Имущественные права церкви

В компетенцию церковного управления входит распоряжение тем имуществом, которое или в собственности Церкви и церковным учреждениям по праву собственности, или находится в церковном пользовании.

Церковь — богоучрежденный университет, происхождение ее неотмирно; но в собственной земной части Церковь поставлена в обычные условия судьбы и имеет потребность в земных вещественных средствах. Для публичного богослужения нужны особенные строения — храмы, и богослужебная утварь, священническое облачение. Помимо этого, в Церковь входитклир, для которого управление и храмовая служба церковными делами составляют повседневное опытное занятие.

Поэтому духовные лица фактически не имеют возможности добывать себе пропитание и по большому счету средства к существованию вне Церкви. Апостол Павел писал Коринфянам: Разве не понимаете, что священнодействующие питаются от святилища? Что служащие алтарю берут долю от алтаря?

Так и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования (1 Кор.

9:13-14).

Церковь неимеетвозможности не обладать имуществом, но юридический темперамент ее отношения к этому имуществу определяется внешним церковным правом, он зависит от статуса Церкви в стране. В первые 3 века в Римской империи ни Мировой Церковь, ни отдельные церковные учреждения, будь то епископии либо приходы, не имели права юрлица, не смотря на то, что практически какой-то собственностью они распоряжались.

Христианские общины были тогда отнесены к разряду запрещенных альянсов collegia illicita, и всякое очередное преследованиехристиан начиналось, в большинстве случаев, с разграбления церковного имущества, против которого не защищали национальные законы. Но по окончании принятия Миланского эдикта Церковь взяла право покупать в собственность имущество по завещанию, в дар, через приобретение.

В новых западноевропейских странах Церковь благодаря множеству привилегий сосредоточила в собственных руках огромные достатки, среди них и недвижимости. В XIII столетии на Католическом Западе установилась практика, в соответствии с которой имущество, получаемое Церковью, переходит в мертвую руку (manus mortua), т.е. изымается из гражданского оборота и закрепляется за Церковью окончательно.

Ввиду того, что эта так называемая амортизация сопровождалась невыгодными для национальной экономики последствиями, светские правители издавали амортизационные законы, которыми ограничивались размеры получаемых Церковью земельных владений. С XVI века (начиная с эры Реформации) такие законы вошли в действующее право не только протестантских, но и католических стран.

Но, в новое время, с XIX века, законы об амортизации практически во всех западноевропейских государствах были отменены. Церковные учреждения смогут свободно покупать имущество, но, в силу событий времени, никакого особенного скопления достатков в руках Церквей не происходит.

В Киевской Руси, как и в Византии, до середины XVI в. не было препятствий для приобретения Церковью земельных владений по завещаниям на помин души, через княжеские пожалования, через дарственные и через приобретение. Но в конце XV века был поднят вопрос о правомерности церковного землевладения. Иван IV постановил, дабы церкви и монастыри не получали вотчин без дозволения правителя.

В первой половине 80-ых годов шестнадцатого века Иван Грозный совсем запретил монастырям и архиерейским домам увеличивать земельные владения.

В XVII столетии правительство предпринимает меры к тому, дабы изъять церковные вотчины из заведования церковных учреждений. На основании Уложения царя Алексея Михайловича, изданного в 1649 г., был образован Монастырский Приказ не только для рассмотрения судебных гражданских дел, касающихся церковных людей, но и для распоряжения сбором доходов с церковных вотчин. В синодальную эру до середины XVIII века церковные почвы номинально и юридически оставались в собственности Церкви, но на деле они пребывали в распоряжении светских правительственных учреждений и только часть от их доходов шла на церковные потребности.

С 1764 года все церковные и монастырские почвы были секуляризованы — отобраны в национальную казну. Этим актом совсем упразднялось церковное вотчинное землевладение в Российской Федерации. С этих пор только маленькие ненаселенные наделы земли имели возможность оставаться в церковной собственности.

Но Церковь не была ограничена в приобретении движимого имущества и накоплении денежных средств.

