Книга премудрости иисуса, сына сирахова 2 страница

Имя Магер-шелал-хаш-баз свидетельствует стремительная добыча. Это — ссылка на Израиль и Сирию, каковые спешат стать стремительной добычей для ассирийцев. И перед тем как ребенок подрастет достаточно, дабы сообщить мама, для северных царств придет финиш.

Исходя из этого Исаия говорит в точности то же самое для предсказанного ребенка Еммануила и для фактического ребенка Магер-шелал-хаш-база. Эти имена являются двумя сторонами медали, поскольку Еммануил относится к благой судьбе Иудеи, а Магер-шелал-хаш-баз — к Сирии и к несчастной судьбе Израиля. Имена разны, но символика та же.

При таких условиях, по-видимому, в полной мере разумно высказать предположение, что личный сын Исаии — это предсказанный Еммануил.

Как бы то ни было, Ахаз последовал собственному собственному суждению довольно надлежащего курса и стал данником Ассирии. Исаия не сумел развернуть царя к яхвистскому образу мысли, и в связи с конкретными политическими событиями до ассирийской осады Иерусалима через поколение о пророке больше ничего не было слышно.

Отрасль

Кое-какие места в книге пророка Исаии развивают представление пророка о том, что по окончании некоторых будущих бедствий остаток верующих возвратится и выстроит собственную жизнь заново. Данный остаток, очищенный от грехов, каковые и привели к бедствию, будет управляться совершенным царем:

Ис., 9: 6–7. Потому что младенец появился нам; Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Всевышний крепкий, Папа вечности, Князь мира. Умножению владычества Его и мира нет предела на престоле Давида и в царстве его, дабы Ему утвердить его и укрепить его правдою и судом отныне и до века.

Ревность Господа Саваофа соделает это.

Быть может, что такие восторженные похвалы совершенному царю имели возможность вырасти из песен, написанных в честь коронации. Во времена Исаии такие восхваления имели возможность петь в честь восшествия Езекии на престол в 720 г. до н. э. Фраза младенец появился нам — Сын дан нам относилась бы к процессу коронации, благодаря которой царь делается приемным сыном национального всевышнего. Лестные имена, даваемые царю, и обещание господства совершенного счастья жалипринятым на таковой случай щедрым поэтическим признанием.

Либо же песнь могла быть написана в честь Иосии, что взошел на престол практически на век позднее, в 638 г. до н. э. Песнь имели возможность бы тогда из-за ее поэтической красоты поместить в собрание писаний Исаии.

Но, даже в том случае, если эти стихи первоначально упоминали конкретного царя, к примеру Езекию либо Иосию, позднее жившие иудеи не могли ощутить удовлетворение, не прочтя в них еще какого-нибудь смысла. Ни у Езекии, ни у Иосии не было по-настоящему успешного царствования. Езекия пережил осаду Иерусалима, но и лишь, а Иудея была опустошена.

Иосия погиб на протяжении сражения, и через поколение по окончании его смерти Иудейское царство было стёрто с лица земли.

Исходя из этого все более и более упомянутые выше ссылки воспринимались как воображающие какого-либо совершенного царя, что еще не показался, но что должен был прийти через неизвестное время в будущем.

Данный царь, само собой разумеется, был бы из семейства Давида, и в Библии ему обещается вечное царствование:

Ис., 11: 1–2. И случится отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его; И почиет на нем Дух Господень, дух разума и премудрости, крепости и дух совета, благочестия и дух ведения;

Снова же, это могла быть простая лесть применительно к новому царю, к примеру к Езекии либо Иосии. Новый царь — это неизменно новая поросль и цветение; ветхий царь — это неизменно увядающая ветвь. Но в случае если эта ссылка перемещается на совершенного царя будущего, то Давидова семейство имела возможность бы рассматриваться как срубленная (другими словами корень, либо, в случае если перевести более верно, пень, другими словами все, что осталось), а из него появляется новая поросль и цветение.

На протяжении царствования совершенного царя все творение оживает для безотносительного мира, что, как возможно было бы предполагать, первоначально был в саду Эдемском:

Ис., 11:6. Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и юный лев, и вол будут совместно, и малое дитя будет водить их.

