Свидание прошло в присутствии прокурора и следователя, на что заблаговременно соглашалась как Ольга, так и директор Гроссе, со своей стороны тщетно получая разрешения повидать ее.
В первый раз увидали следственные власти слезы на красивых глазах заключенной, в то время, когда она ринулась на грудь белому как лунь старику, на добропорядочном лице которого глубокое горе положило неизгладимые следы.
Проводя дрожащей рукой по золотистой головке Ольги, старик сказал:
— Надеюсь, дитя мое, ты не сомневалась в том, что не по собственной вине я не видал тебя до сих пор.
— Знаю, папа мой, — ответила Ольга отирая слезы. — Так же жёстко знаю как да и то, что вы ни при каких обстоятельствах не сомневались в вашей бедной Ольге.
— Ни 60 секунд, дочь моя — празднично сказал старик, не производя из объятий молодую даму. — Кроме того тогда, в то время, когда мне говорили, что ты созналась…
светло синий глаза Ольги гневно сверкнули.
— Неужто подобные маневры разрешаются следственным влияниям вашими законами? При таких условиях мне жаль Германию. Следователь поспешил сообщить:
— Возможно, обвиняемая скажет нам сейчас сведения, оправдывающие её так, что…
Ольга быстро обернулась к собственному ветхому приятелю; что, по приглашению прокурора, занял одно из трёх кресел, пребывавших в помещении.
— Сообщите, папа мой, знали ли вы о тяжёлых предчувствиях вашего бедного сына?
Глубочайший вздох поднял могучую грудь прекрасного старика.
— Знал, дитя мое…
— Сообщите мне ещё одно, папа мой, взяли ли вы от Рудольфа, — голос юный дамы дрогнул, произнося это имя, — взяли ли вы от вашего сына записку, написанную во вторник либо понедельник?
— Я знаю, о какой записке ты говоришь, дитя мое. Я её взял и определил из неё самое горячее желание моего сына, которое без сомнений будет мною выполнено.
Ласковый румянец медлительно разлился по бледному лицу Ольги. Она подняла голову к небу и, машинально развернув её в передний угол, в том направлении, где у нас, православных, висит святая икона, отсутствующая в протестантской Пруссии, празднично перекрестилась.
— Значит рукопись, о которой волновался Рудольф, в ваших руках? — сказала она таким тоном, что следственные власти осознали важность этого вопроса и насторожились.
Старик посмотрел на Ольгу, напоминая этим взором об осторожности, и ответил спокойным тоном, сжимая собственной дрожащей старческой рукой тоненькие прозрачные пальцы юный дамы.
— Второй том “Истории тайных обществ” в моих руках. Всё необходимое уже передано в типографию, в соответствии с жажде Рудольфа. Повторяю, не волнуйся…
Все его жажды будут выполнены в точности.
Ольга вторично перекрестилась.
— Слава Всевышнему, убийцы по крайней мере не достигнут собственной цели.
— Убийцы?! — не выдержал следователь. — Значит вы понимаете убийц?..
— Само собой разумеется знаю, не смотря на то, что и не поимённо… Так же прекрасно знаю, как и папа моего жениха.
— Как, сударь мой, вы, папа убитого, знали убийц вашего сына и молчали, скрывая виновных от правосудия?.. Это… это… возмутительно, господин Гроссе…
Старик гордо поднял голову.
— Я прошу вас выражаться осмотрительнее, господин прокурор, — со спокойным преимуществом сказал он. Мне 75 лет от роду, вы же ещё юный человек и имели возможность бы иметь уважение к моим сединам… Не говоря уже о моём горе…
— Но отчего же вы молчали, если вы понимаете, кто причинил вам горе? — существенно сбавив тон, допытывался представитель обвинительной власти.
— Я молчал вследствие того что это было нужно, пока свидание не допущено. Практического значения отсрочка моего показания иметь не имела возможности. на данный момент вы сами в этом убедитесь…
— Я же молчала вследствие того что не желала каким-либо неосторожным словом помешать осуществлению великого замысла моего бедного жениха… Сейчас, в то время, когда я знаю, что уже печатается вторая часть произведения Рудольфа, т. е. того дела, которому он дал собственную жизнь, сейчас я могу заявить, что автора этого произведения убили как раз чтобы не допустить опубликования известных ему фактов. Имя же этих убийц — масоны…
Ветхий директор без звучно утвердительно кивнул головой.
Следственные власти сидели совсем ошеломлённые. Они ожидали всего, чего угодно, лишь не этого.
— Масоны? — неуверенно повторил прокурор. — Что вы желаете этим сообщить, сударыня?
— Как раз то, что я сообщила, — нормально ответила Ольга. — Спросите отца моего жениха, он подтвердит вам, что масоны убили автора “Истории тайных обществ”, в которой заключаются не совсем лестные сведения для ордена “свободных каменщиков”. Это я предполагаю, поскольку, не просматривав рукописи, не имею права делать выводы о её содержании.
— Мой сын был сам масоном в молодости, — прибавил директор Гроссе безрадосно, — из-за чего его произведения и имели возможность почесться масонами изменой. Этого в далеком прошлом уже опасался мой бедный Рудольф. И этот-то ужас и вынудил его написать собственное завещание, в котором предчувствие близкой смерти так же светло высказано, как и обстоятельство неприязни к нему масонов.
— Масонов? — повторил прокурор пожимая плечами. — И вы повторяете сказку, господин директор? Да кто же может ей поверить! Простите меня, но я совсем не осознаю вас, господин Гроссе.
Желание обвиняемой запутать судебную власть, превращая простое дело в сложный политический процесс, ещё возможно растолковать, и, пожалуй, кроме того простить.
Но, соглашусь, от вас, господин Гроссе, я не ожидал ничего аналогичного. Повторяю, кто же поверит вашим словам? Альянс масонов, в сущности, кроме того не может быть причислен к разряду тайных обществ, потому что о нём известно административным влияниям.
У нас в Берлине масонская ложа открыта с дозволения руководства, и в числе её участников находятся люди лучшего общества, до участников императорской фамилии включительно.
Ветхий директор снисходительно улыбнулся.
— Если бы вы прочли то произведение, о котором идёт обращение, то вы бы осознали, что ни Ольга, ни я не можем сомневаться в полном неведении “учеников” и “подмастерий”, другими словами участников первых посвящений. Уж, само собой разумеется, принцы и короли, вступающие в число свободных каменщиков, одураченные вывеской философской добродетели, так искусно носимой масонами, ничего не подозревают о настоящем назначении этого страшного альянса, потому что не стали бы они собственными руками расшатывать устои собственных престолов. Не мало честных людей были одурачены масонами.
Следователь прервал его обращение, обращаясь к Ольге:
— Рассказываете, сударыня… — решительно сказал он, обменявшись многозначительным взором с прокурором.
Ангелы и демоны [ДокФильм]
Удивительные статьи:
- Смысл заглавия романа м. горького «мать». образ ниловны
- Библиотека университета в падуе 6 страница
- Правописание сложных имен прилагательных
Похожие статьи, которые вам понравятся:
-
Все взоры прикованы были к поразительно прекрасной группе из подсудимой и её защитников. Вправду, тяжело было бы отыскать две более занимательные и…
-
Ольга легко и нормально поведала всё, что произошло с ней. Умолчала она лишь о рукописи Менцерта, вместо которой упомянула пара раз об “Истории тайных…
-
Дневники стефана: истоки. глава 23. 5 страница
Глава 15 Когда спустились сумерки, я прокрался вниз по лестнице, открыл заднюю дверь и на цыпочках вышел на траву, уже увлажнённую росой. Я был очень…
-
Дневники стефана: истоки. глава 23. 3 страница
* — цитата из 18 сонета У.Шекспира. Глава 8 Я не воображаю, сколько времени мы просидели в помещении совместно. Дедушкины часы в углу отстукивали 60…
