равнину Блэкстоун. До тех пор пока они летят на мелком одномоторном самолете над одной из самых красивых, труднопроходимых и страшных местностей на земле, Литтл расспрашивает Тайлера о тайной цели его экспедиции:

Литтл: Сообщи-ка мне, Тайлер… что особого в данной равнине Блэкстоун? Что в том месте имеется? Марганец? (Тишина.) Ну, уж точно не нефть.

Возможно, золото?

Тайлер: Тяжело сообщить.

Литтл: Ты умный мужчина, Тайлер… держишь при себе собственные замыслы. Все мы тут золотоискатели, не так ли, Тайлер? Все что-то роем… ищем в почве… (По окончании паузы.)

Я раскрою тебе один секрет, Тайлер. Золото находится не в почве. Золота тут нет.

Настоящее золото значительно южнее, оно сидит в собственной гостиной, таращится в коробку и умирает от скуки.

Умирает от скуки, Тайлер.

Неожиданно мотор самолета издает пара кашляющих звуков, после этого раздается треск, хрип… и он замирает. Слышно, только как ветер треплет крылья самолета.

Литтл: (Со стоном.) О, Боже.

Тайлер: Что произошло?

Литтл: Забери штурвал.

Литтл передает штурвал самолета Тайлеру (что в жизни не летал на самолетах) и принимается жадно искать что-то в ветхом коробке с инструментами, находящемся между сиденьями. Не сумев отыскать то, что искал, Литтл начинает психовать. С криками он выворачивает содержимое коробки на пол.

После этого так же неожиданно успокаивается, трет лицо руками.

Тайлер: (Так же, как и прежде паникуя и пробуя руководить самолетом.) Что произошло?

Литтл: Скучно, Тайлер. Скучно… вот что произошло. Что может победить скуку, Тайлер? Приключение.

ПРИКЛЮЧЕНИЕ, Тайлер!

С этими словами Литтл распахивает дверь самолета и фактически исчезает за ней, ударяя по чему-то — быть может, по замерзшей трубе для подачи горючего. Мотор опять заводится именно в тот момент, в то время, когда они чуть не врезаются в горный склон. Литтл хватает штурвал и направляет самолет сильно вверх, чуть не задевая вершину горы, а после этого вниз, навстречу красивой равнине.

Быть может, Роузи Литтл был безумным, но он был гением. Он знал тайну мужской души и лекарство от хвори, что мучила его. Через чур много мужчин отказались от собственной грезы, поскольку не желали рисковать, либо опасались, что не выдержат опробование, либо по причине того, что им никто не сказал, что те жажды, каковые скрыты в глубине их душ, хорошие.

Но душа мужчины, которую Литтл именует настоящим золотом, создана не чтобы держать все под контролем; она создана для приключений.

В нас сохранились какие-то не сильный воспоминания о том, что в то время, когда Господь поселил человека на земле, он возложил на него немыслимую миссию — Он дал человеку разрешение изучить, строить, завоевывать и заботиться обо всем созданном Им. Это был чистый лист, что нужно было заполнить, холст, на что нужно было нанести краски. Так что, дорогие мои, Всевышний не забирал назад собственного разрешения.

Оно все еще у нас, и мир ожидает, что мужчина воспользуется им.

Если бы у вас было разрешение делать то, что вам хочется, что бы вы стали делать? Не задавайте вопросы как, этим самым вы убьете собственный желание. Как — это неверный вопрос, вопрос человека, лишенного веры.

Он свидетельствует следующее: «До тех пор пока я светло не замечу собственный путь, я не поверю в него, не отважусь пойти по нему». В то время, когда ангел сообщил Захарии, что его супруга в преклонных годах родит ему сына по имени Иоанн, Захария задал вопрос, как такое быть может, и за это был поражен немотой. Вопрос как находится в ведении Всевышнего.

Он же задаёт вопросы вас: Что?

Что запечатлено в вашем сердце? Что возобновляет вас к судьбе? Если бы вы имели возможность сделать то, чего вам постоянно хотелось, что бы это было?

Видите ли, призвание мужчины запечатлено в его сердце, и определить, в чем оно состоит, он сможет только тогда, в то время, когда прекратит сдерживать собственные глубинные жажды.

Перефразируя Бейли, сообщу: не задавайте вопросы себя о том, что необходимо миру, спросите себя, что возобновляет вас к судьбе, по причине того, что миру необходимы мужчины, каковые возродились к судьбе.

Обязан подметить, что приглашение в новую судьбу, которое я взял в книжном магазине, было выдано мне на том этапе моего христианского пути, в то время, когда мой темперамент претерпел такие трансформации, что, взяв его, я не отказался от него и не совершил какой-нибудь глупый поступок. Я знаком с мужчинами, каковые трактовали подобные рекомендации как разрешение покинуть собственную жену и сбежать с секретаршей. Они заблуждаются по поводу того, чего в действительности желают и для чего сотворены.

В то время, когда Всевышний создавал данный мир, у Него был определенный план, и в случае если мы нарушаем его, то лишаемся надежды отыскать жизнь. Так как отечественные сердца находятся через чур на большом растоянии от родного дома, Всевышний дал нам закон как необычное ограждение, помогающее нам не сорваться в пропасть.

Целью отечественного духовного пути есть изменение сердца, и мальчик, которому нужен закон, будет мужчиной, что может жить, повинуясь Духу закона. «Я говорю: поступайте по духу, и вы не станете выполнять вожделений плоти…Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. На таковых нет закона» (Гал. 5:16, 22–23).

Жизнь мужчины делается приключением и обретает верховный суть, в то время, когда он бросает попытки держать все под контролем и возвращается к мечтам собственного сердца. Время от времени эти грезы похоронены так глубоко, что требуется их раскапывать. Для этого нужно обратить внимание на собственные жажды. Вспомните собственный прошлое, те моменты, в то время, когда вам нравилось то, что вы делали.

