История в цитатах: суворов грозит мухаммед-паше

«24 часа – воля, первые выстрелы – неволя, штурм – смерть».

22 декабря 1790 года войска России под предводительством Суворова забрали штурмом османскую крепость Измаил

Во второй половине 80-ых годов XVIII века началась русско-турецкая война – уже не первая и еще не последняя. Итоги прошлого противоборства империй были неприемлемы для Стамбула, потерпевшего в нём поражение. Блистательной Порте требовался предлог для реванша.

Таким предлогом стало покровительство, оказанное Россией расположенному на востоке Грузии Картлийско-Кахетийскому царству, на которое с покон веков имела виды Турция. Вдобавок во второй половине 80-ых годов XVIII века императрица Екатерина II с громадной помпой прокатилась по Крыму в компании императора Священной Римской империи германской нации Иосифа II. Данный вояж был вызовом властным самому султану и кругам османов.

Тем временем, Англия посулила Турции помощь. Приободрённый Стамбул направил русскому правительству пара требований, одно масштабнее другого. В то время, когда посла России водворили в колонию, война стала неизбежной.

На протяжении неё фортуна благоволила России. годов 1788 и 1789 Кампании ознаменовались победами на суше и на море. Несмотря на это, война затягивалась.

Султану Селиму III была нужна хотя бы одна неоспоримая победа – «гол престижа», что поднял бы боевой дух армии. Таковой победой стал разгром австрийских армий турками в начале 1790 года. Скоро скончался император Иосиф II, а его наследник отправился на мирные переговоры со Стамбулом.

Екатерина II отвергла участие в них. Сейчас и России требовалась не просто очередная победа, а разгром неприятеля наголову. «Великий уравнитель» этого противостояния размешался в низовьях Дуная.

Штурм Измаила. Картина Ф. Кройса, иллюстрация из книги Генштаба полковника Н. Орлова (СПб., 1890)

Войска России вкупе с гребной флотилией генерала Осипа Дерибаса одолели последовательность крепостей на реке. Оставалось забрать Измаил – крепкий орешек, османский ключ от Добруджи. Двадцатью годами ранее над Измаилом уже реял флаг России.

Тогда граф Румянцев информировал в реляции императрице: «Знаков победы тут забрано: 37 пушек, флагов 6, барабанов 4. Великое верблюдов и число мулов с экипажами, на них бывшими, достались в руки…».

Но турки сделали выводы из произошедшего. На протяжении подготовки к новой войне европейские инженеры перевоплотили не сильный крепостцу в неприступную цитадель с валом и широким водяным рвом. Стенки Измаила по окончательному слову фортификации ощетинились артиллерией.

Кроме того примыкающая к берегу неоконченная насыпь была безотлагательно оснащена десятком батарей с 85 мортирами и крупнокалиберными 15 пушками.

Территория крепости изобиловала прочными строениями, каждое из которых имело возможность послужить укрытием для обороны. Битвы на улицах давали слово стать для ворвавшихся армий адом. Под стать Измаилу был и его гарнизон. «Всего считалось на обеспечении 42 т[ысячи] янычар, пара тысяч татар, остальные – обитатели города либо азияты», — писал полковник Н. Орлов в очерке о штурме Измаила.

Командующего обороной твердыни сераскира Мухаммад-пашу потешали предложения сдаться на милость. Интенсивность осады в канун зимы 1790 года была низка. Чаши весов под стенками Измаила склонялись не в пользу русских армий – замерзающих и падающих духом от бездействия.

На армейском совете 26 ноября (7 декабря) было решено отступать от крепости. Но Главноком — фаворит императрицы Григорий Потёмкин — на следующий же сутки призвал под Измаил генерал-аншефа Суворова.

Уже покрывший себя славой непобедимого полководца, Суворов-Рымникский поспешил к крепости со собственными «чудо-богатырями» — фанагорийскими солдатами и гренадерами Апшеронского мушкетерского полка, в Семилетнюю войну сражавшимися по колено в крови. Ещё в дороге он приказал возвратиться к осаде всем отошедшим от Измаила армиям. Ознакомившись с положением дел на месте и замыслом твердыни, Суворов рапортовал Потёмкину: «…Крепость без не сильный мест».

Помимо этого, он отметил дефицит осадных материалов и боеприпасов.

Но это не помешало Суворову в тот же час же приступить к подготовке штурма. Началась заготовка лестниц и фашин, закладка артиллерийских батарей – настоящих и мнимых, для усыпления бдительности османов. Суворов лично проводил рекогносцировки на дистанции ружейного огня.

Он приказал вырыть ров и насыпать вал — воины преодолевали их на протяжении тренировок под покровом темноты.

В переписке командующий гарнизоном сераскир Мухаммад-паша просил Суворова о перемирии на 10 дней, но получил отказ. Соотношение сил,впрочем , было не в пользу генерал-аншефа: из 31 000 человек в его войске практически половину составляли иррегулярные казачьи армии, уступавшие в боеготовности регулярной пехоте. У турок же иррегулярной конницы, слабо нужной в крепостной обороне, насчитывалось всего 8000 из 40-тысячного войска.

За сутки до штурма прошла артиллерийская подготовка.

залпы пушек и Батарейный огонь Дунайской флотилии нанесли городу определенный ущерб, но и ответной канонадой была взорвана бригантина, убито и ранено практически 400 русских.

В начале утра 11 (22) декабря войска Суворова шестью колоннами пошли на приступ Измаила. На долю каждой из колонн выпал ожесточённый бой за бастионы. В том месте, где вал и ров были особенно громадны, было нужно под огнём связывать штурмовые лестницы. Апшеронцы и фанагорийцы сражались совершенно верно львы.

Русская пехота встречала в штыки атаки турок с ятаганами.

В случае если передовые упрочнения не получалось забрать сходу, воины обходили их под ливневым дождем из картечи. Суворовцы стремились к воротам, наконец, отворив одни из них для конницы. Одну из колонн вёл генерал М. И. Голенищев-Кутузов – будущий наследник славы Суворова.

В 7 часов утра началась высадка трёх колонн бойцов Дерибаса с прибрежной стороны – благо, турецкие батареи в том месте были подавлены фланговым ударом одной из колонн. В то время, когда совсем рассвело, русские уже оттеснили османов вглубь Измаила. Последующие уличные битвы были не меньше ожесточённы, генералы Суворова хотели попасть в центральный район города, сражаясь практически за любой дом.

К 14 часам любая из колонн прорвалась к сердцу Измаила, еще два часа спустя остановились сердца его последних защитников.

Османская твердыня пала.

«Штурм Измаила 11 декабря 1790 года».
Живописец М. М. Иванов.

Утраты турок лишь убитыми превышали неспециализированное число утрат русских в шесть с лишним раз: более 26000 против 4582 человек. Штурмующие понесли главной ущерб от османского огня ещё на подходе к бастионам, увеличив преимущество защитников. Действительно, реализовать его солдаты Мухаммад-паши не сумели.

Начальником Измаила был назначен Кутузов. Битвы за Очаков 1788 года, где он вторично был ранен в голову, сейчас казались русским «игрушкою». Сам Суворов признавался, что на таковой штурм возможно решиться только раз в жизни.

Но чаемого чина фельдмаршала он не взял — в отличие от Потёмкина.

Покорителя Измаила ожидала работа на шведской границе, Главнокому – памятный обелиск и Таврический дворец в Царском селе. Русско-турецкая война продлилась ещё год, но поменять статус кво в ней по окончании взятия Измаила было уже нереально.

Направленный Мухаммад-паше незадолго до штурма ультиматум Суворова вошёл во все книжки истории: «24 часа на размышление для сдачи и воля; первые мои выстрелы – уже неволя; штурм — смерть». Гордый отказ одного из османских пашей не меньше известен: «Скорее Дунай остановится в собственном течении, и небо рушится на землю, чем сдастся Измаил». Слово Суворова выяснилось твёрже: один-единственный избежавший смерти и плена турок спасся, переплыв Дунай на бревне.