Как воевал белый генерал

У каждого народа имеется собственный пантеон армейских гениев, известных всем, и имена Суворова, Кутузова, Нахимова и Ушакова мы произносим с великим благоговением. Непременно, генерал Михаил Дмитриевич Скобелев, храбрец русско-турецкой войны 1877–1878 гг., входит в данный почётный последовательность.

Пройдя школу войны в Средней Азии, данный очень юный генерал явился на Балканский театр боевых действий и сперва без громадных потери забрал прекрасно укреплённый пункт Ловча, а позже 30–31 августа 1877 года, участвуя в штурме Плевны, забрал редуты к югу от города, и лишь отсутствие подкреплений вынудило его отойти. Как раз Скобелев нанёс туркам решающий удар, переправившись через Балканы и пленив армию неприятеля при Шейново, а операция по взятию Геок-Тепе в 1880–1881 гг. совсем закрепила за ним репутацию блестящего полководца.


Юный поручик М. Д. Скобелев, 1860-е годы

Эти факты знают многие. Но в случае если мы зададим вопрос: «из-за чего Скобелев побеждал в том месте, где терпели неудачу другие?» – многие ли смогут дать ясный ответ? К сожалению, Скобелева постигла та же участь, что и Суворова, Кутузова и других выдающихся русских полководцев.

Став собственного рода «иконами», они прекратили серьёзно изучаться.

Мы попытаемся пробраться в тайны полководческого стиля Скобелева, проследим, как он формировался, что оказало влияние на него и как действовал отечественный храбрец в сражении.Как воевал белый генерал

Образование

Образ Скобелева – «белый генерал», безусловно любимый армиями, мчащийся вперёд на белом коне, не обращая внимание на пули. железная воля и Безрассудная храбрость… Но в популярном образе не достаточно второго главного компонента – узкого и расчётливого ума.

Кившенко А. Д. Сражение у Шипки-Шейново 28 декабря 1877 года

Наполеон сказал, что у совершенного полководца воля равна уму, как равны стороны квадрата. Волю Скобелева, которую вряд ли кто-то будет отрицать, уравновешивал развитый и сильный ум. Он принадлежал к редкой категории армейских собственного поколения, каковые взяли чисто штатскую закваску.

Он появился в первой половине 40-ых годов XIX века и взял образование в частном пансионе в Париже, где упор делался на искусство и языки.

Возвратившись в Россию, поступил на механикоматематический факультет Петербургского университета, где обучался до 1861 года, в то время, когда университет закрыли из-за беспокойств. Лишь тогда 18-летний Скобелев в первый раз надел армейский мундир.

Скобелев на протяжении Ахалтекинской экспедиции 1880–1881 гг.

То событие, что Скобелев не прошёл, в отличие от многих сверстников, через кадетский корпус – очень серьёзный факт. Кадетские корпуса Российской Империи в то время давали весьма хорошее образование, но со собственными изюминками. Обстоятельные знания давались по многим предметам, в особенности математическим, но, по неспециализированному точке зрения, в кадетских корпусах было практически нереально выучить зарубежные языки.

Юный Скобелев же замечательно овладел французским, германским и британским языками. В будущем это помогло ему, по причине того, что для него была дешева вся самая современная военная литература, которая тогда (как и по сей день) или не переводилась совсем, или переводилась с громадным опозданием.

Мемуаристы отмечают, что Скобелев довольно много просматривал кроме того в самые жаркие периоды кампаний. На протяжении его последней Ахалтекинской экспедиции 1880–1881 гг. он выписывал под Геок-Тепе около 15 газет и журналов на различных языках. Наряду с этим чтение его было очень разнообразным:

«То стол его завален фортификационными чертежами, то вы на столе заметите философию Куно Фишера, то глобальную историю Шлоссера, то физиологию Фохта».

Верещагин В. В. Значок генерала М. Д. Скобелева, 1880 г. Рязанский историко-архитектурный музей-заповедник (www.museum.ru)

Штатское образование дало Скобелеву более широкий кругозор, любовь к литературе, и, без сомнений, выдающийся многогранный ум. Потому, что Скобелев не прошёл через школу кадетского корпуса с её весьма твёрдой дисциплиной, из него выработался очень своенравный и свободный офицер, что также образовывает характерную линии этого человека, о буйном нраве которого даёт представление черта его начальника генерала К. П. фон Кауфмана, относящаяся к началу 1870-х годов:

«По большому счету, человек талантливый, но не достаточно ещё аккуратен. Непомерное честолюбие, желание выскочить, отличиться от вторых побуждает его наблюдать снисходительно на средства… Про него распустили слух, что он трус, но это неправда.

Последствие этого слуха было то, что Скобелев выдержал дуэль с двумя офицерами, одну за другою, и готов был продолжать с другими, в случае если б не был остановлен.

связи и Деньги

Кроме воли и ума, у Скобелева было ещё кое-что, без чего он имел возможность бы не стать тем, кем стал – деньги и протекция. Папа Скобелева был весьма богатым человеком, и любое жизнеописание отечественного полководца полнится бессчётными смешными рассказами об уловках, которыми сын получал денег у собственного скупого отца. Деньги Скобелева-старшего разрешали его сыну не зависеть от не всегда блестящего интендантства, решать многие хозяйственные неприятности за собственный счёт.

Протекция, которую ему оказывал супруг его тетки граф А. В. Адлерберг, министр Александра II, обеспечила Скобелеву стремительную карьеру.

Ахалтекинская экспедиция 1880–1881 гг.

Во-первых, юный Скобелев благодаря этим влияниям имел возможность выясняться в нужном месте в необходимое время. В первой половине 60-ых годов XIX века мы видим его в Польше участником подавления польского мятежа, а во второй половине 60-ых годов девятнадцатого века он попадает в Туркестан, где происходит покорение среднеазиатских ханств и племён. Скобелев в таком положении, что может выхлопотать себе годичный отпуск, что употребляет на путешествие в Испанию, где изучает опыт горной войны – очень занимательный, но весьма туманный эпизод его карьеры.

Во-вторых, граф Адлерберг помогал строптивому Скобелеву улаживать его бессчётные конфликты с сослуживцами и начальством и выступал в его пользу против не меньше завистников и влиятельных клеветников. Скобелев писал Адлербергу письма, дабы предотвратить интриги против себя и снабдить его нужной информацией, опровергающей слухи, носившиеся около генерала.

Ахалтекинская экспедиция. Устройство железной дороги.

Лагерь генерала Анненкова в Михайловском посту. Рис. А. Бальдингера с фотографии. (http://rus-turk.livejournal.com)

направляться выделить, что, показывая на то, что в карьере Скобелева сыграли определённую роль деньги и протекция, мы далеки от того, дабы ставить ему это в упрёк. Не деньги и не протекция добывали ему награды и славу, не деньги и не протекция сделали из гениального офицера великого полководца. Непременно, Скобелеву очень многое было дано от рождения, но принципиально важно то, как человек пользуется тем, что у него в руках.

Благодаря связям Скобелев смог накопить бесценный боевой и административный опыт, что дополнил его образование.

Туркестанская школа

Главным опытом генерала Скобелева была его работа в Туркестанском крае, где он пробыл в 1868–1877 гг. с малыми перерывами. Один из самых вдумчивых биографов генерала, Н. Н. Кнорринг, даёт такое описание условий Средней Азии:

«Тут самый главный неприятель была природа. Приходилось преодолевать огромные пространства при палящем зное, а зимний период при стуже с морозами, при сильнейших буранах, заметавших снежным покровом целые караваны. Сыпучие солончаковые степи были труднопроходимы как раз для военной экспедиции – ноги увязали в песках, а приходилось с собой везти и нести военное снаряжение, запасы продовольствия, воду, дрова для людей и фураж для лошадей.

Бесчисленное количество верблюдов, нужных для перевозки всех войсковых грузов, превращало войска в огромные и громоздкие караваны, в которых приходилось постоянно быть наготове отражать неприятеля, весьма храброго и превосходно опытного местность. От безводья, скверных гигиенических условий начинались эпидемии – тиф, малярия, цинга. Много гибло от солнечных ударов, не обращая внимания на последовательность предохранительных мер наподобие надзатыльников, по которым неизменно легко определить на картине туркестанского солдата.

Часто были случаи полного отчаяния, приводившие к ужасной развязке».

Туркестанская школа накладывала особенный отпечаток на всех, кто её проходил. Она прививала своим ученикам привычку к кропотливому планированию операций. В пустынях Средней Азии нереально было снабжать отряды простым порядком, из тыла, и приходилось забирать в поход всё нужное.

Успех либо неуспех предприятия зависел скорее от верного расчёта количества ртов, верблюдов, фуража и провизии, наконец, маршрута, чем от результатов сражения, каковые в большинстве случаев не приводили к. «Тут самый главный неприятель была природа», а не местные агрессивные племена и не хорошо организованные армии Хивы, Коканда и Бухары, исходя из этого весьма характерно, что второй узнаваемый выходец из Туркестанского близкий соратник и округа Скобелева, генерал А. Н. Куропаткин, будучи главнокомом на протяжении русско-японской войны 1904–1905 гг., допустил большое количество просчётов, но снабжение его армий было организовано отлично.

Дмитриев-Оренбургский Н. Д. Генерал М. Д. Скобелев на коне, 1883. (Иркутский областной музей изобразительного исскуства им. В. П. Сукачёва)

Скобелев прекрасно уяснил себе первый урок азиатской войны: мелочей на войне не бывает, в особенности в деле снабжения. Ещё в первой половине 70-ых годов XIX века он создал детальный замысел по захвату Хивы, где шепетильно продуманы все мелочи и технические подробности похода. Каждый, кто просматривал распоряжения Скобелева по 16-й пехотной дивизии 1877–1878 гг., знает, какое он придавал значение продовольствию воинов, сбережению их от заболеваний, холода и антисанитарии. «в один раз, – вспоминал генерал П. Д. Паренсов, – он прочёл мне целую лекцию об условиях стоянки армий на бивуаке, о важности ассенизации бивуака и разных методах это устроить, в особенности в случае если предстоит продолжительная на нём стоянка, прибавляя, что этому он обучился у К. П. Кауфмана в Туркестане…»

Секреты боя

Война 1877–1878 гг. против Турции принесла Скобелеву всеобщую славу. В собственных балканских битвах Скобелеву было нужно столкнуться с настоящим шквалом огня. В 1860–1870 гг. стрелковое оружие сделало резкий ход вперёд, благодаря чего пространство перед позициями соперника стало значительно более страшным местом, чем ранее.

Армейским скобелевского поколения было нужно прочно задуматься над вопросом, как преодолеть это пространство.

Студия им. М. Б. Грекова. Плевненская эпопея 1877 года, 1977 (Плевен, Болгария). На дальнем замысле фрагмента видна фигура Скобелева на белом коне

Скобелев не покинул оформленного военно-научного труда, но, если судить по некоторым его замечаниям, он замечательно осознавал все преимущества обороны перед наступлением. Он писал генералу М. И. Драгомирову: «Турки нечайно наводят, при отечественной малочисленности и оружии, на идея стратегически наступать, а тактически обороняться». Эта мысль заключалась в том, дабы занять без боя такую позицию, с утратой которой неприятель не сможет согласиться («стратегически наступать»), и вынудить его нападать себя на данной позиции («тактически обороняться»).

Перед сражением при Ловче в августе 1877 года Скобелев занимает и спешно усиливает позицию у Какрина, сохраняя надежду вынудить «неприятеля разбить себе шнобель об засеки и наши траншеи». Чуть позднее, в битвах на Зелёных высотах около Плевны, Скобелев отправил сзади наступающих частей десять рот Владимирского полка, каковые должны были за поясницами своих друзей скоро возвести полевые упрочнения с той же целью – вызвать атаку турок на траншеи и вынудить их истечь кровью. Подобно Скобелев действовал в Средней Азии на протяжении Ахалтекинской экспедиции. Перед штурмом Геок-Тепе русский отряд занял селение Бами, по поводу чего Скобелев говорит:

«Край разрезается на две части, и сражающееся население лишается возможности собрать в текущем году урожай … инициатива переходит в отечественные руки, и неприятель обязан терпеть моё присутствие либо меня нападать – а цель при скорострельном усовершенствованном оружии содержится как раз в том, дабы, наступая стратегически, тактически обороняться».

Принцип «наступать стратегически, а тактически обороняться» в собственности выдающемуся германскому полководцу Гельмуту фон Мольтке-старшему. Это были уроки, каковые немцы вынесли для себя из франко-прусской войны 1870–1871 гг. Скобелев забрал себе на вооружение данный принцип и всегда применял его.

Но в собственной боевой практике он столкнулся с тем, что вынудить неприятеля атаковать свои позиции было не так-то легко. Скобелеву не было нужно оборонять ни Какрин, ни Бами – напротив, чаще ему приходилось нападать прекрасно вооружённого соперника на прекрасно укреплённых позициях, как это было при Плевне. Из-за чего он получал успеха в том месте, где другие с тяжелыми потерями отступали?

М. Д. Скобелев. Фотография, около 1881 г.

Скобелев постоянно пребывал в огне, близко к центру боя. Это давало ему возможность лучше осуществлять контроль ход битвы. На протяжении штурма Плевны 30–31 августа 1877 года Скобелев отправлял вперёд одну волну армий, оставаясь со следующей, которую он пускал в пламя, в то время, когда ослабевал порыв у сражающихся в первых рядах.

Это разрешало всегда поддерживать наступательный импульс русских армий, и, в итоге, им удалось занять редуты. К сожалению, оставшись без помощи, войска Скобелева скоро были выбиты турками.

Любопытно, что данный принцип постоянной подпитки штурмующих также находит собственный аналог у немцев. На протяжении австро-прусской войны 1866 года многих восхитили атаки пруссаков на Скалитц. Руководивший в том бою генерал К. Ф. фон Штейнмец растолковывал собственному собеседнику полковнику М. И. Драгомирову: «Эти вещи удаются весьма легко; отправляешь в наступление; если не удалось, отправляешь ещё, и без того до тех пор, пока не удастся».

Драгомиров в собственном отчёте о войне и в последующих лекциях обратил особенное внимание на эту прямолинейную, но решительную манеру прусского генерала. Лекции Драгомирова по австро-прусской войне, каковые он просматривал в следующем, 1867 году, должны были посещаться Скобелевым, тогдашним слушателем Академии Генштаба. Скобелев отлично был знаком с опытом пруссаков, которым было нужно выдержать два важных опробования: в войне против Австрии во второй половине 60-ых годов XIX века и против Франции в 1870–1871 гг., и применял данный опыт, не смотря на то, что он принадлежал ненавистным ему немцам. «Да, хорошему обучаться не мешает, – сказал Скобелев, – Если бы я не с турками, а с китайцами сражался, да подметил бы у них что-нибудь порядочное, на данный момент же перенял бы… Сделайте одолжение!»

Скобелев был под огнём, дабы осуществлять контроль движение боя, а помимо этого, это помогало ему оказывать нравственное влияние на армии. В этом деле Скобелев кроме того пускался на уловки:

«Необходимо было пользоваться каждым случаем, дабы оказывать влияние на веса. К примеру, я увидел, что практически с полной безопасностью возможно проезжать стремительным аллюром на близком кроме того расстоянии от неприятельской цепи. Торопливо стараясь выстрелить, соперник постоянно даст промах.

Но Боже упаси остановиться хотя бы на 60 секунд, скоро пристреляются и свалят.

Зная это, я остаюсь цел, а сопровождающие меня не всегда так счастливо отделываются; согласно точки зрения толпы выходит, что я заколдован от пули».

Имеется большое количество свидетельств о том, что за бравадой генерала и безрассудной храбростью Скобелева прятался узкий расчёт. Кнорринг, говоря об этом, сравнивает Скобелева с актёром, «что на протяжении самых патетических мест замечательно сознаёт, что он на сцене». Ему необходимо было купить любовь, уважение и безусловную преданность армий, веру несложных солдат в него, в его путеводную звезду, в то, что высшие силы оберегают его.

С таковой верой воинов готов был пойти в пламя по первому слову.

Монумент М. Д. Скобелеву (скульптор Самонов П. А), на площади Скобелева (Тверская), Москва, 1910 г.

Владея от природы сильным характером, Скобелев развил в себе многогранный и узкий ум, чему содействовало его нетипичное для армейского образование. ум и Воля, связи и деньги – всё Скобелев применял на пользу собственной военной карьере. Огромное влияние на него как полководца оказала «туркестанская школа» с её особенным выговором на тщательность и снабжение проработки замысла операции.

Под Ловчей, Плевной и Геок-Тепе мы уже видим сформировавшийся армейский гений, сочетавший наступление и оборону, могший осуществлять контроль бой и воодушевлять войска.

Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: