Неизвестный сталинград: центральный вокзал

В случае если для немцев первым в последовательности знаков Сталинградской битвы стал элеватор, то в советской пропаганде это место прочно занял центральный вокзал. Стечение событий стало причиной тому, что подвиг его защитников, солдат 1-го батальона 42-го Гвардейского стрелкового полка 13-й Гвардейской стрелковой дивизии, стал широко известен, подобно тому, как это случилось с 28 панфиловцами. Но и в этом случае фронтовые обозреватели не смогли обойтись без искажений действительности.

23 августа в следствии бомбардировки Сталинграда строение вокзала всецело выгорело. Пожар был запечатлён на плёнку: сейчас в городе трудилась бригада кино- и фотооператоров, а фотография находившегося на привокзальной площади уничтоженного фонтана стала потом известной.

Первый батальон — истоки легенды

В первых числах Сентября в осаждённый город переправились главред газеты «Красная Звезда» Давид Ортенберг и его подчинённые: писатели Константин Симонов, Василий Коротеев, фотограф Виктор Темин. Газетчики побывали на Мамаевом кургане в штабе 62-й Армии и на севере Сталинграда, в посёлке Рынок. Немцы рвались к Сталинграду, и ситуация была весьма напряжённой.

Возвратившись в центральный район города, Ортенберг забрал интервью у командующего фронтом Ерёменко и раздражённого Хрущёва.

Переночевав в штольне, где размещался штаб фронта, утром журналисты проснулись от неприятной тишины — штаб ночью эвакуировался за Волгу. Пройдя по мёртвым улицам к привокзальной площади, журналисты подошли к фонтану — танцующие гипсовые дети среди покалеченного города создавали ужасное чувство.

В считанных километрах западнее центра Сталинграда был слышен грохот боя, германская авиация обрабатывала позиции моряков из 42-й стрелковой бригады на склонах балки Дубовая. В пойме Царицы была слышна перестрелка, а южнее бронетехника и немецкая пехота 24-й танковой дивизии уже вышли к станции Садовая.

«23 августа 1942 года. По окончании массированного налёта гитлеровской авиации», создатель — фотокорреспондент ТАСС Эммануил Евзерихин.

Оператор Авенир Софьин снимает горящий вокзал, фото Евзерихина, 23 августа

Симонов и Ортенберг жадно выкурили по папиросе, Темин сделал пара снимков, и четверо журналистов поспешили обратно, встретив на улице Гоголя роту советских бойцов, идущих в сторону центрального вокзала (фото в заголовке). В штольне оставались только пара связистов и представитель штаба фронта генерал Ф. И. Голиков. Кратко переговорив с ним, компания направилась к берегу Волги, к переправе.

Автор Симонов на долгое время запомнил презрительный взор остающегося в Сталинграде генерала.

Коротеев, Симонов и Ортенберг у фонтана на привокзальной площади, 9 сентября.

Через пять дней площадь станет полем боя, а строение вокзала — опорным пунктом 1-го батальона 42-го полка 13-й Гв.СД

Фотография Виктора Темина, размещённая в газете «Красная Звезда» 27 сентября 1942 года. К этому времени немцы захватили центральный район города, у фонтана обустроился зенитный расчёт, а в южной части площади были развёрнуты гаубицы дивизиона 71-й пехотной дивизии

В последних числахСентября 42-го, в то время, когда стало ясно, что сражение за город затягивается, в советской прессе вместо туманных строчков об «боях не на жизнь а насмерть к северо-западу и к юго-западу от Сталинграда» всё чаще начали появляться словосочетания «героические защитники» и «уличные бои города Сталина».

Первыми в ряды смелых защитников газетчики заслуженно записали гвардейцев Александра Родимцева — 1 октября 1942 года в «Красной Звезде» была напечатана статья «письмо бойцов» и Герои Сталинграда и начальников 13-й Гв.СД. В дивизии в данный сутки было не до газет — советские воины вычисляли изувеченные в рукопашной схватке тела своих друзей по окончании ночной атаки немцев на протяжении оврага Крутой.

Скоро в редакцию газеты пришло письмо от пытливых читателей, где задавался резонный вопрос: как смелые гвардейцы имели возможность сдать немцам центральный вокзал Сталинграда? Необычным ответом стало письмо выжившей медсестры из 1-го батальона 42-го полка 13-й Гвардейской дивизии: медсестра вынесла последнего раненого бойца, и лишь через трупы гвардейцев неприятель смог захватить вокзал. Историю про медсестру командир дивизии Родимцев поведал представителям прессы, среди которых был и Василий Гроссман, особый обозреватель «Красной Звезды», будущий популярный писатель.

Начало мифу было положено — советские журналисты Гроссман и Ортенберг, следуя ветхой русской традиции «мёртвые сраму не имут», в полном составе «похоронили» 1-й батальон. В будущем тема Сталинграда прошла через всё творчество Василия Гроссмана, от незаконченного «За правое дело» до известного «судьба и Жизнь». «ночи и Дни» Константина Симонова кроме этого зародились на привокзальной площади уничтоженного города, как и одноимённый фильм 1946 года.

Во второй половине 40-ых годов XX века вышел коммунистический армейский блокбастер «Сталинградская битва», где эпизод обороны строения центрального вокзала, наровне с защитой «дома Павлова», стал одним из главных. Но в будущем за время правления Хрущёва в выхолощенной истории битв в Сталинграде осталась только эргономичная легенда о «доме Павлова».

Возвратимся в начало сентября 1942 года. Тогда как журналисты «Красной Звезды» курили у уничтоженного фонтана, в трёх километрах западнее зарывались в почву батальоны 42-й отдельной стрелковой бригады. Бригадой руководил полковник Матвей Батраков, за битвы августа 1941 года под Смоленском удостоенный звания Героя СССР.

Бригада, пополненная моряками Беломорской флотилии, складывалась из четырёх батальонов, численностью около 300 бойцов в каждом, и включала артиллерийский и миномётный дивизионы.

5 сентября подразделения 42-й ОСБр заняли позиции на рубеже участок №6 — поликлиника — высота 76,8 — северный берег реки Царица. В этом же районе держали оборону бойцы 272-го полка 10-й дивизии ВВ НКВД и курсанты Сталинградского военно-политического училища. По данным разведки, германская пехота силами до двух батальонов 71-й пехотной дивизии уже захватила Поляковку, Бабаево и Умелую станцию.

7 сентября 42-я бригада получила приказ отбить Умелую станцию, но на следующий сутки морякам удалось захватить только высоту 133,4.

Карта генштаба, рекогносцировка 1941 года. Выделены упоминаемые в тексте населённые пункты.

Обозначены высоты (133,4, 112,5 и 126,3), каковые были нанесены на новую карту на протяжении рекогносцировки в первой половине 40-ых годов XX века. В донесениях советских частей употреблялись обозначения и отметки высот с обеих карт

272-й полк НКВД атаку бригады не поддержал, а утром 8 сентября, в соответствии с приказу начальника 10-й дивизии НКВД полковника А. А. Сараева, убыл в Сталинград. По окончании прорыва немцев к станции и Гумраку Воропоново руководство Сталинградским фронтом решило отвести части 10-й дивизии НКВД конкретно в город, на внутренний оборонительный обвод — последний предел обороны Сталинграда.

Позиции недалеко от высоты 133,4 батальон 42-й ОСБр удерживал ещё десять дней, не давая германской пехоте из 71-й ПД (51-й армейский корпус) продвинуться на протяжении дороги от Умелой станции к центру города. Батальоном, от которого по окончании захвата высоты в строю осталось 17 моряков, руководил лейтенантФёдор Жуков. В первых числах Октября 26-летний лейтенант со собственными бойцами будет отбивать у немцев рабочий посёлок «Баррикады».

От батальона сейчас останется 12 человек, а тяжелораненого Жукова по окончании встречи с германским огнемётчиком эвакуируют за Волгу.

Утром 7 сентября севернее позиций 42-й ОСБр по глубоким балкам со стороны Гумрака через хутор посёлок и Каменный Буерак Сталинградский пошли в наступление части 51-го военного корпуса — 295-я и 389-я пехотные дивизии, усиленные двумя дивизионами самоходных орудий. Наступление немцев поддерживали много крупнокалиберной артиллерии и 4-й Воздушный флот люфтваффе. На этом месте занимали оборону советские 112-я, 87-я и 399-я стрелковые дивизии, 27-я, 99-я и 189-я танковые бригады.

К концу дня от советских частей остались только заглавия — вот строки из донесения штаба Сталинградского фронта: «399 СД — 195 чел., 112 СД — 56 чел., 87 СД — 180 чел., 27 ТБр — 30 чел., без мат.части; 99 ТБр — 120 чел., без мат.части; 189 ТБр — 5 танков».

8 сентября подразделения 71-й пехотной дивизии вышли в район поликлиники, смяв правый фланг 42-й ОСБр и оттеснив моряков в балку Дубовая. Южнее Царицы военная техника 24-й танковой дивизии прорвалась к станции Садовая, немцы вышли к окраинам пригорода Минино. 9 сентября в 14:00 германские самоходки показались на улицах Городища, а к 17:00 пехота соперника захватила Городище, Александровку и Разгуляевку.

Следующие два дня, 11 и 12 сентября, подразделения 389-й пехотной дивизии вместе с танковым батальоном 16-й танковой дивизии пробовали развить наступление и окружить советские части западнее Орловки, но потерпели неудачу.

Покинув на этом направлении боевую группу из зенитных и парашютных частей люфтваффе, германское руководство развернуло три пехотные дивизии 51-го военного корпуса для решающего штурма Сталинграда, назначенного на 13 сентября.

Германская схема 1942 года

На северной окраине Сталинграда пребывали позиции 14-го механизированного корпуса, 16-й танковой и 3-й моторизированной дивизий, каковые не принимали участие в первом штурме города. Западнее Орловки продемонстрированы попытки 389-й батальона и пехотной дивизии 16-й танковой дивизии окружить советские части, но «орловский выступ» немцы смогли ликвидировать только в первых числах Октября.

На центральном участке отмечены дивизии 51-го (LI) военного корпуса, участвовавшие в наступлении: 71-я, 295-я и 389-я. Германские пехотные дивизии поддерживали штурмовые орудия 244-го и 245-го дивизионов (на 13 сентября общее колличество автомобилей на ходу — 23 StuG III).

Южнее Царицы на город наступали части 4-й Танковой армии: 24-я и 14-я танковые, 29-я моторизированная и 94-я пехотная дивизии. Общее колличество танков 4-й ТА на ходу — 57 автомобилей

На схеме выше нанесено размещение частей 62-й Армии в соответствии с донесению от 12 сентября. Линию фронта от Спартановки до Орловки удерживали 124-я и 149-я стрелковые бригады, и 282-й дивизии 10-и полк НКВД.

орловский выступ «и Орловку» защищали бойцы 115-й стрелковой бригады, и два сводных полка (315-я и 196-я стрелковые дивизии) и 2-я мотострелковая бригада (150 чел.) Южнее Орловки окопались два батальона 149-й и 124-й бригад, к востоку от Городища и потом, до ЖД дуги у разъезда Разгуляевка, оборону 62-й Армии армировали танки 23-го корпуса, в который входили 6-я Гвардейская (усиленная сводным полком) и 189-я танковые бригады, и 38-я мотострелковая и 6-я танковая бригады. Остатки 399-й и 122-й стрелковых дивизий были отведены в город и спешно пополнялись за счёт тылов армии, на северных скатах Мамаева кургана занимали позиции бойцы 269-го стрелкового полка НКВД.

Участок фронта от изгиба ЖД дорог до поликлиники, через что в центральный район на протяжении Татарского вала шли, сходясь у Авиагородка, пара дорог, закрывали 38-я мотострелковая и 6-я танковая бригады. Южнее и до Царицы пребывали позиции 42-й стрелковой бригады.

13 сентября в 6:30 утра, по окончании интенсивной артиллерийской и авиационной бомбардировки, подразделения германского 51-го военного корпуса пошли в наступление — начался первый штурм Сталинграда. Перед германскими частями задача на сутки пребывала в захвате высот к западу от города. В течении дня 389-я пехотная дивизия во второй раз отбила разъезд Разгуляевка и продвинулась дальше, оттеснив части советского 23-го механизированного корпуса к лесопосадкам к западу от города.

Руководство корпуса без приказа покинуло командный пункт (высота 107,5), переехав к берегу Волги. Остатки танковых сводного батальона и бригад, зацепившись за ЖД насыпь, остановили наступление германской дивизии у окраины рабочих посёлков.

Офицер штаба 6-й Армии Клеменс Подевильс, пребывавший 13 сентября на командном пункте атакующего полка 295-й пехотной дивизии, оставил в собственном ежедневнике такую запись:

«Несколько пехоты штурмует ДОТ. Выйдя из территории поражения, одно штурмовое орудие приблизилось сбоку конкретно к ДОТу, что выступает как шапка на равнине. Один-единственный выстрел раскалывает купол ДОТа пополам.

Это было знаком для атаки. Практически в один момент с разрывом кинутой ручной гранаты два отечественных воина добираются бегом до бокового входа в ДОТ. Унтер-офицер кричит вниз по-русски: «Руки вверх!» После этого они отскакивают на пара шагов назад и ожидают, пока пехотинец, держа вход под прицелом винтовки, и унтер-офицер с автоматом наверху блокируют чёрный проём.

Всё происходит, думается, очень долго — за одну 60 секунд.

Позже воины соперника выходят, с опаской оглядываясь, наружу друг за другом с поднятыми руками. Азиатские лица. В хвосте идёт офицер, узкое лицо европейца.

Что может происходить в нём, в то время, когда он держит пистолет и не выбрасывает его? Неуверенность, смятение?

Но это часть секунды, в то время, когда решается вопрос жизни и смерти. Тут отечественный пехотинец делает выстрел из винтовки. Пуля попадает в лоб, и офицер падает навзничь у ДОТа.

Вторым показывают характерным перемещением руки отойти назад и пребывать подальше от ДОТа».

К обеду ударный клин из бронетранспортёров и пехоты 71-й и 295-й пехотных дивизий, и «штугов» 244-го дивизиона достиг района Авиагородка (аэропорт «Школьный» и пребывавший рядом комплекс строений авиационного училища), в ожесточённой борьбе захватив посёлок по окончании нескольких советских атак.

«Юнкерсы» Ю-88 бомбят аэропорт «Школьный». Справа видны здание и ангары учебно-лётного отдела Сталинградского военно-авиационного училища лётчиков. Захватив 13 сентября Авиагородок, немцы в будущем деятельно применяли аэропорт для доставки подкреплений. В нижней части снимка пролегает дорога, по которой германские части ворвались в город

К концу дня 295-я и 71-я пехотные дивизии заняли две высоты западнее города — 126,3 и частично 112,5. По германским данным, у разъезда Разгуляевка было стёрто с лица земли 12 Т-34, а всего 51-й армейский корпус заявил о 29 подбитых за сутки советских танках. Но 389-я пехотная дивизия понесла чувствительные утраты и достигнуть высоты 107,5 не смогла.

Германские донесения отмечали высшей степени упорство советских солдат, до последнего защищавших собственные позиции.

Командный пункт 62-й Армии, пребывающий на Мамаевом кургане, в течение дня подвергался сильному обстрелу германской артиллерии и налётам авиации, телефонная сообщение всегда обрывалась, радиоузел трудился с перебоями. К 16:00 сообщение с частями была фактически утрачена, а немцы уже закреплялись в развалинах Авиагородка, в трёх километрах от штабных блиндажей. Ночью на нескольких автомобилях штаб армии переехал в центральный район города, в подземный бункер на улице Пушкинской.

Осознавая, что на следующий день немцы ворвутся в город, командарм Чуйков решается на отчаянный ход — силами 38-й ОМСБР, 272-го полка НКВД и своим последним резервом, сводным полком 399-й СД с оставшимися «тридцатьчетвёрками» 6-й танковой бригады, ночью контратаковать и отбить высоту 126,3 и Аэродромный посёлок, и так вернуть положение в центре обороны 62-й Армии. Так начался 14 сентября — «самый долгий сутки» в первом штурме Сталинграда.

Комплекс строений Сталинградского военно-авиационного училища лётчиков (он же Авиагородок либо аэродромный посёлок), что пробовали отбить в ночь на 14 сентября части 62-й Армии.

В сражении за строение училища были убиты начальник атакующего батальона 272-го полка НКВД Дмитрий Ступин и старший политрук Владимир Партугимов. Начальники сводного полка 399-й СД и 6-й ТБр покинули собственные подразделения, каковые, оставшись без управления, были разгромлены немцами. Любопытная подробность: на советских картах комплекс не был отмечен (в целях секретности), но был превосходно прорисован на германских, т.к. в его постройке принимали участие эксперты из Германии

В данный сутки в донесениях 51-го военного корпуса в первоначальный раз был упомянут центральный вокзал. Воины 191-го полка 71-й пехотной дивизии к середине дня вышли к ЖД дорогам, загромождённым составами и цистернами с техникой. Справа показывалось массивное строение вокзала и угрожающе высился семиэтажный «дом коммунальщиков».

Пересекая пути в районе депо, германский батальон попал под бомбы собственной авиации. Прорыв был столь стремительным, что недалеко от вокзала сопернику достались «тридцатьчетвёрки», каковые везли для ремонта на СТЗ, а на улице Медведицкой в полном составе попала в плен рота комендантского управления города (около 80 человек). Часть красноармейцев сразу же была использована немцами для подноса снарядов у захваченных «домов экспертов».

На следующий сутки, на протяжении атаки 13-й Гвардейской дивизии, шесть новоиспечённых «хиви» угодили обратно в Красную армию, из них четверо был казнены на месте за измену Отчизне.

Кто первым принял бой у центрального вокзала 14 сентября — доподлинно не известно. Позднее в окровавленной сумке убитого начальника будет отыскан технический замысел прикрытия строения, и в нём фамилии важных лиц — начальники взводов 84-го отдельного строительно-путевого ЖД батальона: лейтенантСтацюков; лейтенантКиселёв; лейтенант Шпанюк, младший лейтенант Ямов; рядовые Мелованов, Новиков, Петухов, Чусов, Стрельцов, Крюков, Сойкин, Шпаков, Рахметов

В сводках 62-й Армии время выхода к вокзалу «германских автоматчиков» было обозначено как 16:15; в соответствии с донесениям 79-го погранполка, соперник был увиден в том месте около часа дня. Донесения 71-й пехотной дивизии от 14 сентября точно не говорят о захвате строения (имеется только упоминание о нём), но, несомненно, немцы постарались занять таковой серьёзный объект.

После этого четыре дня в германских отчётах о центральном вокзале (Hauptbahnhof) нет ни слова, и только 18 сентября он упоминается снова, причём узнается, что вокзал занят русскими. Обстоятельство таковой «забывчивости» — 1-й батальон 42-го полка 13-й Гвардейской дивизии.

Центральный вокзал — из рук в руки

К 23:00 пять тральщиков Волжской военной флотилии высадили бойцов, всего 750 человек, чуть севернее центральной переправы. Как авангард, батальон должен был очистить плацдарм и обеспечить высадку остальных подразделений дивизии. Но обстановка в городе сложилась более чем критическая, и начальник части, лейтенантЧервяков через работников запасного пункта управления 62-й Армии приобретает приказ Чуйкова — отбить у немцев центральный вокзал Сталинграда и удержать его любой ценой.

Роты 1-го батальона в ночной темноте обошли захваченные немцами «дома экспертов», и по улицам Халтурина и Банковской продвинулись в центральный район города. Пересекая широкую улицу Островского, бойцы попали под пламя германского пулемёта, расчёт которого занимал позицию около универмага на площади Павших Борцов. Пехоту соперника выбили из строения универмага, высвободив находящийся в подвале госпиталь 272-го полка НКВД.

Центральный универмаг и перегороженная баррикадой улица Островского

На перекрёстке Гоголя и Островского батальон разделился: часть бойцов поспешила в сторону Комсомольского сквера, остальные во главе с комбатом Червяковым стали продвигаться в сторону привокзальной площади. Вместе с комбатом в атакующих порядках шёл политрук 42-го Гвардейского полка Леонид Корень. Через 14 дней он напишет донесение о захвате никому не известного строения, которое станет базой для основной легенды Сталинграда — обороне «дома Павлова».

Строение вокзала гвардейцы очистили от немцев к утру 15 сентября. Рота автоматчиков при помощи подошедших трёх КВ 133-й ТБр атаковала вокзал с юга, вторая несколько наступала со стороны улицы Гоголя. В сражении на привокзальной площади комбат Червяков был ранен, и руководство батальоном принял на себя его помощник, лейтенантФёдор Григорьевич Федосеев.

Роты, усиленные расчётами ПТР, заняли оборону в выгоревшей коробке вокзала и в строениях рядом — «доме коммунальщиков» и «гвоздильном заводе». Штаб батальона разместился в развалинах универмага на площади Павших Борцов, а медперсонал военного госпиталя перешёл на командный пункт 272-го полка НКВД в строение пожарной части.

Вид на частный сектор «заполотновского» (Дзержинского) района с северной части привокзальной площади. Слева видны угол здания и водонапорная башня, уничтоженный в следствии попадания авиабомбы.

Заняв площадь и центральный вокзал и держа под огнём прямую Коммунистическую улицу, бойцы Федосеева отрезали батальон Гинделянга, занимавший «дома экспертов» на набережной. По некоторым данным, немцы были вынуждены снабжать эту группу, сбрасывая контейнеры с самолётов

баррикада и Здание вокзала, перегораживающая Коммунистическую улицу. Такие же заграждения перекрывали перекрёстки и важные улицы: улицу Островского около универмага, улицу Гоголя у «гвоздильного», перекрёсток рядом с пожарной частью. Руководство 62-й Армии очень очень плохо отзывалось об уровне работ по подготовке города к обороне, за которую отвечало партийное управление города во главе с А. С. Чуяновым, первым секретарём Сталинградского комитета ВКП(б)

Роты 270-го и 272-го полков НКВД по окончании неудачной атаки в ночь на 14 прорыва и сентября немцев отошли к высоте 112,5 и сражались за неё до следующего дня. Как раз тут вступили в бой овчарки из 28-го отряда псов-истребителей танков, внося смятение в ряды немцев. На высоте в одной из атак погиб командир роты 270-го полка младший лейтенант Михаил Балонин — его именем потом будет названа одна из улиц восстановленного города.

По окончании смерти командного состава остатки полков по оврагам стали отходить в Городского сада и сторону Царицы. В том месте размещались штаб сбора и пункты ополчения 272-го полка. Рядом в Комсомольском сквере, в бункере, пребывало партийное управление города.

Тогда как бойцы дивизии НКВД, милиционеры, рабочие ополченцы, беспартийные и рядовые коммунисты под германскими бомбами спешно рыли окопы в парке и готовили позиции на ЖД насыпи, партийная вершина Сталинграда вечером 14 сентября эвакуировалась на восточный берег Волги.

На кадре аэрофотосъёмки от 17 сентября 1942 года отмечены упоминаемые в тексте здания и объекты: 1 — ЖД мост; 2 — колония; 3 — прокол (виадук) на ул. Голубинской; 4 — дом Инжкоопстроя; 5 — виадук на ул. Кубанской; 6 — пожарная часть; 7 — театр им.

Горького; 8 — дом коммунальщиков; 9 — гвоздильный завод; 10 — центральный вокзал; 11 — универмаг; 12 — штаб 62-й Армии в бомбоубежище на ул.

Пушкинской; 13 — монумент лётчику Хользунову; 14 — кафе «Метро»; А — стадион «Динамо»; Б — Муниципальный сад; В — Комсомольский сквер; Г — площадь Павших Борцов

В течение 15–16 сентября германская авиация методично бомбила близлежащие кварталы и здание вокзала. Линия фронта условно пролегла по ЖД дорогам. Два полка (191-й и 194-й) 71-й пехотной дивизии неспешно зачищали «заполотновский» район Сталинграда, а дивизионная артиллерия окапывалась в огородах частного сектора.

В районе Свирской улицы были обустроены позиции батареи 105-мм орудий, которой руководил юный обер-лейтенант Виганд Вюстер (Wigand Wuster).

Совсем не так долго осталось ждать он возьмёт отпуск и прилетит обратно уже в окружённый войсками СССР город. Отдохнувший Вюстер попадёт в последних числахЯнваря в плен, выживет в советском лагере, а по окончании войны напишет мемуары «В аду Сталинграда».

Третий полк (211-й) посредством штурмовых орудий 245-го дивизиона пробовал выбить бойцов 42-й бригады Батракова из развалин и Дубовой балки МТС, где был опорный пункт моряков. В соответствии с германским донесениям, ближний бой с применением взрывчатки и гранат не дал результатов, а самоходки не могли подъехать близко к краю оврагов. Роты несли утраты, раненых не могли вынести из-за сильного пулемётного огня.

Ближе к вечеру в горячке боя начальник батареи «штугов» (Stug III) 245-го дивизиона гауптман Вольдемар Лутц (Waldemar Lutz) неосмотрительно высунулся из люка, чтобы оценить обстановку, в этот самый момент же упал обратно, убитый прямо в сердце малоизвестным русским стрелком.

Рано утром 16 сентября на южном берегу Царицы около ЖД моста показалась моторизированная пехота группы «Эдельхайм» 24-й танковой дивизии. Мост защищали остатки советской 399-й стрелковой дивизии (около 80 человек), и бойцы 84-го строительного батальона. По окончании непродолжительной бомбардировки германская пехота из 26-го гренадёрского полка на бронетранспортёрах устремилась через мост, и в 6:00 захватила плацдарм на северном берегу.

ЖД мост через Царицу, слева южный берег, справа северный. Захватив мост и забрав под контроль осознаю реки, немцы пробовали отрезать путь снабжения 244-й стрелковой дивизии и 42-й стрелковой бригады. Помимо этого, выход из бомбоубежища, где размешался штаб 62-й Армии, был под пулемётным огнём и в прямой видимости германских корректировщиков

Люфтваффе ожесточённо бомбили район партийных и центр «города строений» — так немцы именовали квартал между Комсомольским сквером и улицей Гоголя. Гренадёры, разместившись в поверхностных траншеях, стали ожидать появления собственных соседей из 71-й пехотной дивизии. Но скоро начался сильный артиллерийский и миномётный обстрел маленького плацдарма, а среди частных домов по обеим сторонам ЖД полотна показались советские бойцы.

Последовала атака бойцов 270-го полка дивизии НКВД, и немцы, унося убитых и раненых, отошли обратно на южный берег. Ночью по заболоченной пойме Царицы, разделявшей соперников, маленькими группами начали выходить из окружения советские части.

Из донесения Особенного отдела Сталинградского фронта в НКВД СССР о ходе битв в Сталинграде от 16 сентября:

«Заградительным отрядом Особенного отдела 62-й Армии с 13 по 15 сентября задержано 1218 человек солдатах; из них расстреляно — 21, арестовано — 10, остальные направлены в собственные части. Большая часть задержанных относятся к армиям 10-й дивизии НКВД и связному [сводному — прим. авт.] полку 399-й стрелковой дивизии, что был брошен на поле боя комиссаром и командиром полка».

17 сентября центральный вокзал из-за бомбардировок и непрекращающихся обстрелов советским бойцам было нужно покинуть. Роты 1-го батальона Федосеева, понеся тяжелые потери, отошли и заняли оборону в развалинах домов на восточной стороне привокзальной площади. Западнее ЖД полотна размешались позиции 71-й пехотной дивизии.

К вечеру, в то время, когда обстрел мало стих, соперники опять постарались захватить выгодно расположенное строение.

Советские бойцы нападали через площадь, немцы рванули со стороны ЖД дорог. В этом бою отличились красноармеец Владимир Никитенко и сержант Иван Ажгерей. Позднее раненый Никитенко попадёт в плен, а о судьбе Ажгерея ничего не известно сейчас.

Вот выдержка из наградного страницы Ажгерея: «Лично стёр с лица земли до 10 воинов. 17 сентября во главе отделения отбил две атаки соперника, пробовавшего вернуть занятый нами вокзал. В этом бою тов.

Ажгерей взорвал вражескую автомашину с боеприпасами и пехотой».

За две ночи, 17–18 сентября, из окружения в районе Дубовой балки организованно вышли части 42-й стрелковой бригады. В соответствии с приказу, остатки бригады заняли оборону по ЖД насыпи от Муниципального сада до северного берега Царицы, вместе с отрядами из 10-й дивизии НКВД и городского ополчения.

По донесениям германского 51-го военного корпуса, 71-я пехотная дивизия совсем зачистила район Ангарского посёлка и Дубового оврага и вышла на линию железной дороги от моста через Царицу до центрального вокзала. В квартале «партийных строений» отмечалось сильное сопротивление русских. Ночью три советских танка (КВ из состава 133-й ТБр) проехали из муниципального сада на северо-восток до берега Волги, попутно раздавив две германские 37-мм пушки.

Из бомбоубежища на Пушкинской через восточный берег в район пристани завода «Красный Октябрь» ночью 18 сентября эвакуировался штаб 62-й Армии. Начальник штаба Крылов отправился сходу на новое место, а командарм член и Чуйков военсовета фронта Гуров, решив отмокнуть в бане, чуть не опоздали на последний бронекатер, чудесным образом избежав тем самым военного трибунала (с наступлением дня переправы в центре прекращали работу).

18 сентября в 22:00 комдив НКВД Сараев приказал отбить мост, к тому времени снова захваченный немцами. Атакующая несколько 272-го полка (18 автоматчиков и 40 стрелков) продвигалась на протяжении насыпи, бойцы 270-го полка сосредоточились в домиках рядом. В три часа ночи отечественные бойцы близко подошли к германским позициям — последовала штыковая атака, и немцев с насыпи выбили.

В 7:00 19 сентября из-за сильного миномётного и огня артиллерии захваченную северную часть моста отечественным бойцам снова было нужно покинуть.

19 сентября к ЖД насыпи юго-западнее вокзала близко подошли роты 211-го полка 71-й пехотной дивизии, выровняв фронт дивизии и установив локтевую сообщение с частями Гота, наступавшими южнее Царицы. Сейчас все три полка (211-й, 191-й и 194-й) занимали предел по линии железной дороги в историческом центре города и только на набережной Волги в захваченных «зданиях экспертов» засел в окружении передовой батальон Гинделянга.

Схожая обстановка сложилась в 13-й Гвардейской дивизии: 1-й батальон под руководством лейтенанта Федосеева, занимая предел универмаг — «гвоздильный» — вокзал, был отрезанным от остальных сил. В историческом центре города пребывали два полка 13-й Гв.СД — 42-й и 34-й, а 39-й полк всё ещё занимал оборону на Мамаевом кургане. В районе северо-восточнее вокзала не было чётко очерченной линии фронта, в захваченных руинах соперники, по выражению Родимцева, расселись в «шахматном порядке».

Улица Киевская, возможность на запад. Далеко видна возвышенность Сибирь-горы («заполотновский» район). широкие улицы и Прямые центра Сталинграда, ведущие с запада на восток, к Волге — Киевская, Курская и Нижегородская, прекрасно просматривались и простреливались немцами, занимавшими район Сибирь-горы.

Фотография из личного архива волгоградского краеведа Ростислава Грехова

Германские пехотинцы возвращаются с позиций, внизу видны развалины ЖД депо, прямо — ул.

Киевская. Сентябрь 1942 года, кадр из киножурнала «Дойче Вохеншау»

Две широкие улицы на снимке — Саратовская (слева) и Смоленская (справа) довольно часто употреблялись в донесениях 13-й Гвардейской стрелковой дивизии как предел обороны либо атаки. Кварталы, отдельные развалины и дворы на фото в сентябре 1942 года по неоднократно переходили из рук в руки, став полем боя гвардейцев Родимцева с 71-й пехотной дивизией вермахта. В нижней части кадра, около развалин Преображенской церкви, проходит улица Пролеткультская

19 сентября в 12:00 атакой 2-го батальона 42-го полка при помощи трёх танков КВ Родимцев постарался пробиться к 1-му батальону в район вокзала. К концу дня было ликвидировано пара узлов сопротивления немцев, бойцы вышли к улице Пролеткультской, где установили локтевую сообщение с батальоном Федосеева.

В 6:00 утра 20 сентября немцы опять начали наступать, стараясь выбить гвардейцев из захваченных кварталов. В 7:00 части дивизии Родимцева, отбиваясь, перешли в атаку. В первой половине дня шли встречные битвы, улицы и здания пара раз переходили из рук в руки.

С севера германская пехота на протяжении ЖД дорог подошла прикасаясь к привокзальной площади, огнём отсекая бойцов 2-й роты лейтенанта Матвея Кравцова, каковые всё ещё удерживали центральный вокзал, от остальных сил батальона, расположенных в «гвоздильном заводе», «доме коммунальщиков» и в выгоревших коробках строений на улице Гоголя.

В соответствии с германским донесениям 71 пехотной дивизии, её полки, самостоятельно действуя любой в собственном секторе и применяя атакующие группы с огнемётной помощью, медлительно продвигались вперёд. Штурмовые отряды ставили дымовые завесы, а сапёры деятельно применяли взрывчатку. Захватив северное крыло вокзала, германская пехота неспешно зачищала огромное строение.

Оставшиеся в строю бойцы роты Кравцова трижды пробовали прорваться через площадь к «гвоздильному заводу», но это удалось только немногим. В соответствии с воспоминаниям начальника 42-го полка полковника И. П. Елина, в «гвоздильном» держали оборону бойцы 3-й роты лейтенанта Василия Колеганова. Крепкое строение пребывало в начале улицы Гоголя, перегороженной баррикадой, торцом выходя на привокзальную площадь.

Слева развалины музея Сталина (различим монумент вождю), справа трёхэтажный завод по изготовлению гвоздей «Красная застава», так называемый «гвоздильный». Уничтоженный угол строения — итог работы германских сапёров

Германское фото, сделанное по окончании окончания битв. По воспоминаниям участника происходивших событий лейтенанта Антона Драгана, обороной «гвоздильного завода» руководил он, а 3-ю роту Колеганова ему на помощь отправил начальник 1-го батальона Федосеев. Подорвав стенке, германские воины стали забрасывать красноармейцев гранатами, после этого бой переместился в заводские цеха, служебные кабинеты и коридоры

В уничтоженном строении завода контуженный Колеганов пишет записку-донесение начальнику батальона Федосееву и отсылает в универмаг вместе с раненым бойцом. У этого клочка бумаги была продолжительная история: взяв донесение, комбат послал группу раненых к Волге — так записка была у комдива Родимцева. В то время, когда в последних числахСентября битвы в центре Сталинграда стихли, и 1-й батальон считался всецело погибшим в битвах за вокзал, в дивизию приехал журналист Василий Гроссман.

Услышав историю о погибшем батальоне, Гроссман выпросил окровавленную записку у командира дивизии. Она была с ним, в то время, когда автор трудился над романом «За правое дело» и его продолжением «судьба и Жизнь».

Лейтенант Кравцов пропал без вести в сентябре 1942 года.Не легко раненого Колеганова вынесли к переправе и эвакуировали на восточный берег: он выжил в Сталинграде, но погиб через два года при освобождении Польши. Орфография документа сохранена:

«Вр. 11–30 20.9.42 г.

Гв. ст. лейтенанту Федосееву (ком. 1 батальона)

Доношу, ситуация следующая: соперник старается окружить мою роту, заслать в тыл моей роты автоматчиков, но все его попытки не увенчались успехом, не обращая внимания на превосходящие силы пр?ка, командиры и наши бойцы проявляют геройство и мужество над фашистскими шакалами.

До тех пор пока через мой труп не перейдут – не будет удач у фрицев. Гвардейцы не отступают, пускай падут смертью храбрых бойцы?начальники, но пр?к не должен пройти отечественную оборону. Пускай определит вся страна 13 гв. дивизию, 3?ю стр. роту.

До тех пор пока командир роты жив, ни одна блядь не пройдет. Тогда может пройти, в то время, когда командир роты будет убит либо не легко ранен. Начальник 3 р. находится в напряженной обстановке и сам лично физически нездоров, на слух оглушен и не сильный.

Происходит головокружение, и падает с ног, происходит кровотечение с носа, не обращая внимания на все трудности, гвардейцы – как раз 3?я рота и 2?я не отойдут назад, погибнем храбрецами за город Сталина, да будет им могилою советская почва. К?р 3?ей р. Колеганов лично убил двух пулеметчиков?забрал и фрицев документы и пулемёт, каковые представил в штаб б?на.

Сохраняю надежду на командиров и своих бойцов, пока через мой труп ни одна фаш. гадина не пройдет. Гвардейцы не жалеют, до полной победы будем храбрецами освобождения Сталинграда.

Начальник 3 стр. роты Гв мл. л-т Колеганов

Начальник 2 стр. роты Гв л-т Кравцов».

Строки из боевого донесения 13-й Гвардейской дивизии от 21 сентября: «Вечером соперник, танки и пехота, выйдя во тыл и фланг первого и второго батальонов 42-го полка, окружил первый батальон, ведутся рукопашные битвы. Сообщение с первым батальоном не установлена и положение его не известно».

Отрывок из издания военных действий 71-й пехотной дивизии: «В начале утра 194-й пехотный полк неожиданной атакой захватил группу строений, угрожавших правому флангу, и применял успех для броска вперед прямо к волжским пристаням. Ранее найденное скопление соперника стёрто с лица земли позванными «штуками». 211-й пехотный полк выровнял передовую линию по 191-му пехотному полку».

Кадры из «Дойче Вохеншау», сентябрь 1942 года — воины вермахта около развалин Преображенской церкви. Зачищая данный район, немцы из 71-й пехотной дивизии вышли к опорным пунктам первого батальона: универмагу, «улице Гоголя» и гвоздильному заводу. Из записки Колеганова: «Соперник старается окружить мою роту, заслать в тыл моей роты автоматчиков…»

21 сентября немцы деблокировали группу Гинделянга и опять забрали под контроль улицы в центре, ведущие к Волге — Курскую и Киевскую, и кварталы рядом. Из окружения вышли пара бойцов — всё, что осталось от 2-го батальона 42-го Гвардейского полка.

Оставшиеся в строю гвардейцы 1-го батальона, заняв оборону в подвалах и развалинах выгоревших строений, оказывали сопротивление. Пара изолированных друг от друга отрядов советских бойцов, осуществляя контроль из подвальных окон и наспех вырытых ДОТов перекрёстки Островского — Гоголя — Коммунистическая, не давали германской пехоте продвигаться потом на юг, где в Муниципальном саду, вцепившись в ЖД насыпь, держали оборону полки дивизии НКВД и городское ополчение.

Одной из таких групп в «гвоздильном заводе» руководил лейтенант Антон Драган. По его воспоминаниям, 21 сентября штаб батальона, находящийся в универмаге, был отрезан немцами, и связь между ротами прервалась. По окончании подрыва строения завода остатки роты Драгана ещё некое время удерживали часть помещений.

Снаряды были на исходе, всё больше становилось раненых, которых некуда было эвакуировать.

Связные, отправленные в штаб к начальнику батальона Федосееву, не возвращались, и лейтенантрешил с боем отходить по направлению к Волге.

Юго-восточнее площади Павших Борцов, на перекрёстке Краснопитерской и Комсомольской улиц, отряд Драгана занял оборону в трёхэтажном доме. Маленький гарнизон заграждал все входы, окна и проломы были приспособлены под амбразуры, в подвале разместили тяжелораненых бойцов. В строю осталось 19 человек.

До тех пор пока были патроны, отстреливались. Немцы блокировали строение, и пламя подъехавших «штугов» обрушил стенки, похоронив защитников. Ночью из-под завала выбрались израненные бойцы и, пробравшись через германские патрули к Волге, переплыли на восточный берег.

Одним из немногих выживших был сам лейтенант Драган.

Уже по окончании войны в мемуарах командарма Чуйкова показалось письмо ветерана 13-й Гв.СД Антона Драгана, где рассказывалось о битвах за центральный вокзал, о том, как сражался 1-й батальон, как по окончании смерти 21 сентября комбата Федосеева в окружённом немцами универмаге лейтенант Драган принял руководство и с боем вывел остатки батальона.

Слева тридцатилетний командир роты 42-го Гв.СП Антон Драган, участник боевых действий с 22 июня 1941 года, был трижды ранен и награждён орденом Красной Звезды. Справа Фёдор Федосеев, 26 лет, участник битв на озере Хасан и на Халхин-Голе, за битвы под Киевом был награждён орденом Красного Знамени (снимок сделан на протяжении учёбы в полковой школе 212-й ВДБр). Федосеев был замкомандиром 1-го батальона Червякова и стал комбатом по окончании его ранения на привокзальной площади

Но Федосеев не погиб 21 сентября в универмаге, как утверждал Драган. Сообщение со штабом батальона была до 24 сентября. Если судить по документам 13-й Гвардейской дивизии и воспоминаниям начальника 42-го полка Елина, от комбата приходили маленькие сообщения, поскольку в штабе батальона была рация.

24 сентября в боевых сводках дивизии показалась строки, где расплывчато был указан предел обороны: «первый батальон 42-го Гв.СП — район Островского, Гоголя, угол Волгодонская».

25 сентября сообщение с батальоном Федосеева была совсем утрачена.

Елин вспоминал, что затем к вокзалу были отправлены разведчики Хуторной и Столетов, каковые смогли пробраться в занятый немцами район и отыскать комбата Федосеева. При возвращении Хуторной был убит, а не легко раненый Столетов передал начальнику полка записку-сообщение от лейтенанта : «…нас осталось девять человек. Все ранены.

Драться будем до конца».

лейтенантФёдор Федосеев, как и большая часть начальников 1-го батальона 42-го полка, был записан пропавшим без вести 25 сентября 1942 года. Лейтенант Драган по окончании военного госпиталя возвратился в декабре 1942 года в собственный полк, был повышен в звании и принял руководство ротой, бойцы котор