Еще одна такая броская картина совершенного будущего, причем еще более довольно часто упоминаемая, видится в начале Книги Исаии:

Ис., 2: 2. И будет в последние дни, гора дома Господня будет поставлена во главу гор и возвысится над буграми, и потекут к ней все народы.

Ис., 2: 4. …и перекуют мечи собственные на орала, и копья собственные — на серпы; не поднимет народ на народ меча, и не будут более обучаться сражаться.

Это видение совершенного будущего, быть может, начало вырастать перед глазами иудеев, подавленных действительностью, в которой во времена Исаии торжествовала Ассирия. Еще посильнее это видение развилось на протяжении бедствий вавилонского плена, разочарований по окончании возвращения из него и кошмаров преследований со стороны Селевкидов. Во времена Нового Завета эта ориентация на будущее стала главным настроением в иудаизме и была в конечном итоге важна за события Нового Завета и за великий поворотный момент в истории , о котором возвестили эти события.

Совершенное будущее сосредоточивалось около царя, что должен был показаться из рода Давида. Царь проходил обряд помазания маслом как часть религиозной церемонии, которая делает его царем. Исходя из этого царь может упоминаться как помазанник и вправду так и упоминается в Библии. Так, к примеру, в то время, когда Давид отыскал дремлющего Саула и отрезал кусок его одежды, его совесть запретила ему сделать большее, не смотря на то, что в его личных заинтересованностях было легко убить собственного преследователя:

1 Цар., 24: 7. …да не попустит мне Господь сделать это господину моему, помазаннику Господню, дабы наложить руку мою на него, потому что он помазанник Господень.

Помазание в соответствии с яхвистскому ритуалу не обязательно ограничивается иудейскими царями. Персидский царь Кир кроме этого упоминается так в более поздних частях Книги пророка Исаии:

Ис., 45: 1. Так говорит Господь помазаннику Собственному Киру…

Иудейское слово, означающее помазанник, — машиах, которое дается в транслитерированном британском как mes-siah (мессия). По мере того как шло еврейское видение и время с возраставшим пылом фокусировалось на совершенном царе будущего, данный термин все более ограничивался лишь им. Исходя из этого мы можем сказать об совершенном царе как о Мессии (с громадной буквы).

В соответствии с христианской мысли, Мессия — это, само собой разумеется, Иисус, и слово отрасль в стихе Ис., 11: 1 принято как ссылка на Иисуса, и исходя из этого в Библии короля Якова пишется с громадной буквы. В Исправленном стандартном переводе это слово пишется с маленькой.

Змея

В описании совершенного мессианского царства обнаруживаются всяческие указания на полное отсутствие в том месте какой-либо опасности либо зла. Во всех таких случаях очень беззащитные существа без какого именно бы то ни было вреда соединяются с хищниками. Кульминационный момент достигается, в то время, когда дети смешиваются со змеями.

Ис., 11: 8. И младенец будет играться над норою аспида, и дитя протянет руку собственную на гнездо змеи.

Две части этого стиха содержат параллелизм, что есть сущностью иудейской поэзии, и можно считать, что иудейские слова, переведенные как змея и аспид, оба показывают на какую-то ядовитую змею. Вправду, аспид — это маленькая ядовитая змея, обитающая в Египте. (Клеопатра, как предполагалось, совершила суицид, разрешив укусить себя аспиду.)

Но змея (cockatrice)[103] есть чем-то еще. Это слово, быть может, появилось в Средневековье как форма слова crocodile (крокодил). Крокодил, подобно змее, есть смертельно страшной рептилией.

Его, пожалуй, возможно было бы разглядывать как огромную, толстую змею с маленькими ногами.

Для европейцев, привычных с крокодилом лишь по слухам, змеевидные черты этого существа имели возможность легко стать главными.

Помимо этого, когда слово cockatrice сформировалось из crocodile, первый слог тут же наводит на идея, а лихорадочное воображение развивает ее, что чудовище появляется из яйца петуха. Это само по себе невиданное извращение природы, само собой разумеется, поскольку петух — это мужская особь птицы, которая не кладет яйца. Помимо этого, яйцо, отложенное так, должно насиживаться змеей, и тогда конечным продуктом есть существо с головой петуха и телом змеи.

Эта змея (cockatrice) изображается как безотносительная змея. Она убивает не укусом, а просто взором. Смертелен не только ее яд, но и само ее дыхание.

Потому, что эта змея — самая смертельная змея и, следовательно, царь змей либо из-за гребешка петуха, что возможно изображен как корона, эта змея кроме этого именуется василиском (от греческих слов, означающих мелкий царь).

Само собой разумеется, библейский отрывок в Книге пророка Исаии (и пара вторых стихов в данной книге и в Книге пророка Иеремии, в которых упоминается эта змея) неимеетвозможности употребляться как свидетельство в пользу действительности этого совсем вымышленного существа. Иудейское слово, переведенное как змея в Библии короля Якова, не свидетельствует петухоголовую змею, которая может убивать взором; оно свидетельствует легко ядовитую змею.

В Исправленном стандартном переводе это слово переведено как гадюка, которое есть заглавием распространенной европейской ядовитой змеи, и, отметим, это единственная ядовитая змея, которая обнаруживается на Английских островах. Гадюка значительно меньше вводит в заблуждение как перевод иудейского термина, чем cockatrice, но в конечном итоге гадюка вряд ли есть тем существом, которое в действительности подразумевал Исаия. Вместо этого самый вероятным кандидатом есть рогатая гадюка, ядовитая змея, обитающая на Ближнем Востоке.

Люцифер

Не только Иерусалим и Иудея предупреждаются в Книге пророка Исаии о бешенстве Божьем. Окружающие языческие народы кроме этого предупреждаются о смерти, и прежде всего Вавилон.

Легко заподозрить, что главы 13 и 14, в которых смерть Вавилона предсказывается посредством диких образов, в конечном итоге не принадлежат Исаии. Во времена Исаии как раз Ассирия была торжествующим народом, а Вавилон был целиком и полностью во власти Ассирии еще более разрушительным методом, чем Иудея. презрения и Песнь ненависти, как возможно было ожидать, должна была быть направлена против Ассирии и новой столицы, которую Сеннахирим выстроил в Ниневии.

Иначе, через столетие по окончании времен Исаии как раз Вавилон при Навуходоносоре стал угнетателем. Тогда в полной мере быть может, что данный отрывок имеет более позднее происхождение и был написан во время плена, в то время, когда Вавилон казался обреченным на то, дабы пасть перед победоносными армиями Кира Персидского.

Изображая покоренный Вавилон, создатель пишет едкую поэму саркастического презрения к могущественному вавилонскому монарху, сейчас так низко павшему. Так, например, в ней говорится:

Ис., 14: 12–15. Как упал ты с неба, денница, сын зари!разбился о почву, попиравший народы. А сказал в сердце собственном: взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме всевышних, на краю севера; Взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему.

Но ты низвержен в преисподняя, в глубины преисподней.

Иудейское слово хелель переведено тут как Люцифер[104]. Практически это указывает Сияющий, и считается, что оно относится к планетарному телу, которое мы именуем Венерой.

Венера — самая броская из планет. Из-за положения ее орбиты между Солнцем и орбитой Земли она неизменно видна (с Почвы) достаточно близкой к Солнцу. В то время, когда она выясняется к востоку от Солнца, то сияет самый ярко по окончании заката и заходит через три часа.

Сейчас она видна лишь вечером и именуется Вечерней звездой.

В то время, когда же Венера оказывается к западу от Солнца, планета восходит первой кроме этого приблизительно на три часа и сияет в восточной части неба, по мере того как неспешно светает. Тогда это — Утренняя звезда.

В полной мере конечно, что культуры, несведущие в астрономии и не особенно замечавшие небо, вычисляли Вечернюю и Утреннюю звезду двумя отдельными небесными телами. Во времена Исаии кроме того умные греки были для того чтобы же мнения. Лишь через два столетия по окончании Исаии древнегреческий философ Пифагор понял, что эти две звезды — одно небесное тело, которое греки после этого нарекли Афродитой, а римляне (и мы) — Венерой.

Возможно, Пифагор открыл это на протяжении путешествий по Востоку (предание показывает, что он посетил Вавилонию, в частности вавилоняне были великими астрологами древних времен).

Венера как Утренняя звезда могла быть названа денницей, потому, что ее восход возвещает о наступлении дня. Это кроме этого сын утра, потому что встретиться с ней возможно лишь утром. Так, в Исправленном стандартном переводе стих 14: 12 переводится: Как Упал ты с неба, о денница, сын утра.

Греки, в тот период, в то время, когда они считали Венеру двумя телами, именовали Вечернюю звезду Гесперос, а Утреннюю звезду — Фосфорос. Гесперос свидетельствует запад, Вечерняя звезда неизменно видна на западе. Фосфорос свидетельствует светоносец. Римляне перевели греческие термины конкретно на латинский.

Вечерняя звезда стала Вечерней (запад), а Утренняя звезда стала Люцифером (светоносец).

Исходя из этого иудейское хелель переводится как Фосфорос в греческих предположениях Библии и как Люцифер в латинских предположениях.

Применение термина Люцифер в связи с гордой гордостью вавилонского царя — это ироническое обвинение в привычке использовать к царственным особам возвышенные метафоры. Льстивые придворные назвали царя Утренней звездой, как бы подразумевая, что лицезрение его столь же приятно, как Утренняя звезда, возвещающая о восходе солнца по окончании долгой холодной зимней ночи. Создатель стихов о Люцифере иронически обрисовал его падение от полной власти до смерти и плена как падение звезды с небес в Преисподняя.

Со временем, но, эти стихи начали покупать религиозную окраску. Ко времени Нового Завета иудеи во всех подробностях создали легенду о том, что Сатана был главой падших ангелов. Это были ангелы, каковые восстали против Всевышнего, отказавшись поклониться Адаму, в то время, когда был создан первый человек, применяя в качестве собственного довода то, что они были созданы из света, а человек — всего лишь из глины.

Сатана, возглавивший мятежников, собирался в собственной гордыне вытеснить Всевышнего.

Восставшие ангелы были, но, изгнаны с Неба в Преисподняя. К тому времени, в то время, когда эта легенда была создана, иудеи уже испытывали греческое влияние, и на них, быть может, повлияли греческие мифы о попытках титанов, а позднее гигантов победить Зевса и принять на себя власть над вселенной. И титаны, и гиганты были побеждены и заключены в подземелье.

Но независимо от того, было ли греческое влияние либо нет, эта легенда прочно осела в сознании иудеев. Иисус ссылается на нее в одном месте в Евангелии от Луки:

Лк., 10: 18. Он [Иисус] же сообщил им: Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию;

Казалось конечно связать легенду с утверждением Исаии; в конечном итоге это утверждение о Люцифере, быть может, кроме того содействовало появлению легенды. В любом случае отцы ранней церкви полагали, что утверждение Исаии было упоминанием об изгнании сатаны с Неба, и предполагалось, что Люцифер — это имя безобидного существа, которое по окончании собственного грехопадения стало известно как Сатана. Как раз из этого происходит отечественное распространенное сравнение горд как Люцифер.

Апокалипсис Исаии

По окончании наставлений, предвещающих бедствия для множества конкретных народов (Моава, Египта, Тира и т. д.), последовательно идут четыре главы (главы с 24-й по 27-ю включительно), в которых предсказывается чрезвычайное бедствие для всего мира.

Эти главы являются примером того, что именуется апокалиптической (от греческих слов, означающих раскрыть, другими словами открыть) литературой. Иначе говоря подразумевается, что апокалиптическая литература обрисовывает то, что не могло быть известно человеку в противном случае, не считая как благодаря вдохновенному откровению. В это откровение могли быть включены такие сюжеты, как механизмы, управляющие перемещениями небесных тел, подробности того, как была создана вселенная, в особенности описание финиша земной истории.

Изучение финиша времен именуется эсхатологией (от греческого слова, означающего последние вещи). Большинство апокалиптических писаний являются, в сущности, эсхатологическими.

По окончании 200 г. до н. э. апокалиптическая литература стала весьма распространенной среди иудеев. К этому, по-видимому, располагала сама обстановка.

До того времени была тенденция разглядывать возвращение из плена как собственного рода радостное окончание библейской истории. Ветхий Завет, в его настоящем виде, фактически делает самой последней из настоящих исторических книг в иудейском каноне Книгу Неемии, показывающую восстановление стен Иерусалима.

