Крымская война: скандинавский фланг

Пробуя привлечь в годы Крымской войны в ряды собственной коалиции новых участников, особенное внимание Англия и Франция уделяли Объединенным Норвегии и королевствам Швеции. Наряду с этим, не обращая внимания на достаточно сильные антироссийские настроения в Норвегии и изобретение многих «обстоятельств», по которым Российская Федерация легко обязана была вторгнуться в Скандинавию (и о которых в Российской Федерации кроме того не догадывались), особенного успеха европейские союзники тут так и не добились.

Шведско-норвежские разногласия по русскому вопросу

5 апреля 1812 года Российская Федерация подписала со Швецией союзный соглашение. В соответствии с этому документу Финляндия отходила России, Швеция же в компенсацию имела возможность захватить Норвегию, в то время принадлежавшую Дании. Казалось, что данный соглашение всецело урегулировал территориальные претензии между двумя государствами, и в их отношениях начинается новая эра. Как бы в ознаменование данной нерушимой дружбы перед норвежским Королевским замком были установлены статуи двух наездников – короля Карла-Юхана (Бернадота) и царя Александра I.

Более того, во второй половине 20-ых годов девятнадцатого века, при демаркации русско-норвежской границы, Российская Федерация уступила Швеции-Норвегии полуостров Варангер и Варангер-фьорд, кроме поселение Печенга. Все смотрелось так, словно бы все конфликты улажены и неприязнь забыта. И все же неприятность была.

По окончании отречения датского короля от короны Норвегии в 1814 году норвежцы провозгласили собственную конституцию и создали Парламент, либо, как его именуют в литературе, Стортинг. Шведы, беря под контроль Норвегию, подписывали соглашение, в котором обязывались выполнять конституцию Норвегии и уважать ее Парламент. В Норвегии Стортинг имел громадное влияние, а в нем были сильны антишведские настроения.

Король Карл-Юхан всегда конфликтовал с норвежскими депутатами, среди них и по вопросам границы с Россиец.

Крымская война: скандинавский фланг
Монумент шведскому королю Карлу-Юхану XIV (он же – французский маршал Бернадот)

Во второй половине 30-ых годов XIX века конфликт зашел так на большом растоянии, что Бернадот был должен распустить Стортинг. Дабы избежать обвинений в деспотии и тирании, он оправдывался, что сделал это под давлением ее нового и России царя, Николая I. Перед Россией же, которую заботили антирусские настроения в Норвегии, он оправдался следующим образом: сказал, что в Норвегии подготовилось восстание по примеру 1830–1831 годов в Польше, исходя из этого роспуск Стортинга был неприятной, но обоснованной предупредительной мерой.

Ну а дальше события развивались, как в нехороших голливудских фильмах. В Норвегии сформировалась политическая партия, которая настаивала на отторжении у России части Кольского полуострова и территорий Карелии. Возглавлял эту партию Роальд Берг. К середине XIX века людей, поддерживающих Россию либо настроенных на дружественные с ней отношения, в Норвегии фактически не осталось.

Любой человек, который считал себя либералом, социалистом либо революционером, был настроен быстро антироссийски.

Приверженцы альянса с Россией остались лишь в консервативных кругах Норвегии, каковые говорили, что у русских нужно поучиться неизменности их внутренних сокровищ, чёткой вертикали и защите христианства власти.

В Стокгольме существовала кроме того прорусская партия из дворян и высших чиновников. А в Норвегии, пожалуй, единственным известный представителем русофильского крыла был вице-регент Норвегии Северин Лёвеншельд, но он, скорее, был легко редким исключением.

«Англичанка гадит»

Начало Крымской войны вдохнуло в партию Берга новые силы. Английский консул в Норвегии Джон Райс Кроу уже в мае 1854 года начал вести переговоры как с представителями Стортинга, так и со шведским правительством, пугая Содружество королевств русской экспансией на севере. Он же выдвинул и обоснование вероятной русской экспансии – то, на что у партии Берга, скажем прямо, не хватило ума.

Кроу сказал, что царь Николай кровно заинтересован в захвате одного из незамерзающих норвежских портов, дабы перевести в том направлении каперские силы из Архангельска и начать крейсерские операции против британской и французской торговли.

До Крымской войны идеи Берга воспринимались как фантазии кучки маргиналов как раз вследствие того что было неясно – с какой стати русские по большому счету будут продвигаться в Норвегию. Сейчас же показался предлог, что придавал экспансии России хоть какой-то суть. Результатом переговоров Кроу стала инструкция Пальмерстона консулу. В ней глава правительства (которым Пальмерстон стал 6 февраля 1855 года) писал, что было бы весьма хорошо

«вступить в некое соглашение с Королем Норвегии и Швеции, обязывающее его не идти ни на какие конкретно уступки России по вопросам прав рыболовства, правам выгула крупного скоталибо трансформации территории без согласия Англии».