Радикальные трансформации в имущественной правоспособности Церкви наступили по окончании синодальной системы и падения монархии и с изданием Декрета об отделении Церкви от страны в 1918 году. Сейчас часть и храмы богослужебной утвари, которой, пользуются верующие люди, находятся в собственности страны, храмы арендуются общинами православных христиан, так называемыми двадцатками, каковые несут материальную ответственность за сохранность выданного им имущества.

Часть богослужебной утвари, финансовые средства, предметы хозяйственного назначения находятся в распоряжении церковной общины по праву собственности. По тому же праву двадцатки смогут иметь и храмы, в случае если эти храмы выстроены на средства прихожан. Новый закон нашей страны о свободе совести предоставил учреждениям и церковным общинам права юрлица.

В канонах нет ответа на вопрос о том, кому в Церкви в собственности право собственности на имущество, применяемое в религиозных целях. Потому, что в Византии, в Киевской Руси и на Западе впредь до позднего средневековья церковное имущество в принципе было неотчуждаемо, вопрос данный не имел практической важности. Но, в эру Реформации, в то время, когда Церковь лишилась не только собственных пасомых, отпадших в протестантские церкви, но и достатков, а также земельных владений, вопрос о церковном праве собственности купил громадной практический суть.

С первых столетий церковной истории выдвигались различные учения о субъекте собственности церковных имуществ. Еще на земле римского права сложилось учение, в соответствии с которому церковное имущество, предназначенное только для церковных потребностей, в собственности Всевышнему. Но соперники данной теории применяли таковой довод: к Всевышнему неприменимы юридические понятия гражданского права об обязательствах, взысканиях за долги, подчинении регулятивной власти страны.

Исходя из этого кое-какие германские ученые именовали данную теорию наивным святотатством. Приверженцы второй теории, кроме этого восходящей к первым столетиям истории Церкви, провозглашают; церковное достояние — это собственность нищих. Все неспособные жить на собственные средства, а также к духовенство, лишенное возможности добывать себе средства к существованию трудом вне богослужения и храма, есть в праве жить за счет церковного имущества.

Еще Августин Блаженный сказал, что епископы, распоряжающиеся церковным имуществом, — это лишь прокураторы, уполномоченные хозяев, а настоящие хозяева — нищие (pauperes). Но, на основании папских декреталов, на Западе церковные доходы подлежали делению на четыре части: одна шла в пользу епископа, причем не только на его индивидуальные потребности, но и на приём и гостеприимство странствующих, вторая — на содержание клириков, третья — на нищих, четвертая — на церковно-строительные и богослужебные издержки.

Так, бедным, в соответствии с этим декреталам, доставалась только четверть церковных доходов, следовательно, вычислять как раз их собственниками церковного имущества не было оснований. К тому же отсутствие каких бы то ни было правовых обязанностей нищих по отношению к церковному имуществу кроме этого не разрешает вычислять их собственниками церковного имущества в формально юридическом смысле.

Но в Византии и особенно у нас, в Киевской Руси, где церковное право не тяготело к уподоблению гражданскому праву с его юридическим формализмом, были очень распространены обе эти идеи: о Всевышнем и о нищих как собственниках церковных достояний. В жалованных и вкладных грамотах вотчины жертвовали Всевышнему, Спасу, Пресвятой Богородице, святителю Николаю, Иоанну Предтече. А церковное достаток в древнерусских монументах время от времени именуется достатком нищих.

В это же время в Западной Европе в средневековье была выдвинута теория общецерковной собственности, которая, в сущности, сводилась к признанию папы субъектом права собственности на церковное имущество, не смотря на то, что из-за последовательности обстоятельств прямо это не провозглашалось. Но, в эру Реформации и в новое время теорию эту уже не было возможности применить к настоящей судьбе: ни одно из новоевропейских национальных стран, среди них и католических, не склонно допускать, дабы в пределах его территории церковным имуществом распоряжалась экстерриториальная власть.

Но что касается Церквей национальных, замкнутых в пределах одного страны, эта теория обнаружила собственный отражение в хорошем праве. У нас в Российской Федерации в XIX столетии эта теория лежала в базе Устава церковных дел зарубежных исповеданий в применении к Армянской Церкви.

В новое время выдвинута была и так называемая теория целевого имущества, в соответствии с которой нет необходимости отыскивать субъекта права церковной собственности, церковное имущество в собственности не физическим и юридическим лицам, а той либо другой цели либо назначению. Эта теория стала широко распространена среди канонистов-католиков, но она отвергалась цивилистами-экспертами по гражданскому праву как логически несостоятельная, потому что цель, утверждают они, обязательно предполагает лицо, преследующее ее.

В XVII и XVIII вв. в противовес теории общецерковного права и под влиянием антихристианской идеологии естественного права складывается так называемая публицистическая теория, которая право собственности церковного имущества переносила на страну. Эта теория в полной мере соответствовала национально-правовым теориям протестантского мира. Она же послужила обоснованием секуляризации церковных владений, которая проводилась в XVIII и XIX вв. в православных и католических государствах, в том числе и в России, не смотря на то, что при проведении секуляризации у нас в первой половине 60-ых годов XVIII века в манифесте Екатерины II не было ссылок на данное учение, наоборот, утверждалось, что правительство пошло на это мероприятие для славы имени Божия.

В эру Реформации протестантскими учеными была выдвинута еще одна — церковно-общинная теория, в соответствии с которой хозяином церковного имущества есть община как корпорация. Ввиду неполноты данной теории кроме того применительно к невозможности и протестантским церквам ее действия в Католической Церкви, которая не рассматривает епархию либо приход как независимый субъект каких-либо прав, в десятнадцатом веке сформулирована была еще одна, близкая к ней теория, но более эластичная — так называемая институтная.

В соответствии с данной теории субъектом церковной собственности являются и общины-корпорации, и университеты, основанные не на корпоративной либо коллегиальной базе, а подчиненные воле их соучредителей. Названная теория разрешала вычислять субъектами церковной собственности как церковные общины, так и церковные университеты. Такие идеи выдвигались в области теории права.

Что касается хорошего права, то в Католической Церкви субъектом права церковной собственности будут считаться:

1. mensa episcopalis — епископские дома;

2. кафедральные и коллегиальные капитулы, т.е. духовные корпорации при церквах, соответствующих отечественным соборам;

3. приходская должность и служащее для ее обеспечения имущество (beneficium);

4. церковная фабрика fabrica ecclesiae, — фиктивный субъект, материальным субстратом которого помогает имущество, предназначенное для сооружения, устроения и богослужения и поддержания храма;

5. конгрегации и монашеские ордена;

6. учебные и благотворительные церковные заведения.

В русском законодательстве синодальной эры говорится об имуществе, принадлежащем Святейшему Синоду, архиерейским зданиям, приходским церквам без разделения fabrica и beneficium, как на Западе, и монастырям, православным женским общинам, бесприходным муниципальным храмам (кафедральным, кладбищенским и ружным), духовно-учебным заведениям, попечительствам о бедных духовного звания, епархиальному духовенству, в собственности которого пребывали денежные капиталы и свечные заводы.

Неприкосновенность церковных учреждений и имущества Церкви, в зависимости от правовой совокупности того либо иного страны и от статуса Церкви в нем, защищается теми либо иными законами. Сама же Церковь не имеет ни власти, ни права защищать собственный достояние санкциями принудительного характера; она располагает для этого средствами иного, духовного характера.

42 правило Карфагенского Собора гласит: Выяснено такожде, дабы пресвитеры, без соизволения собственных епископов, не реализовывали вещей церкви, в которой посвящены. Равняется и епископам не позволительно продавати церковныя почвы, без ведома Собора либо собственных пресвитеров. Того для, не считая потребности, и епископу не позволительно расточати вещи, находящиеся в церковной описи.

А Отцы VII Мирового Собора в 12 правиле изрекли: Аще кто, епископ либо игумен, окажется что-либо из угодий, которыми владел епископии, либо монастырю, реализовавшим в руки правительства, либо давшим иному лицу: не твердо да будет оное отдаяние, по правилу Святых Апостол, глаголющему: епископ да имеет попечение о всех церковных вещах, и оными да распоряжает, яко Всевышнему назирающу; но не позволительно ему присвояти что-либо из оных, либо сродникам своим дарити принадлежащее Всевышнему: аще же сущность неимущие, да подает им яко неимущим, но под сим предлогом да не реализовывает принадлежащаго Церкви (Ап. 38).

Аще поставляют в предлог, что почва причиняет убыток, и ничего хорошего не доставляет, то и в сем случае не отдавати поля местным главам, но клирикам либо земледельцам. Аще же употребят лукавый оборот, и властелин перекупит почву у клирика, либо земледельца, то и в сем случае продажа да будет недействительна, и реализованное да будет возвращено епископии, либо монастырю, а епископ, либо игумен, тако поступающий, да будет изгнан: епископ из епископии, игумен из монастыря, яко зле расточающие то, чего не собрали.

Что касается объектов церковного имущества, то они подразделяются на:

1. вещи священные (res sacrae) и

2. вещи церковные.

К первым относятся все предметы, специально предназначенные для совершения богослужения, а вторые — включают всякое имущество, служащее церковным целям. Вещи священные, со своей стороны, подразделяют на священные в собственном смысле слова и освященные. Вещь делается священной чрез ее освящение либо чрез самый темперамент ее потребления.

Это смогут быть как движимость, так и недвижимость. Не считая самих храмов, церквей священными являются: священные сосуды (потир, дискос, лжица, копие, дарохранительница), и все напрестольные вещи (антиминс, Евангелие, Кресты напрестольные, мощи, образа, покровы священных сосудов, одежды на жертвеннике и престоле).

К освященным вещам относят следующие из недвижимости: молитвенные дома, часовни, кладбища, а из движимости: купели, ковши, кропила, кадильницы, паникадила, лампады, подсвечники, поставленные на них свечи, богослужебные книги, колокола. В соответствии с канонам, священные предметы не смогут быть обращены на обычное потребление. Как гласит 73-е Апостольское правило: Сосуд златый, либо сребряный освященный, либо завесу, никто уже да не присвоит на собственный потребление.

Преступно бо имеется. Аще же кто в сем усмотрен будет, да накажется отлучением. По 10 му правилу Двукратного Собора: Те, кои святую чашу, либо дискос, либо лжицу, либо досточтимое облачение трапезы, либо глаголемый воздушное пространство, либо какой бы то ни было из находящихся в алтаре священных и святых сосудов либо одежд, восхитят для собственной корысти, либо обратят в потребление не священное, да подвергнутся идеальному извержению из собственного чина.

Лишь в одном случае древние церковные правила позволяли реализовывать церковные сосуды: в то время, когда не было вторых средств для выкупа военнопленных (Ном. Фот. Тит.

2, гл. 2). Но и в этом случае продавались не самые священные сосуды, а лишь материал их в виде слитков [1].

К обычному церковному имуществу в собственности вся недвижимость, движимость и все деньги, предназначенные на содержание церквей, духовенства и для удовлетворения общецерковных потребностей, к примеру, на содержание духовных школ.

1. См: Павлов А.С. Указ. соч. С. 448. ^

Содержание духовенства

Исторически содержание духовенства, служащего при церквах, складывалось из плат за требоисправление, из доходов от штатного жалования и земельных владений из национальной казны, и из руги муниципальным ружным церквам. Что касается платы за требоисправление, то по церковным законам она должна быть необязательной. Духовные лица, требующие заблаговременно определенной платы за требу, совершают правонарушение симонии.

В первый раз в истории Русской Православной Церкви таксы за требы установлены были при Екатерине II: 2 коп. за молитву родильнице, 3 коп. за погребение и крещение младенца, 10 коп. за похороны и венчание взрослых, за поминовение усопших — что дадут, за причащение и исповедь не брать ничего. Штатное жалование в Российской Федерации в первый раз назначено было православному духовенству западных епархий в первой половине 40-ых годов XIX века. Неспешно вводились зарплаты и в других епархиях.

Сейчас духовенство содержится только на необязательные пожертвования православного народа, каковые поступают в форме платы за требы, тарелочного сбора, доходов от продажи свечей. Из этих средств, в зависимости от размеров неспециализированных доходов прихода, духовным лицам назначаются жёсткие зарплаты.