Глава 13. комиссия по регистрации маглорожденных. 3 страница

Когда они разбили новый лагерь в маленькой рощице и окружили их защитой, Гарри накинул собственную Мантию-невидимку и отправился за провизией. Но его замыслам не было суждено сбыться. Он чуть вошел в город, как внезапно пронизывающий мороз, опустившийся на землю густой туман и потемневшее небо вынудили его остановиться на месте.

— Но ты же можешь вызывать потрясающего Патронуса! – вскрикнул Рон, в то время, когда Гарри возвратился обратно с безлюдными руками, не легко дыша и повторяя одними губами единственное слово «дементоры».

— Я не… смог, — ответил Гарри, судорожно хватая ртом воздушное пространство. Бок от стремительного бега нещадно болел, Гарри зажал его рукой. – Патронус… не… показался бы.

Ему внезапно стало стыдно, в то время, когда он заметил ошеломленные и разочарованные лица друзей. Это было похоже настоящий ночной кошмар – видеть скользящих в тумане дементоров, и осознавать, что он не может обезопасисть себя в то время, в то время, когда страшный мороз душит его, заполнив и парализовав легкие, а в голове звучат отдаленные крики. От Гарри потребовалась вся его сила воли, дабы не рвануть с места и не убежать, покинув сзади безликих дементоров среди людей, каковые, само собой разумеется их не видели, но в полной мере совершенно верно чувствовали безысходность и отчаяние из-за невидимого присутствия этих страшных существ.

— Итак, мы все еще без еды.

— Заткнись, Рон, — оборвала его Гермиона. – Гарри, так что произошло? Из-за чего ты думаешь, что не имел возможность позвать Патронуса?

День назад у тебя это превосходно получалось!

-Я не знаю.

Он уселся в одно из кресел Перкинса, ощущая себя с каждой минутой всё более униженным. Он опасался, что в него происходит что-то не то. Казалось, что вчерашний сутки был чем-то весьма и весьма отдаленным, а сейчас он ощущал себя опять тринадцатилетним, в то время, когда при встрече с дементором в Хогвартс-Экспресс упал в обморок.

Рон пнул ножку стула.

— Что? – со злобой огрызнулся он на Гермиону. – Я голоден! С того времени, как я стоял одной ногой в гробу, истекая кровью, у меня ничегошеньки не было во рту, не считая пары поганок!

— Ну тогда иди и сам сражайся с дементорами, — сообщил уязвленный Гарри.

— Да я бы пошёле, но моя рука забинтована и висит на веревке, перекинутой через шею, если ты внезапно не увидел!

— Да, весьма убедительная обстоятельство не пойти.

— Это что еще за…?

— Ну конечно же! – вскрикнула Гермиона, хлопнув себя ладонью по лбу. Парни замолчали и в удивлении уставились на девушку. – Гарри, дай мне медальон! Стремительнее! – сообщила она нетерпеливо, щелкнув громадным и средним пальцем перед его носом, заметив, что Гарри не сдвинулся с места. – Хоркрукс, Гарри!

Он все еще на тебе?

Она протянула руку, и Гарри снял с шеи золотую цепь. Сейчас он почувствовал свободу и невероятную лёгкость. До этого он кроме того не осознавал тяжесть, давившую на него изнутри.

— Так лучше? – задал вопрос Гермиона.

— Да, легче!

— Гарри, — сообщила она, склонившись над ним, голосом, каким в большинстве случаев, в его представлении, говорят с тяжелобольным, — как ты думаешь, никто сейчас не обладал твоим сознанием?

— Что? Нет! – вскрикнул Гарри. – Я не забываю все, что мы делали, пока медальон был на мне. Я бы не помнил ничего, если бы мною руководили, правда так как?

Джинни говорила мне, что ничего не имела возможности отыскать в памяти, что с ней происходило.

— Хмм, — пробормотала Гермиона, глядя на тяжелый медальон в собственной руке. – Ну, все равно, нам не нужно его надевать. Будем хранить его в палатке.

— Мы не начнём оставлять его без присмотра, — твердо ответил Гарри. – В случае если мы его утратим, либо его похитят…

— Ну прекрасно, прекрасно, — дала согласие Гермиона, повесила медальон себе на шею и запрятала под рубахой. – Тогда мы будем носить его попеременно, дабы медальон по долгу ни на ком не оставался.

— Замечательно, — раздраженно сообщил Рон, — ну теперь-то, в то время, когда мы решили данный непростой вопрос, мы можем заняться отечественным пропитанием?

— Можем, но лишь мы отправимся за ним в какое-нибудь второе место, — ответила Гермиона, кинув стремительный взор на Гарри. – Нам не в коем случае не нужно оставаться тут, где около шныряют дементоры.

В конечном счете они обустроились на ночевку на дальнем краю луга, принадлежавшего одиноко находившейся ферме, где они раздобыли мало хлеба и яиц.

— Это же не считается, что мы совершили кражу, правда? – озабоченно задала вопрос Гермиона, в то время, когда они за обе щеки уплетали гренки с яйцами. – Мы так как покинули деньги под куриным насестом.

Рон закатил глаза и ответил с набитым ртом:

— Гем..фиона, не бесфокойша ты так. Расслабша…

И вправду, значительно несложнее было легко наслаждаться судьбой по окончании для того чтобы сытного ужина и не о чем ни думать. Недавний инцидент с дементорами этим вечером вспоминали со хохотом, и Гарри с радостным, кроме того возможно сообщить, оптимистичным, настроением приступил к собственному первому из трех дежурств грядущей ночи.

В первый раз они столкнулись с пониманием того, что полный желудок свидетельствует хорошее размещение духа, а безлюдной – ссоры и уныние. Действительно, Гарри мало удивился этому открытию, потому, что, благодаря Дурслям, знал о голоде не понаслышке. Гермиона достаточно нормально переносила те вечера, в то время, когда, роясь в отходах, они обнаружили из еды лишь ягоды либо несвежие бисквиты, действительно, тогда она становилась пара вспыльчивей, чем в большинстве случаев, и более немногословной.

Рон же, привыкшей к вкусной домашней пище и трехразовому питанию благодаря домашним и своей матери эльфам Хогвартса, от голода становился безумным и раздражительным. В то время, когда его Рона надевать хоркрукс выпадала на периоды, в каковые появлялись неприятности с пропитанием, он становился совсем невыносимым.

— Ну и куда сейчас? – всегда задавал он одинаковый вопрос. Сам он, наверное, не имел не мельчайшей идеи на данный счет, но наряду с этим ожидал, что Гарри и Гермиона придумают какой-нибудь замысел, тогда как он будет сидеть и обреченно взирать на ничтожные запасы провизии. Так, Гарри и Гермиона израсходовали многие часы бесполезно пробуя решить, где необходимо искать другие хоркруксы и как стереть с лица земли уже имеющийся, с каждым разом их беседы становились все менее продуктивными из-за отсутствия какой-либо новой информации.

Потому, что Дамблдор был уверен, что Волдеморт запрятал хоркрусы в местах, крайне важных для него, парни продолжали опять и опять перечислять, как будто бы просматривая какую-то неинтересную молитву, места, где Валдеморт в то время, когда –или жил либо бывал, — сиротский приют, где он появился и вырос; Хогвартс, где он обучался; на данный момент и Беркс, где он трудился по окончании школы; и после этого Албания, где он пребывал в годы собственного изгнания, — все это были главные направлениями поиска.

— Да, давайте отправимся в Албанию. Поразмыслишь, пригодиться всего пара часиков, дабы обыскать всю страну, — саркастично сообщил Рон.

— В том месте хоркруксов быть неимеетвозможности. Он сделал пять из них еще до изгнания, и Дамблдор был уверен, что змея – шестой, — ответила Гермиона. – Мы знаем, что змея не в Албании, по причине того, что она в большинстве случаев рядом с Вол…

— Я ж просил не именовать его имя!

— Прекрасно! Змея в большинстве случаев рядом с Сам-Знаешь-Кем. Сейчас доволен?

— Не совсем.

— Я сомневаюсь, что он скрывается где-то у «Боргин и Брукс», — сообщил Гарри. Он и раньше сказал то же самое, но на данный момент он сделал это, дабы мало разрядить обстановку. – «Боргин и Брукс» были специалистами в Чёрных силах, они легко бы выявили хоркрукс.

Рон умышленно зевнул. Подавив практически непреодолимое желание запустить в него чем-нибудь тяжелым, Гарри продолжал:

— Я все еще настаиваю, что он имел возможность запрятать что-нибудь в Хогвартсе.

Гермиона набралась воздуха.

— Но Дамблдор отыскал бы его, Гарри!

Гарри в который уже раз привел подтверждение в пользу собственной теории:

— Дамблдор сам мне сказал, что не знает всех секретов Хогвартса. Говорю тебе, в случае если и было место, которое по-настоящему принципиально важно для Вол…

— Ой!

— САМ-ЗНАЕШЬ-КОГО! – Прокричал Гарри, делая ударение на каждом слове. – В случае если и было место, которое вправду было принципиально важно для Сами-Знаете-Кого, то это Хогвартс!

— Ой, да ладно тебе, — улыбнулся Рон. – Школа – ответственное место?

— Да, как раз школа. Она стала его первым настоящим домом, местом, где к нему пришло познание, что он особый. Она значит для него всё, а также по окончании того, как он ушел…

— Мы так как говорим о Сами-Знаете-Ком? Так так как? Либо о тебе, Гарри? – спросил Рон.

Он потянул за цепочку с хоркруксом, висевшую на его шее.

Гарри внезапно страшно захотелось посильнее схватить её и придушить приятеля.

— Ты заявил, что Сам-Знаешь-Кто просил Дамблдора дать место работы в школе по окончании того, как он ушел, — сообщила Гермиона.

— Совершенно верно, — кивнул Гарри.

— И Дамблдор поразмыслил, что он желает возвратиться лишь чтобы, быть может, отыскать какой-нибудь артефакт и сделать из него еще один хоркрукс?

— Ну да? – сообщил Гарри.

— Но работы в Хогвартсе ему все-таки не взял, не правда ли? – продолжала Гермиона. – Так, ему так и не представился шанс сделать хоркрукс и запрятать его в школе!

— Ну прекрасно, — сдался Гарри. – Давайте забудем о Хогвартсе.

Не отыскав больше никаких ниточек, каковые имели возможность бы оказать помощь им в отыскивании хоркруксов, приятели, спрятавшись под Мантией-Невидимкой, отправились в Лондон, дабы отыскать сиротский приют, где совершил собственный детство Волдеморт. Прокравшись в библиотеку, Гермиона узнала, что строение приюта было снесено много лет назад. На его месте сейчас размещалось офисное строение.

— Может попытаться добраться до фундамената? – нерешительно внесла предложение Гермиона.

— Он не прятал бы тут хоркруксы, — с уверенностью заявил Гарри. Он знал это точно. Приют был для Волдеморта местом, откуда он постоянно хотел убежать; он не стал бы тут прятать частичку собственной души.

Дамблдор продемонстрировал Гарри, что главным критерием Волдеморта при выборе мест для собственных тайников были загадочность и великолепие, а данный мрачный серый уголок Лондона не шел ни в какое сравнение с Хордвардсом, Министерством либо таким строением как Гринготтc, Чудесный банк, с его мраморными полами и золотыми воротами.

Кроме того не имея больше идей относительно того, где искать хоркруксы, приятели колесилипо стране, всегда разбивая лагерь на новом месте для пущей безопасности. Каждое утро они весьма шепетильно стирали следы собственного нахождения, после этого снова отправлялись в путь. Путешествуя посредством Аппарации (трансгрессии, телепортации, необходимое выделить — Прим.

Julia), они обнаружили новое убежище то в лесу, то в тенистой расщелине между утесами, то на поросшей вереском поляне, то на склоне горы, а в один раз ночевали в укрытой от чужих глаз уединенной пещере. Каждые двенадцать часов они передавали хоркрукс друг другу, словно бы играясь в какую-то дурную замедленную игру «передай посылку», где страшная музыка замирала, по причине того, что призом победителю были двенадцать тревоги и часов страха.

Шрам все так же тревожил Гарри. Он увидел, что это случалось особенно довольно часто, в то время, когда он надевал на шею медальон. Время от времени он не имел возможности сдержать себя, дабы не сморщится от боли.

-Что? Что ты видел? – задавал вопросы Рон, в то время, когда подмечал страдания Гарри.

— Лицо, — шептал Гарри любой раз, — Все также лицо. Преступник, что похитил у Грегоровича.

Тогда Рон отворачивался, кроме того не стараясь скрыть разочарования. Гарри знал, что Рон сохранял надежду определить хоть какие-то новости о семье либо об остальных участниках Ордена Феникса, но, в итоге, Гарри не телевизионный эфир, он может видеть лишь то, о чем сейчас думает Волдеморт, и не может «настраиваться на различные волны» по первой прихоти приятеля.Наверное, Волдеморт постоянно пребывал в малоизвестном молодом человеке с радостным лицом.

Гарри был уверен, местонахождение и имя этого юноши Волдеморт знает не лучше, чем он сам. Без оглядки на то, что шрам болел , а радостный белокурый мальчик так маняще плескался в его воспоминаниях, он обучился не показывать собственную боль, по причине того, что любой раз упоминание о воре злило Рона и Гермиону. И Гарри не имел возможности винить их за это, по причине того, что замечательно осознавал, что в них сказало только отчаянное желание отыскать хоркруксы.

Дни шли за днями, медлено перетекая в семь дней, и в какой-то момент Гарри начал подозревать, Гермиона и Рон ведут за его спиной тайные беседы, причем говорят они очевидно о нем. Пара раз они замолкали, когда Гарри входил в палатку, и два раза он случайно натыкался на них, что-то скоро шепчущих друг другу, и оба раза, когда они осознавали, что Гарри рядом, прекращали разговор и притворялись, что страшно заняты собиранием дров либо походом за водой.

Гарри уже начинал думать, что приятели дали согласие отправиться с ним в это путешествие, которое сейчас больше было похожим бесцельное бродяжничество, в тайне сохраняя надежду на какой-то имеющийся у него тайный замысел действий. Сейчас Рон открыто демонстрировал собственный нехорошее настроение Помимо этого, Гарри начинал волноваться, что Гермиона также весьма разочаровалась в его лидерских свойствах. Он отчаянно старался отыскать ответ, где же находится следующий хоркрукс, но единственным местом его нахождения так же, как и прежде виделся лишь Хогвартс, но, потому, что никто больше с ним не соглашался, Гарри прекратил настаивать на данной версии.

Осень настигла их все так же путешествущими по стране. Сейчас они устанавливали палатку на ковре из опавших листьев. Простой для этого времени года туман становился еще гуще из-за появления дементоров, дождь и ветер кроме этого не облегчали жизнь.

Не обращая внимания на то, что Гермиона сейчас лучше разбиралась в съедобных грибах, каковые они имели возможность питаться, это приносило мало эйфории, потому, что самой громадной проблемой оставалась фактически полная изоляция, недочёт общения с людьми и идеальное неведение всего, что касалось хода борьбы с Волдемортом.

— Моя мать, — в один раз сообщил Рон, в то время, когда они разбили лагерь на берегу одной из рек в Уэльсе, — может сделать что угодно вкусненькое прямо из воздуха.

Он недовольно ткнул вилкой в кусок практически обуглившейся рыбы, лежавшей на тарелке. Гарри нечайно посмотрел на шею Рона и заметил, как и ожидал, золотую цепь, на которой висел хоркрукс. Он поборол желание огрызнуться приятелю, поразмыслив, что нехорошее настроение того очевидно усугубляется медальоном.

— Твоя мать неимеетвозможности делать еду из воздуха, — возразила Гермиона. – Никто на такое не может. Еда есть одним из пяти Принципиальных Исключений Закона Гампа об Главных элементах Трансфигура…

— О, ты не имела возможности бы владеть английскимязыком? А? – перебил её Рон, выковыривая остатки рыбы из зубов.

— Нереально создать еду из воздуха! Ты можешь стать причиной еЁ с помощь заклятия Ассио, в случае если знаешь ее местонахождение, можешь трансформировать из чего-то другого либо расширить её количество из того, что уже имеется…

— Ну, не затрудняй себя повышением количества данной рыбы, она ужасна, — сообщил Рон.

— Гарри поймал рыбу, и я приготовила из неё всё, что было в моих силах! Кстати, я увидела, что мне постоянно достаётся вся готовка. Полагаю, это вследствие того что я девочка, не так ли?!

— Нет, это вследствие того что лучше из всех нас троих разбираешься в магии, — возразил Рон.

Гермиона быстро встала, остатки ее жаренной рыбы выскользнули из тарелки и упали на пол.

— При таких условиях, на следующий день готовишь ты, Рон! Отыщешь продукты и попытайся перевоплотить их во что-нибудь съедобное, а я позже буду сидеть и с обиженной лицом, наблюдать на твое творение, стонать и жаловаться, дабы ты, наконец, осознал…

— Замолчи! – взорвался Гарри. – Замолчи! на данный момент же!

Гермиона возразила:

— Как ты можешь принимать его сторону, он так как кроме того…

— Гермиона, помолчи! Я на данный момент услышал кого-то!

Он напряженно вслушивался, подняв руки, призывая тем самым друзей молчать. После этого, через шум протекающей рядом с палаткой реки, до него донеслись звуки голосов. Он взглянуть на Хитрскоп, тот не вращался.

— Ты защитила нас заклятием Муффлиато, сохраняю надежду? – негромко задал вопрос Гарри Гермиону.

— Я наложила все вероятные заклятия, — тихо сказала она в ответ, — Муффлиато, отталкивающими магглов чарами и заклятьями маскировки. Кто бы они ни были, они не смогут услышать либо встретиться с нами.

шорох и Шарканье листьев, звук катящихся камней и треск сломанных веток показывали на то, что по крутому, поросшему лесом склону, окаймляющему узкий берег реки, где размешалась их палатка, спускается пара человек. Парни выхватили собственные палочки, готовые ко всему. Волшебная защита, окружавшая их лагерь, была в полной мере достаточной чтобы Магглы либо волшебницы и обычные волшебники не смогли подметить их в данной практически кромешной темноте.

В случае если же это были Пожиратели Смерти, то в первый раз за все время путешествия Гарри, Гермионе и Рону предоставлялась возможность определить, как эта защита действенна против Чёрной Волшебства.

Голоса становились все громче, но ничего более вразумительного, помимо этого, что несколько мужчин спустилась к реке, больше не было возможности выявить. Гарри высказал предположение, что кое-какие из них пребывали менее, чем в двадцати шагах от палатки, но шум реки не разрешал делать какие-нибудь окончательные выводы.

Гермиона схватила собственную обшитую бисером сумку и принялась в ней рыться в отыскивании чего-то. Через секунду она извлекла оттуда три Удлинителя Ушей и дала по одному Гарри и Рону. Те быстро засунули один финиш веревки телесного цвета себе в ухо, а второй – высунули из палатки.

Через пара секунд Гарри услышал усталый мужской голос.

— Тут должны водиться лососи, либо, либо, может, ты вычисляешь, что еще не сезон для ловли? Ассio Лосось!

В отдалении послышалось всплески воды, после этого шлепки рыбы о ладонь человека. Кто-то пробормотал слова признательности. Гарри поглубже вложил финиш Удлининителя Ушей себе в ухо.

Через журчание реки он имел возможность различить еще пара голосов, но все они звучали не на британском а также не на любом втором людской языке, что он когда-либо слышал. Данный был неотёсан и немелодичен, и казался комплектом энергичных гортанных звуков. На нем общались, наверное, два человека.

Голос у одного из них был более низким и негромким, чем у другого.

Скоро иначе брезента заплясал пламя, между костром и палаткой замелькали тени. Восхитительный запах печённого лосося соблазнительно защекотал ноздри. После этого ножи и вилки застучали по тарелкам. Один из мужчин заговорил:

— Заберите вот, Грипхук, Горнак.

«Гоблины!» — сказала одними губами Гермиона Гарри, тот в ответ кивнул.

— Благодарю, — в один голос ответили гоблины на британском.

— Итак, вы трое в бегах. И как продолжительно это длится? – задал вопрос какой-то новый мягкий и приятный голос. Гарри показалось, что он когда-то его уже слышал, воображение нарисовало ему полного мужчину с приветливым лицом.

— Шесть недель… Либо семь… Я забыл, — ответил обладатель усталого голоса. – В первые два дня встретил Грипхука, а после этого практически сразу после этого объединились с Горнуком. В компании все же легче. – На некое время все замолчали, слышалось лишь скрежет ножей по тарелкам. – А ты из-за чего сбежал, Тед? – опять заговорил мужчина.

— Я знал, что они придут за мной, — ответил Тед, и Гарри внезапно отыскал в памяти, где слышал данный мягкий голос. Это папа Тонкс. – Услышал, что несколько дней назад в отечественной местности показались Пожиратели Смерти, и сделал вывод, что необходимо уносить ноги. Я принципиально отказался регистрироваться как рожденный от Магглов, но осознавал, что они все равно определят, поскольку это только вопрос времени, исходя из этого убежал.

С моей женой все будет в порядке, по причине того, что она «чистокровка». А позже я забрал и Дина… какое количество? Недавно, да, сынок?

— Да, — ответил второй голос, и Гарри, Рон и Гермиона взволнованно уставились друг на друга. Они определили по голосу, что это был Дин Томас, их товарищ по Гриффиндору.

— Ты также рожден от Магглов? – задал вопрос первый мужчина.

— Не уверен, — ответил Дин. – Мой папа покинул маму, в то время, когда я был совсем ребенком. Не смотря на то, что, у меня нет никаких доказательств, что он был колдуном.

После этого опять наступила пауза, заполненная чавканье, по окончании которой опять заговорил Тед.

— Обязан сообщить тебе, Дирк, что весьма удивлен отечественной встрече. Рад, но удивлен. Ходили слухи, что тебя поймали.

— Так и было, — ответил Дирк, — я был на половине пути к Азкабану, но сумел сбежать. Оглушил Доулиша и забрал его метлу. Это было значительно несложнее, чем возможно поразмыслить. Не пологаю, что он был в себе в тот момент.

Быть может, на него наложили Заклятие Спутывания.

В случае если так, то я бы желал пожать руку тому колдуну либо волшебнице, кто это сделал. Быть может, данный человек спас мне жизнь.

Опять наступила тишина, нарушаемая только треском гулом и костра реки. Тед сообщил:

— А вы по большому счету за кого? У меня сложилось чувство, что гоблины всецело перешли на сторону Сами-Знаете-Кого.

— У тебя сложилось фальшивое чувство, — ответил гоблин, сказавший более высоким голосом. – Мы не занимаем ничью сторону. Это война колдунов.

— Но тогда отчего же вы прячетесь?

— Я посчитал, — ответил второй гоблин, — что отказавшись от оскорбительного предложения, которое мне было сделано, я поставил собственную жизнь под угрозу.

— И о чем же тебя попросили? – задал вопрос Тед.

— Повиновение постоянно считалось ниже преимущества отечественного народа, — ответил гоблин, его голос стал тверже и менее похож на человеческий. – Я не какой-нибудь домашний эльф.

— Ну а ты, Грипхук?

— По той же причине, — ответил тот. – Гринготтс сейчас неподконтролен нам. А я не признаю никаких глав из колдунов.

Он что-то чуть слышно шепнул на языке гоблинов, и Горнук захохотал.

— Что за шутка? – задал вопрос Дин.

— Он сообщил, — ответил Дирк, — что некоторых вещей колдуны также не признают.

Последовала маленькая пауза.

— Я что-то не совсем осознаю, — сообщил Дин.

— Перед тем как бежать, я совершил собственную мелкую месть, — ответил Грипхук по-английски.

— Какие конкретно милые создания – эти гоблины, — вмешался в беседу Тед, — надеюсь, вы не додумались замкнуть кого-нибудь из Пожирателей Смерти в одном из ваших ветхих сверх надежных хранилищ?

— Если бы я это сделал, клинок вряд ли помог бы ему выбраться, — ответил Грипхук. Горнук опять засмеялся, а также Дирк издал сухой смешок.

— Дин и я, наверное, что-то пропустили, — сообщил Тед.

— Совершенно верно, пропустили! Как и Северус Снейп, действительно, он об этом не знает, — сообщил Грипхук, и два гоблина зло захохотали. В палатки у Гарри перехватило дыхание от возбуждения.

Он и Гермиона наблюдали друг на друга, приложив все возможные усилия вслушиваясь в рассказ гоблина.

— А вы что, разве не слышали об этом, Тед? – задал вопрос Дирк. – Ну про детей, каковые пробовали похитить клинок Гриффиндора из кабинета Снейпа в Хогвартсе?

Как будто бы электрический разряд прошел через Гарри, в то время, когда он услышал эти слова. Он стоял, не шелохнувшись.

— Ничего для того чтобы не слышал. – ответил Тед, — Этого не было в «Пророке»?

— Вряд ли, — фыркнула Дирк, — Грипхук сообщил мне, что слышал об этом от Билли Уизли, что трудится в банке. Одной из детей, пробовавших похитить клинок, была его младшая сестра.

Гарри взглянуть на Гермиону и Рона, каковые вцепились в собственные Удлинители Ушей так прочно, как будто бы от этого зависела их жизнь.

— Она и еще пара её друзей пробрались в кабинет Снейпа и вскрыли стеклянный футляр, в котором хранился клинок. Снейп поймал их на лестнице.

— О, храни их Господь. – сообщил Тед, — И что они желали сделать с клинком? Применять его в против Сам-Знаешь-Кого? Либо против самого Снейпа?

— Ну, что бы они не думали, это их дело, но Снейп сделал вывод, что клинок не будет в безопасности в его кабинете, — ответил Дирк, — Исходя из этого спустя два дня спустя, по всей видимости, по окончании беседы с Сам-Знаешь-Кем, он отправил его в Лондон, дабы поместить в Гринготтс.

Гоблины опять расхохотались.

— Я до сих по не осознаю, что тут забавного, — сообщил Тед.

— Это подделка, — давясь от хохота, проговорил Грипхук.

— Клинок Гриффиндора подделка!

— О, да. Это копия. Но, кстати, нужно признать, прекрасная копия, но, она сделана колдуном.

Оригинал был изготовлен пара столетий назад гоблинами и владеет особенностями, свойственными лишь оружию, сделанному отечественным народом. Где бы на данный момент не был клинок Гриффиндора, но он не в Банке Гринготтс.

— Ясно, — сообщил Тед, — И я так осознаю, вы не потрудились сказать об этом Пожирателям Смерти?

— Я не видел обстоятельства тревожить их по таким мелочам, — ответил Грипхук самодовольно, и в этом случае Дин и Тед присоединились к смеющимся Горнуку и Дирку.

В палатке. Гарри закрыл глаза, отчаянно хотя, дабы кто-нибудь у костра задал вправду вопрос, что тревожил его на данный момент больше всео. Через 60 секунд, которая показалась Гарри вечностью, Дин (кстати сообщить, Гарри не без укора ревности отыскал в памяти, что Дин когда-то был юношей Джинни) как будто бы услышал его немую мольбу.

— А что произошло с Джинни и всеми остальными? Что произошла с ребятами, каковые пробовали похитить клинок?

— О, они понесли наказание, весьма сурово, — безразлично сказал Грипхук.

— Но с ними-то все в порядке? – скоро задал вопрос Дин. – Ну я желал сообщить, хватит уже с Уизли раненных детей, как вы вычисляете?

— Ну пара я знаю, они взяли повреждения, но не весьма важные, — сообщил Грипхук.

— Повезло им, — кивнул Тед. – Зная послужной перечень Снейпа, думаю, мы должны радоваться, что парни по большому счету остались живы.

— Так вы также верите в эту историю, не правда ли, Тед? – задал вопрос Дирк. – Вы вправду вычисляете, что Снейп убил Дамблдора?

— Само собой разумеется, я в это верю, — ответил Тед. – Надеюсь, вы не собираетесь заявить, что вычисляете, словно бы Поттер как-то причастен к смертной казни Дамдлдора?

— Сейчас тяжело во что-либо верить, — тихо сказал Дирк.

— Я знаю Гарри Поттера, — вступил в беседу Дин. – Я верю, что он тот самый… Избранный… либо именуйте его, как угодно…

— Да, многие желали бы верить, что так оно и имеется, сынок, — ответил Дирк, — включая и меня. Но где же он на данный момент? Давай посмотрим объективно.

Если бы он знал что-то, чего не знаем мы, либо бы имел какие конкретно особые возможности, он бы не скрывался на данный момент, неизвестно где, а сражался, возглавил бы приверженцев сопротивления. И знаешь, в «Пророке» имеется на него достаточно…

— В «Пророке»? – улыбнулся Тед. – Ну что ж, ты заслужил того, дабы тебе лгали, раз до сих пор просматриваешь эту мерзость. В случае если желаешь вправду услышать факты, просматривай «Квиббер».

На втором финише Удлинителя Ушей кто-то поперхнулся и закашлялся. Это Дирк проглотил рыбью кость. Наконец, он пробормотал:

— «Квиббер»? Та самая газетенка лунатика Ксено Лавгуда?

— Ну не таковой уж он и лунатик. — не дал согласие Тед. — В случае если желаете узнать, Ксено пишет обо всем, о чем «Пророк» в большинстве случаев умалчивает. К примеру, в последнем номере «Пророка» нет не единого упоминания о Морщерогих кизляках. Я не знаю, как продолжительно они разрешат ему печатать собственную газету.

Но на передовице каждого номера он призывает всех колдунов, кто против Сами-Знаете-Кого, собственной первостепенной задачей вычислять помощь Гарри Поттеру.

— Тяжело помогать мальчику, что провалился сквозь землю с лица почвы, — возразил Дирк.

— Послушайте, уже то, что его до сих пор не схватили, можно считать громадным достижением, — сообщил Тед. – Я также с удовольствием взял бы от него хоть какие-то намеки, но он делает на данный момент то же, что и мы, пробует не потерять свободу, не так ли?

— Да, в твоих словах имеется суть, — вяло дал согласие Дирк. – Учитывая, что на поиски юноши кинуты все ресурсы Министерства, с его информаторами и доносителями, Поттера бы в далеком прошлом должны были поймать. Не смотря на то, что, откуда мы знаем, что он не пойман и не убит? Быть может, об этом легко умалчивается.

— Ах, не скажи так, Дирк, — тихо сказал Тед.

Позже они на долгое время замолчали, из Удлинителй Ушей доносился только стук ножей и вилок о тарелки. Потом дискуссия ограничилась тем, что они решали, остаться ли ночевать на берегу либо уйти. Остановились на втором, сделав вывод, что лучше будет скрыться в глубине леса.

Они потушили костер и начали взбираться по склону.

Скоро голоса становились все тише, пока совсем не замолкли.

Гарри, Гермиона и Рон смотали и убрали обратно в сумку Удлинители Ушей. Гарри, что на протяжении всего подслушивания еле сдерживалсебя, дабы не заговорить, сейчас не смог сказать ничего, не считая: «Джинни…клинок…»

-Я знаю! – вскрикнула Гермиона.

Она запустила руки в собственную сумку.

— Вот… она… — процедила она через зубы, с большим трудом добывая что-то тяжелое. Гарри поспешил к ней на помощь, и совместно они извлекли безлюдной портрет Финеса Нигеллуса. Гермиона направила полочку на портрет.

— В случае если кто-то похитил настоящий клинок из кабинета Дамблдора, — сказала она, не легко дыша, пока они пристраивали портрет около стены палатки, — Финес Нигеллус имел возможность видеть, как это произошло. Эта картина висела прямо за футляром с клинком.

— В случае если, само собой разумеется, он в тот момент не дремал, — предположил Гарри. Он затаил дыхание, в то время, когда Гермиона поднялась на колени наоборот картины, кашлянув, позвала:

— Эээ… Финес? Финес Нигеллус!

Ничего не случилось.

— Финес Нигеллус, — опять сообщила Гермиона. – Доктор наук Блэк! Прошу вас, не могли бы вы поболтать с нами? Прошу вас!

— «Пожалуйста» — чудесное слово, постоянно работает, — послышался холодный плутоватый голос, и Финес Нигеллус скользнул в личный портрет. В этот самый момент Гермиона крикнула?

— Обскура!

Тут же тёмная повязка накрыла умные чёрные глаза Финеса. От неожиданности тот стукнулся головой о рамку картины и вскрикнул от боли.

— Что?… Да как вы смеете!… Что вы…

— Мне весьма жаль, доктор наук Блэк, — сообщила Гермиона, — но это нужные предосторожности.

— Уберите эту мерзость с полотна! Я сообщил, уберите! Вы портите великое творение изобразительного мастерства!

Где я? Что происходит?

— Не имеет значение, где мы, — вмешался Гарри, и Финес застыл, прекратив все попытки снять с глаз тёмную повязку.