Iii) жизнь и переводческая деятельность кирилла и мефодия

Император Михаил, а после этого и патриарх Фотий начинают непрерывно направлять Константина, как посланника Византии, к соседним народам для убеждения их в превосходстве византийского христианства над всеми вторыми религиями. Константин отправляется в Болгарию, обращает в христианство многих болгар; согласно одной из версий, на протяжении данной поездки он начинает собственную работу над созданием славянской азбуки. Он принимал участие в консульстве Фотия к арабам Багдадского халифата, по случаю обмена военнопленных, при чем явился отличным полемистом с мусульманскими учеными богословами.

В 858 г. Константин, по почину Фотия, стал во региональном представителе к хазарам. На протяжении миссии Константин пополняет собственные знания иудейского языка, использовавшегося грамотным вершиной хазар по окончании принятия ими иудейства. На пути, на протяжении остановки в Херсонесе (Корсунь), Константин открыл останки Климента, папы (Ы1 века), погибшего, как думали тогда, тут в ссылке, и часть их увез в Византию.

Путешествие в глубь Хазарии было заполнено богословскими спорами с магометянами и иудеями. Целый движение спора Константин в последствии изложил на греческом языке для отчета патриарху; позднее данный отчет, по словам преданий, был переведен Мефодием на славянский язык, но это произведение до нас не дошло.

Младший брат писал, старший переводил его работы. Младший создал славянскую азбуку, славянскую письменность и книжное дело; старший фактически развил созданное младшим. Младший был гениальным ученым, философом, тонким филологом и блестящим диалектиком; старший — практическим деятелем и способным организатором.

Константин, в тиши собственного убежища был занят, возможно, завершением работ, находившихся в связи с его не новыми уже замыслами обращения славян-язычников. Перед Константином Мефодием и Философом находились тяжёлые задачи. Нужно было не только придумать новые буквы, а также для своеобразных славянских звуков.

Нужно было продумать построение письменной речи, потому, что она не имела возможности не различаться от разговорного славянского языка, и от построения греческого и латинского книжного языка.

У славян не существовало понятий и достаточного числа слов, нужных для верной передачи Священного Писания. Они должны

были быть намерено созданы. К тому же, нужно было в маленький срок перевести большой количество текста на язык, ни при каких обстоятельствах не имевший письменной литературной традиции.

Константином была создана азбука. В также время он начал перевод Священного писания на древнеболгарский язык. Эта азбука учитывала все особенности звуков славянской речи.

Создателями нового письменного языка были отысканы возможности для передачи характерной греческим текстам сложной структуры предложений средствами живой славянской речи. В базу перевода был положен тот славянский диалект, что был известен Мефодию и Константину — диалект славян, живших в большом греческом городе Фессалоники. Часть терминов была заимствована из греческого языка, а часть — была создана намерено дл славянских переводов.

До отъезда в Моравию был сделан перевод краткого Евангелия-апркос, употреблявшегося в богослужении.

Язык Мефодия и первых переводов Константина до нас не дошел. Самые ранние славянские исходники относятся к концу X — началу XI века. Более чем за сто лет, прошедших со времени первых переводов, славянский письменный язык былизменен.

Они вносились в него как в Великой Моравии и Паннонии, так и позднее — в Болгарии. Для определения Мефодия переводов и языка Константина требуется сложная реконструкция исследователями дошедших до нас текстов. При помощи светской и духовной византийской власти Мефодий и Константин в первой половине 60-ых годов девятого века отправились в Моравию.

Тут они проработали более трех лет; обращали язычников, утверждали в нравственности и вере уже верующих, обучали славянской грамоте, переводили богослужебные части Священного Писания и основные церковные чинопоследования. Мефодий и Константин не сходу перевели богослужение на славянский язык, а неспешно, сохраняя в нем кроме этого часть текстов на латинском и греческом языке.

Вот как обрисовывает Итальянская легенда деятельность братьев в Моравии: «Братья старательно взялись за исполнение того, для чего они прибыли ко мне, обучать письму и чтению их Дей, организовывать церковные работы, дабы серпом слова выкорчевывать разные заблуждения, каковые они нашли у этого народа». Деятельность Мефодия и Константина распространилась кроме этого в область светского гражданского и домашнего права.

Ими был переведен с греческого и значительно дополнен монумент юридического содержания — «Закон судный людям». Но, всем этим, а особенно собственной славянской церковной работой, приводили к неудовольствию латино-германского духовенства. На пути распространения славянского обряда в Моравии появились практически непреодолимые препятствия.

Мефодию и Константину оставался лишь один выход — искать разрешения созданных немцами затруднений в Византии либо Риме.

Братья решили возвратиться на родину и для закрепления в Моравии собственного дела- забрать с собой некоторых из учеников, мораван, для просвещения в иерархические чины. По пути в Венецию, что лежал через Болгарию, братья на пара месяцев задержались в Паннонском княжестве Коцела, где, не обращая внимания на его церковную и политическую зависимость, делали то же, что и в Моравии. По прибытии в Венецию у Константина случилось бурное столкновение с местным духовенством.

Тут же, в Венеции, нежданно для местного духовенства, им вручают любезное послание от папы Николая с приглашением в Рим. Взяв папское приглашение, братья продолжали путь уже практически с полной уверенностью в успехе.

Рим празднично встретил братьев и принесенную ими святыню, часть останков папы Климента. Адриан II, что в то время вступил на престол, одобрил не только славянский перевод Священного Писания, но и славянское богослужение, освятив принесенные братьями славянские книги, дав совершить славянам работы в ряде римских церквей, посвятить Мефодия и трех его учеников в священники. Так же благосклонно отнеслись к их делу и братьям и влиятельные прелаты Рима.

Все эти удачи достались братьям, само собой разумеется, непросто. опытный дипломат и Искусный диалектик, Константин, умело применял для этого и борьбу Рима с Византией, и колебания болгарского князя Бориса между восточной и западной церковью, и неприязнь папы Николая к Фотию, и рвение Адриана укрепить собственный шаткий авторитет приобретением останков Климента. Наряду с этим Константину так же, как и прежде были значительно ближе Фотий и Византия, чем Рим и папы римские.

Но за три с половиной года его борьбы и жизни в Моравии основной, единственной целью Константина стало упрочение созданной им славянской письменности, славянского книжного дела и культуры.

Практически два года окруженные восхвалениями и приторной лестью в сочетании со скрытыми интригами временно притихших соперников славянского богослужения, Мефодий и Константин живут в Риме. Одной из обстоятельств продолжительной их задержки было все ухудшающее здоровье Константина.

Не обращая внимания на болезнь и слабость, Константин образовывает в Риме два новых литературных произведения: «Обретение мощей святого Климента» и стихотворный гимн в честь того же Климента.

Долгое и тяжёлое путешествие в Рим, напряженная борьба с непримиримыми неприятелями славянской письменности подорвали и без того не сильный здоровье Константина. В первых числах Февраля 869 г. он слег в постель,

принял новое монашеское имя Кирилл, а 14 февраля скончался, перед смертью забрав с Мефодия обещание продолжать начатое в Моравии дело.

Со смертью гениального брата для скромного, но самоотверженного и честного Мефодия начинается мучительный, воистину крестный путь, усеянный казалось бы непреодолимыми препятствиями, неудачами и опасностями. Но одинокий Мефодий упрямо, ни в чем не уступая неприятелям, проходит данный путь до самого финиша.

Действительно, на пороге этого пути Мефодий относительно легко достигает нового громадного успеха. Но успех данный порождает еще громадную бурю сопротивления и гнева в стане неприятелей славянской письменности и культуры.

В 869 г. Адриан II по просьбе славянских князей, послал Мефодия к Ростиславу, его племяннику Святополку и Коцелу, а в конце 869 г. при возвращении Мефодия в Рим, возвел его в звание епископа Паннонии, разрешив богослужение на славянском языке. Окрыленный этим новым успехом, Мефодий возвращается к Коцеолу. При неизменной помощи князя он развертывает вместе с учениками громадную и кипучую работу по распространению славянского богослужения, книг и письменности в Блатенском княжестве и в соседней Моравии.

В 870 г. Мефодий был приговорен к аресту, взяв обвинение в нарушении иерархических прав на Паннонию.

Он пробыл в колонии, при самых тяжелых условиях, до 873 года, в то время, когда новый отец Иоанн VIII вынудил баварский епископат высвободить Мефодия и возвратить его в Моравию. Мефодию воспрещается славянское богослужение.

Он продолжает дело церковного устройства Моравии. Вопреки запрещению папы, Мефодий продолжает в Моравии богослужение на славянском языке. В круг собственной деятельности Мефодий вовлек в этом случае и другие, соседние с Моравией, славянские народы.

Все это побудило германское духовенство предпринять новые действия против Мефодия. Германские священники настраивают Святополка против Мефодия. Святополк пишет в Рим донос на собственного епископа, обвиняя его в ереси, в нарушении канонов католической церкви и в ослушании папы.

Мефодию же удается не только оправдаться, но кроме того склонить папу Иоанна на собственную сторону. Отец Иоанн разрешает Мефодию богослужение на славянском языке, но назначает ему в епископы Вихинга- одного из самых ярых соперников Мефодия. Вихинг начал распространять слухи об осуждении папой Мефодия, но был разоблачен.

До предела утомленный и измученный всеми этими нескончаемыми интригами, доносами и подлогами, ощущая, что его здоровье непрерывно

слабеет, Мефодий уехал отдохнуть в Византию. Мефодий совершил на родине практически три года. В середине 884 г. он возвращается в Моравию.

Возвратившись в Моравию, Мефодий в 883г. занялся переводом на славянский язык полного текста канонических книг Священного Писания (не считая Маккавейских книг). Окончив собственный тяжелый труд, Мефодий еще больше ослаб. 19 апреля 885 г. Мефодий скончался.

Со смертью Мефодия дело его в Моравии приблизилось к смерти. С прибытием в Моравию Вихинга началось преследование Мефодия и учеников Константина, уничтожение их славянской церкви. До 200 учеников Мефодия было изгнано из Моравии. Моравский народ не оказал им никакой помощи.

Так, дело Мефодия и Константина погибло не только в Моравии, но и по большому счету у западных славян.

Но оно взяло расцвет и дальнейшую жизнь у южных славян, частично у хорватов, более- у сербов, в особенности же у болгар и, через болгар у русских, восточных славян, соединивших собственные судьбы с Византией. Это случилось благодаря ученикам Мефодия и Кирилла, изгнанным из Моравии.

IV) Славянские азбуки: «глаголица» и «кириллица»

От периода деятельности Константина, его брата Мефодия и их ближайших учеников до нас не дошло никаких письменных монументов, если не считать недавно найденных надписей на развалинах церкви царя Симеона в Преславе (Болгария). Оказалось, что эти старейшие надписи выполнены были не одной, а двумя графическими разновидностями старославянского письма. Одна из них взяла условное наименование «кириллицы» (от имени Кирилл, принятого Константином при его пострижении в монахи); вторая же стала называться «глаголицы» (от старославянского «глагол», что свидетельствует «слово»).

По собственному алфавитно-буквенному составу глаголица и кириллица практически совпадали. Кириллица, по дошедшим до нас исходникам XI в. имела 43 буквы, а глаголица имела 40 букв. Из 40 глаголических букв 39 служили для передачи практически тех же звуков, что буквы кириллицы.

Подобно буквам греческого алфавита, глаголические и кирилловские буквы имели, не считая звукового, кроме этого цифровое значение, т.е. использовались для обозначения не только звуков речи, но и чисел. Наряду с этим девять букв служили для обозначения единиц, девять — для десятков и девять — для сотен. В глаголице, помимо этого, одна из букв обозначала тысячу; в кириллице для обозначения тысяч использовался особенный символ.

Чтобы указать что буква обозначает число, а не звук, буква в большинстве случаев выделялась с обеих сторон точками и над ней проставлялась особенная горизонтальная черточка.

В кириллице цифровые значения имели, в большинстве случаев, лишь буквы, заимствованные из греческого алфавита: наряду с этим за каждой из 24 таких букв было закреплено то самое цифровое значение, которое эта буква имела в греческой цифровой совокупности. Исключением были лишь числа «6», «90» и «900».

В отличие от кириллицы, в глаголице цифровое значение взяли первые 28 букв подряд, независимо от того, соответствовали ли эти буквы греческим либо же служили для передачи особенных звуков славянской речи. Исходя из этого цифровое значение большинства глаголических букв было хорошим как от греческих, так и от кирилловских букв.

Совсем однообразными были в глаголице и кириллице заглавия букв; действительно, время происхождения этих названий неясно.

Практически однообразен был порядок размещения букв в кирилловском и глаголическом алфавитах. Порядок данный устанавливается, во- первых, исходя из глаголицы и букв цифрового значения кириллицы, во- вторых, на базе

дошедших до нас акростихов ХП-ХШ вв., в третьих, на базе порядка букв в греческом алфавите.

Очень сильно отличались глаголица и кириллица по форме их букв. В кириллице форма букв была геометрически простой, четкой и удобной для письма. Из 43 букв кириллицы 24 были заимствованы из византийского устава, а остальные 19 выстроены в большей либо меньшей мере самостоятельно, но с соблюдением единого стиля кирилловской азбуки.

Форма букв глаголицы, напротив, была очень сложной и замысловатой, со множеством завитков, петель и т.п.

Но глаголические буквы были графически уникальнее кирилловских, значительно меньше были похожим греческие.

Кириллица представляет собой весьма искусную, сложную и творческую переработку греческой (византийской) азбуки. В следствии тщательного учета фонетического состава старославянского языка кирилловский алфавит имел все буквы, нужные для верной передачи этого языка. Пригоден был кирилловский алфавит и для правильной передачи русского, в 1Х-Х вв. русский язык уже пара отличался в фонетическом отношении от старославянского.

Соответствие кирилловского алфавита русскому языку подтверждается тем, что за тысячу с лишним лет в данный алфавит пригодилось ввести только две новые буквы; не необходимы и практически не используются в русском письме надстрочные значки и многобуквенные сочетания. Именно это и определяет оригинальность кирилловского алфавита.

Так, не обращая внимания на то, что многие букв кириллицы совпадают по форме с греческими буквами, кириллица (равно как и глаголица) должна быть признана одной из самые самостоятельных, творчески и по-новому выстроенных буквенно-звуковых совокупностей.