Хитросплетения токийского процесса

12 ноября 1948 года 28 человек, всего год c маленьким назад первенствовавшихлицами Японии, ожидали собственного часа в колонии Сугамо. Их страна, заключившая альянс с гитлеровский Германией для удовлетворения собственных территориальных амбиций в Азиатско-Тихоокеанском регионе, проиграла войну. В соответствии с условиям Потсдамской декларации, японцы сейчас должны были ответить перед победителями за собственные армейские правонарушения.

Процесс

Спустя практически полгода по окончании окончания Второй мировой Союзники начали подготовку к предусмотренному по условиям капитуляции Японии суду. Как и другие мероприятия американских оккупационных сил, он был направлен на установление в стране нового демократического порядка, искоренение националистических настроений и имперского милитаризма. Этим была обусловлена сама сущность процесса: он был не столько судебным, сколько политическим, призванным раз и окончательно закрепить представления о недопустимости мировых войн, даже в том случае, если для этого приходилось идти на юридические нарушения.

Обвиняемые Токийского трибунала (задние два последовательности) под охраной американской военной полиции

Интернациональный армейский трибунал для Дальнего Востока (МВТДВ) начал собственную работу в Токио 29 апреля 1946 года (слушания начались 3 мая) в строении, прежде принадлежавшем генштабу Японской императорской армии. Подсудимым, практически считавшимся армейскими преступниками ещё до вынесения решения суда, были предъявлены обвинения по 10 статьям, разбитым на три категории по примеру Нюрнбергского процесса. В категории «А» находились пункты, касающиеся правонарушений против мира, категория «B» касалась многочисленных убийств, в пунктах категории «С» обращение шла о правонарушениях против человечности.

За два с половиной года суд выслушал показания 419 свидетелей и разглядел 4336 вещественных доказательств, включая письменные показания ещё 779 человек. Процесс управлял австралийский судья Уильям Уэбб, главным обвинителем был назначен американский прокурор Джозеф Киннан.

Зал совещаний Токийского трибунала

В соответствии с принятым правилам, на протяжении судебного совещания принимались документы и любые показания на усмотрение трибунала. Учитывая, что в его состав не входила проигравшая Япония и многие азиатские государства (в зале суда данный регион воображали Филиппины и Китайская Республика), отбор «точных» свидетельств осуществлялся достаточно однобоко. К делу могли быть приобщены каждые документы, дневниковые записи, письма, газетные статьи, заявления, касающиеся разглядываемого вопроса.

Статья 13 Устава гласила, в частности: «Трибунал не должен быть ограничен техническими требованиями к показаниям… и примет каждые свидетельства, каковые, согласно его точке зрения, имеют доказательную силу». В этих условиях будущее подсудимых была предрешена ещё до начала процесса.

Кроме этого сыграла собственную роль и позаимствованная из англосаксонского права концепция «заговора», в соответствии с которой любой подсудимый нёс всю полноту вины за содеянное, независимо от личного участия в правонарушениях. Обвинение приобщило к делу документ 1927 года, известный как «меморандум Танаки», содержавший японские замыслы по завоеванию мира. Многие современные историки вычисляют его намерено изготовленной подделкой, но этот документ стал основа процесса, разрешив обвинить в заговоре 23 из 25 дошедших до финала подсудимых.

Первоначально в перечне подсудимых токийского процесса было 29 человек, но занимаюший ранее пост премьера Фумимаро Коноэ избежал участи собственных соратников, приняв незадолго до ареста цианистый калий. Глава морского генштаба адмирал Осами Нагано и бывший глава министерства внешей политики Ёсукэ Мацуока не дожили до конца процесса, погибнув по естественным обстоятельствам.

Сюмэй Окава на токийском ходе. Милицейский удерживает его от новых выходок, на переднем замысле Тодзио

По иронии судьбы, обвинения в заговоре избежал Сюмэй Окава – деятельный политический деятель 1920–30-х годов, настоящий заговорщик и один из идеологов японского национализма. В первоначальный сутки процесса он устроил в зале совещаний истерический перфоманс: сидя в пижаме и без обуви, кричал «Это первый акт комедии!», бил ладонями по бритой голове сидевшего спереди бывшего премьер-министра Хидэки Тодзио, возглашая: «Inder! Kommen Sie!» («Приди, индеец!») по-германски.

По окончании этих выходок военный психиатр, а за ним и судья, сочли его невменяемым. Окаву поместили в психиатрическую клинику, где он благополучно пересидел суд, слагая мемуары и переводя Коран на японский язык, и вышел на свободу в том же 1948 году, в то время, когда многие другие подсудимые отправились в колонию либо на виселицу.

Преступник № 1

Хидэки Тодзио, по выражению судьи Киннана, был на Токийском трибунале «армейским преступником № 1». Его воинский путь был связан с Квантунской армией — авангардом японских наступательных сил в Маньчжурии. Тодзио, прозванный «Бритвой» за остроту собственного ума, настойчиво продвигался по ступеням военной карьеры, за практически 40 лет работы став генералом.

Глава правительства Хидэки Тодзио со своим кабинетом по окончании вступления в должность, октябрь 1941 года

В политическом замысле его взлёт был более стремительным. В 1930-х годах, в то время, когда генералитет и японское офицерство начали деятельно принимать участие в национальной политике, Тодзио и его соратники объединились в «Группу контроля» («Тосэй»), призванную противостоять приверженцам армейских путчей из радикальной группы «Императорский путь» («Кодо»). Несколько «Тосэй» подавила «Кодо» во второй половине 30-ых годов двадцатого века, положив начало национальной карьере Тодзио.

Во второй половине 30-ых годов XX века он стал помощником министра обороны, в первой половине 40-ых годов двадцатого века министром армии. По окончании ухода в отставку правительства Коноэ, в первой половине 40-ых годов двадцатого века Тодзио взял ещё и должность премьера, сосредоточив в собственных руках большую власть.

Как раз Тодзио совместно с Нагано в собственности разработка замысла нападения на США 7 декабря 1941 года, включавшего известную атаку на Пёрл-Харбор, заставившую Америку вступить во Вторую мировую войну. Образ генерала-убийцы обширно употреблялся в американской военной пропаганде, многие его ненавидели и хотели отмщения. Неудивительно, что на протяжении ареста Тодзио постарался наложить на себя руки.

В то время, когда его дом окружили американские армейские, фотографы и репортёры, генерал выстрелил себе в сердце, но пуля прошла мимо, угодив в желудок. По окончании операции Тодзио доставили в колонию Сугамо, где он ожидал начала процесса вместе с остальными обвиняемыми. В те дни он получил от американского стоматолога новые зубные протезы, на которых было выгравировано морзянкой: «не забывай Пёрл-Харбор».

Генерал Тодзио по окончании попыткисуицида, 11 сентября 1945 года

Тодзио с неприятной иронией именовал Токийский процесс «правосудием победителей». Его обвиняли по девяти статьям из десяти: в правонарушениях против обычаев и мира войны, правонарушениях против человечности, ведении и планировании войны с Китаем, США, Нидерландами, Францией, СССР, странами и Монголией Английского Содружества. Подобный комплект обвинений был предъявлен многим подсудимым благодаря широкому применению концепции «заговора», о которой говорилось выше.

Ближе к концу суда генерал подал отчаянное ходатайство к трибуналу прося «снять все обвинения и пункты обвинительного заключения, направленные против него, на том основании, что все представленные доказательства недостаточны чтобы обосновать обвинения».

Генерал Тодзио между совещаниями трибунала

Прошение Тодзио было отклонено. Он был одним из семи обвиняемых, приговорённых к смертной казни. Ещё 15 человек взяли пожизненный тюремный срок, двое были осуждены на 20 лет лишения свободы.

Самый мягкий решение суда взял занимавший ранее пост посла Японии в СССР Мамору Сигэмицу — «всего» семь лет колонии.

В 1950-х годах 14 доживших до этого времени арестантах были условно-досрочно высвобождены в связи в подписанием Сан-Францисского мирного контракта, положившего финиш послевоенной оккупации Японии.

Особенные мнения

У судей Токийского трибунала ушло шесть месяцев на вынесение и обобщение показаний 1214-страничного решения суда, что был зачитан с 4 по 12 ноября 1948 года. В то время, когда решение суда был оглашён всецело, оказалось, что пять из 11 представителей закона в той либо другой мере с ним не согласны. Одни вычисляли процесс не в полной мере соответствующим юридическим нормам, другие, напротив, возмущались недостаточной суровостью решений суда.

Глава трибунала Уильям Уэбб был обижен правовым статусом императора Хирохито, избежавшего наказания по договорённости с американскими оккупационными властями. «Предположение, что император был связан обязательствами направляться чужим предписаниям, противоречит свидетельским показаниям», – писал Уэбб. Воздерживаясь от личных обвинений в адрес Хирохито, он, однако, подмечал, что император отвечал заобстановку как конституционный монарх: «Ни один правитель не имеет права вначале развязать преступную войну, а после этого потребовать законного оправдания на том основании, что в противном случае его жизнь подверглась бы опасности». Подобного мнения придерживался французский судья Анри Бернар.

Судьи на Токийском ходе

Филиппинский судья Дельфин Харанилла вычислял решения суда трибунала «через чур мягкими, не показательными, не соразмерными тяжести правонарушений». На протяжении войны он был пленником японских солдат и прошёл Батаанский марш смерти, исходя из этого его вывод возможно назвать предвзятым. В начале процесса сторона защиты настаивала на удалении полковника Хараниллы из коллегии судей, но получила отказ.

Противоположного мнения придерживался судья Берт Ролинг, воображавший на ходе Нидерланды. Он считал, что среди судей должны были быть не только представители государств, пострадавших от японской агрессии, но и нейтральные стороны, и сами японцы. Это помогло бы сохранить баланс и сделать суд беспристрастным.

Отмечая несоответствия, появлявшиеся при инкриминировании отдельным людям ответственности за действия их страны, Ролинг призывал снять обвинения с части подсудимых.

самые резкие возражения против приговоров и действий Токийского трибунала изложил на 1235 страницах индийский судья Радхабинод Пал. Им оспаривались не только выводы и конкретные детали, но и концепция приговора и сама правомочность трибунала. Пал опровергал правомерность трибунала, утверждая, что в базе процесса лежит чувство справедливости победителя.

Согласно его точке зрения, следствие проходило под давлением пропаганды армейского времени, многие факты были преувеличены и искажены «озлобленными» и «враждебными» свидетелями (в частности, со стороны Китая).

Монумент в честь индийского судьи вести войну Пала в токийском храме Ясукуни

Применение концепции «заговора против мира» разрешило посадить на скамейку подсудимых людей, не принимавших яркого участия в планировании войны либо ведении военных действий. Такие правонарушения, как «развязывание агрессивной войны», были выяснены Союзниками уже по окончании окончания Второй мировой войны, исходя из этого их нельзя применять к деяниям армейского и довоенного времени: закон не имеет обратной силы. Согласно точки зрения судьи Пала, обвиняемых следовало всецело оправдать.

Потом японцы по преимуществу оценили его позицию: по окончании смерти Радхабинода Пала в январе 1967 года при храмах в Киото и Токио были установлены два монумента в его честь.

Сложно сообщить, как Токийский трибунал был честен. С одной стороны, его нельзя назвать полностью беспристрастным и юридически правильным. Но в случае если копнуть глубже, он был не столько судом над отдельными людьми, сколько попыткой законодательно закрепить недопустимость национализма и ставшей его следствием военной агрессии.

За Нюрнбергским процессом суд в Токио стал необычным судом истории, «нужным неизбежным» по окончании кошмаров Второй мировой.

Перечень спользованной литературы:

История Японии. Т. II. 1868–1998 – М., Университет востоковедения РАН, 1998
Николаев А. Н. Токио: суд народов – М., 1990
Молодяков В. Э., Молодякова Э. В., Маркарьян С. Б. История Японии. XX век – М., 2007
Молодяков В. Э. япония и Россия: клинок на весах. Малоизвестные и забытые страницы российско-японских взаимоотношений (1929–1948) – М., 2005
Совастеев В. В. Очерки истории Японии. От Токугава Иэясу до Хасимото Рютаро – Владивосток, 2008

Хитросплетения токийского процесса

Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся: