Гротескный (незлобивый) юмор в «лечебнике на иноземцев», «скаске», «калязинской челобитной» и др

«Лечебник на иноземцев»

В средневековой России народ редко прибегал к врачебной помощи. Лечились травами, видели спасение в заговорах, символике церковной обрядности, целебных молитвах. Доктора были лишь при царском дворе и в первую очередь ими были чужестранцы.

В сатирических повестях XVII в. обрисованы характеры, домашняя жизнь и быт русских людей, среди них и их отношение к чужестранцам, аптекам и врачам. Отрицательное отношение к чужеземным лекарям было воспитано историческими условиями судьбы.

Пародийный «Лечебник на иноземцев», рукописный монумент демократической сатиры XVII в. отражает недоверие чёрного народа к аптекам и врачам, попытки обвинить за все беды, эпидемии, кроме того стихийные бедствия всяких «немцев», другими словами людей, не знавших русского – «немых», а, основное, исповедовавших иную веру.

Совмещение несовместимого доводится до нарочитой нелепицы, до «ахинейских статей», как выразился создатель шутовского «Лечебника на иноземцев».

Лечебниками назывались рукописные книги медицинского содержания (сохранились с XVI в.). «Лечебник на иноземцев» пародирует эти книги. В заглавии этого произведения сообщено, что оно «выдано от русских людей, как лечить иноземцев». Это — смеховой вздор: «Егда у кого будет понос, забрать девичья молока 3 капли, густово медвежья рыку 16 золотников, толстого орловаго летанья 4 аршина, крупнаго кошечья ворчанья 6 золотников, курочья высокаго гласу полфунта, водяной струи…

ухватить без воды и поделить… длинником на пол десятины».

«Скаски»

«Скаски» сибирских землепроходцев являются полезным историческим и этнографическим материалом, потому, что повествователи землепроходческих записок стремились поведать о том, как проходили походы в необжитые почвы к неизвестным народам Дальнего Востока и Сибири, каковы богатства и природные условия найденных земель, что представляют собой народности и племена, населяющие эти земли, каковы их верования и обычаи, какие конкретно водные и сухопутные дороги ведут к открытым почвам, и как местные обитатели относятся к присоединению к Российской Федерации.

задачи и Цели, стоящие перед сибирскими землепроходцами и имеющие практическое значение, не разрешали им через чур вольно говорить о собственных путешествиях, но именно это событие предполагает фактологичность их письменных отчетов. Порожденные материальными и духовными запросами исторической судьбе народа, они несли знания современникам и накапливали поучительный опыт для поколений.

Бережное обращение с фактом, его правильное отображение само по себе существенно и принципиально важно. Как раз тогда факт делается полезным источником исторического познания судьбы в разных качествах: по истории интернациональных связей, географических открытий, культуры, этнографии, искусства. И все же исследуемые «скаски», в первую очередь — явление словесного творчества, явление языка разговорного, публицистического и художественного.

Так, возможно сказать о том, что «скаски», по сути, являются синкретизмом исторической и художественной правды.

Землепроходцы, являвшиеся яркими «сказителями», и владевшие высоким уровнем грамотности госслужащие посольских приказов и приказных изб в том месте, где они становились живописцами, не могли в определенной мере не продолжать традиций литературы Старой Руси. И в данной связи нужно отметить родство «скасок» землепроходцев с паломнической литературой (путевыми записками, «хождениями»).

И в том и другом случае перемещение автора в географическом пространстве задает произведениям ту внутреннюю динамику, которой не отмечается ни в одном втором жанре словесности. И «хождения» древнерусских авторов, и «скаски» сибирских землепроходцев, в силу яркого участия автора в происходящих и обрисовываемых событиях, теснейшим образом связаны с настоящей исторической действительностью.

И в древнерусских «хождениях», и в «скасках» землепроходцев время неимеетвозможности повернуть вспять либо забежать вперед. В обоих видах монументов — яркие описания замеченного. Наряду с этим нужно подчернуть, что, не обращая внимания на неоднозначность жанров, их различие по назначению, своеобразию форм и способам написания, и авторы древнерусских «хождений», и авторы «скасок» самым активным образом применяли мельчайшую возможность для обращения к образности языка.

И, в случае если сопоставить совокупности изобразительных средств «хождений» и «скасок», то возможно заметить обилие ясных средств, свидетельствующих о большом уровне образного мышления их авторов, умелом применении ими приемов поэтизации текстов.

Часто в тексты «хождений» и «скасок» включаются целые, литературно оформленные вставные рассказы, фрагменты диалогической речи, описания бытовых сцен. Во многих текстах и «хождений», и «скасок» легко обнаруживаются использование сравнений и сознательный подбор, метафор, восклицаний, немного поднятого эмоционального стиля, не смотря на то, что в «скасках» все это представлено значительно скромнее.

Как в «хождениях», так и в «скасках» отражены пытливость, природная смекалка и трезвость в оценке происходящего, характерная русскому путешественнику.

Сам факт фиксации необыкновенных, занимательных явлений, возможность отразить живое чувство говорит о том, что и «скаски», и «хождения» не только допускают подобные вставки, но и предполагают их. В этом случае форма (специфика сюжета, его открытость) содействует формированию содержания.

Более того, «скаски» сибирских землепроходцев кроме всего другого — это и определенное отражение собственного видения картины мира средневековым человеком. И это отражение нельзя отрывать от общего комплекса главных представлений последнего о природе и обществе.

В прошлом в видении картины мира русского человека XVII столетия сосуществовали два направления в развитии взоров на природу, одно из которых, практически полностью основанное на священном писании, рисовало по большей части фантастическую картину мира, далекую от действительности. Второе же, также основанное на христианских догматах, но сохранявшее древние традиции, допускало более широкий взор на мир, и в объяснении происходящих в нем явлений исходило из закономерностей природы.

Разумеется, что земное путешествие не отрывалось от путешествий «мифических». По крайней мере, последние подразумевались. Думается, что неправомерно было бы в «скасках» всецело отождествлять географию человека XVII века с образными представлениями собственного внутреннего мира, но и не учитывать этого явления запрещено.

Возможно с уверенностью заявить, что «скаски» сибирских землепроходцев имеют генетическую близость с хождениями, демократической литературой и житиями Старой Руси, отражают личностное начало и духовные традиции в формировании людской характера в литературе XVII в.