Как же было все на самом деле? 5 страница

Прокурор: По поводу заявления прис. пов. Грузенберга, я просил бы занести в протокол, что в ответе доктора наук Сикорского… была [264] фраза: «да, вправду, в книжках судебной и второй медицины, оказывается, этих сведений нет, но это условие цензуры»[6].

Сикорский: Я ни при каких обстоятельствах не употреблял слово «ритуальное» убийство. Я протестую. Я сказал об убийствах детей.

Это я знаю.

Но ни в моих произведениях, ни в моем докладе, ни на данный момент я слова «ритуальное» не употреблял. Не смешивают ли гг. защитники два понятия, не желают ли они навязать определенное вывод специалисту. Я протестую.

Грузенберг: Вы признаете не «ритуальное» убийство, а убийство детей иудеями?

Сикорский молчит.

Грузенберг: Я заявляю, что Кремье имеется тот французский министр, что ездил намерено в Дамаск, дабы освобождать неправильно привлеченных иудеев… Кремье этого сказать не имел возможности…

Карабчевский: Вы говорили о каком-то загадочном убийстве детей с целью производить кровь. Вы рассказываете, что не упоминали о ритуальных убийствах, но прошу сообщить – своеобразный метод умерщвления детей содержится в колотых ранах? Будьте любезны сообщить, – в Саратовском деле, которое вы назвали, была ли в том месте обращение о колотых ранах?..

Сикорский: Я не могу сообщить. Я знаю о Саратовском деле, но я не желаю давать вам предлога обвинять меня в том, что я затронул это дело.

Глава: Еще предстоит вопрос о Саратовском деле…

Карабчевский: Я вас задаю вопросы – были это колотые раны либо резаные.

Сикорский: Я знаю отлично, но не желаю касаться этого вопроса…

Т. 3. С. 45
Двадцать девятый сутки
23 октября 1913 года

Из речи прокурора

Экспертиза

Это основное – экспертиза. Мы имели трех выдающихся специалистов, докторов наук, пользующихся огромным уважением… Проф. Оболонский вместе с проф.

Туфановым создавали вторичное вскрытие трупа Андрюши Ющинского и между мнением проф. Косоротова и мнением проф. Оболонского никаких противоречий не выяснилось…

Но не считая этих докторов наук, выступил в этом деле не меньше известный своими научными трудами проф.

Сикорский. Я знаю, какие конкретно громы обрушатся на этого доктора наук, не побоявшегося явиться, несмотря, что ему было страшно не легко, он отыскал своим долгом явиться ко мне и устно перед нами подкрепить собственный глубокое убеждение, что это убийство дело рук изуверов, преследовавших добычу крови, и что такими изуверами были не кто другой, как иудеи.

Имя Сикорского делается ненавистным[7] не только для Бейлиса, но, возможно, для всего еврейства, которое, в то время, когда один иудей обвиняется, защищает его – все еврейство, чего мы не усматриваем среди ни одной национальности. Что касается меня, сколько бы во мне германской крови ни текло, в случае если, к примеру, обвиняется немец преступник, это не означает, что я преступник… Стоит одному иудею обвиняться, так это относится всего еврейства…

[1] Внося таковой глупый вопрос, Грузенберг, очевидно, рассчитывал на в полной мере ожидаемый ответ, что по характеру повреждений делать выводы о национальности нереально. А следовательно, нет доказательств, что это иудейское убийство. – Ред.
[2] направляться отметить и таковой серьёзный факт: кроме того в тех случаях, в то время, когда судьи оправдывали иудеев, обвиняемых в ритуальных убийствах, фактически ни при каких обстоятельствах не обнаруживали каких-либо иных убийц, важных за это правонарушение. – Ред.
[3] В частности, в Саратовском деле (1853 г.) оба убитых мальчика, 10 и 11 лет, были обрезаны. Они были кроме этого связаны, им были завязаны их тела и рты были исколоты с целью получения крови, которая – редкий случай – в этом случае была обнаружена. В числе шести участников убийства были два раввина. – И.Г.
[4] Владимiр Иванович Даль (1801-1872), общепризнанный ученый-универсалист и литератор, научная объективность и безпристрастность которого еще никем не была поставлена под сомнение. Создатель Толкового словаря живого великорусского языка (первое издание 1863-1866 гг.) был в 1840-х годах государственным служащим для особенных поручений МВД в Санкт-Петербурге и составил, по поручению главы МВД графа Л.А.