По мере того как мы растем, изменяются подробности и события, но главная тема остается неизменной.

К примеру, еще мальчиком Дейл главенствовалзаводилой в компании мальчишек, живших по соседству; в колледже он стал капитаном команды теннисистов. Он чувствует себя полным жизни, стояв во главе какой-то группы людей. Для Чарлза данной главной темой стало мастерство, в юные годы он всегда рисовал.

В школе больше всего ему нравились уроки лепки. Окончив колледж, он кинул рисование.

И возродился к судьбе лишь в возрасте пятидесяти одного года, в то время, когда снова занялся любимым делом.

Дабы отыскать в памяти жажды собственного сердца, мужчине необходимо отвлечься от развлечений и шума повседневной судьбе и побыть наедине со своей душой. Ему нужно отправиться на природу, послушать тишину, насладиться одиночеством. Оставшись наедине с самим собой, он обязан разрешить подняться на поверхность тому, что было погребено в его душе.

В том месте, под слоем печали и горечи, находятся в далеком прошлом забытые жажды.

Время от времени, в то время, когда мужчина начинает думать, словно бы то, что возобновляет его к судьбе, есть порочным, первым на поверхность может выйти соблазн. В этом случае он обязан задать вопрос себя: «А какое желание прячется за этим жаждой? Что стоит за тем, что, как мне думается, я отыщу в собственной душе?» В то время, когда желание все же начнет подниматься на поверхность, мы предугадаем, что за ним стоит, в случае если разрешим из глубины собственной души встать крику, как сообщил Уайт, крику, «что тяжело расслышать, что напоминает о забытой смелости и о том, что нам нужна вторая жизнь, а не увеличение заработной плата».

Я столько раз наблюдал с тоской

На мраморное изваянье,

Что скульптор высек для меня, — корабль

Со свернутыми парусами, получивший в гавани покой.

Скульптура эта, говоря по правде,

Не цель являет ту, что я достигнул,

А лишь жизнь, какою жил я, потому что,

В то время, когда пришла любовь, я убоялся

Вероятного крушения иллюзий;

Толкнулось горе в дверь мою —

От страха на стук я не ответил;

Честолюбье меня позвало, но ловить успех

Я не посмел. Наряду с этим, как ни необычно,

Всю жизнь я тщился судьбе суть отыскать.

Теперь-то мне ясно: обязан любой

Поднять все паруса без промедленья,

Чтобы ветр судьбы собственной поймать бесстрашно,

Куда бы он ни направлял корабль.

Стремленье в судьбу добавить суть

Имеется путь к сумасшествию,

А жизнь без смысла — это как будто бы пытка

Неясной и томительной мечтою:

Точь-в-точь корабль, что рвется в море

И сам страшится собственного жажды.

Эдгар Ли Мастерс

Навстречу неизвестности

«Духовную жизнь нереально уподобить жизни в провинции, — сообщил Говард Мейси. — Скорее ее возможно назвать судьбой в приграничной крепости, и мы, обитатели данной крепости, должны согласиться с тем, что наша жизнь постоянно будет неспокойной и неустроенной, и радоваться этому». Самое громадное препятствие на пути осуществления отечественных жажд — это отечественное фальшивое «я» и его неприязнь к тайне. Осознаёте ли, это значительная неприятность, по причине того, что тайна — это обязательный атрибут приключения.

Более того, тайна образовывает сущность Бога и вселенной, Что создал ее. Каждая серьёзная сторона судьбы мужчины — его отношения с Всевышним, вторыми людьми, его призвание, духовная битва, в которой он принимает участие, — пронизана тайной. И это хорошо; тайна — это весёлая, красивая часть действительности, главная составляющая отечественной души, стремящейся к приключениям. Как сообщил Освальд Чамберс,

От природы мы так склонны все просчитывать и рассчитывать, что наблюдаем на неопределенность как на некое зло… Определенность — это показатель судьбы, основанной на здравом смысле; неопределенность — это показатель духовной судьбы. Верить вВсевышнем значит быть робким во всем остальном, поскольку мы не знаем, что сутки будущий нам готовит. В большинстве случаев эти слова произносят с печальным вздохом; на самом же деле они должны быть выражением напряженного ожидания.

My Utmost for His Highest

В отношениях с Всевышним формулы не действуют. Точка. Исходя из этого и у людей, следующих за Ним, не должно быть стереотипов и шаблонов.

Всевышний — это Личность, а не теория. Он действует не как программа — кроме того не как богословская совокупность, — а как по-настоящему живая, свободная личность. «Божьи владения страшны, — сообщил епископ Антоний, — и вы должны вступить в том направлении, а не собирать о них данные». Вспомните Иисуса Навина и взятие Иерихона.

Израильтяне подготавливаются нанести собственный первый удар для захвата почвы обетованной, и от этого момента зависит через чур очень многое — боевой дух солдат, их доверие Иисусу Навину, не говоря уже об их репутации. Это их сутки «Д» — сутки начала операций, в случае если возможно так сообщить, и слух об этом должен был разлететься везде. Как Господь решил дать хорошее начало этому предприятию?

Он приказал израильтянам каждый день в течение шести дней обходить город, трубя в трубы; а на седьмой сутки обойти город семь раз и после этого всем совместно вскрикнуть громким голосом. Само собой разумеется, это сработало. Но понимаете что?

Израильтяне поступили так лишь один раз и ни при каких обстоятельствах больше эту тактику не использовали.

Давайте еще раз отыщем в памяти о его войске и Гедеоне, численность которого была сокращена с тридцати двух тысяч до трехсот человек. Какой замысел атаки