И однако, радостный финиш полностью провалился сквозь землю по причине того, что преследования со стороны Селевкидской империи достигли пика по окончании 200 г. до н. э., положение иудеев неожиданно стало более жалким, чем кроме того во времена Навуходоносора. Разочарования были громадными, потому, что новые бедствия, казалось, были без всяких на то обстоятельств.

Во времена ветхих царств Израиля и Иудеи народы и цари иногда становились идолопоклонниками и всегда отступали от веры, и исходя из этого считалось, что они понесли наказание заслуженно. По окончании плена, но, иудеи были верными монотеистами и не грешили так, как грешили поколения до плена. Отчего же тогда дела столь нехороши и из-за чего Селевкидская империя (а в более поздние столетия Римская империя) торжествует в собственной языческой жестокости?

Была создана теория, что почва в целом стала такой же безнравственной, как во дни Ноя перед потопом, и частью плана Всевышнего было подвергнуть всю почву разрушению, от которого будут спасены лишь кое-какие верующие.

Авторы таковой литературы нашли собственного рода компенсацию для существовавшей несправедливости, имея в виду будущее, в котором могущественные земные тираны будут подобающим образом наказаны, тогда как угнетенные верующие будут высвобождены и возрадуются. В данный последний сутки разрушения Всевышний будет делать выводы между добром и злом; кроме того мертвые воскреснут к судьбе, если они были хороши этого; и в конечном итоге восторжествует славное правление Божье.

Иначе говоря в случае если все это не происходит прямо на данный момент, то все это в обязательном порядке случится в будущем.

Авторы апокалиптической литературы в большинстве случаев приписывали собственные произведения некоторым древним, имена которых имели вес и которым благодаря их святости Всевышний открыл целый план истории. Множество таких произведений было приписано Еноху; другие были приписаны Моисею, Ездре, Ною и т. д.

По крайней мере один достаточно ранний апокалипсис, должно быть, был приписан Исаии, и так удачно, что он появляется в Книге пророка Исаии, несмотря кроме того на то, что ученые пришли к неспециализированному согласию, что это не могло быть написано им, но, возможно, было составлено через пара столетий по окончании его смерти. Главы с 24-й по 27-ю Книги пророка Исаии в большинстве случаев упоминаются как Апокалипсис Исаии, и это успешное наименование, в случае если учесть, что это относится к книге, в которой он обнаруживается, а не к человеку, что сказал его. Апокалипсис Исаии начинается с картины разрушения:

Ис., 24: 1. Вот, Господь опустошает почву совершает ее бесплодною; изменяет вид ее и рассевает живущих на ней.

Тут делаются скрытые намеки, что характерно для апокалиптической литературы. В итоге, потому, что такие писания изображают падение империй, каковые пребывали тогда в расцвете, то быть через чур прямым — значит навлечь на себя обвинения в измене и неизбежное наказание. Скрытые намеки были достаточно ясны для посвященных читателей. Так, к примеру, в стихах:

Ис., 24: 10–12. Уничтожен опустевший город, все домы закрыты, нельзя войти. Плачут о вине на улицах; помрачилась любая радость; изгнано всякое радость почвы.

В городе осталось запустение, и ворота развалились.

Что это за опустевший город? Совсем ясно, что это был город, что играл роль тирана в то время, в то время, когда был написан данный отрывок. Если бы это было написано во дни плена, то это имело возможность означать лишь Вавилон, и все читатели сходу бы это осознали.

Позднее этому возможно было давать иное толкование, и это означало бы Антиохию, столицу селевкидских царей, и вдобавок позднее подразумевался бы Рим.

В любой период угнетенные иудеи того времени не имели бы сомнений в том, что это за опустевший город (либо город хаоса, как пишется в Исправленном стандартном переводе), тогда как влияниям, если бы они и определили о стихе, выяснилось бы тяжёлым доказать в нем наличие измены.

Еще один пример осмотрительного намека возможно отыскать в отношении Моава:

Ис., 25: 10. …и Моав будет попран на месте собственном, как попирается солома в навозе.