Перовского, «Розыскание об убиении иудеями христианских младенцев и потреблении крови их», напечатанное анонимно в первой половине 40-ых годов девятнадцатого века по приказанию министра числом 10 экземпляров, только для служебного пользования высших чинов русской администрации – по одной данной причине в нем находились одни лишь проверенные и не вызывающие ни мельчайшего сомнения эти. В собственном труде Даль применял широкий материал на европейских языках о иудейских ритуальных убийствах христианских детей, начиная с IV столетия и заканчивая Велижским делом в Российской Федерации в первой половине 20-ых годов девятнадцатого века. Всего им было обрисованы 134 случая ритуальных убийств иудеями, из них 20 – в ХIХ веке, в то время, когда не имело возможности уже быть речи о признаниях под пыткой – простой довод с иудейской стороны при дискуссии этого вопроса. – И.Г.

Эта работа Даля практически без трансформаций была использована под другим заглавием (Сведения об убийствах иудеями христиан для добывания крови) в виде кроме этого безымянной записки, поданной главой департамента зарубежных вер Скрипициным в том же 1844 г. Императору Николаю I. В этом виде текст был размещён в 1878–1879 гг. в издании Гражданин с указанием, что это изучение «приписывалось» Скрипицыну.

Уникальной же книги Даля Розыскание… не имелось в Российской Федерации ни в одной из публичных библиотек, и было как мы знаем, что кроме того единичные ее экземпляры из архивов выкрадываются. Исходя из этого узнаваемый издатель Русского Архива П.И. Бартенев, по соглашению с Далем, решил в 1870 г. перепечатать Розыскание в собственном органе под именем настоящего автора.

Подаренный Далем экземпляр книги Бартенев дал для комплекта в типографию Мамонтова в Москве, но одним из наборщиков был иудей, что залез ночью в типографию, разбив окно, рассыпал целый комплект и скрылся с частью разрезанных для комплекта страниц оригинала. Розыск наборщика был бесплодным, и печатание не произошло. Текст был восстановлен Бартеневым По другому экземпляру (направляться.

А.Б.

Лобанова–Ростовского), но переиздан уже существенно позднее только в связи с процессом Бейлиса под заглавием: В.И. Даль «Записка о ритуальных убийствах» (СПб., 1913) в типографии Суворина; наряду с этим незначительные расхождения Розыскания Даля со Сведениями, напечатанными под фамилией Скрипицына были скрупулезно отмечены.

Недавно показалась книга Семена Резника Растление неприязнью (Москва–Иерусалим, 2001). Создатель – живущий с США эмигрант из СССР, сотрудник Голоса Америки (опубликованы сведения, что он бывший член КПСС и создатель хвалебной книги о цареубийце Я. Юровском, взял за нее премию Свердловского областного комитета КПСС. – http://www.rusk.ru/st.php?idar=103126) – делает вид, что совершил открытие (не смотря на то, что до него это уже давно пробовал утверждать Ю. Гессен: Кровавый Навет.

М., 1912): дескать, якобы Розыскание – «фальшивка», написанная не В.И. Далем, а Скрипицыным, только «шулерски приписанная» Далю в виде «подлога» (с. 49-51, 83-91).

Подобными опровержениями авторства иудейские авторы пробуют снизить значение книги Даля, что был не только «выдающимся ученым», но и «умным, честным, честным, совестливым, обширно мыслящим, очень важным человеком» (признает Резник) – а потому не имел возможности написать такую антисемитскую книгу. Но в подтверждение собственного открытия (похищенного у Гессена впредь до целых формулировок) Резник воистину шулерски ни одного документа не приводит и информации об истории книги, изложенных Остроглазовым в суворинском издании 1913 г., не опровергает.

Увидим, что авторство Даля детально изучено и доказано в работе А. Глазунова (публикуется в приложение к новому изданию данной книги В.И. Даля в издательстве Русская мысль, 2006). Обстоятельство подачи изучения Правителю Николаю I от имени Скрипицына несложна: в то время Даль еще не был православным – и потому сочли неуместным воображать «книгу по вероисповедному предмету, написанную иноверцем» (лютеранином) – свидетельствовал П.И.

Мельников-Печерский. – Ред.
[5] Дамасское ритуальное убийство. Протоколы судопроизводства по делу об исчезновении капуцина о. его слуги и Фомы Ибрагима Амара в Дамаске в 1840 г. Харьков, 1913. См. потом. – И.Г.
[6] Уже не в впервые защита Бейлиса прибегает к явной передержке: отсутствие упоминания термина ритуальное убийство в литературе и официальных документах, в ответах судов, как и отсутствие таковой статьи в уголовном кодексе (не только России, но и многих других государств) – обусловленное жаждой избежать разжигания национальной розни и погромов – иудейская сторона, которую на киевском ходе воображали светила русской либеральной адвокатуры, изображает в качестве доказательства того, словно бы бы ритуальных убийств существовать неимеетвозможности. – Ред.
[7] Из письма И.А. Сикорского от 29 марта 1912 г. киевскому губернатору А.Ф. Гирсу: «С того времени, как стало известно мое вывод по делу об убийстве Ющинского, газета Киевская идея, обслуживающая интересы еврейства, частично и другие газеты, наполнились враждебными против меня статьями… а самый факт участия в экспертизе Ющинского именуется моей изменой науке… Мое участие в экспертизе по делу Ющинского делается практически неосуществимым нравственно, а возможно небезопасным» (ГАРФ. Ф. 102.

Оп.

1912. Д. 156. Л. 2).

Кроме клеветы в печати, была организована целая научная кампания: экспертизу Сикорского осудили в издании Современная психиатрия, в резолюциях и телеграммах медицинских и психиатрических обществ С.-Петербурга, Харькова, Твери, Вологды и других городов.

В один момент за рубежом разразилась буря протестов ученых-психиатров и была выпущена брошюра Убийство Ющинского. Мнения зарубежных ученых, на Английском съезде к осуждению присоединились русские делегаты, заявившие, что Сикорский «опозорил русского науку» (проф. Н.Н.

Баженов).

Затравили и другого специалиста обвинения, проф. Д.П. Косоротова. В частности, 23 октября 1913 г. около 400 студентов Императорского С.-Петербургского университета перед лекциейустроили митинг с криками: «Долой!», «Убийца!», не давали доктору наук сказать, били окна в аудитории. Доктора наук еле вывелииз аудитории члены Союза и другие преподаватели Русского Народа (ГАРФ.

Ф. 102 /особ. отдел/. Оп. 1911.

Д. 157 /том III/. Л. 261). – Ред.

Талмуд и Каббала

Г. Замысловский. Из книги Убийство Андрюши Ющинского (стр. 278- 288)

[278] В вопросе о ритуале основное внимание на суде было устремлено на богословско-догматическую сторону, на выяснение того, какие конкретно распоряжения иудейской религии и какие конкретно тексты её книг смогут дать основание так именуемому догмату крови.

В таковой постановке вопроса нельзя не видеть некоей узости, односторонности. Так как изследованию подлежат изуверские убийства, а таковые являются актом высшего религиозного фанатизма, в то время, когда идея, воображение изувера, его искания, приведены в крайнее напряжение, в то время, когда мозг его распален, доведен до изступления.

Дабы такое состояние имело возможность появиться, необходимо религиозное учение, которое по большому счету, в основании собственном, было бы изуверным, фанатичным, требующим от своих последователей страстного возбуждения и завлекающим собственными тайнами. Нужна, потом, секта, которая бы появилась на земле для того чтобы учения и потребовала бы от своих последователей, дабы этим учением прониклось все существо их, все мысли, жажды.

В случае если имеется на лицо такое учение и такая секта, то возможно быть уверенным, что самые кроткие предписания главной религии, самые невинные её тексты будут осознаны, перетолкованы сектантами как раз в том направлении, в котором трудится воспаленный мозг изувера. Скопческая ересь, хлыстовщина являются наглядным тому примером.

[279] В деле Ющинского, да и в большинстве ученых изследований основное внимание сосредоточивали на догматике, на текстах, а очень ответственную историческую сторону – рост фанатического учения и образование на его базе изуверной секты – оставляли на втором замысле, в тени.

В это же время, тут очень полезный материал возможно отыскать в первую очередь у иудейских писателей, пользующихся среди самих иудеев популярностью и большим авторитетом. Очевидно, наивно было бы искать у них признания ритуальных догмата и убийств крови. О, нет!

Они отрицают то и второе самым решительным образом, но так как каждый здравомыслящий человек обязан дать согласие, что – независимо от того, существует ли у иудеев догмат крови, либо нет – признавать такой было бы со стороны иудейских писателей чистейшим сумасшествием, потому что не тяжело угадать, какое чувство произвело бы подобное признание на то христианское население, среди которого живут иудеи.

Не о таких признаниях тут обращение, потому что их ожидать немыслимо. Но признание дикого, фанатического учения и основанной на нем изуверной секты – на лицо. Имя такому учению – Каббала, а секте – хасидизм.

Предшественником Каббалы в смысле базы иудейского вероучения был Талмуд.

«Талмуд – это огромная энциклопедия по-библейского иудаизма в его религиозно-обрядовых, юридических частях. В нем сосредоточена большинство того, что создано самобытной иудейской мыслью от заключения библейской письменности до пятого века христианской эры».

Такое определение дает Талмуду иудейский историк Дубнов (Общая история иудеев, кн.II,стр.156,изд. 1905г.), устанавливая, что значение Талмуда трояко: он должен был являться:1)религиозным и гражданским кодексом;2)учебновоспитательною книгою;3)источником поучений и сведений для массы.

Фундаментом Талмуда есть «Мишна» – это записанный и приведенный в порядок целый послебиблейский законодательный материал, накоплявшийся, в виде «устного предания», со времен Ездры до конца второго века по окончании Рождества. систематизатор и Составитель Мишны, Иегуда Ганаси, погиб в 210 году. Те бессчётные толкователи и еврейские мудрецы, мнения, толкования и поучения которых вошли в [280] Мишну, именуются «танаями».

Вторая и более широкая часть Талмуда – Гемара. Это последовательность толкований на Мишну, завершенных к концу пятого века. мудрецы и Еврейские толкователи, созидавшие Гемару, именуются амореями.

Первым по времени был Палестинский, либо «Иерусалимский» Талмуд, что, но, согласится иудейскими учеными не хватает полным и систематическим если сравнивать с последующим Вавилонским.

Этот последний складывается из 65 трактатов, в которых за каждою краткой статьею Мишны идут пространные разъяснения Гемары. Особенная ученая иудейская коллегия в Вавилонии закончила собирание этих дополнительных к Мишне выводов и толкований в конце пятого века, по окончании чего заявила составленный так свод Талмуда «осуждённым» т.е. не допускающим никаких предстоящих прибавлений либо трансформаций по существу.

Законоположительная часть Талмуда именуется Галахою, а повествовательная – Агадою. Но, части эти в тексте не отделены друг от друга, а слиты и перепутаны, отличаясь только способом и содержанием изложения. Позднейшие толкования Талмуда носят название «Тосафот» и «Тосефта».

В шестанадцатом веке, на строгом основании Талмуда был составлен иудейским ученым Иосифом Каро Шулхан Арух – книга, относящаяся к Талмуду так, как у христиан катехизис относится к богословию. Шулхан Арух имеется систематизация норм, устанавливающих практический быт, практическую судьбу иудеев, определяющая до мельчайших подробностей их внешнее поведение, начиная с того момента как иудей поднимается, перед тем, как он ложится

Более детально должно остановиться на Кабббале. Тут я воспользуюсь источником, что никоим образом не может быть заподозрен во неприязни к жидам. Я имею в виду широкий труд иудейского ученого, доктора наук Бреславльского университета, Генриха Греца, очень авторитетный в культурных иудейских кругах – его двадцатитомную «Историю иудеев», воображающую, в общем, гимн иудаизму, его восторженное восхваление.

Третья глава восьмого тома « История иудеев» намерено озаглавлена «Тайное учение Каббалы»в один раз1]

[281] Разсмотрев ранее труды известного «великого» раввина Маймонида (1135–1204 г.),[2] создававшего религиозные взоры более либерального и рационального направления, Грец пишет:«В появившуюся в иудаизме благодаря борьбы за и против Маймонида брешь втиснулось одно лжеучение, выдававшее себя, не обращая внимания на собственную молодость, за старейшую премудрость, не обращая внимания на собственный фальшивое основание, за единственную истину. Происхождение «Каббалы» либо «тайной науки», которая так себя именовала, по причине того, что желала слыть старейшим тайным преданием, сходится по времени с маймонистским спором, и только именно поэтому завоевала себе существование.

Обоюдная неприязнь была матерью этого некрасивого плода и исходя из этого он все время действовал разлучающе и разлагающе. В первый раз Каббала в систематическом виде выступила в первой четверти XIII столетия».

Итак, Грец отрекается, отмахивается от каббалистического учения елико вероятно: оно фальшивое, совсем не древнее и вовсе не иудейское. Но последователи Каббалы как обязан признать сам Грец утверждали обратное: что именно их учение воображает подлинную сущность иудаизма и основано на старейшем тайном предании.

Понося потом первых столпов каббалистического учения, Исаака Слепого, что, де, был подвержен «фантастическим представлениям», Азриеля и Эзру, каковые, дескать, оба были «нечестны», Грец повествует, как обратился к каббалистическому учению «основная опора» этого учения в последующем, Нахманид:

«Дабы доказать победоносную силу Каббалы, разсказывалось, что сперва Нахманид питал абсолютное отвращение к ней, не обращая внимания на упрочнения одного старого каббалиста, направленные к его обращению; как-то раз данный каббалист был застигнут в одном постыдном доме и приговорен к смертной казни; в субботу перед казнью он пригласил к себе Нахманида, что только нехотя пришел к нему и упрекал его в недостойном поведении; каббалист удостоверял собственную невиновность и уверял Нахманида, что он по окончании казни, [282] еще в тот же сутки, придет к нему и поделит с ним субботнюю трапезу; это уверение оправдалось, поскольку каббалист, при помощи тайных средств, добился, дабы вместо него был казнен осел и он внезапно вошел в помещение Нахманида; с этого момента Нахманид уверовал в Каббалу и разрешил себя посвятить в неё».

Седьмая глава того же восьмого тома озаглавлена: «Предстоящее развитие Каббалы и опала науки». «Загадочное учение Каббалы, которое сперва выступало весьма робко и носило безобидный темперамент, стало со времен Бен Адрета[3] разжигать умы, затемнять здравый суть и вводить в заблуждение не сильный убедительности и Отсутствие истинности каббалистическое учение пробовало заместить обманом и громким выступлением» – таково, дословно, начало главы. Потом повествуется, как окрепли каббалисты за счет того, что в их последовательности вступил «выдающийся и прославленный» в южной части Испании Тодрос бен Иосиф Галави Абулафия» (1234-1304 г.г.).

Его «влияние еще не оценено по преимуществу». Он «занимал почетное положение при дворе Санхо IV и считался любимым врачем либо финансистом умной королевы Марии де Молины. Иудеи уважали его и почитали своим князем».

Однако, «в один раз он (Тодрос Галеви) был заключён в под стражу своим королевским покровителем и присужден к смертной казни. По какому предлогу это свершилось – неизвестно». Тодрос Галеви был во главе целой школы испанских каббалистов, про которую Грец пишет: «Яркой вере в Всевышнего противоставлялась экзальтированная, кроме того богохульная химера.

Помрачение еврейства последующих поколений необходимо вычислять до некоей степени плодом этого учения.

Умышленным либо невольным фиглярством они вводили в потомков и заблуждение современников; вред, нанесенный ими еврейству, чувствуется еще по сю пору».

[283] Хуже чёрта тяжело придумать, но Грец придумывает её для некоего Моисея де Леона (1250-1305 г.), которого он вычисляет автором самая важной части каббалистического учения – книги «Зогар» (блеск). «Это был человек, – рекомендует де Леона Грец, – довольно которого возможно только сомневаться, был ли он корыстным либо набожным обманщиком; но ввести в заблуждение и одурачить он возможно желал… Для роли носителя тайного учения он отыскал самая подходящую личность, против которой мало либо ничего нельзя возразить. Танай Симеон бен Иохай,[4] совершивший одиноко и в глубоком размышлении тринадцать лет в пещере, которому ужу старая мистика приписывает получение откровений…, казался подходящим авторитетом для Каббалы.

Но он не должен был сказать либо писать по-еврейски, поскольку в этом языке каббалисты определили бы эхо собственного голоса. Нет он должен был выражаться по-халдейски, на полутемном, подходящим для тайн и как бы из иного мiра звучащем языке. Итак, показалась каббалистическая книга Зогар, в течение столетий в иудейских кругах обожествлявшаяся, как небесное откровение, и разсматривавшаяся кроме этого христианами, частью и сейчас разсматривающаяся, как старое наследие предков.

Само собой разумеется, редко столь открытая фальсификация так прекрасно удавалась. Но Моисей де Леон сумел кроме этого сильно поразить легковерного читателя… «Клянусь святым святою и небом почвой, – восклицает, в соответствии с Зогару, Симон бен Иохай, – что я сейчас вижу то, чего не видел еще ни один смертный по окончании тог, как Моисей вторично взошел на Синай; да, я вижу еще больше его: Моисей не знал, что его лик сияет, я же знаю, что мое лицо сияет»… Весьма умело кроме этого сказано, как составилась книга.

Симон бен Иохай учил, некоторый раби Аба (живший существенно позднее) записывал, а остальные слушатели думали об это. Тяжело отыскать литературный монумент, что имел бы столь громадное влияние, как Зогар, и что сравнился бы с ним в причудливости формы и содержания.

Книга без конца и начала, довольно которой неизвестно, воображала ли она когда-либо единое целое, принадлежали ли [284] ей первоначально сейчас существующие её части либо они были позднее прибавлены, и не существовало ли прежде еще больше частей… Этою безформенностью, этим хаосом предоставит шанс того что узнаваемые места были позднее подделаны… Так была сфальсифицирована фальсификация… Внутреннюю сообщение души со светом либо с тьмою Зогар грубо-чувственно воображает в виде брачного сожительства, как и по большому счету он признает существование мужского и женского принципа кроме этого и в высшем мiре». Предстоящее пояснение этого учения Зогара, воспроизводимое Грецом, я не считаю вероятным приводить в виду идеальной его по моему точке зрения безнравственности и кощунственности.

«В то время, когда Зогар, либо «Мидраш Симона бен Иохая» был опубликован, – продолжает Грец, – он возбудил величайшее удивление среди каббалистов. С жадностью они схватились за него. Моисей де Леон во множестве приобретал заказы на доставление копий с него.

На вопрос, откуда сходу показалось столь широкое произведение ветхого таная, произведение, довольно которого до того времени полностью ничего известно не было, отвечали так: Нахманид нашёл его а Палестине и переслал собственному сыну в Каталонию; сильным ветром оно было занесено в Арагонию либо Аликанте (Валенция) и попало в руки Моисея де Леона, что один лишь и владеет начальной рукописью. Слух о отысканном каббалистическом сокровище распространился по всей Испании. Кружок Тодроса Абулафия на данный момент же признал Зогар и наблюдал на него, как на без сомнений настоящий»…

Но, по окончании смерти Моисея де Леона, личная семья «изобличала его, как фальсификатора»: в соответствии с «чистосердечному» разсказу жены, «она довольно часто задавала вопросы супруга, из-за чего он собственный собственное литературное произведение издает под чужим именем; на это он ей возразил, что Зогар изданный под его личным именем, не принес бы никакого дохода, под именем же Симона бен Иохай он стал для него богатым источником дохода».

«Так на лоно иудаизма, – заключает Грец, – пробралась новая главная книга для религии, которую Каббала, бывшая столетием раньше еще малоизвестной, поставила рядом с Талмудом и Библией и некоторым образом еще выше. Зогар, действительно, принес с одной стороны ту пользу, что он противопоставил [285] юридической сухости талмудических занятий узнаваемый размах, возбудил чувство и фантазию, и создал настроение, явившееся противовесом деятельности разсудка.

Но вред принесенный им иудаизму существенно превосходит эту пользу. Зогар усилил и распространил дикое суеверие, укрепил в умах царство сатаны, злых духов и привидений, каковые прежде были только некоторым образом терпимы в иудейском кругу, благодаря же ему купили высшее подтверждение… Собственными часто чувственными кроме того граничащие с распутными, выражениями… он вызвал нечистые побуждения и этим позднее создал секту, не обращавшую внимание на целомудрие. Зогар, к примеру, прямо притупил рвение к обычному и подлинному и создал мiр мечт, в котором души тех, каковые им без шуток занимались, убаюкивались как бы в полусне и теряли свойство отличать верное от неверного».

Каббалистическое учение совсем окрепло и стало широко распространено благодаря Исааку Лурьи (1534-1572г.), ареною деятельности которого была Палестина и, в основном, город Сафет, неподалеку от Иерусалима. «Деятельность Лурьи и его кружка, – пишет Грец, – заключалась в каббалистических беседах заклинаниях и вызываниях духов… Преклонение перед Лурьи было так громадно, что его поклонники платили солидные суммы денег за предметы, пребывавшие в его потреблении, и особенно за его произведения. Каббала Лурьи причинила всему еврейству несказанный вред.

Она покрыла еврейство таким толстым слоем плесени, что еще и по сие время не удалось совсем удалить её. Со времени Лурьи, на последовательности с талмудически раввинским иудаизмом, появился и зогаро-каббалистический… К уже давно накопившимся суеверным обычаям, обильно позаимствованным от всех времен и народов, Каббала Лурьи прибавила еще безчмсленное множество новых суеверий… Мистика Лурьи оказала вред и в нравственном отношении.

Она утверждала: в браке требуется гармония душ, которая, с позиций мистика, а не поэта видится редко, и, в случае если появляется какое-нибудь несогласие в браке, то последний не есть альянсом предустановленным гармонией сефир.[5] Исходя из этого каббалисты (а кто в то время не был каббалистом?) при первой же мельчайшей перебранке с женою разводились с нею и искали соответствующую с ними и предустановленную половину, и разводы стали очень нередким явлением в каббалистических кругах. Часто каббалисты покидали собственных детей и жён на Западе, переселялись на Восток и вступали в том месте в новый брак а довольно часто кроме того по паре раз, причем дети от разных браков ничего не знали приятель о приятеле… (т.

10, стр. 342-354).

самый знаменитым преемником Исаака Лурьи был Хаим Витал Калабрезе (погиб в 1620г.). « Он сумел собственными фокусами вводить в обман всех легковерных людей в Палестине и в соседних государствах в течении практически целых пятидесяти лет (с 1572 до 1620 года), т.е. до самой собственной смерти. В Иерусалиме, где он пробыл пара лет, Калабрезе призносил проповеди, видел видения и разные сны, но не встречал ожидаемого признания.

