Хиросима и малыш: как это было

Утро — лучше некуда, но наслаждаться некогда

Пейзажем крыш и улиц.

Заглушить пришла пора эхо Пёрл-Харбора —

Мягкой посадки, «Кроха»…

Олег Медведев, «Кроха»

Уже в сорок четвёртом году стало ясно, что ничем хорошим для Японии война не закончится. Но это не только не уменьшило боевого порыва японских армейских, но наоборот — лишь укрепило его. В итоге, как гласит древняя японская поговорка, солдат, возвратившийся из боя живым, не обожает собственного Императора.

В следствии за неполные три месяца между фактическим завершением войны в Европе в последних числахАпреля 1945 года и серединой июля, в то время, когда началось обсуждение замыслов завершения войны на Тихоокеанском фронте, флот и японская армия нанесли американцам только в два раза меньше утрат, чем за предшествующие три года войны. И это тогда, в то время, когда японский флот воображал только бледную тень себя самого, а авиация фактически прекратила существовать.

В таких условиях планировавшаяся высадка на Японские острова должна была обойтись весьма дорого — американские армейские рассчитывали на утраты в размере от полутора до четырёх миллионов человек, из которых 400–800 тысяч будут убиты. Как раз тогда и появилась идея применять каждые средства, талантливые «размягчить» оборону японцев.

На острове Лусон собрали огромное количество хлорциана, ряда и фосгена вторых боевых отравляющих веществ, каковые планировали обрушить на Японию перед высадкой. Были замыслы применять биологическое оружие. Среди другого появилась и мысль запугать японское управление демонстрацией результатов Манхэттенского проекта, в рамках которого разрабатывалось атомное оружие.

Многие полководцы, включая известного генерала Дугласа Макартура, с недоверием относились к идее дать важную роль в завершении войны какому-то непонятному «супероружию», действующему на очень туманных для человека тех лет физических правилах и толком не испытанному. Взорвано в то время было только одно ядерное устройство, причём на земле.

Никто не имел возможности дать гарантии, что то опробование не было легко успешным совпадением и последующие устройства будут взрываться столь же удачно. Кроме этого никто не имел возможности дать гарантии, что устройство, нормально сработавшее, будучи жёстко закреплённым на вершине испытательной башни, сработает по окончании продолжительных часов тряски на борту самолёта, в состоянии падения — не выйдет ли так, что американцы японским армейским кучу дорогостоящих радиоактивных материалов, скинув их на город?

Приводились резонные аргументы о том, что уже и без того производятся регулярные бомбёжки японских городов простыми снарядами, что разработка таких налётов отработана и что появляющиеся в их результате пожары удачно уничтожают как застройку, так и население темпами, в полной мере устраивающими руководство. Но решающим стал аргумент о том, что новое оружие разрешит оказать ни с чем не сравнимое запугивающее действие не только на японцев, но и на другие страны мира, тем самым укрепив политическое положение Соединённых Штатов.

Хиросима и малыш: как это было
Письмо генерала Томаса Хэнди, в котором он официально даёт «добро» на использование ядерных бомб

Учёные сначала предлагали мирную демонстрацию бомбы — взорвать её на каком-нибудь пустынном острове, пригласив представителей Японии понаблюдать за процессом. Но это предложение было отвергнуто — не будучи всецело уверенными в том, что устройство по большому счету сработает, армейские не желали рисковать.

Если бы они заблаговременно заявили на всю землю о новом супероружии, а оно дало бы сбой при демонстрации, ущерб репутации был бы катастрофическим, и затем возможности завершить войну посредством давления уже не было бы. По данной же причине о сбросе ядерной бомбы не сообщалось заблаговременно в пропагандистских листовках — до этого все массовые бомбёжки японских городов предварялись сбросом листовок с угрозами.

Для бомбёжки было выбрано четыре цели: Хиросима, Кокура, Ниигата и Киото. Все четыре города были достаточно большими и имели как значимые армейские объекты, так и широкую гражданскую застройку, что разрешило бы полностью оценить повреждения, произведённые новым снарядом. Потом армейский секретарь Генри Стимсон настоял на исключении Киото из перечня, поскольку в своё время совершил в том месте медовый месяц, и город ему весьма понравился.

В итоге место Киото занял Нагасаки. Воздушное руководство дало согласие не проводить на эти города простые налёты для того, чтобы опыт по оценке возможностей нового оружия был более «чистым».

Бомбардировщики 509-го смешанного полка на стоянке, август 1945 г. Слева направо: «Вонючка» (Big Stink), «Великий живописец» (The Great Artiste), «Энола Гэй» (Enola Gay)

Для исполнения задания ещё в декабре 1944 года был создан 509-й смешанный авиаполк. В его состав входили 15 бомбардировщиков B-29, и транспортные самолёты C-47 и C-54. Все бомбардировщики были доработаны для несения новой бомбы, заметно более тяжёлой, чем всё, что они перевозили до этого: усиленные двигатели, новые пропеллеры, поменянная конструкция бомболюков.

Любопытен тот факт, что все бомбардировщики кроме этого имели имена личные. Имена были присвоены им уже на месте, по окончании того, как их собрали из различных бомбардировочных полков, и потому в большинстве собственном они были связаны с грядущим заданием: «Совсем тайный» (Top Secret), «Необычный груз» (Strange Cargo), «Нужное зло» (Necessary Evil), «Ядерный наездник» (Up An’ Atom). Для бомбардировки Хиросимы был выбран самолёт с именем 82 и номером, присвоенным ему практически незадолго до – «Энола Гэй».

Назван так он был в честь Энолы Гэй Тиббетс – матери начальника экипажа, полковника Пола Тиббетса.

В ночь с пятого на шестое августа, без пятнадцати два, с аэропорта на острове Тиниан встала несколько самолётов. «Энола Гэй» несла ядерное устройство «Кроха» (Little Boy) мошностью около 16 килотонн. Бомбардировщик с заглавием «Совсем тайный» являлся запасным самолётом. «Великий живописец» нёс научную аппаратуру, которая должна была зафиксировать его последствия и параметры взрыва. «Нужное зло» нёс фото- и киноаппаратуру.

За час до данной группы в атмосферу были подняты три бомбардировщика («Джебит III», «Фулл-хаус» и «Стрит-флэш»), каковые выполняли роль метеоразведчиков — они направились к трём намеченным целям и должны были оценить погодные условия над ними. Чистое небо было принципиально важно не только чтобы обеспечить попадание, но и чтобы произвести нужные съёмки.

Бомба при взлёте была не снаряжена — руководство, которому неоднократно и не два приходилось замечать аварии B-29, происходившие при взлёте, меньше всего желало, дабы супероружие при чего стёрло в пух и прах вместо японского города их аэропорт. Только спустя пятнадцать мин. нахождения в воздухе, в то время, когда «Энола Гэй» отдалилась на достаточное расстояние, капитан Парсонс, командующий миссией и эксперт-оружейник, приступил к приведению бомбы и установке взрывателя в рабочее состояние.

Бомба «Кроха» в хранилище, перед установкой в самолёт

Метеоразведчики доложили, что над Нагасаки и Кокурой большая облачность, тогда как над Хиросимой облачный покров практически отсутствовал. Было решено бомбить как раз Хиросиму. За полчаса до выхода на цель с «Малыша» были сняты предохранители.

В 8:09 «Энола Гэй» вышла на боевой курс, управление взял на себя бомбардир, майор Фереби.

В 8:15 «Кроха» покинул бомбовый отсек и отправился вниз. Он был оснащён парашютом — дабы самолёты успели отдалиться на надёжное расстояние перед тем, как радиовысотный взрыватель скомандует подрыв. Сорок четыре целых четыре десятых секунды продолжался полёт «Малыша», на высоте 580 метров над поверхностью он сдетонировал.

Из-за поперечного ветра бомба не попала в заблаговременно намеченную точку — мост Айой, что был выбран за собственную характерную Т-образную форму, прекрасно заметную с воздуха. Отклонение составило около 250 метров, и взрыв случился совершенно верно над крышей военного госпиталя Сима.

Обитатели Хиросимы, очевидно, не могли не обратить внимания на то, что их город уже давно не бомбят. Ходили разнообразные слухи — от самых завиральных (что город щадят вследствие того что некоторый влиятельный американский полководец в своё время имел роман с одной из местных дам, либо вследствие того что живущие в Соединенных Штатах родственники местных обитателей написали петицию президенту США) до в полной мере здравых и правдоподобных (что город назначен американцами в качестве резиденции оккупационной администрации, потому его и не желают превращать в руины).

Муниципальные власти, не надеясь на то, что тишина не будет прекращаться до бесконечности, ещё с 1944 года большое количество внимания уделяли мерам защиты. В частности, проводился частичный снос строений для предотвращения распространения пожаров — как и большая часть японских городов того времени, Хиросима была весьма уязвима к огню, потому, что фактически вся застройка, включая промышленные цеха, была древесной, только в центре имелось пара строений из железобетона и камня. Эти противопожарные «просеки» в застройке создавали и расширяли до самой бомбардировки — но на подобный масштаб разрушительного действия они были совсем не вычислены.

С военной точки зрения Хиросима представляла собой заманчивую цель — в ней размешалось пара штабов, а также штаб Второго руководства (сухопутной группировки, занимающейся обороной конкретно Японских островов), базирующийся в местном замке, и много складов с армейским имуществом. Более сорока тысяч людей из приблизительно трёхсотпятидесятитысячного населения города составляли солдаты.

На момент, в то время, когда «Кроха» покинул бомболюк «Энолы Гэй», город тревожно наблюдал в утреннее небо. Воздушную тревогу в нём заявили второй раз за ночь — в первоначальный раз её стала причиной армада бомбардировщиков, идущая на другие города, но в пять мин. первого, в то время, когда стало ясно, что к Хиросиме ни один из них не направляется, заявили отбой. Второй раз сирена зазвучала, в то время, когда посты наблюдения нашли «Стрит-флэш», разведывающий погодные условия.

Центр связи армейского округа Тюгоку, расположенный в подвале хиросимского замка, подавал и отменял воздушную тревогу в городе. Старшеклассница Иоси Ока, мобилизованная в качестве связистки, именно объявляла тревогу, в то время, когда прогремел взрыв. Пара мин. спустя она подняла трубку особого телефона для связи с руководством и сказала: «Хиросима атакована бомбой нового типа.

Города больше не существует».

Хиросима по окончании взрыва

Это не было громадным преувеличением. Взрыв фактически смёл центральный район города с лица почвы. Площадь разрушений составила 12 кв. км, было стёрто с лица земли и повреждено три четверти строений города.

Погибло более семидесяти тысяч людей, из которых около двадцати тысяч — армейские.

Глава горадминистрации города погиб, так что управление спасательными работами принял на себя генерал-фельдмаршал Синроку Хата, глава Второго руководства, чудесным образом выживший и отделавшийся только лёгкими ранениями. Так как информацией о радиоактивном заражении японцы не обладали (фактически, ей в то время не обладали и американцы), мер по эвакуации населения с места бомбардировки не предпринималось — ограничились простым в таких случаях тушением пожаров, вывозом трупов и разбором завалов.

Оказывать медпомощь пострадавшим было некому и негде — все медицинские заведения Хиросимы размешались в центре и были стёрты с лица земли взрывом, погибло более 90% санитаров и врачей. Всё это стало причиной тому, что от ран, ожогов и радиационного отравления погибли ещё около семидесяти тысяч людей.

Среди погибших было около двадцати тысяч корейцев, пригнанных на принудительные работы в Японию — практически, каждый седьмой, погибший в Хиросиме, был корейцем. Продолжительное время среди жертв бомбардировки числились и двенадцать пленных американских лётчиков, которых держали в управлении кемпейтай (японской военной полиции).

Позднее стало известно, что от взрыва погибли только двое из них — восемь были казнены ранее и записаны японцами в жертвы бомбардировки в агитационных целях, а двоих оставшихся сотрудники кемпейтай притащили к мосту Айой по окончании взрыва, где кинули на растерзание толпе. У обитателей Хиросимы в тот сутки было мало обстоятельств обожать американских лётчиков.

Через день после бомбардировки президент Трумен выступил с речью, в которой оповестил мир о наличии у Соединённых Штатов ядерной бомбы и о её применении в Хиросиме. Японское правительство не отреагировало. В тот же сутки в Хиросиме побывал врач Ёсио Нисина, глава японской ядерной программы.

Изучив следы бомбардировки, он подтвердил, что город вправду уничтожен ядерным взрывом.

По оценкам японских экспертов, Америке хватило бы ресурсов на производство ещё трёх либо четырёх бомб, не больше, в силу чего было решено, что это через чур мало, дабы для для того чтобы сдаваться — страна, дескать, сможет пережить подобное без особенного труда. Это решение было перехвачено американской разведкой, и стало ясно, что замысел с запугиванием не удался.

По окончании краткого дискуссии было решено продолжать бомбардировки до тех пор, пока не кончатся материалы для их производства, или до тех пор пока японцы не капитулируют. Как мы знаем, случилась ещё одна такая бомбардировка — города Нагасаки, двумя днями позднее, 9 августа. Это единственные случаи боевого применения ядерного оружия в истории.

Какую роль они сыграли в окончательном завершении и капитуляции японии Второй мировой — споры не прекращаются до сих пор.

Двенадцатого числа японский император Хирохито заявил приближённым о том, что собирается сдаться, назвав главной причиной принятия этого решения вступление СССР в войну против Японии. 14 августа в собственном радиовыступлении с сообщением о капитуляции (транслировалось оно в записи на следующий сутки, 15 августа) император, среди другого, упомянул «новое страшное оружие отечественных соперников» и заявил, что из-за него продолжение сопротивления нереально, поскольку приведёт «к полному уничтожению не только японской нации, но и всего человечества».

17 августа в обращении к матросам и солдатам Хирохито снова указал в качестве основной обстоятельства капитуляции наступление красной армии в Маньчжурии, а об ядерных бомбах не упомянул вовсе. В беседе с Дугласом Макартуром 27 сентября император упомянул, что «бомба разрешила повод драматизировать обстановку». Это, в общем, растолковывает роль ядерных бомбардировок — они случились в эргономичный момент, предоставив императору вескую (в глазах общественности) обстоятельство для поднятия белого флага, что он планировал сделать уже давно.

Бомбардировщик «Энола Гэй», открывший ядерную эру в истории, продолжительное время хранился в запасниках Смитсоновского университета. В первой половине 80-ых годов XX века были начаты работы по его реставрации. Фюзеляж самолёта (всё другое в то время ещё не было восстановлено) демонстрировался в 1995–98 годах на выставке, посвящённой пятидесятилетнему юбилею бомбардировки, где привёл к неоднозначной реакции публики.

Гражданские активисты забрасывали фюзеляж пакетами с кровью и пеплом, обливали краской.

Но, не обращая внимания на это, выставка функционировала в течение трёх лет. В 2003 году реставрация самолёта была закончена всецело, и по сей день его возможно видеть в Центре Стивена Удвар-Хази (одном из филиалов авиамузея Смитсоновского университета).

«Энола Гэй» в авиамузее Смитсоновского университета

В Хиросиме, на месте центра, разбит Парк Мира. Последовательность строений, пострадавших от взрыва, но не стёртых с лица земли всецело, не восстанавливались и перевоплощены в мемориалы, как, к примеру, широко узнаваемый «Ядерный купол» — самое, возможно, наглядное и пугающее визуальное воплощение того далёкого дня.

Трамп отказался дать гарантии Порошенко


Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: