Халхин-гол: проба сил несостоявшейся войны

– А я, в случае если желаешь знать, – сообщил член Армейского совета, в то время, когда расстроенный Шмелёв вышел, – по большому счету не верю на ближайшее время в громадную войну на Дальнем Востоке.

– Из-за чего?

– По причине того, что, колотя их тут, мы этим самым к их здравому смыслу взывали!

– Думаешь, воззвали? – иронически прервал командующий.

– Думаю, в какой-то мере воззвали. Кроме того уверен.

Константин Симонов. Товарищи по оружию

С конца XIX века Япония отчаянно стремилась утвердиться в ранге держав «первой величины». Но претензии японцев на полное равенство с «белыми людьми» вызывали на западе в лучшем случае усмешку. Исходя из этого Япония расширяла собственную сферу влияния ход за шагом – с опаской, но непреклонно, при каждом эргономичном случае.

К концу 30-х годов такая политика принесла Японии Тайвань, Корею, Порт-Артур, Циндао, Маньчжурию. Наконец, во второй половине 30-ых годов XX века началось открытое вторжение японских армий в центральный Китай.

Европейские державы не одобряли таковой войны, но пребывали через чур на большом растоянии и были заняты вторыми проблемами – как и США. Не смотря на то, что в прессе США систематично оказались описания будущей войны на Тихом океане, японцам сошло с рук кроме того случайное потопление канонерской лодки «Panay» на Янцзы.

СССР, наоборот, видел враждебные себе войска ближе некуда – на юге Сахалина, на Курилах и в Манчжурии – Манчжоу-Го. Плюс уже имелся печальный опыт японской интервенции на Дальнем Востоке. Кое-какие японцы были не прочь окрасить воды Амура в цвет крови, но Япония в целом до тех пор пока осторожничала.

Конечно, СССР, не ждя громадной войны, принимал меры к тому, дабы эти грезы так и не воплотились в действительность. С 1936 года в Монгольской Народной республике (МНР) согласно соглашению о взаимопомощи был 57-ой Особенный Корпус со штабом в Улан-Баторе, имевший порядка 20 тысяч людей, 109 орудий, 364 танка, 365 бронемашин, 113 самолётов. С 1938 года в портах Китая разгружались советские танки Т-26, в китайском небе сражались советские лётчики.

Но у границы СССР систематично происходили столкновения, а во второй половине 30-ых годов XX века у озера серьёзный – конфликт и Хасан. Новым местом пробы сил со стороны Японии стал район реки Халхин-Гол на востоке МНР.

На японских картах граница между МНР и Манчжоу-Го проходила на протяжении реки, на китайских, маньчжурских и монгольских картах – в 12–18 км к востоку от реки.

Местность к востоку от Халхин-Гола была равнинной, но пересечённой целыми песчаными буграми – местами будущих упорных битв. Если бы японцы смогли незаметно, без громадных упрочнений завладеть районом восточнее реки, то они имели возможность бы осуществлять контроль всю окружающую местность.

Таковой план имел шансы на успех – станции железной дороги, с которых выгружались снаряды для войск СССР, пребывали на расстоянии до 700 а также 800 км от места битв. А дальше начиналась степь с направлениями вместо дорог.

Пулемётчик монгольской Народно-революционной армии закрывает собственные войска

11 мая несколько «японо-маньчжур» (по новейшим данным, маньчжурской кавалерии) с ручными пулемётами и миномётами атаковала пост монгольских пограничников. 14 мая случился новый бой – в движение отправилась японская авиация. Из-за преступного мест состояния и «удалённости» стычек линий связи в Монголии кроме того руководство Особенного корпуса определило о первых битвах лишь 14 мая – практически в один момент с Москвой.

20–21 мая советские части и монгольские конники смогли оттеснить японцев обратно на территорию Манчжурии.

К месту битв на восточном берегу подтягивались новые силы – всего группировка советско-монгольских армий насчитывала около 2300 человек (из них 1257 монголов), 24 буксируемых и 4 самоходных орудия, 8 лёгких танков Т-37, 5 огнемётных ХТ-26 и 39 броневиков ФАИ и БА-6. Не хватало своевременной связи и разведки.

Исходя из этого 28 мая части, отражая новые японские атаки, сражались «сами по себе», глядя по обстановке на месте. Эскадрон монгольских бронемашин (9 БА-6) за сутки шесть раз ходил в наступление, утратив два броневика сгоревшими и три застрявшими в песках.

К концу мая советские ВВС имели у Халхин-Гола 203 самолёта против 76. Но советские лётчики-истребители не изучали опыта битв собственных сотрудников в Испании и Китае. Исходя из этого первые воздушные битвы проходили, по сути, «в одни ворота» – вместо действий эскадрильями И-15 и И-16 взлетали поодиночке, и, не успев собрать высоты, попадали под атаки компактных групп японских истребителей – со стороны солнца либо из туч.

Японская авиация господствовала в воздухе, причиняя тяжелые потери наземным армиям, в особенности кавалерии. Но, по советской оценке, у японцев до конца майских битв фактически не было артиллерии.

Инструктаж японских танкистов у танка «Йи-Го» (Тип 89) на протяжении наступления в монгольской степи. На заднем замысле виден танк «Чи-Ха» (Тип 97)

29 мая удалось навести хоть какой-то порядок, советские части начали наступать. Козырной картой послужил взвод огнемётных танков, разгромивший японский разведотряд, его начальник, полковник Азума, погиб.

Обе стороны, забрав паузу, принялись подготовиться к новым битвам. Вскрылись значительные неприятности в оснащении и подготовке войск СССР. Случалось, части прибывали к месту битв, покинув пулемёты на прошлом месте.

Многие воины а также офицеры были необучены.

Машины и трактора поступали из гражданских организаций по принципу «брать, что дают» – часто неисправными и без запчастей. При нестерпимой летней жаре воду приходилось возить за 20–70 и более км от реки Халхин-Гол – единственного источника.

Большое сражение произошло 2–3 июля, в то время, когда два танковых полка японцев при помощи артиллерии и пехоты постарались ударом с севера отрезать и стереть с лица земли советские части у Халхин-Гола. Ночью 3 июля японцы незамеченными переправились через реку и утром вышли к горе Баин-Цаган. Промедление с ответными действиями угрожало уничтожением и окружением советской группировки либо как минимум закреплением японцев на удачных для обороны пределах.

С утра до вечера 3 июля спешно перебрасываемые броневики и советские танки (всего около 200 автомобилей) таранили японские позиции. Танкисты наступали отдельными батальонами, без связи и всякой разведки, конечно, понеся тяжелые потери. Но японцы были легко ошеломлены видом накатывающегося вала советской брони, насчитав тысячу танков – в то время, когда в Китае их редко нападал дюжина танков в один момент.

Японская группировка была эвакуирована по мосту обратно на восточный берег.

Советские самолёты «Дуглас DC-3» на аэропорте Улан-Батор

Затягивающийся и страшный конфликт нужно было завершать. По монгольским степям ехали новые танковые части. Неимоверную работу проделал автотранспорт.

Для наземных армий было сосредоточено по 6 заправок и боекомплектов горючего, для бомбардировщиков СБ — 5, истребителей – 12–15 заправок. Танкисты обучались взаимодействовать с пехотой, заметные поручневые антенны командирских автомобилей изменялись на штыревые. Посылались фальшивые радиограммы о подготовке к обороне.

Исходя из этого японцы нормально подготавливались начать атаку 24 августа, в то время, когда неожиданно были застигнуты неожиданно советской атакой утром 20 августа.

Начальник советского танка Т-26 проводит инструктаж экипажа

Подготовка японской армии была очень своеобразной. «До тех пор пока ты жив, ты должен быть потрясён великим императорским милосердием. По окончании смерти ты будет ангелом-хранителем Японии» – говорилось в памятке воинам. Пропаганда обрисовывала, как тяжелораненый воинов, которому отрезали ногу и руку, «встал, помолился вдаль императорскому дворцу, провозгласил троекратное «Банзай!» и погиб.

Какая воистину красивая смерть».

Советские армейские восхваляли высокую выучку японской пехоты –храбро сражавшейся ночью а также в окружении. Японцы скоро и умело окапывались, превосходно маскировались, сумев скрытно выстроить в открытой степи упрочнения из балок и бетонных кирпичей. в первых рядах главных сил пребывали одиночные снайперы, воины-«смертники» с минами и бутылками бензина на шестах – для противодействия танкам .

Не обращая внимания на кусты и барханы, всё пространство перед окопами простреливалось.

Ночью японцы успевали осознать о подготавливающихся атаках по громадному шуму, поднимаемому советскими частями при перемещении.

Офицеры ВВС РККА С. И. Грицевец, И. А. Прачик, Г. П. Кравченко, П. М. Коробов, А. И. Смирнов, участвовавшие в битвах на Халхин-Голе

Но сказался малый опыт японской армии в современной войне. Привыкнув громить отважные, но неорганизованные и не хорошо оснащённые китайские части, японцы так ставили орудия, что советские наблюдатели легко имели возможность видеть вспышки выстрелов большинства батарей. Больше того, с любовью оборудовав огневые позиции, японские артиллеристы позже весьма нехотя их поменяли.

Такое поведение было бы немыслимо кроме того на полях Первой Мировой, не то что войны в Испании.

Исходя из этого советские артиллеристы пристрелялись ещё за пара дней до решающего наступления, точно зная, что вражеские орудия некуда не убегут. Так и вышло – 20 августа по окончании советской бомбардировки артиллерия соперника практически совсем молчала, а японские зенитки по большому счету не сделали ни одного выстрела по атакующим самолётам.

По окончании окончания битв на японских позициях было найдено большое количество «весьма успешных попаданий», большая часть захваченных орудий были посечены осколками, а часто имели и прямые попадания снарядов. Уже в июльских битвах пламя советской тяжёлой артиллерии наводил на японцев кошмар.

Собрав замечательную воздушную группировку (376 истребителей, 181 бомбардировщик СБ и 23 ТераБайт-3 – 580 самолётов), перебросив со всей страны умелых лётчиков, советская авиация добилась перелома в воздухе. 20 августа на японцев обрушилось 166 т бомб. 25 августа истребители заявили о 48 сбитых японских самолётах – без утрат со своей стороны.

Экипаж советского бомбардировщика СБ у собственного самолёта на аэропорте в Монголии. На фото слева направо: лётчик старший политрук К. С. Швецов, моторист А. Н. Ковалев, навигатор лейтенантС. Б. Исаев, стрелок-радист А. Я. Мыльников, техник К. Н. Балакин

Японской армии катастрофически не хватало военной техники. Не смотря на то, что советская разведка насчитала у соперника 150 танков и 284 бронемашины, японцы применили всего порядка 70 танков, утратив больше половины из них практически за несколько битв и выведя сохранившиеся в тыл. Сбылась мрачная шутка майора Огаты, что гробы танкистов стоят по сто тысяч йен любой – исходя из этого будущее танкистов куда лучше, чем у несложной пехоты, приобретающей самый недорогой ящик.

В следствии в решающий момент у японских армий просто не выяснилось танков.

Солдаты 8-й мотобронебригады у бронеавтомобилей БА-20 и БА-10 входе боевых действий на Халхин-Голе

В продолжительных и тяжелых битвах против упорного, но значительно менее оснащённого неприятеля войска СССР купили бесценный боевой опыт и много пищи для размышлений. Но ещё более серьёзным итогом стало то, что Япония в последующие годы так и не решилась попытаться СССР на прочность ещё раз – кроме того в самые тяжёлые годы ВОВ.

солдаты и Советский офицер осматривают остатки японского самолёта входе боевых действий на Халхин-Голе