Милый лy, пес‑разрушитель 6 страница

Все эти действия в описании Билли казались верхом необходимости и рационализма. Его бруклинская логика была неумолима, как асфальтовый каток.

Сопротивляться было бессмысленно, и я разрешил согласие ехать в Сиэтл. До свидания, детишки богатых своих родителей из Бель?Эйра, и да здравствуют двустворчатые моллюски! Но, у меня уже начал зарождать собственный личный замысел.

Я не планировал на долгое время оставаться рыботорговцем.

То, что сказал Дин по поводу обучения Лу, застряло у меня в памяти. Я прекрасно умел учить псов (по крайней мере, одну), так из-за чего бы не получать этим на судьбу? Лишь не так, как блаженная Чандра либо сибирский жулик Юрий.

Я желал делать все верно и обучаться у мастеров собственного дела. Так из-за чего бы не заняться этим в Сиэтле, в случае если Лу будет не против и в случае если мне повезет?

– Ого! – Нэнси была поражена, что я дал согласие на переезд. – Что, правда? Мы это сделаем?

– Он готов оплатить дорогу и шесть месяцев работы. Но желает, дабы я выезжал уже через месяц, когда пройду обучение у Джеффа и Анхеля.

– Нет, так скоро я не успею, у меня еще уйма дел.

– Тогда я отправлюсь первый, с вещами, а ты доберешься, в то время, когда все закончишь тут. Думаю, в один грузовичок мы все отечественное барахло уместим.

– А твоя машина?p

– Отправится на прицепе за грузовиком.

– А Лу?

– Он наконец?то станет псом дальнобойщика.

– И где мы будем жить?

– Я связался с компанией по недвижимости, у них застройка в северном районе Сиэтла. Маленькая собака для них не неприятность. Я уже внес залог.

– Он не весьма маленькая собака.

– Я им докажу.

– Что докажешь?

– В таких объявлениях постоянно пишут «мелкие псы», по причине того, что они не такие страшные, и с ними меньше неприятностей. Но когда они заметят, какой Лу вежливый и хороший, они не смогут нам отказать.

– Ты не через чур самоуверен?

– Я сказал с менеджером, она сама собачница. Я предотвратил ее, что Лу чуть больше, чем «мелкий», но что он дрессированный для телевидения.

– Боже.

– Не нервничай. В крайнем случае, я научу его уменьшаться. Ты же знаешь, как он изменяется в размерах.

– Тогда я напишу прошение об увольнении и сяду составлять резюме. В том месте имеется пара больших страховых компаний.

– Знаю, Билли мне сказал.

– Я наблюдала дома на продажу. Все так дешево!

– Мне нужно будет подписать соглашение аренды на год. У тебя будет уйма времени, дабы выбрать жилье.

– Я еще кроме того машину ни разу напрокат не брала!

– Значит, это будет новый для тебя опыт.

Я ни при каких обстоятельствах не был приверженцем распространенного мнения, словно бы Лос?Анджелес – холодный и бессердечный город. У меня в приятелях были и знаменитости, и начинающие актеры, и, не смотря на то, что у большинства из них были собственные сложности и иногда их охватывало отчаяние, я уважал их их мечты и характер. Видится, само собой разумеется, всякое – нарциссизм, инфантильность, обман… но Лос?Анджелес из тех городов, что притягивают к себе людей на грани поражения либо победы, и, в случае если желаешь тут жить, это нужно принимать как факт.

Я знал, что буду скучать по горам и холмам, по пустыне, жаре, по местной аромату надежд и богатой истории, которым тут пропитан воздушное пространство. В Лос?Анджелесе в самом неожиданном месте возможно было наткнуться на звезду и поболтать о чем?то совсем бытовом и занимательном. С Робом Лоу мы как?то обсуждали ветхие машины, с Майклом Китоном – псов, с Шер говорили о ее семье, а с Эдди Мерфи – о Стиви Уандере.

Все это было тут, и я ни при каких обстоятельствах этого не забуду.