Лишь дамы уверяли, словно бы на протяжении проповедей его они видели над его головой огненный столб либо же носившегося пророка Либо. В Каире, куда он довольно часто наезжал, его кроме этого не оценили так, как бы он того хотел ; за это он начал мстить египетским иудеям, рисуя их нравственность мрачными красками : он выставлял их кляузниками и невеждами, а жен их обвинял в том, что они, в отсутствие мужей собственных, предаются разврату с рабами.

Действительно, не сам Калвабрезе высказывал эти обвинения, а словно бы бы одержимая злыми духами женщина… В Египте же Калабрезе сумел навлечь на себя обвинение в вымогательстве наследств… Возвратившись в Сафет, Витал, по примеру собственного учителя, начал посещать могилы, заклинать духов и проделывать различные другие мистические штуки… Еще к большему шарлатанству подали предлог оствшиеся по окончании Лурьи произведения. Витал уверял, словно бы он один лишь обладает ими, и он добился от сафетской коллегии того, дабы она подвергла проклятию всякаго, кто разрешил себе разглашать, кроме него, сведения о Каббале Лурьи.

Тем усерднее старались каббалисты добиться обладания этим неоценимым сокровищем. Брат Хаима Витала, Моисей Витал, воспользовался этим рвением чтобы сделать удачную финансовую аферу. Воспользовавшись заболеванием собственного брата он разрешил снять копии с отысканных у него исходников [287]и реализовывал их любителям за большую цену.

По выздоровлении собственном, Хаим Витал утверждал, что похищенные у него произведения вовсе не были настоящими и что последних он ни при каких обстоятельствах не опубликует… Но сын его Самуил Витал реализовал по окончании смерти отца собственного каббалистические откровения Лурьи и, помимо этого начал распространять его сны в особенном произведении… С этих пор на Каббалу Лурьи призводилась настоящая охота. Каждый, владевший манускриптами его либо Витала и предлагавший их для продажи либо для печати, легко обнаружил клиентов.

Особенные посланцы старались придать этому шарлатанству громаднейшее распространение среди иудейских общин» (т. 11, стр. 110-112).

Очень поучительна неспециализированная черта того периода, даваемая Грецом: «Трехтысячелетний иудаизм походил в ту эру на драгородное зерно, которое до того закрыто и окутано наслоившимися одна на другую скорлупами, отложившимися окаменелостями, приростами и посторонними придатками, что только немногие, весьма немногие, смогут его определить. Главные синайские и пророческие мысли в далеком прошлом уже покрылись тройным слоем ограждений и толкований… Над всем этим в течение столетий появились новые слои в различных школах… и все наслоения и эти отложения были покрыты некрасивой скорлупой, грибовидным наростом, плесенеобразной оболочкой, Каббалой, которая, мало-по-малу, пробралась в щели и отверстия, разрешила войти в том месте ветви и корни.

Все эти новообразования имели уже за себя авторитет старины и считались неприкосновенными. Уж прекратили задавать вопросы, чему учить синайский закон, чему придавали особое значение пророки; чуть уже обращали внимание на то, что Талмуд выставлял значительным и что несущественным; лишь раввинские авторитеты… решали, в чем содержится иудаизм. К этому присоединились… каббалистические бредни Исаака Лурьи.

Как раз это-то паразитное растение совсем заглушило религиозную судьбу иудеев. Практически все руководители и раввины иудейских общин, в польском ли городе, либо в просвещенном Амстердаме… на Каббале. Последняя, взявшая с XIV века, благодаря преследованиянауку, господство над умами, сделала со времени смерти Исаака Лурьи такие огромные удачи либо, вернее, произвела такие огромные опустошения, что никакие средства не в состоянии были остановить зло.

Бредни Лурьи… [288] стали привлекать по окончании его смерти все большее и большее число приверженцев, выступали вперед с уверенностью в победе, туманили голову и заставляли грубеть души» (т. XI, стр. 169).

Как же было все на самом деле? 5 страница

Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся: