Глава 2. тысячеглазый аргус 2 страница

Аргус не шевелился. Он ожидал. Соперник обязан сам вторгнуться на его территорию, создавая нужный прецедент.

Тогда все условности будут соблюдены. Тогда уже возможно будет не сдерживать себя.

— Ты, долбанная козлина! Давай открывай ворота! — Анжей был уже совсем невменяем. Было неясно, как он по большому счету доехал ко мне, руководя автомобилем. — Привез я твою жену истеричную.

Выходи, забирай ее, в противном случае обратно увезу.

Валерия плакала. До нее неспешно начала доходить вся серьезность происходящего. Она присела на корточки прямо перед воротами и обхватила голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону.

Сейчас Аргус неслышно вышел из дома через второй вход.

Появлявшись на улице, он внезапно замер на мгновение. Ему показалось, что за ним кто-то замечает. Он прислушался, различая лишь шелест теплого летнего ветра в страницах деревьев и крики пьяного Анжея иначе ограды. Аргус обернулся на чёрные кусты сирени в глубине сада.

В случае если кто-то следил за ним на данный момент, то лишь оттуда. Мальцев расфокусировал зрение, пробуя рассмотреть незримого соглядатая. Нет.

В саду он был один. Его зрение нереально было одурачить, недаром так как его именовали «тысячеглазым». Но вот это чувство… Казалось кроме того что на него наблюдает не человек, а сама Вселенная взирает сверху вниз тысячей золотистых глаз, как будто бы зеркальное отражение увеличенное в огромной линзе.

Мальцев покачнулся, почувствовав головокружение.

Такое же состояние у него было, в то время, когда он покидал Алтай. Вернее было бы сообщить — бежал с Алтайского края. Бежал, гонимый древними страхами и ослепленный полученным могуществом. Бежал, дабы помогать людям…

«Не уравновешенный Белым Волком, Тёмный Волк заведет тебя в самую дикую чащу тайги, ослепив силой и ослабив страхами. Мастерство Тёмного Волка, практикуемое обособленно, страшно для солдата Тай-Шин. не забывай об этом неизменно…»

— Анжей, не нужно!

Далекий крик Леры вывел его из состояния оцепенения, позванного нахлынувшими воспоминаниями и ощущениями.

— Анжей, ты его совсем не знаешь. Ну не нужно, господи…

— Я лишь побазарю с ним и все…

Если судить по голосу, проникатель уже на большом растоянии зашел на территорию, прилегающую к коттеджу. Возможно, он сумел все-таки перелезть через забор и, не сумев отворить ворота, отправился бродить по двору в отыскивании хозяина дома.

Аргус показался из-за угла строения, как будто бы грозный страж потустороннего мира — одетый в чёрное, с лицом раскрашенным синими полосами и белыми, сплетенными в причудливый узор, он быстро и с уверенностью двигался навстречу незваному гостю. Память снова выдала очередную картину из прошлого — как раз такие ощущения испытывал Мальцев, в то время, когда шел на первую драку в новой школе…

Около подъезда дома, в который переехали Мальцевы всего недавно, его ожидали местные мальчики. Они кидали в окна мелкие камешки и ржали, о чем-то звучно переговариваясь между собой. Мама тогда ничего не осознала, отца не было дома, а камешки все стучались и стучались в окно его помещения.

Тогда для него не было более ужасного звука.

Липкий, тягучий ужас, парализующий мускулы растекся по телу предательской слабостью. Хотелось спрятаться, сжаться, провалиться сквозь землю, пересидеть это ужасное время, ждя до тех пор пока мальчики уйдут, и мир опять станет хорошим и ярким, хотя бы на какое-то время. Но камешки опять бились в окно, напоминая о том, что отсидеться в квартире не оказаться и необходимо принимать какое-то ответ.

Ответ, от которого будет зависеть вся его предстоящая судьба.

Превозмогая слабость, он подошел к окну и открыл створки. Внизу было человек восемь. Они сходу оживились.

— Эй ты, новенький, давай выходи. Побазарить нужно.

— О чем?

— Ты че, борзой в натуре? Сообщили, выходи.

— Ты сам борзой. Ты так будешь со собственными приятелями говорить.

Внизу изумленно замолчали, запереглядывались, а позже пара деловитых мальчиков, показывая собственный опыт в подобного рода вопросах, замахали ему руками, приглашая спуститься и перемежая собственные предложения угрозами и отборным матом. Слова это слова, но «за рынок отвечать нужно». И время от времени слова меняют все.

Особенно если они не подкрепляются действиями. Конфликт перешел в другую фазу. Мальцев кивнул им и закрыл створки.

Через 60 секунд, забрав в тумбочке оловянный кастет, он решительно вышел в коридор. В его голове тогда билась одна только идея: откуда в этих людях столько тупой и непонятной злобы? Но эта идея весьма скоро померкла, оставляя в душе волнующее предчувствие будущей крови и битвы. В том месте где тупость и злоба, в том месте неизменно кровь…

«Тёмный Волк есть неотъемлемым элементом каждого солдата. Довольно глупо пробовать не подмечать его либо пробовать избавиться от него. Исходя из этого у солдата остается только два варианта — или он обуздывает Тёмного Волка, или Тёмный Волк обуздывает его».

Анжей встретился с ним уже через чур поздно. Одурманенное синтетическими стимуляторами и травой сознание трудилось медлительно, но кроме того если бы он увидел Мальцева раньше, то все равно не сделал бы ни мельчайшей попытки бежать и спастись. Худощавый Всеволод Мальцев не вызывал у Анжея ощущения опасности ни своим внешним видом, ни своим, в большинстве случаев, щекотливым поведением.

Сейчас же, заметив перед собой облаченного в чёрную одежду солдата вместо одетого в рабочий костюм эксперта по информационным разработкам, Анжей кроме того не определил его. Он с удивлением разглядывал человека с причудливой маской, и с его лица не сходила пренебрежительная ухмылка, как будто бы ее обладатель всегда издевался над всем, куда падал его взор.

— Смешно? — Аргус чуть наклонил голову, глядя ему прямо в глаза.

Наконец, определив Мальцева, Анжей фыркнул и засмеялся, недоверчиво и с большим удивлением пялясь на него.

— Смешно? — повторил собственный вопрос Аргус, делая ход навстречу сопернику.

Анжей закивал головой, постоянно смеясь . Обстановка смешила его все больше. Разумеется, сыграли собственную роль наркотические растормаживающие препараты. Превозмогая смех, Анжей пробормотал, вытирая рукавом набежавшие на глаза слезы:

— Лера не сказала, что ты клоуном подрабатываешь… В натуре смешно.

Стремительный удар рукой в солнечное сплетение вынудил его замолчать. Широкоплечий атлет осел на землю, судорожно пробуя втянуть в тело спасительный воздушное пространство. Аргус без звучно замер над ним, отрешенно замечая за его беззащитными телодвижениями.

После этого он перевел взор на ворота. Из-за декоративных решеток на него наблюдала Валерия. В ее глазах был кошмар.

Растрепанные волосы и размазанная по щекам тушь делали ее похожей на колдунью из детских фильмов. Молодую, дьявольски прекрасную колдунью, которая что-то шептала, как будто бы произнося заклятие разрешающее развернуть время вспять. Она еще не имела возможности поверить, что в этом случае обстановка вышла из-под контроля, и случилось что-то вправду страшное.

Два человека в круге света перед домом представляли собой нереальное зрелище — как словно бы две различных эры сошлись, дабы помериться силами. Наркоман, затянутый в облегающий, подчеркивающий фигуру, клубный костюм и, одетый в просторную чёрную одежду, солдат с ритуальным узором на лице, как будто бы персонаж забытых древних мифов, шагнувший в данный мир из глубины столетий.

Анжей наконец отдышался и поднялся на ноги изумленно рассматривая собственного соперника. Если бы не боль в груди и столь профессионально нанесенный ему удар, он бы поразмыслил что все это розыгрыш. Но, наконец, рассмотрев среди сплетения многоцветных линий узора глаза Мальцева, он осознал что обстановка далека от юмора, и что человек находившийся перед ним меньше всего желал его насмешить.

Аргус стоял недвижимо, пристально рассматривая перемену в настроении соперника.

— Как-то не прекрасно получается. Всем безрадостно, а тебе смешно. Негармонично.

Он сделал неуловимое перемещение, и боковой удар, выполненный открытой ладонью, с гулким звуком качнул голову клубного завсегдатая в сторону.

Атлет пошатнулся в этот самый момент же поднялся в предохранительную стойку, мгновенно протрезвев. Собирая о нем данные, Мальцев знал, что Анжей Городницкий в прошлом занимался кикбоксингом. Исходя из этого он ожидал стандартной реакции и не меньше стандартной схемы передвижений. Неизменная наглая ухмылка на лице кикбоксера выдавала в нем презрение к любому сопернику: настоящему либо потенциальному.

Презрение порождает заведомо фальшивую оценку происходящего.

Недооценка порождает поражение. Анжей сделал обманное перемещение ногой и выкинул вперед руку, сжатую в кулак. Он целился в голову соперника, дабы сходу переломить финал поединка, травмировав его лицо.

Но цели в том месте не выяснилось. Человек с раскрашенным лицом как будто бы ожидал этого удара, предчувствовал его, по причине того, что он ушел с линии атаки за пара мгновений до ее исполнения.

Навыки кикбоксера не разрешили Анжею упасть, но он так верил влогическом завершении собственной атаки, что утратил равновесие. Аргус был у него за спиной, отвесив ему хлесткий подзатыльник, от которого у соперника клацнули зубы.

— Большего не заслуживаешь.

Анжей зарычал от гнева и, развернувшись, совершил еще одну стремительную атаку, один из ударов которой все-таки достиг цели. Кулак прошелся вскользь по ребрам, и Аргус чуть слышно выдохнул, гася боль, снова уходя с линии атаки. Соперники замерли приятель наоборот приятеля.

— Не добрый клоун… — Анжей снова нагло радовался, а Мальцев развел в стороны руки, изогнув кисти, сделав их похожими на звериные лапы. Это и были «лапы Волка»: особенная техника пробуждения энергии скрытой в центрах, расположенных с тыльной стороны ладоней. Уже через мгновение огненная волна побежала по узким энергетическим автострадам, опоясывающим все тело наподобие узкой паутины.

Глаза налились чёрной мерцающей силой, за владение которой, все узнаваемые гипнотизеры мира отдали бы все собственный состояние. Из сумеречной норы подсознания выглянул Тёмный Волк, обладающий древними тайнами упорядоченного созидательного разрушения и хаоса. И в данный самый момент время как будто бы остановилось.

Застыл натянуто радующийся Анжей с выставленными перед собой руками. Остановились в воздухе комары, вышедшие на ночную охоту. Замер ночной ветер.

Превратилась в неподвижную статую Валерия, неуверенно замечающая за данной необыкновенной дракой. Звезды остановились на небосводе, прекратив собственный постоянное перемещение, и сосредоточив собственные взоры на человеке с маской духа-сновидца на лице. Аргус физически почувствовал, как невидимый наблюдатель как будто бы подался вперед, пристально отслеживая предстоящее развитие событий. Тёмный Волк приготовился к прыжку…

Память. Коварная память, опять воспроизводила события в далеком прошлом прошлых дней.

Алтай. Непроходимая чаща горной тайги. Два человека в темно-зеленых куртках с накинутыми на головы лицами и капюшонами, разрисованными ритуальными символами, неслышно двигаются среди буйной растительности леса.

Из всего личного имущества — лишь ножи.

Это необходимое условие аналогичных набегов.

Волки-шаманы. Хранители Алтайского края.

— Макс…

Впередиидущий человек мгновенно останавливается и оборачивается к Мальцеву. На Владислава наблюдало лицо, черты которого сложно было разглядеть через причудливый узор маски. Человек прикладывает палец к губам.

— Т-сс… Не произноси тут мое имя.

Мальцев смущенно кивает. Он сделал это машинально, совсем позабыв о тех руководствах, каковые взял перед тем, как войти в эту величественную алтайскую тайгу. Тут нет имен. Войдя в лес, люди перестают быть людьми. Этому его учил человек в маске, застывший перед ним на данный момент, как будто бы персонаж какой-то необычной сказки.

Кочойда.

Лесной Дух. Так его именовали в высокогорных сёлах местные обитатели. И не имеет значение кем он являлся в повседневной судьбе — тут он был безликим волшебным существом, обладающим сверхъестественными силами.

«Кочойда причиняет на лицо ритуальную раскраску чтобы запрятать за ним человеческое лицо. По причине того, что многие духи сторонятся людей. Одни — опасаются, другие — ненавидят.

В то время, когда Кочойда перестает быть похож на человека, духи перестают беспокоиться его, проявляют к нему интерес, принимают его за одного из духов и впускают в собственный мир».

Он смущенно кивает, признавая собственную оплошность. Кочойда вопросительно наблюдает на него.

— Куда он нас ведет? — Мальцев дрожит, но не от холода. Эта дрожь напоминает предчувствие чего-то малоизвестного, пугающего, грандиозного. Кочойда прислушивается к далеким звукам и радуется.

— Не знаю.

Они снова быстро двигаются вперед, стараясь не издавать звуков, каковые имели возможность бы выдать их присутствие в лесу.

Олень уводил их все дальше и дальше в чащу тайги. Но два охотника неотступно следовали за ним, как будто бы их связывала с лесным животным невидимая нить. Время от времени им казалось, что они утратили след, но олень опять обнаруживал себя, по всей видимости, будучи еще молодым и неопытным. Небо затянули сумеречные тучи, и с опаской начал накрапывать ливень.

Кочойда заявил, что олень обязан вывести их к чудесному источнику с целебной водой, из которого выпивают лишь духи и животные.

Для людей эти тайные тропы были недоступны, исходя из этого пройти ими имел возможность лишь Кочойда — безликий Лесной Дух.

Ноги в мягкой обуви не оставляли следов на мокром мхе. Охотники передвигались в низких стойках, настороженно вслушиваясь в окружающие звуки. Неожиданно из ближайшего валежника раздался грозный рык. Послышался треск разламываемых сучьев. Кто-то громадный и толстый продирался через заросли дикой малины. Люди в зеленых куртках замерли на месте в тех позах, в которых их застал данный предостерегающий звук.

Кочойда махнул рукой, и они мгновенно были на земле, прижимаясь к ней всем телом.

Мальцев почувствовал, как останавливается от кошмара его сердце, сперва забившееся в груди, как будто бы плененная птица, а позже также застывшее, словно бы испугавшись, что его звуки услышит тот, кто поднялся на их пути суровым призраком дремучей тайги. Медведь! Тело скрутила нервная судорога. Мальцев сжал зубы и почувствовал приступ тошноты, подталкиваемый наружу спазмом внутренних мышц. Медведь.

Как будто бы очередное опробование, повторение невыученного урока, плохой сон, повторяющийся опять.

Он не знал, что ему делать. Хотелось в один момент вжаться в почву, быстро встать и бежать сломя голову, куда глаза смотрят, сделать немыслимое упрочнение и проснуться. Он застонал и пошевелился, приготовившись подняться на ноги, в один момент добывая из чехла меч.

Послышался отчетливый характерный звук извлекаемого ножа.

— Тшш-шш, — Кочойда сделал предостерегающий жест. — Он нас услышит.

Мальцев желал что-то сообщить, но лишь только пробормотал что-то невнятное. Все что угодно, лишь не медведь. Не медведь.

Этого просто не могло быть.

Треск из валежника послышался с нарастающей силой.

— Он нас увидел, — Кочойда поднялся на ноги, — он знает, что мы тут. Уходим.

Мальцев за ним быстро поднялся в этот самый момент же снова опустился на землю — ноги подломились в коленях, ослабнув от немыслимого нервного потрясения, впрыснувшего в тело избыточную долю адреналина. Это чувство в точности напоминало тот паралич в тайге, в то время, когда он нападал тушу мертвого уже медведя. Максим учил его осуществлять контроль адреналиновый уровень, в том месте, в палаточном лагере.

Но сейчас мысли путались, и было нереально что-либо отыскать в памяти, а тем более применить на практике. Так, дыхание.

Поверхностное, резкое, сбивающее парализацию. Сейчас, глубокое, ровное, восстанавливающее контроль над эмоциями. «Лапа Волка». Голова безлюдная.

Обжигающая волна энергии. Ужас живет лишь тогда, в то время, когда поддерживается внутренние размышления.

В то время, когда голова освобождается от внутренней болтовни, остаются лишь инстинкты, ведущие человека к выживанию малейшими дорогами.

— Уходим.

Охотники провалились сквозь землю с поляны так же быстро, как и показались.

По дороге им встретился второй олень, на которого они выскочили из густых зарослей. Громадный рогатый самец опоздал убежать и сейчас стоял, обширно расставив передние ноги и чуть наклонив перед собой замечательные рога. Он еще ни при каких обстоятельствах не видел аналогичных зверей, и сейчас пристально изучал их повадки, собираясь отчаянно защищать собственную жизнь.

Два человека снова замерли, стараясь не делать резких перемещений. Олень фыркал и неуклюже пятился назад, но эти перемещения были обманчивы.

Замечательные ноги имели возможность в любую секунду сделать сильнейший рывок, а рога готовьсясокрушить незваных визитеров. Мальцев рассматривал животное, чувствуя в руке теплую рукоятку ножа. Меч был запрятан за лучезапястный сустав, что сказало о том, что оружие будет применено лишь в самом нужном случае.

Он не забывал, что Максим говорил ему о том, что олени являются для человека значительно более страшными животными, нежели кроме того волки.

— Ахш… — Кочойда наблюдал оленю прямо в глаза, разведя в стороны безлюдные руки и еле уловимо раскачиваясь всем телом, как будто бы приготовившаяся к броску кобра. Негромкие слова, как будто бы шипение змеи, успокаивало и завораживало. «Мастерство Нашептывания». Смесь старой волшебстве и обморока.

Мальцев почувствовал, как его тело также попало в такт этим невнятным заклинаниям, окутавшим его сознание теплыми волнами чужой воли.

Он также начал двигаться синхронно, словно бы следуя негромкому ритму этих увещеваний, увеличивая их силу. Олень опять фыркнул, но уже менее враждебно. Его сознание также захватили в мягкий плен эти необычные звуки.

Он начал переминаться и пятиться, а после этого, не спеша и с преимуществом, повернулся и побежал в глубь леса. Охотники осмотрелись, прислушиваясь к тайге.

Медведя не было слышно, но они все равно не планировали искушать судьбу, осознавая, что с подобным существом гипнозом и ножами совладать будет значительно сложнее.

Они вышли к реке, пробежав еще пара километров. Раздевшись, они вошли в ледяную воду, смывая с лица краску. Через полчаса лесные духи прекратили существовать, превратившись в простых туристов, идущих по одному из отдаленных маршрутов.

Единственным отличием их от привычного образа туриста, было отсутствие портфелей. Куртки были вывернуты на другую сторону, краска с лиц смыта, ножи запрятаны за пояс.

Через пара часов они должны были выйти в район одного из поселков.

— Максим, а из-за чего медведь нас не преследовал? — Владислав неспешно отходил от пережитого кошмара, ощущая, что ему нужно большое количество сказать.

— В этом не было необходимости, — человек, которого еще сравнительно не так давно именовали Кочойда, сейчас смотрелся как натуралист-следопыт — внимательный взор цепких глаз и аккуратная туристическая одежда. — Он только предотвратил нас. Мы его осознали и ушли.

— А олень также осознал нас и ушел?

Максим улыбнулся.

— Олень ушел, но ничего не осознал.

Они оба захохотали, снимая напряжение последнего часа.

— А если бы медведь погнался за нами? — Мальцев машинально запустил руку под одежду и сжал в ладони талисман, висевший на кожаном шнурке: клык и коготь убитого им зверя.

— Это был не медведь, — Максим сделал большое лицо.

— А кто?

— Страж.

Мальцев жадно поежился и с опаской задал вопрос:

— Страж чего?

— Того, что мы искали — чудесного источника.

— А из-за чего он не захотел пускать нас?

— Не знаю, — Максим пожал плечами, — быть может, у него были на это обстоятельства.

— А если бы он все-таки погнался за нами? Что бы мы делали?

Максим пристально взглянуть на попутчика.

— Ты задаёшь вопросы, имели возможность мы с ним совладать либо имели возможность убежать?

Мальцев кивнул. Он не говорил новому товарищу собственную историю, но ощущал, что случившееся имеет к ней яркое отношение.

— Да.

Максим остановился.

— А тебе что больше хотелось сделать?

Мальцев также остановился. Он знал, что Макс не обожал избыточной болтовни, но на данный момент ничего не имел возможности с собой сделать, пережитый ужас искал выход, и самым несложным было выговориться, исторгая из себя остатки эмоционального потрясения.

— Я испытывал два взаимоисключающих ощущения. Мне было страшно. Весьма страшно.

Я желал убежать, и я знаю — я бы смог это сделать. В таких ситуации человек или падает, или бежит как ветер. Но я кроме этого ощущал агрессию.

Я желал убить его.

Либо хотя бы ранить. Меньше, испугать. Я желал бы, дабы он прекратил ощущать себя всецело сильным.

Я желал бы, дабы он убрался с отечественной дороги.

Максим кивнул, как будто бы соглашаясь с каким-то своим внутренним впечатлением.

— Я ощущаю в тебе боль. Давешнюю боль. Ты обижен на тайгу, на горы, на зверей.

Тебе несложнее лишить второе существо силы, нежели самому стать сильным, и решить проблему без крови. Бессилие постоянно пытается уничтожить мир около себя. Сила всегда создаёт данный мир, делая его более идеальным. Ты обязан отдавать себе отчет, что твои эмоции могут быть гибельными для тебя. Ты начал изучать старое мастерство.

Но ты не можешь не осознавать, что база этого искусства зародилась как раз тут: в тайге, в горах, среди зверей.

Ты поднялся на Путь Солдата, исходя из этого ты не сможешь идти по нему, цепляясь за обиды и старые убеждения. Одно из направлений Тай-Шин, Мастерство Тёмного Волка, касается именно работы со собственными страхами, агрессией, собственной чёрной половиной. Тёмный Волк есть неотъемлемым элементом каждого солдата.

Довольно глупо пробовать не подмечать его либо пробовать избавиться от него. Исходя из этого у солдата остается только два варианта — или он начинает руководить Тёмным Волком, или Тёмный Волк начинает руководить им.

Мальцев медлительно потянулся к чехлу, закрепленному на поясе, и дотянулся оттуда нож. На лезвии заискрились броские отсветы летнего солнца. Меч, как будто бы выпивал данный дневной свежий воздух и свет, истосковавшись по ним в тесном пространстве кожаных ножен.

Мальцев поднял его вверх, на уровень глаз, и, прищурившись, зачарованно взглянуть на эту причудливую игру солнечных зайчиков. Максим вопросительно кивнул ему:

— О чем ты думаешь?

Мальцев с печальной ухмылкой взглянуть на собеседника.

— Ты же знаешь, для чего задаёшь вопросы?

Максим пожал плечами.

— Тебе же нужно высказаться.

Мальцев взмахнул рукой, и нож обрисовал перед ним замысловатую траекторию, похожую на перевернутую на бок восьмерку либо символ бесконечности.

— Я пологаю, что данный страж не разрешил войти нас к источнику из-за меня. Он почувствовал мою скрытую боль и подавленную неприязнь. Я жалею, что пара лет назад я не умел им пользоваться, — он медлительно водил мечом в воздухе, — на данный момент я начал ощущать нож.

Но это знание уже не сможет ничего исправить.

— Но оно может избавить тебя от страха и боли. Оно может избавить тебя от новой ненависти и новой боли.

Мальцев улыбнулся и, как словно бы шутя, направил острие ножа в грудь собственному собеседнику.

— Да, я осознаю. Ты замечаешь за мной. Ты опасаешься, что мой Тёмный Волк станет страшным для тебя?

Для всех вас?

Ты исходя из этого не желаешь свести меня со своим преподавателями?

Максим также улыбнулся и в один миг его личный меч был у него руке. Мальцев содрогнулся и замер в нерешительности. Он знал, на что способен был его собеседник, в то время, когда в руках у него был нож.

Волшебство и быстрая техника короткоклинкового оружия, сплетенные в грозное боевое мастерство древних шаманов. «Тай-Шин».

Они находились так пара вечно продолжительных мин., глядя друг другу в глаза. Мальцеву внезапно показалось, что на данный момент Кочойда зашепчет собственные гипнотические заклятья, и он не сможет выдержать этого пронзительного взора. Но Максим неуловимым перемещением развернул острие к себе, запрятав его за руку.

Его глаза стали мягче, уже не давя так очень сильно на психику, парализуя волю.

— Я не опасаюсь. Я знаю. Мои эмоции подсказывают мне, что твой Тёмный Волк еще доставит тебе много хлопот.

Он будет подкарауливать тебя на извилистых тропах твоего пути, дабы напасть со поясницы.

А если ты развернешься к нему лицом, это совсем ничего не поменяет, он нападет на тебя спереди. Он в любом случае кинет тебе вызов, что ты будешь обязан принять. В случае если сейчас ты не заручишься помощью Белого Волка, твоя битва будет непродолжительной.

Не уравновешенный Белым Волком, Тёмный Волк заведет тебя в самую дикую чащу тайги, ослепив силой и ослабив страхами. Мастерство Тёмного Волка, практикуемое обособленно, страшно для солдата Тай-Шин.

не забывай об этом неизменно.

Он положил собственный нож в чехол и улыбнулся, рассматривая Владислава.

— Белый Волк очистит тебя от всего лишнего. Необходимо только время. Ты пришел к нам, а это значит, что неизвестная Сила привела тебя ко мне.

И не мне оценивать твой путь. Я могу только идти какое-то время рядом с тобой. Но в случае если отечественные дороги разойдутся, я приму это как должное.

А что касается скрытой боли и подавленной неприязни… — Он замолчал, как будто бы раздумывая как верно изъясниться. — Я так как также человек. Такой же, как ты, как все.

Но я осознал одну крайне важную идея, которая поменяла мое мироощущение — мир около есть отечественным отражением, и в один момент отечественным продолжением. И до тех пор пока я буду пробовать сражаться против него, он будет наносить мне все новые и новые удары. Друг за другом. Как раз исходя из этого в базу боевого мастерства Тай-Шин положено милосердие. База отечественного мастерства в том, что мы воздействуем на окружающее силой собственного духа.

Мы изменяем время и пространство, не прибегая к насилию.

Сражаясь с миром, люди сражаются сами с собой. Исходя из этого, твои эмоции оправданы. Мы все проходили через это.

Непросто взглянуть в глаза собственному отражению. Особенно, в случае если в том месте замер приготовившийся к прыжку Тёмный Волк…

Анжей ударил, но его рука провалилась в вакуум. Зеркало. Аргус всецело уступил управление обстановкой сопернику, разрешив ему самому стереть с лица земли себя. Тёмный Волк не прыгнул.

Он превратился в мистическую Вакуум, которая вмещает в себя все: покой и движение, милосердие и ярость, отрешённость и действие.

Кикбоксер вернул равновесие по окончании неудачной атаки и ударил опять. И опять мимо. Аргус внезапно почувствовал полное безразличие к происходящему.

Еще пара мин. назад он собирался стереть с лица земли этого ужасного гоблина в дорогостоящем костюме. Но на данный момент это чувство словно бы растворилось в острой ностальгии, неожиданно нахлынувшей тоске по алтайским горам и потерянному обществу тайшина. Захотелось и пойти по направлению к автомобилю, сесть в него и уехать, не оборачиваясь, набирая скорость, направляя машину в сторону будущего рассвет .

Подальше от данной столичной ночи, дающей приют упырям и подобным гоблинам. Анжей сделал обманный финт и ударил ногой, врубившись подошвой в напряженный пресс соперника. Мальцев согнулся пополам и упал на асфальт.

Милосердие… Вправду, непросто наблюдать в глаза собственному отражению.

Тем более осознавать, что где-то в глубине души прячется во тьме подсознания подобный урод. Злобный и надменный, враждебный и тупой.

Тёмный Волк. лицедей и Оборотень. Он способен принимать разные виды и надевать разные личины. И он же способен их разрушать.

По причине того, что Тёмный Волк человека — это Хищник.

Тёмный Волк Тай-Шин — это Пустота. В то время, когда он делается Пустотой, он уже неимеетвозможности никому причинить вреда, по причине того, что в зеркале Вакуум может отражать лишь Пустота.

— Ну, ты что, клоун? Больно? на данный момент еще больнее будет! Лера, иди ко мне. Стремительнее. Ко мне, говорю!

Мальцев наблюдает на жену, находившуюся за решеткой ворот и вытирающую слезы.

«Она не желает, дабы ты оставался тут один. И сама не желает оставаться одна. Она обожает тебя, но она растеряна.

Она уже решила. Она желает все прекратить».

Он помотал головой, как будто бы стряхивая завесу наваждения, снова уносящего его в прошлое. Сейчас память разболталась значительно больше простого. К чему бы это?

Может это Алтай кличет его снова? Может, вправду настало время возвратиться?

Третий раз. Символично. «Всевышний троицу обожает…». Обожает… Всевышний обожает…

Мальцев улыбнулся, превозмогая тупую боль внутри, и сдавленным голосом тихо сказал:

— Он обожает тебя…

— Что? Что ты в том месте бормочешь? — Анжей жадно прохаживался перед ним, разумеется решая, что делать дальше.

— Обожает, говорю.

— Кто?

— Всевышний. Обожает кроме того для того чтобы тупого бычару как ты…

Анжей снова неприятно заржал.

— В натуре дебильный ты, Слава. Шизо. Мать вашу, творческая интеллигенция…

Он с размаха ударил Мальцева ногой в лицо, но не удержался и, как будто бы утратив равновесие, упал рядом, пронзительно завыв от боли. Опорная нога была сломана в колене правильным и сильным контрударом, нанесенным из неудобного, на первый взгляд, лежачего положения. Вот из-за чего «Волчий стиль» был особенно действен как раз как старое мастерство обороны.

С солдатом Тай-Шин, кроме того поверженным на землю, нужно быть настороже. Анжей этого не учел. Вряд ли он по большому счету что-нибудь слышал про солдат Тай-Шин. Аргус поднялся на ноги и нагнулся над поверженным соперником. В его руке показался маленький пакетик из узкой бумаги, наполненный мелко потолченным порошком серо-зеленого цвета. Но это был уже не можжевельник.

Трущим перемещением пальцы порвали пакет, и порошок был у Мальцева на ладони. Он поднес руку ко рту и с силой дунул на ладонь.

Облако небольшой пыли полетело прямо в лицо кричащему от боли Анжею. Порошок мгновенно впитался в слизистую глаз и носа, всасываясь в кровеносную совокупность организма, разнося по телу человека вещество, имеющее растительное происхождение и созданное специально для ритуальных мероприятий. Анжей зачихал и зафыркал, но уже через пара мин. его крики закончились.

Кроме того сильная боль не имела возможности прервать те видения, каковые появлялись перед внутренним взглядом наркомана, еще ни разу не пробовавшего вещества аналогичного действия. Мальцев пристально следил за ним. Он не знал, что видит на данный момент раненный им соперник, но он совершенно верно знал, что это путешествие внесет большие коррективы в его жизнь.

На фоне химических препаратов, которыми Анжей накачался при множественных свидетелях в клубе, данный препарат останется незамечен медицинской экспертизой.

Но он включит механизмы подсознания, каковые растормаживали в течении столетий этим порошком тайшины, солдаты старого Алтайского края.

Корчун. Черноголов. Трава Путешествий. Тропарь шаманов Тай-Шин.

Мальцев видел, как из закрытых глаз Городницкого потекли узкие ручейки слез. Корчун начал собственную завораживающую мистерию. В большинстве случаев сейчас к человеку принявшему зелье, приходит Посланник из Детства.

Он говорит с ним.

Он пробует пробудить в нем самые яркие стороны его натуры, взывая к его разуму. В случае если человек принимает собственного некогда преданного Внутреннего Ребенка, тот уводит его к далеким берегам осознания. К области, где ожидают собственного часа желания и нереализованные детские мечты.

Где ожидают собственный раскаявшееся чадо тайные Хранители его жизненного пути. Но в случае если человек отвергает яркого Посланника, появляется тот, кто скрывается до поры до времени в самых дремучих дебрях подсознания, в чёрной вселенной страхов и заблуждений. Появляется убийца.

Сейчас Анжею предстояло сделать собственный выбор.

Мальцев выпрямился, оставляя мечтавшего наяву человека наедине со своим выбором.