Сидни Пуатье наливал мне холодного сока, Алиссу Милано я учил вычислять площадь равнобедренного треугольника, с Дэррил Ханной мы выпивали кофе, Карл Уэззерс чесал Лу за ухом, а Майлз Дэвис сурово хмурил брови, пока я помогал делать прививку его шарпеям. Я вляпывался в навозную кучу, покинутую миниатюрным пони в доме кинозвезды, забирал заряженный пистолет у сына африканского дипломата, меня пинал в зад кенгуру в зоопарке Палос?Вердес.

Мы с Кристи Боно пробовали перепить друг друга у мраморной барной стойки, в ресторане ее отца, я гонял наглых койотов на парковках и видел, как врач Смит из «Затерянных в космосе» сюсюкает с моей собакой. Я знал, что буду скучать кроме того по Хозяевам Калвер?сити и землетрясениями. Мне весьма нравилось тут жить.

Еще я знал, что буду скучать по Лос?Анджелесу как по городу где Лу в первый раз отрекся от дикой судьбы. Нам непросто приходилось первые пара месяцев, но сейчас я аккуратно хранил в памяти эти воспоминания. Он ни при каких обстоятельствах бы не стал таким, как на данный момент, если бы далеко не весь приобретённый опыт: изучение окрестностей, новые люди, занятия с учениками, прогулки по пляжу.

его пёс и Мальчик в Городе Ангелов… Больше всего, я знал, мне будет недоставать поездок в горы, где мы бродили, как братья, важные приятель за приятеля.

Дорога на север до Сиэтла заняла у нас три дня, на ночь мы с Лу останавливались в мотелях, куда пускали с псами. В грузовик удалось уместить все мои вещи, часть багажа без звучно а также мой мотоцикл. «Хонда» путешествовала на особом прицепе за рефрижератором. На сиденье рядом со мной ехал Лу, как заправский путешественник, и весело радовался всем, кого видел около.

Таковой имела возможность бы стать его жизнь, если бы в тот памятный сутки его забрали не мы с Нэнси, а тот чокнутый дальнобойщик.

Я в пятнадцатый раз принялся горланить собственную любимую дорожную песню. Лу сурово покосился на меня и издал продолжительное дающее предупреждение рычание. По окончании чего уставился продолжительным тяжелым взором.

– Да ладно тебе! – возразил я.

– Р?р?рау! Р?р?р!

– Твоя забрала.

Он высунул шнобель в окно, принюхался, позже открыл пасть и вывалил язык, дабы значительно лучше ловить ветер. Лу обожал чувствовать дорожный воздушное пространство, перенасыщенный самыми различными запахами, каковые на скорости шестьдесят миль в час поглощались им, как пьянящий коктейль.

Мы миновали Фресно, тут везде показывались колосящиеся поля, близко и сладко пахло травой и удобрениями. Лу точно чувствовал кроме этого запахи коров, овец, прочих животных и свиней, которых выращивали в этих краях. Быть может, он кроме этого имел возможность уловить запах огромных секвой, что росли к востоку от нас, Тихого океана, оставшегося на несколько сотен миль западнее, либо ДТ, сжигаемого двигателями комбайнов.

Чем бы ему ни пахло, Лу, разумеется, был на вершине блаженства.

Севернее Сакраменто у меня появилось искушение забрать западнее, в сторону Мендосино, дабы посетить родные места Лу. Но Билли рассчитывал, что через два дня я окажусь в Сиэтле, а нарушать замыслы Билли я не желал: несложнее было бы самому сунуть голову в муравейник. Не смотря на то, что я до сих пор сожалею, что мы не свернули: нам с Лу до самой его смерти так и не довелось больше появляться в Уиллитсе.

На ночь мы остановились в недорогом мотеле неподалеку от города Ред Блафф, известного собственными родео. Я сначала желал совершить ночь под открытым небом, но в грузовике не было кондиционера, и стояла изнурительная жара. Я грезил добраться до душа и чистой постели.

Вечером мы взглянули телевизор, забрали китайской еды на вынос (Лу обожал жареные рулеты и лапшу) и отработали еще несколько команд. Я старался увязать воедино различные трюки, каковые Лу умел выполнять, дабы поразить менеджера в агентстве по аренде квартир, и он справился с задачей на превосходно.

По неприметным сигналам, каковые я подавал рукой, Лу салился, ложился, перекатывался, снова салился, поворачивался налево, направо, лаял, давал лапу, изображал мертвого, позже возвращался ко мне. Кроме этого я готовьсядемонстрировать, как он идет на зов издали и делает команду «ожидать» на расстоянии. Уверен, это увеличивало отечественные шансы заполучить хорошую квартиру.

– И помни строить глазки, Ромео, – приказал я ему, наслаждаясь долгими чёрными ресницами и «подведенными» глазами.

– Уф?уф, – отозвался Лу, неотрывно глядя на последний оставшийся рулетик. Я откусил половину и дал приказ: «Проси!»

Лу сел на задние лапы, поднял и поджал к груди передние и принялся облизываться. Он был похож на молящегося монаха.

– И кому же вы молитесь, собаки? – задал вопрос я, бросая ему остаток рулета. Он щелкнул челюстями и схватил лакомство на лету – Поварам, возможно, да? – Лу подошел к двери и прикоснулся ее лапой, дабы продемонстрировать мне, что желает выйти. – Хорошо, отправимся.

На другой лень мы въехали в Орегон. Тут воздушное пространство стал более густым и мокрым, не таким горячим.

– Деревья, Лу. – Я указал ему на зеленые ели, росшие на протяжении дороги. Лу принюхался и облизнулся. После этого, глядя куда?то поверх крон, тихо заскулил, как он это в большинстве случаев делал, завидев кошку.

Над деревьями кружили огромные птицы, медлительно взмывая все выше по спирали и практически не взмахивая крыльями.

– Это орлы. – Я и сам залюбовался парящими красавцами, похожими на суда, бороздящие морской простор. Широкие крылья, каждое размером с журнальный столик, разрешали им целыми днями витать в небесах, на воздушных потоках, высматривая добычу.

– Белоголовые орланы, – уточнил я. На таком расстоянии оперение с большим трудом возможно было рассмотреть. Птицы взмыли через чур высоко, и Лу потерял к ним интерес. Он улегся, пристроив голову мне на колени, ему надоело быть псом дальнобойщика и снова хотелось чувствовать под лапами жёсткую почву.

Я погладил его по морде, почесал ухо изнутри, он зевнул и положил лапу мне на колено, как будто бы предлагая посильнее втопить педаль газа.

– Потерпи еще денек, друг.

На подъездах к жилому комплексу в пригороде Ботел, где я сохранял надежду поселиться, красовалась табличка: «На один сутки либо на всегда». Я глубоко задумался. Для чего, весьма интересно, кто?то стал бы приезжать ко мне всего на сутки?

А что касается пожизненного тюремного заключения – это для арестантов? И что, в случае если я желаю пожить тут всего два года, а позже переехать?

– Приехали, друг. – Я припарковал грузовик у обочины. Светило броское солнце, сады, окружавшие дома, были все в цвету. Строения на вид казались новыми и ухоженными, размещение меня также устраивало.

Мимо прошли двое старичков с внуком и той?пуделем с прекрасной летней стрижкой. Лу заскулил.

– Тебе нужна подружка больше, Ромео, – захохотал я, провожая их взором.

Мы выбрались на траву, и Лу в первую очередь выпустил струю мочи, финиша и краю которой не было видно.

– Господи, друг, где же ты все это копишь?

Прошла целая вечность, пока он наконец не закончил, позже Лу поскребся задними лапами по земле, дабы заявить права на новое место жительства. Я прицепил к ошейнику поводок (он взглянуть на меня недовольно), и мы направились в офис менеджера.

– В общем так, друг. Решающий момент. Все зависит от тебя, – заявил я, – пора отрабатывать содержание.

Показывай фокусы, радуйся судьбе и, основное, наблюдай оленьими глазами.

Я усадил его под окном, разрешил команду «сидеть и ожидать» и пригнул ему голову.

– Веди себя прекрасно, Лу. – Я взглянул ему прямо в глаза. Позже отправился к двери, которую удерживал в открытом положении приставленный кирпич.

За столом сидела красивая юная блондинка в летнем костюме. У нее были ярко?голубые глаза, в зубах она сжимала карандаш.

– Здравствуй, я Стив Дьюно из Лос?Анджелеса, а вы Кейти?

Она взглянуть на меня секунду?другую, позже вынула изо рта карандаш.

– Юноша с собакой?

– Да, это я.

– Не ожидали вас так не так долго осталось ждать. Вам очень рады в Ботел.

– На сутки либо на всегда.

– А, видели рекламу. – Она вышла из?за стола пожать мне руку.

– Совершенно верно.

– Кошмар, правда?

– Я бы кроме того сообщил – экзистенциально.

Повисла неловкая пауза. Она взглянуть на меня неуверенно, как словно бы я заговорил по?арамейски. Ни при каких обстоятельствах не нужно использовать слово «экзистенциально» на таких встречах, даже если оно думается уместным.

– А где собака?

– Вон в том месте. – Я указал на окно. Она выглянула наружу и нашла в том месте радующегося Лу, восседающего без движений, как египетский сфинкс.

– Это он? – Блондинка была зачарована, она не имела возможности отвести взор от Лу. – А из-за чего он так сидит?

– Я его попросил.

Мимо Лу по траве проскакала толстая трясогузка, он кроме того не шелохнулся. Умница, Лу, молодец.

– Он что, таковой послушный?

– Самый умный пес из всех, кого я знаю.

– Таковой большой, – протянула она, очевидно пробуя осознать, из-за чего собака не кидается в погоню за мальчишками, прокатившими мимо на велосипедах.

– Он спокойный, нежный и всех обожает.

– А возможно с ним познакомиться?

Я два раза хлопнул в ладоши. Лу вбежал вовнутрь, сел перед ней, поднял лапу и помахал.

– Ой, какой он красавчик! – Она согнулась пожать ему лапу. Лу в ответ заулыбался и состроил ей самые умильные глазки, на какие конкретно лишь был способен. Таковой взор растопил бы сердце самого дьявола.

– Он старается.

– Такой же симпатяга, как тот актер из «Лица со шрамом».

– Аль Пачино?

– Нет, второй.

– Да, возможно, похож.

Я вынудил Лу показать все его трюки, лишь символами, без единого слова. В то время, когда он закончил, то подошел не ко мне, а к ней, уселся и мягко поставил лапу ей на туфлю.

Она погладила его по затылку и улыбнулась:

– Желаете заселиться прямо сейчас?

Карьера дальнобойщика для Лу завершилась, толком не успев начаться. Я не имел возможности брать его с собой на работу: в аэропорту на этот счет были твёрдые правила. Приходилось оставлять его дома и уезжать в одиночку дабы заниматься погрузкой мидий и устриц для компании Маринелли.

В первый раз в жизни Лу предстояло оставаться в одиночестве целые дни напролет.

Я должен был заниматься отгрузкой коробок со свежими моллюсками поставщику что после этого рассылал их в рестораны и магазины в мире. Моим напарником был Громадной Боб, самый громадный юноша, какого именно я в то время, когда?или видел.

Ростом он был шесть футов восемь дюймов и весил 380 фунтов, его руки напоминали клюв пеликана. Боб был таким громадным, что сиденье в машине ему было нужно изготавливать на заказ и сдвигать назад дальше, чем принято, а также эта конструкция кряхтела и стонала, в то время, когда он забирался на собственный место. Боб не легко дышал, большое количество потел, большое количество ел и занимал много места.

Все время, пока мы трудились совместно, у меня было чувство, что поблизости крутится маленькая планета. Что бы ты ни делал, его нереально было не подмечать.

По счастью, Боб был добрым и дружелюбным гигантом, не хватавшим звезд с неба. Он переехал в Сиэтл из Сан?Франциско, поработав в том месте в компании Маринелли и поднабравшись опыта.

Следующие пара месяцев мы трудились с Бобом бок о бок. Мой рост – пять футов пять дюймов, вес – 135 фунтов, так что Боб был больше меня приблизительно в три раза. Со стороны мы являли собой достаточно комичное зрелище, и какими лишь прозвищами нас не награждали.

Я и сам, завидев отечественное отражение в каком?нибудь окне либо витрине, не имел возможности удержаться от хохота.

Начал я с того, что помог Билли отыскать помещение и организовать работу офиса, по окончании чего мой рабочий сутки вошел в наезженную колею: с утра мы паковали моллюсков, после этого ехали с Бобом в аэропорт и отправляли собственный бесценный груз нужными рейсами. Завершив первый утренний маршрут, мы, в большинстве случаев, заезжали в одну и ту же закусочную, где Боб поглощал три завтрака, а я всего один.

– Для чего ты так много ешь, Боб?

– Видал в то время, когда?нибудь, как слон ошкуривает дерево до корней?

– Нет.

– Громадному человеку нужно большое количество еды.

Боб всегда все забывал. Расписания полетов, накладные, бумаги для таможни – он имел возможность забыть все, что угодно. Последствия были трагикомическими, в то время, когда данный здоровяк развивал неистовую активность, дабы не опоздать на рейс.

Он закидывал огромные коробки с моллюсками на поддоны с таковой легкостью, словно бы они ничего не весили. Я пробовал помогать, чем имел возможность, но тягаться с Бобом было небезопасно. Я проработал три месяца, в то время, когда последствия наконец настигли меня.

Груз манильских клемов должен был попасть на рейс двадцать мин. назад. Мы подъехали на погрузочную площадку, Боб выскочил из автомобиля, открыл рефрижератор и принялся закидывать коробки на поддон.

– Живее, Дьюно, у нас пять мин.!

Я забрался в кузов, дабы подтаскивать груз поближе, дабы Бобу было эргономичнее их забирать. На третьем коробке я нагнулся, поднял его – и закричал.

– Что такое?

– Поясницы!

– С опаской! – Он подхватил оставшиеся два коробки и переставил их на поддон, что тут же был подхвачен на «вилку» оператором погрузочной автомобили и послан в ждавший рядом контейнер.

В то время, когда я поднял ящик, у меня по пояснице как словно бы прошел электрический разряд, в пояснице что?то взорвалось, а позже боль охватила целый низ ноги и спины. Я упал в углу, прямо в рефрижераторе, не в силах пошевелиться.

Расписавшись за отгрузку, Боб подошел ко мне.

– Ты как?

– Не хорошо.

Он поднял меня, как ребенка, усалил в машину, принес из грузовика пакет со льдом.

– До конца дня досидишь?

– Отвези меня обратно на склад, Боб.

Медицинской страховки у меня не было. Я добрался до дома, сходя с ума от боли, и пара дней совершил, не поднимаясь с постели и занимаясь самолечением. У меня был лед, ибупрофен и бутылка «самбуки» – единственное спиртное, которое случайно завалялось в доме.

Лу не отходил от кровати, нюхал меня и пробовал осознать, в то время, когда же я наконец поднимусь. К счастью, Сабрина, отечественная соседка, любезно дала согласие его выгуливать утром и днем.

– Забудь обиду, Лу, но несколько дней мне нужно будет полежать.

Лу неизменно превосходно улавливал мое физическое и эмоциональное состояние. на данный момент он совершенно верно знал, что со мной что?то неладно, и сохранял надежду, что в случае если понюхать, полизать меня как направляться и посидеть у постели, сверля меня взором, все обязательно наладится.

– Хватит играться в сиделку, друг. Иди поспи.

Несколько дней я ничего не делал, лишь лежал, прикладывал лед к пояснице, выпивал болеутоляющее, просматривал и наблюдал телевизор.

– Дневные программы – тоска зеленая, – сказал я Лу. Тот рыкнул и прикоснулся лапой мой лоб, как будто бы контролируя температуру.

Позвонил Билли и приказал безотлагательно выходить на работу: Громадной Боб снова все перепутал, и в случае если я не наведу порядок, ему будет угрожать немедленная смерть либо депортация.

– Он же родом из Сан?Франциско, Билл.

– Плевать. Куплю ему гражданство Камбоджи, а позже депортирую к линии.

– Его задницу еще поди с места перемести!

– Воображаешь, сколько из него дерьма выходит?

– Мне нужно лечиться.

– Хорошо, отдыхай до понедельника. Но позже – на работу!

Днем позднее я сумел добраться до ближайшей поликлиники. Они сделали вывод, что это легко растяжение, и прописали мне викодин.

– Это лучше, чем ибупрофен и самбука, – заплетающимся языком сказал я вечером Лу и отрубился.

Ночью, не смотря на то, что прежде он ни при каких обстоятельствах со мной не дремал, Лу тихо забрался на постель и свернулся кольцом рядом. Проснувшись, я нашёл у себя на плече его лапу, а морду – у собственного носа. Стоило открыть глаза, и он принялся меня вылизывать.

– Фу! – Я постарался утереться, но покрывало было мокрым и все в шерсти. Но в последний момент я все же передумал его прогонять и дал остаться. Он улегся обратно со вздохом.

Мне думается, он в первый раз за собственную жизнь понял, что я не какое?то мифическое божество, а простой смертный, из крови и плоти.

Много лет спустя стало известно, что на данной разгрузке я получил себе смещение двух поясничных дисков. Боль в пояснице отныне стала моей постоянной спутницей, но как раз благодаря ей я и решился воплотить в судьбу замысел, что вынашивал уже какое?то время.

Спустя семь дней по окончании приезда Нэнси получила работув большую страховую контору в Сиэтле, на более высокую заработную плат, чем была у нее в Лос?Анджелесе. Задерживаться в компании Маринелли мне больше не было никакого смысла.

– Как думаешь, ты сможешь жить со мной и с Лу неизменно и дабы никого из нас не убить? – задал вопрос я у нее. Квартира с каждым днем получала все более обжитой вид.

– Я ни при каких обстоятельствах не смогу убить Лу, – ответила она.

Деньги мне, само собой разумеется, были необходимы, но я совершенно верно знал, что в случае если задержусь в конторе Билли еще хоть на 7 дней, то закончу собственные дни или в инвалидной коляске, или в безумном ломе. Я обожал его как брата, но трудиться на него было хуже, чем обучаться управлять автомобилем у собственного деда.

И тогда пришел черед Громадного Замысла. Еще в Лос?Анджелесе я узнал все что имел возможность о лицензированных школах обучения псов по стране, и оказалось, что одна из них расположена именно в Ботеле. Она именовалась «Академией собаководства» и считалась достаточно респектабельной.

Ее основателями были Джек и Колин Макдэниелы, они же в том месте и преподавали.

В случае если сулить по отзывам, академия бралась за самых сложных псов, от которых отказывались все остальные: агрессивных, запуганных, стремящихся господствовать, невротичных, больных – они не отказывали никому и брались за задачи самой высокой сложности. Обладатели привозили ко мне проблемных псов отовсюду. Для многих академия становилась последним шансом на спасение: в случае если и тут с собакой ничего не удалось бы сделать, хозяева готовьсяна эвтаназию.

Главным «тайным оружием» академии был интенсивный месячный курс обучения с проживанием, благодаря которому во все поведения собаки и аспекты жизни вносились необходимые коррективы. В самых сложных случаях собаку на данный срок всецело разлучали с хозяевами и домашним окружением, где сформировалось и закреплялось неправильное поведение. В случае если возможно так выразиться, псы проходили полную «перезагрузку»: их заново обучали хорошим манерам, общительности, положительному взаимодействию и послушанию с людьми.

Пройдя оценку и первичную диагностику, любая собака приобретала личного тренера, что осуществлял за ней постоянный присмотр. Пара дней таковой тренер трудился с собакой в одиночку, на постоянной базе, а после этого вносил ее в неспециализированный график, дабы собака ежедневно трудилась с другим человеком. Так собаке внушалось, что хорошие манеры должны относиться не только к избранным двуногим, но ко всем людям без исключения.

Но это был не просто собачий тренировочный лагерь. Кроме того самые прекрасно обученные псы на свете смогут быть непоправимо сломаны обладателем, у которого недостает знаний либо жажды заниматься с питомцем. Исходя из этого хозяев также следовало обучать. Они приезжали раз в неделю и изучали анализа поведения и основы дрессировки животных.

Им растолковывали, как поддерживать и закреплять те навыки, каковые возьмёт в академии их пес.

Месяц спустя и собака, и ее хозяева готовьсяначать новую судьбу.

– Но ты же не можешь просто так в том направлении прийти и попроситься на работу, – сообщила Нэнси.

– Из-за чего?

– А опыт? А резюме?

– Вот. – И я потрепал Лу за ушами.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты в то время, когда?нибудь видела более умного и вежливого пса?

– Нет.

– А кто его учил?

– Ты и моя мама.

– Вот тебе и подтверждение, что у меня имеется потенциал. Если бы ты желала нанять фотографа, ты бы в первую очередь наблюдала его портфолио, правильно?

– И это Лу? – задала вопрос она.

– Да. Он обосновывает, что я могу обучать псов. В случае если ребенка привели в класс в наручниках, а выходит он оттуда с дипломом, значит, преподаватель чего?то стоит, так?

– Как в колонии?

– Я без шуток.

– В случае если без шуток, то ты, само собой разумеется, умница. Но и он также. Так какое количество в этом твоей заслуги, а какое количество его?

– Вот это я и желаю узнать.

На подъездах к Академии собаководства создавалось чувство, что ты попал на территорию монастыря. За высокой кирпичной стеной и пустующей будкой охранника раскинулась территория площадью в хороших двенадцать акров, с зелеными лужайками, обсаженными лиственницами и кипарисами. Я рассмотрел огороженные площадки для занятий, для выгула, домики для проживания.

Тут было весьма негромко и нормально.

Мы с Лу заехали в ворота и добрались до главного строения. Я не молил о встрече, лишь позвонил, не представляясь, и уточнил, будет ли сейчас в офисе Колин Макдэниел. Она была на месте, и потому волей?неволей ей было нужно знакомиться с незваными гостями: умной и умной калифорнийской самонадеянным ньюйоркцем и дворнягой, решившим начать новую карьеру.

– Слушай меня, – сообщил я Лу, – в прошедший раз ты превосходно выступил, и нам дали жилье. Сейчас ты обязан отыскать нам работу.

– Р?р.

– Вот как раз, р?р. Я без шуток, веди себя прекрасно и старайся приложив все возможные усилия. Ты же у меня молодчина, да?

– Ар?ру?а.

– Аруа? Это что?то новенькое. Мне нравится. Нужно будет включить в перечень трюков.

Я забрал Лу за ошейник. Он, само собой разумеется, насупился, но я был неумолим:

– Вначале ты обязан показаться на поводке, дружище. К тому же тут полно сумасшедших псов, кто знает, что им в голову взбредет.

Мы отрабатывали отечественные фокусы всю неделю, он знал их назубок. Я только сохранял надежду, что рядом не окажется вторых псов, и никто не станет его отвлекать. У нас был один?единственный шанс.

Я замер перед входом. Я столько энергии и сил положил в обучение Лу, и сейчас все мои надежды должны были оправдаться – либо пойти прахом одновременно. В случае если мы провалимся, я до самой смерти буду торговать в Сиэтле мидиями либо обучать второгодников.

Лу поднял на меня взор и улыбнулся. Я потрепал его за ухом:

– Благодарю, приятель.

До чего же я обожал этого пса. В офис мы вошли совместно.

Среди помещения я приказал Лу сидеть и ожидать. В углу лежала сука ирландского водяного спаниеля и косилась на Лу. Глаза у нее были обведенные кругами, как у панды.

Лу очевидно был не прочь пофлиртовать, но с места не сдвинулся.

– Молодец. – Я взглянуть на него в упор, дабы разрешить понять, как все без шуток. Позже обратился к секретарше: – Привет. Я могу заметить Колин?

В приемную вышла низкая дама с копной каштановых волос.

– Я Колин. Чем могу оказать помощь?

У Колин был прямой немигающий оценивающий взор, она пристально слушала все, что ей говорят, разбирала, запоминала, а после этого в большинстве случаев выдавала совсем неожиданный комментарий. В ней было что?то от военного полковника, от мистического пророка и от школьного преподавателя в один момент. Ей суждено было стать одним из самых серьёзных людей в моей жизни.

– Меня кличут Стив Дьюно. Я желаю у вас трудиться.

– Вот как? – сказала она тоном, что подразумевал: «О, да, а в свободное время ты астронавт».

– Да. Дабы продемонстрировать вам. На что я способен, я сейчас привел с собой Лу.

– Это он так терпеливо сидит?

– Да.

– Симпатяга. Но на долгое время его так не хватит, он уже теряет терпение. Так что начинайте, пока он не сунулся к моей Дьюси, в противном случае она ему скоро продемонстрирует, кто тут хозяин.

Они с секретаршей переглянулись, радуясь с таким видом, совершенно верно подобные пьесы происходили тут ежедневно и заканчивались позором для исполнителей. Они очевидно ожидали, что мы опозоримся и ничего толкового не сумеем им продемонстрировать.

Я вышел на середину помещения. Лу вправду уже начал отвлекаться, но, завидев меня, тут же выпрямился, как солдатик, не сводя с меня глаз.

– Мы ожидаем.

Итак, отечественный час настал.

Я подал Лу незаметный сигнал, и он начал представление. Сидеть, лежать, опять сидеть – все скоро и четко, превосходно, друг. Налево, направо, полный оборот около собственной оси, качнуться в том направлении?ко мне, остановиться в одной позе… Вот так!

Лу выполнял собственный номер, как заправский гимнаст. Подавал голос, перекатывался, поднимался, пятился, обходил меня кругом, шел на место, задерживался по команде на половине пути, ложился, поднимался, ловил угощение.

Все.

Аплодисментов не последовало. Колин переглянулась с секретаршей, поджав губы. Я подошел к Лу, он не сдвинулся с места, но отчаянно завилял хвостом.

Дьюси подошла, дабы его понюхать. Колин приказала ей отойти, после этого сама почесала Лу шею, тихо что?то ему говоря. Он поднял на нее собственный фирменный умильный взор.

Она подошла ко мне с ничего не высказывающим лицом, как сержант на параде. Я не имел возможности осознать, меня на данный момент похвалят либо отчитают.

– Мило.

– Так… Вам нужен тренер? – задал вопрос я.

Мое нахальство ее очевидно позабавило.

– Научить умную и послушную собаку паре трюков – для этого не нужно быть тренером.

– Но тут у вас я же обучусь.

Она снова улыбнулась, посмотрела на секретаршу, покачала головой:

– Если не считать Джека, моего мужа, все отечественные тренеры – дамы. Действительно, мы именно говорили о том, дабы добавить в график мужчину: не хорошо, в то время, когда псы видят людей лишь одного пола. Необычно, что именно затем явились вы.

– Это будущее.

– Станете отечественным первым учеником, вашим наставником будет Нэнси Баер. Заработная плат низкая, работа тяжелая, и большая часть отечественных псов совсем на него не похожи. – Она кивнула на Лу, что подошел обнюхать ее брюки, пахнущие десятками различных псов.

– Другими словами вы меня берете?

– Напрасно вы так радуетесь, вы еще не понимаете, во что ввязались.

Это был решающий момент в моей жизни, и я должен был сообщить благодарю беспородной собаке.

Он помогал мне обучать детей, прогнал двух похитителей, спас мне жизнь при ограблении магазина, помог взять квартиру, а сейчас и работу. Ему было два года. Я отыскал его в лесу.

– Куплю тебе новый коврик, друг.

Лy?преподаватель

Первым псом, что достался мне на обучение в академии, был громадный ньюфаундленд?террорист, которого в противном случае как Дубиной никто не кликал. У него были все показатели доминантного самца: в то время, когда его пробовали вывести из загона, он кидался наружу, поднимался на задние лапы, вцеплялся человеку в плечо и принимался трепать, как тряпичную куклу. Чем?то он напоминал мне кинговского Куджо.