Нужно заявить, что в отличие от норвежского Стортинга британские фантазии на тему захвата русскими норвежских портов изначально нашли в правительстве Швеции очень сдержанный отклик. Шведы были уверены, что в случае если русская экспансия в Скандинавию и начнется – то лишь через Балтийское море, потому что это малейший путь к датским Зундам и Стокгольму. Однако, к ноябрю 1855 года англичанам удалось убедить шведов, что угроза с севера значительно ужаснее угрозы с юга. Собственную лепту в эту истерию внесло британское Министерство торговли (Board of Trade), которое практически в каждом отчете писало, что

«русская база, расположенная в районе Тромсё, Хаммерфеста либо, не дай всевышний, Нарвика, будет угрожать побережью Шотландии, что поставит под угрозу всю английскую торговлю в Северном море».

Семья лопарей-самоедов

Сэмьюэл Лэнг издал пара брошюр, в которых прослеживал политику России по отношению к Скандинавии со Средневековья и до сегодняшних дней. Просматривать эти псевдоисследования без хохота нереально. Лэнг договорился до того, что проводником собственной политики в Северной Финляндии русские сделали… племя лопарей (самоядь, самоеды), каковые, вольно пересекая со собственными оленями границы между Россией, Норвегией и Финляндией, тем самым разрушают государственность скандинавов и приносят в другие страны русский русский и уклад идеи. Лэнг писал:

«лишь стоит русским посредством лопарей захватить Варангер-фьорд, данный «Севастополь Севера», так сходу целый русский флот из Архангельска будет перебазирован в эту красивую бухту с незамерзающими водами всего в тысяче миль от побережья Шотландии!»

Эта мысль, как выяснилось, грела норвежцам душу. Еще бы! Сейчас они не всевышним забытый медвежий угол, а часть Европы!

Форпост на севере, что малыми силами сдерживает дикие русские орды, пробующие завоевать цивилизованную Европу! Шведский король Оскар I прямо писал:

«у Скандинавии сейчас имеется добропорядочное и огромное призвание – заслонить Европу от сил, угрожающих нам с востока».

Великая Стенки

И сейчас появился, возможно, самый сумасшедший проект времен Крымской войны – создание Стенки от Варангер-Фьорда через территорию Норвегии по границе с Великим Княжеством Финляндским до берегов Ботнического залива. Циклопическое сооружение, которое «должно было сократить будущее перемещение России к незамерзающим портам Норвегии», было решено назвать «вал Пальмерстона». Неожиданно этому проекту начал противиться… Стортинг.

Парламентарии, хоть и с запозданием осознали, что строить Стенке они будут на собственные родные денежки, выдернутые из бюджета Норвегии.

Но тут на норвежцев нежданно надавили… шведы. Дело в том, что ту часть Стенки, которая должна была идти по шведской территории, дал обещание проспонсировать Наполеон III, другими словами сами шведы имели возможность не тратиться на возведение безумно дорогого и полностью ненужного сооружения. Помимо этого, таковой проект, к тому же при помощи Англии и Франции, на корню душил стремление и норвежский сепаратизм к отделению, что было дополнительным бонусом для Стокгольма.

Карикатура «Юный царь примеряет собственный наследство»

Вместе с тем шведы подняли и второй вопрос: север – это прекрасно, но как же быть с южным направлением? Русский угроза так как касается не только Норвегии, но и Балтики. Глава министерства внешей политики Швеции Штейрнельд сказал, что русская крепость Бомарзунд на Аландских островах опасен не меньшую, а также более настоящую, нежели Варангер-фьорд.

Однако здесь шведы столкнулись с явным нежеланием европейских держав решать неприятности за Швецию – Наверное, гипотетический русский порт в Варангер-фьорде значительно посильнее тревожил английский кабмин, нежели Балтика. Предложение короля Вручения Оскара, выдвинутое на протяжении переговоров в Париже в феврале 1856 года, об обмене Варангер-фьорда на Бомарзунд позвала настоящую истерику у английской делегации.

Наряду с этим воображающий Россию граф Орлов в какой-то момент осознал, что он ничего не осознаёт. Потому что для России Бомарзунд был значительно серьёзнее какого-либо всевышним забытого фьорда.

Российский взор

Тут, возможно, самое время поболтать о русском видении неприятности. Вправду, дай кто-то отечественным царю и министрам прочесть дипломатические переписки по поводу мифических русских замыслов в Северной Норвегии – думаю, и царь Николай, и Александр II участливо покрутили бы пальцем у виска и повторили бы ставшую известной фразу нынешнего главу МИД Сергея Лаврова. Кроме того создай русские гипотетический порт в Варангер-фьорде – перед ними поднималось сходу пара неприятностей.

Неприятность первая: кем эту базу заселять и как снабжать? На целый Кольский полуостров и Лапландию население (вместе с самоедами) составляло на середину XIX века 29 тысяч людей. Города Кандалакша и Кола сами прокормить себя не могли и снабжались только по морю.

Наряду с этим период навигации из Белого моря в Баренцево был ограничен серединой сентября, потом ходить судам мешали льды. Исходя из этого Кольский полуостров с середины сентября до начала мая был отрезан от громадной почвы.

Карта европейской части Скандинавии и Российской империи, германское выполнение

Неприятность вторая, вытекающая из первой: куда сбывать гипотетические призы? Ясно, что в том же Варангер-фьорде у нас их приобрести легко некому. Норвегия и Швеция – нейтральны, наряду с этим их нейтралитет дружественен Англии и Франции.

Другими словами, по мысли союзников, русские с сентября по май должны были захватывать призы, каковые, как сельди в бочку, набивали бы в Варангер-фьорд.

А по окончании ледохода данный огромный караван следовало вести в Архангельск, где производилась бы «скупка ворованного». Заявить, что это вариант фантастический – это не сообщить ничего.

Неприятность третья: корсарская база предполагает не только возможность принятия судов. На ней нужно создать инфраструктуру, снабжающую ремонт судов, пополнение личным составом, создать места отдыха для каперов «с блэкджеком и дамами с низкой социальной серьезностью». И снова упираемся в вопрос – а где все это забрать?

Неприятность четвертая: в были ли у России на Белом море хоть какие-то боевые суда, каковые возможно было скоро перевести в Варангер-фьорд? Те, кто просматривал прошлую часть, не забывают, что по состоянию на 1854 год на Белом море русские силы были представлены 16-пушечным бригом «Новая Почва», что был списан из флота в первой половине 50-ых годов XIX века и употреблялся в качестве брандвахты, и флотилией из 20 канонерских лодок, любая из которых несла по две 18- либо 24-фунтовые пушки. Канонерки для крейсерства не годятся.

Более того – они кроме того переход Архангельск — Варангер-фьорд не переживут, соответственно, в гипотетические каперы русским отрядить было нечего.

Но кроме того в случае если Российская Федерация безотлагательно выстроила бы пара судов – появляется неприятность их комплектования теми же пушками, которых, как мы не забываем, не хватало кроме того для защиту Колы, Соловецкого монастыря и т.д.

Ну и самое основное – с началом Крымской войны Российская Федерация в принципе не имела никаких наступательных замыслов на море и прекрасно сознавала слабость собственного флота на всех театрах. Причем, при, к примеру, с тем же Негромким океаном оценка мощности флотов противоборствующих сторон русскими по большому счету была сделана в ущерб себе.

Соответственно, все мысли британцев, шведов и норвежцев о «Севастополе Севера в Варангер-фьорде» существовали лишь в их собственных головах, и к действительности не имели по большому счету никакого отношения. Российская Федерация прежде всего была озабочена возможностью снабжения и защитой Архангельска отдаленных поселений наподобие Колы либо Кандалакши.

А что в том месте со Стеной?

Что же касается строительства Стенки – это совсем детективная история. Ежегодно, кроме того по окончании заключения Парижского мира в марте 1856 года, норвежский парламент обсуждал строительство вала и выделял на это деньги. Изначально за дело взялись резво, но мешало то, что лето за Полярным кругом весьма маленькое, а на зиму работы было решено останавливать.

Но, запала хватило на два года, позже обустройство границы было приостановлено. Недостаток средств не давал норвежцам развернуть полноценную работу, в следствии были укреплены кое-какие погранпункты, а на большей части границы удачно зарастали карликовыми деревьями и мхом ямки, каковые должны были стать началом великого сооружения.

Карикатура «Северный медведь – самый неприятный из всех медведей»

К 1867 году создание Стенки было признано нецелесообразным, и все работы по проекту были остановлены. Запрос же одного из парламентариев, а куда девались большие средства, выделенные на постройку, норвежский Стортинг единодушным голосованием отклонил.

Ну и напоследок разберем вопрос – а верил ли английский Кабинет в возможность русского вторжения в Норвегию? Тут, возможно, стоит процитировать самого Пальмерстона, что достаточно конкретно объявил, что

«у Англии был сильный интерес в том, дабы настроить Норвегию и Швецию против России, и в случае если это возможно было сделать бумагомаранием, а не кровопролитием – нужно, непременно, было воспользоваться таковой возможностью».

Потом Пальмерстон продолжал:

«Мы действуем в том месте не из-за платонической любви к норвежцам и шведам, а для обуздания России прежде всего на море, и для ей больших сложностей по всем направлениям».

Литература:

  • Andrew C. Rath «The Global Dimensions of Britain and France’s Crimean War Naval Campaigns against Russia, 1854–1856» — McGill University, Montreal, November 2011.
  • Jens Petter Nielsen «The Russian-Swedish Treaty of 1812 and Norway’s role» — Norway, University of Tromso, 2012.

Крымская война (1853 — 1856)


Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: