История в цитатах: «да здравствует свобода!»

«Да здравствует свобода!»

Участник группы «Белая роза» Кристоф Пробст перед казнью

Июль 1942 года казался порогом окончательной победы Фашисткой германии в войне с СССР. Был забран Севастополь, семь дней спустя вермахт вышел к Дону, над Сталинградом уже заносился молот 6-й армии Паулюса. И в это же самое время в Мюнхене, в колыбели фашизма, в почтовых коробках начали появляться конверты с листовками, преисполненными библейского пафоса.

Малоизвестные авторы прокламаций нарекали нацистский режим властью зла, а борьбу с ним – битвой против самого Сатаны.

Автором прокламации значилась некая «Белая роза». Гестапо в тот же час же начало охоту за провокаторами, но поиски были неудачными.

А ведь их, молодых студентов-медиков, возможно было пересчитать по пальцам рук. Александр Шморелль появился в Российской Федерации в штормящем 1917-м. После этого семейство эмигрировало в Германию, мальчик взрослел в другой культуре, но постоянно чувствовал прочную сообщение с Отечеством, которое честно обожал.

Александр Шморелль, довоенное фото.
http://sophieandthewhiterose.tumblr.com/

Ганс Шолль в 15 лет вступил в Гитлерюгенд, но в итоге неприятие нацистской идеологии кроме того довело его до колонии. Шморелль и Шолль были призваны в армию на протяжении войны с Францией в первой половине 40-ых годов двадцатого века. После этого они возвратились к учебе, но уже в рядах «студенческой медицинской роты».

Шолль не на шутку увлекся русской философией, ее живым словом, появлявшимся в эмиграции.

Он зачитывался статьями и книгами Бердяева и Степуна уже по окончании их запрета в гитлеровской Германии. В январе 1942 года в одном из писем Шолль назовет себя «homo viator» – человеком в пути.

Сестра Шолля Софи трудилась на армейском заводе вместе c советскими дамами, угнанными в Германию. Их стоицизм под гнетом непрекращающихся издевательств весьма впечатлил девушку.

Кристоф Пробст – сын еврейки, друг Шморелля, начал учиться медицине по окончании военной работы. Ко времени ареста участников перемещения он уже был отцом троих детей…

Вилли Граф по призыву был на советско-германском фронте, где принимал участие в военных действиях до апреля 1942 года. Данный краткий отрезок судьбы стал для парня потрясением. «Мои мысли возвращаются на Восточный фронт, в ту страну, положение которой столь безутешно, но которая несмотря ни на что идет своим методом…», — писал он по окончании возвращения в Мюнхен.

И, наконец, Курт Хубер – доктор наук Мюнхенского университета, гуманист и философ. Он дерзал зачитывать с кафедры вслух письма собственных учеников с Восточного фронта об зверствах истребления и ужасах евреев в отношении советских пленных.

Ганс Шолль, Софи Шолль и Кристоф Пробст. Самое известное фото «Белой розы».
wikimedia.org

Сотня экземпляров первой листовки «Белой розы» адресовалась представителям баварской интеллигенции. Неспроста текст изобиловал цитатами светил европейской и восточной философской мысли: от Аристотеля и Лао-цзы до Шиллера и Гёте. Студенты именовали фашизм не в противном случае, как бичом человечества, и призывали всех немцев к борьбе не с большевизмом, а с преступным режимом Гитлера.

За первой листовкой последовали другие. Вопреки трубящему о «тысячелетнем рейхе» рупору пропаганды, юные парни подчеркивали: «Данный успех кажущийся, он приобретён ценой ужасающих утрат… В Российской Федерации каждый день гибнут тысячи. Смерть собирает урожай, и ее коса со всего размаху вонзается в спелое жито».

Четвертая по счету прокламация завершалась суровым вызовом власти зла: «Мы не молчим, мы – ваша неспокойная совесть. «Белая роза» не позволит вам спокойствия».

Их путь пролегал через Варшаву, покинувшую много страшных впечатлений от гетто. в первых рядах студентов-медиков ожидал южный фланг Ржевско-Сычевской операции. Дни в операционных, дежурства, помощь раненым и заболевшим… Крохи свободного времени Шморелль, Шолль и Граф коротали за общением с русскими, среди них и пребывавшими и за колючей проволокой.

Нет потребности сказать, что горнило войны опалило «Белую розу», иссушив и заострив ее шипы.

Они возвратились в фатерлянд, будучи преисполнены намерений продолжать вести борьбу. Главными задачами виделись повышение ареала и тиража листовок их распространения. Вёлся поиск контактов с антифашистами в других германских почвах.

На исходе января 1943 года, в то время, когда под Сталинградом вершилась будущее 6-й армии Паулюса, из печати вышла пятая прокламация – уже от лица «Перемещения Сопротивления в Германии» и числом, по различным данным, от трёх до шести тысяч экземпляров.

3 февраля 1943 года разгром на Волге был официально признан, и Третий рейх надел траур. «Время бесед прошло», – заявил на следующий сутки на лекции доктор наук Хубер. Шморелль и Шолль рискнули приступить к уличной агитации. Ночами на стенах строений в Мюнхене начали появляться неслыханные граффити: «Свобода!» и «Долой Гитлера!».

Никто из участников «Белой розы» тогда не знал, что дни их их жизней и борьбы сочтены.

На заднем замысле: доктор наук Курт Хубер с женой Кларой. Девочка на переднем замысле: их дочь Бригитта.
http://sophieandthewhiterose.tumblr.com/

Текст последней, шестой прокламации подготовился ими продолжительно, практически мучительно. Хубер настаивал на помощи «прославленного» вермахта в документе. Он почему-то честно полагал, что правонарушения на Восточном фронте – дело рук только мучителей из СС, а не армии.

Дело докатилось до ссоры, но в итоговый текст аргументы Хубера не вошли.

Эта листовка была направлена, в первую очередь, студентам Мюнхенского университета. Предлогом стала встреча 13 января 1943 года с известный партийным бонзой – гауляйтером Верхней Баварии Гейслером. В собственной речи тот открыто хамил молодежи, призывая рожать фюреру побольше детей и намекая, что он и сам не прочь поспособствовать этому.

Не вытерпев, студенты стали перебивать Гейслера и уходить из зала.

По окончании начавшегося беспорядка более двадцати фройляйн оказались под арестом.

Это скандальное событие «Белая роза» назвала стартом борьбы за самоопределение молодежи, за будущее всей Европы. В другом случае «само имя немца будет покрыто позором», — говорилось в листовке.

16–17 февраля 1943 года много копий прокламации были брошены в почтовые коробки, а после этого… Софи и Ганс Шолль решились распространить листовки прямо в строении университета. Стопки страниц показались у дверей аудиторий, были разбросаны в коридоре и с балкона. Гестапо среагировало мгновенно: брат с сестрой были арестованы, выходы и входы из строения закрыты.

Остальные участники «Белой розы» также были схвачены тайной полицией друг за другом. Последним по счету гестапо задержало Шморелля.

Суд над подпольщиками, отмечает историк-германист А. И. Борозняк, был «быстрым». Для председательствования на нем из Берлина безотлагательно прибыл Роланд Фрайслер, «народный судья» с руками по локоть в крови сотен невинных людей. 22 февраля 1943 года Софи и Ганса Шолль, и Кристофа Пробста приговорили к смертной казни за госизмену.

Последнему стоил судьбе черновик седьмой прокламации со словами: «его режим и Гитлер должны пасть, дабы жила Германия».

В тот же сутки все трое были обезглавлены на гильотине. «Да здравствует свобода!» — такими были окончательные слова Пробста. В апреле смертный решение суда ожидал Шморелля, Графа и Хубера.

В сутки первых казней однокашники Шоллей и Пробста на дополнительном собрании поддержали расправу над ними. Январский протест был забыт, а последний призыв «Белой розы» – проигнорирован. Но дело первых антифашистов в Германии не пропало.

Уже в августе 1943 года экземпляры их последней листовки падали на германские города с самолетов союзников по антигитлеровской коалиции. Они и сейчас лежат перед Мюнхенским университетом – монументом пятерым профессору и студентам, кинувшим вызов всему Рейху.

Монумент «Белой розе» перед Мюнхенским университетом.
wikimedia.org