Моав — это классический неприятель Израиля со времен Моисея, но он редко имел независимость либо воображал настоящую опасность по окончании времен Давида. Как бы то ни было, он остался персонификацией всех неприятелей иудеев, и читатели Исаии светло заметят, что Моав. символизирует Вавилон, Антиохию либо Рим, в зависимости от того периода, в который читается данный стих. В конце времен могущественные будут наказаны:

Ис., 24: 21–22. И будет в тот сутки, посетит Господь воинство выспреннее на высоте и царей земных на земле. И будут собраны совместно, как узники, в ров, и будут заключены в темницу, и по окончании многих дней будут наказаны.

Угнетенные верующие преобразятся:

Ис., 25: 8. …и отрет Господь Всевышний слезы со всех лиц, и снимет поношение с народа Собственного по земле…

Мертвые верующие воскреснут:

Ис., 26: 19. Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела! Воспряните и торжествуйте, поверженные в прахе: потому что роса Твоя — роса растений, и почва извергнет мертвецов.

Данный стих есть хорошим свидетельством в пользу позднего создания апокалипсиса, поскольку учение о воскрешении мертвых достигло собственного развития во время по окончании плена, но уж, само собой разумеется, не при жизни Исаии. После этого Всевышний положит конец всему злу и установит новый порядок:

Ис., 27: 1. В тот сутки поразит Господь клинком Своим тяжелым, и громадным и крепким, левиафана, змея прямо бегущего, и левиафана, змея изгибающегося, и убьет чудовище морское.

После этого иудеи возвратятся из плена (еще одно указание на то, что отрывок должен быть датирован намного позднее времени Исаии), дабы поклониться Всевышнему:

Ис., 27: 12–13. Но будет в тот сутки, Господь потрясет всё от великой реки до потока Египетского, и вы, сыны Израиля, станете собраны один к второму; И будет в тот сутки: вострубит великая труба, и придут затерявшиеся в Ассирийской почва и изгнанные в почву Египетскую, и поклонятся Господу на горе святой в Иерусалиме.

Ариил

По окончании апокалиптических глав повествование возвращается к пророчествам, очевидно принадлежащим Исаии, о срочных проблемах его времени. Иудея оставалась лояльным данником Ассирии с 735 г. до н. э. и была в безопасности, в то время, когда Саргон уничтожил Израиль и увел его фаворитов в плен, из которого они больше ни при каких обстоятельствах не возвратились.

Но в 705 г. до н. э. Саргон погиб, а на престол взошел его сын Сеннахирим. Разные провинции Ассирийской империи, ввиду вероятных беспорядков, вероятной слабости нового царя, сразу же восстали. Езекия, сын Ахаза, что был сейчас царем Израиля, принимал участие в восстании, отказавшись от уплаты дани.

Некое время Иудея имела возможность делать это без всяких последствий, поскольку Сеннахирим был занят вторыми, более серьёзными частями Ассирийского царства. Иудея имела возможность рисковать и дальше, рассчитывая на то, что Сеннахирима имели возможность победить, и Ассирийское царство стало бы достаточно ослабленным, дабы это обезопасило Иудею от любого ответного удара. Такое прежде уже случалось.

Но Исаия не считал, что так случится и на этот раз.

Ис., 29: 1. Горе Лриилу, Ариилу, городу, в котором жил Давид! приложите год к году; пускай заколают жертвы.

Ариил по-различному переводится как лев Божий, очаг Божий либо камин Божий, но, каким бы ни был перевод, это — очевидно Иерусалим. Потому, что Иерусалим — это место храма, на алтаре которого сжигают жертвоприношения (следовательно, очаг), Ариил возможно было бы самый верно перевести как алтарь Божий.

Восстание Иудеи было осуществлено частично при подстрекательстве со стороны Египта, что был все еще свободным от Ассирии, но что опасался того неизбежного дня, в то время, когда на него нападет Ассирия и, быть может, завоюет его. Лишь при сохранении беспорядков в Ассирийском царстве Египет имел возможность сохранять надежду на отсрочивание ужасного дня, и для данной цели его достаток всегда было готово для того, кто определял политику среди подчиненных Ассирией народов. Египет был кроме этого неизменно готов давать слово военную помощь; это ненужное обещание, потому, что в то время Египет был не сильный в армейском отношении.

Исаия светло видел, что каждая зависимость от Египта неизбежно приведет к несчастью, и (в Библии короля Якова) изобразил его насмешливо как того, кто чуть ли силен, дабы что-нибудь сделать.

Ис., 30: 7. Потому что помощь Египта будет тщетна и напрасна; потому Я сообщил им: сила их — сидеть нормально.

В этом стихе в Библии короля Якова Раав переводится как сила. Это слово может кроме этого восприниматься как простая персонификация Египта, исходя из этого в Исправленном стандартном переводе оно покинуто без перевода и стих читается так: Потому что помощь Египта ничего не следует и тщетна, исходя из этого Я назвал ее Раавом, что сидит не двигаясь.

Кульминационный момент иудейского восстания, осада Иерусалима Сеннахиримом, обрисован в четырех главах Исаии (с 36-й по 39-ю включительно), в которых практически повторяется история осады, обрисованной в трех главах (с 18-й по 20-ю) Четвертой книги Царств.

Лилит

На протяжении повествования этого среднего раздела Книги Исаии видится еще один отрывок апокалиптического писания, обрисовывающий финиш ветхого порядка и пришествие нового, совершенного мира.

Ис., 34: 5. Потому что упился клинок Мой на небесах: вот, для суда нисходит он на Едом и на народ, преданный Мною заклятию.

Наименование Едом по-гречески звучит как Идумея, и вместо него в Исправленном стандартном переводе употребляется слово Едом. Тут опять, как в более раннем случае с Моавом, Едом подразумевается не сам по себе, а как изображение языческих угнетателей по большому счету.

Опустошение, которое должно произойти с Едомом (угнетающими языческими империями), обрисовано в буйных красках. В нем будет стёрто с лица земли все население, а город захватят ужасные чудища. Один отрывок, излишне смягченный в Библии короля Якова, звучит так:

Ис., 34: 14. И животные пустыни будут видеться с дикими кошками, и лешие будут перекликаться один с другим; в том месте будет отдыхать ночное привидение и обнаружить себе покой.

Иудейским словом, переведенным тут как ночное привидение, есть лилит, это наименование, данное ночному чудовищу. Оно происходит от лилиту из вавилонской мифологии и само по себе получено от семитского слова, означающего ночь. Исправленный обычный перевод усиливает данный стих следующим образом: в том месте будет сидеть ночная колдунья.

(Тьма постоянно заполняется вгоняющими в ужас вещами, как в действительности, в то время, когда вещи, видимые наполовину в тусклом лунном свете, принимали угрожающие формы, а звуки от невидимых предметов разрывали душу испугом. Сейчас мы живем в мире, где неестественное освещение развеяло темноту, и склонны забывать, как устрашающей возможно ночь и каково людям ночью с чудовищами.)

Более поздние раввины персонифицировали ночную колдунью и перевоплотили ее в Лилит, красивую даму, которая была женой Адама перед тем, как была создана Ева. Он не имел возможности выносить ее, по причине того, что она была так сварлива (либо, быть может, она не имела возможности выносить его, по причине того, что он был такой рассудительный и важный), и они расстались. Она стала злым духом ночи, что, в соответствии с некоторым историям, соединился со змеей, дабы вызвать Евы и грехопадение Адама, и что с того времени имеет особенную опасность для детей, вероятно из-за ярости Лилит из-за собственной бездетности.

Мученическая смерть Исаии

Ничего не известно о жизни Исаии по окончании неудачной осады Сеннахиримом Иерусалима. Потому, что в первом стихе книги не упоминается ни о каком царе, более позднем, чем Езекия, легко возможно высказать предположение, что Исаия погиб естественной смертью практически сразу после осады и до 692 г. до н. э., в то время, когда погиб сам Езекия. Это было бы естественным событием, потому, что Исаии было тогда шестьдесят лет, а люди довольно часто умирают в шестьдесят с лишним лет.

Но, в соответствии с более поздней традиции, он жил во время царствования Манассии, и это вовсе не есть чем-то неосуществимым. В случае если это так, времена, должно быть, становились страшными для пророка. В случае если Сеннахирим не преуспел во разграблении и взятии Иерусалима, то преподал Иудее болезненный урок.

На протяжении царствования Манассии Иудея приняла всецело проассирийскую политику, выплачивая ей дань и оставаясь верной марионеткой.