Нет гуру, нет метода, нет учителя 2 страница

Так произошло мое знакомство с безвременной нитью Учения, вечной мудростью. В какой-то момент нахождения в этом появляется идея: иногда совсем хорошо, появлявшись в незнакомом месте, пообщаться со старожилами. Из тех четверых, коих я счел источниками, хорошими доверия, Рамеш единственный, кто все еще жив и пребывает в довольно добром здравии для человека, всю жизнь совершившего в Бомбее и разменявшего восьмой дюжина.

Первые пара встреч оказываются очень действенными. Звучит вопрос про историю, и рассказывается история; дэвид повествует о том, что произошло в джунглях. Сбивчиво, запинаясь, применяя понятия и слова, спонтанно всплывающие из контекста его жизни, в попытке обрисовать то, что, как мы знаем, не поддается описанию.

И все, что произошло в джунглях, находит признание и помощь у Рамеша, как соответствующее тому, что он, перекликаясь с Вэй У Вэем и Махараджем, именует полным Пониманием и что в его традиции известно как пробуждение, либо просветление. На протяжении одной из встреч он говорит, что это пара необычно: без гуру, без преподавателя… но, в итоге, поскольку был же Махарши с его горой, так что… легкое пожатие плечами, широкая ухмылка. Он очень не сомневается в собственном не-«я».

Ему приходится убеждать. Первая реакция на это – инстинктивное отскакивание назад; снова вмешивается ветхий ужас собственной изюминке. Какими бы размытыми ни были предвзятые представления о том, что такое «просветление», та разрушительная ночь в джунглях и это замечательное излияние Присутствия не входили в их число.

И одновременно с этим превалирует чувство, что это оно и имеется. Никого нет дома. Это приобретает признание, которое, но, ни на что не воздействует и ровным счетом ничего не меняет.

Что бы кто ни думал и ни сказал об этом, включая индийских гуру, и сколь бы нужным оно ни было, зафиксировать словами невыразимое нереально. Тут нет места собственничеству, наклеиванию ярлыков, закреплению рамками традиций и концепций.

В последующие за этим семь дней и годы – новые встречи, новые беседы. Сначала неловкие: это великое колебание в обусловленности, все еще трепещущее на ветру. Пара раз на протяжении визитов, в то время, когда Рамеш опять и опять повторял, что «тут имеется полное Познание», меня начинали преследовать другие искатели из группы, посещающей утренние беседы, либо, напротив, избегать.

Исходя из этого хочется держаться в тени, оставаться инкогнито среди несчастных искателей, счастливо пребывая в глубине извечно изливающегося Сияния. В случае если у этих визитов и имеется какая-то «цель», то это что-то, что я лишь могу назвать «обратным процессом»: в джунглях ответ был взят до всех вопросов, так что сейчас приходится формулировать вопросы на ответ, строить поддерживающую конструкцию, чтобы выяснить Познание постфактум.

Итак, это то, что произошло в джунглях. И в Бомбее. Ничего не произошло.

Замеченное больше ни при каких обстоятельствах не станет не-видимым. Это так легко. Неизменно и везде только идеальное Сияние Недвижимости.

И не-вещь, у которой нет имени: постоянное Излияние, на данный момент и неизменно дешёвое видению, которое исходит не из вещи ум-тело. И не сказать об этом, в то время, когда оно появляется, нереально, как и нереально не писать. И я всецело, полностью отдаю себе отчет в том, с какими трудностями приходится сталкиваться в данной связи.

Уэйн Ликермэн в собственном предисловии к книге Рамеша «Сознание говорит» весьма совершенно верно увидел, что «сам факт просветления вовсе не свидетельствует свойство донести сопутствующее ему познание».

Сообщено правильно. Я не преподаватель. Учительствование не воображает интереса, а это ум-тело не владеет достаточными навыками либо квалификацией.

С позиций кого угодно, умудренного знанием всего этого, в этом случае вам приходится иметь дело с очень неотесанным плотником полуиндейских кровей (ненастоящим индейцем) с холмов, с явной и безотносительной дефицитом каких бы то ни было «умелых приемов», с очень ограниченным интеллектуальным пониманием предмета, не обладающим какой-либо «практикой» и не имеющим особой подготовки, которую дают долгие медитации либо служение. Заявить, что вещь «дэвид» была выбрана по неточности и полностью не обтесана под то, о чем тут идет обращение, свидетельствует показать ненужную деликатность.

Разве что, само собой разумеется, вещь «дэвид» была задумана, обтесана и помещена в конкретные события как раз для этого. У Сознания потрясающее чувство юмора.

Имеется лишь это. И это раздалось бы как абсурдное славословие, если бы было кому славословить, но такового не существует. Существует, ясно, лишь это. Я полностью ничего не знаю, не считая одного: знание, видение, познание.

Знание, видение, познание, – то знание, понимание и видение, которого нет, которое за пределами людской понимания, открывшееся тут, которое имеется тут.

Сейчас неизменно принимаемое не из этого ума-тела. Незаслуженное, полученное безо всякого поиска, кроме того без запроса, как минимум без прямого. Это нереально передать словами, нереально выразить, это нереально ухватить мыслью.

Руми был прав:

«Подобно соли, растворившейся в океане,

Я был поглощен Тобой

За гранью сомнения либо уверенности

Неожиданно в моей груди

Взошла Звезда

Столь ясная,

Что все на свете звезды к ней устремились».

И Рамеш прав, именуя это чем-то наподобие «божественного обморока». А чем оно еще разъясняется? Все умы-тела взирают на это, купаются в этом, являются этим – и не смогут заметить это.

Как возможно продемонстрировать кому-то что-то, чем они уже являются, в особенности в то время, когда это имеется ни-что, а они – ни-кто? Все это так поразительно легко. Так как разумеется, что никого нет дома.

Все-Что-Есть – Любовь за пределами любви, Свет за пределами света, Покой за пределом спокойствия, Свобода за пределом любого представления о свободе… напишите все слова большими буквами и кричите их, плачьте их, рыдайте их.

Но народ чешет в затылке и говорит, что не доходит. «Ну, это что-то философское…», либо «Но мне нравится моя история, мне нравится моя драма», либо «Боже, как же адвайтически правильно мы сейчас звучим». Так или иначе, все расставляют защиту, только бы не видеть Того, Что Имеется. Кроме того самоотверженные искатели, в то время, когда слышат «это только сон», кивают и говорят .

Никому не приходит в голову остановиться, видеть, быть.

Простите неотесанного дэвида, если он показывает уж через чур явное отсутствие интереса к подобного рода дискуссиям.

И Хафиз прав:

«Дорогие, вы, кто пробует познать чудо Любви через разум,

я плохо опасаюсь, вам это ни при каких обстоятельствах не удастся».

Я бы добавил: либо используя жизненный опыт, либо идея, либо язык, либо эмоции. В этом нужно, дабы суметь видеть.

В конечном счете тут в действительности нечего сообщить. Сон длится, и длится участие в этом сне (что не было выбором, легко такова особенность этого сна), с полным осознанием того, что это сон… Лишь, само собой разумеется, нельзя ожидать, что Я-Я будет принимать что-либо из этого действительно.

А в той пещере отшельника все-таки чертовски прекрасно. Нет никаких потребностей. Все, что бы ни происходило, не имеет никакого значения.

Никаких потребностей, никаких запросов, никаких обязательств, никакой роли.

Предельно легко.

ПРОЛОГ

«Могу заверить вас, что таковой вещи,

как Всевышний, не существует.

Нет таковой вещи, как творение,

И нет таковой вещи, как вселенная.

Совершенно верно так же нет таковой вещи, как мир,

И нет таковой вещи, как ты.

Нет таковой вещи, как Я.

Что остается? Безмолвие!»

Роберт Адаме

Возможно утверждать, что действительность – совсем не то, чем она предстает воображению либо взгляду, и что фактически все люди подвержено массовой галлюцинации. Так возможно было бы утверждать, если бы это не было столь опрометчиво, потому что сама мысль существования человечества, мысль «некоего» рассуждающего подобным образом – по сути часть все той же галлюцинации. Такие понятия, как «люди» либо «людские существа», наровне со всем, что поддается мысли и восприятию, имеется в сущности иллюзорные кажимости в нескончаемом Сознании, единственно существующем.

Но же, как мы продвигаемся? Все это звучит практически что как параноидальная теория глобального заговора, не так ли? В действительности, это так не лезет ни в какие конкретно ворота и столь очень сильно расходится с здравым смыслом и привычным восприятием, что большая часть людей, если бы им довелось услышать подобные речи, были бы склонны назвать их бреднями сумасшедшего, посмеяться либо пожать плечами и возвратиться к своим повседневным делам.

И однако, все исторические хроники вместе c религиозными и философскими традициями, уходящими в глубину столетий, в том месте и сям содержат свидетельства существования «людских существ», пришедших к убеждению в правдивости этого фантастического сценария и пробующих донести собственный убеждение до вторых. По сути, как раз безумцы и подобные «провидцы» стоят у истоков фактически всех философских религий традиций и великих мира. Кое-какие из этих традиций до сих пор подробно воспроизводят схожие идеи, считая их частью собственных принятых учений и практик, но стоит совершить маленькое изучение, и делается ясным, что изначально идеи эти были видением и опытом людей, около которых потом сформировалась традиция и что отыскало отражение в основополагающих писаниях.

И опять-таки, это утверждение грешит неточностью, потому, что в очередной раз мысль существования «личности» как личной сущности, чьи личные представления либо опыт положили начало традиции, сама по себе часть иллюзии. Как видите, тут мы опять сталкиваемся с проблемой коммуникации.

Посмотрите на это вот под каким углом: попытайтесь допустить, хотя бы на мгновение, легко для интереса, что кто-то взял возможность определить, прийти к полному убеждению, исключающему каждые сомнения, что все, что мы полагаем «действительностью», в действительности сгенерированная умом фантазия и что эта иллюзия содержит в себе все идеи, слова, переживания и сенсорные ощущения, равно как и объекты, каковые мы именуем «людскими существами», полагая, что это им принадлежат все идеи и опыт. Допустите кроме этого на 60 секунд, что таковой человек не просто съехал с катушек, но, быть может, каким-то образом вправду видит что-то такое, чего не видят другие. И как при таких условиях ему поведать вторым о том, что он видит, если он знает, что и он сам, и все другие, и все слова и идеи, что имели возможность бы быть использованы для рассказа, по сути собственной имеется только часть все той же иллюзии, и потому совсем ненужны?

Какие конкретно аналогии, какие конкретно метафоры либо словесные хитросплетения смогут прийти на помощь при попытке выразить то, что лежит за пределами слов? Что-то наподобие «это похоже на свет, но это не свет, это так за пределами всякого света, что не может быть замечено», либо «это в один момент везде и нигде», либо «это полнота всего, что имеется, которая имеется идеальная пустота; это то, чем вы уже являетесь, не смотря на то, что и не имеете возможность этого заметить», либо легко «Я-Есть-То».

И, само собой разумеется, в случае если покопаться глубже в мистических и эзотерических традициях мировых религий, возможно обнаружить, что именно об этом сказал Гаутама Будда, Иисус из Назарета, Рабби Бал-Шем-Тов, Джалалуддин Руми, Ади Шанкара, Мейстер Экхарт, Сэнцзан, Рамана Махарши, как и многие другие дзэн-буддийские, христианские, хасидские, суфийские, даосские, адвайтист-ские и другие «духовные преподавателя».

Прошу вас, послушайте пристально, следующий момент серьёзен. Это прямо противоположно тому, что вам постоянно говорили, потому что то, что вам говорили, было неправдой. То, о чем тут идет обращение, предельно легко.

Тут нет никакой зауми, которая затруднила бы понимание и объяснение. Это весьма легко и легко, но ж так не соответствует тому, во что привычно верить и как это принято трактовать, что ум отказывается осознавать.

Существует консенсусная, созданная по договоренности действительность, которую поддерживает фактически все люди. Мир существует почти целую вечность. В данный мир вы рождаетесь как индивидуальности; вы растете, учитесь, живёте жизнь и умираете.

Имеется кое-какие расхождения в том, что происходит затем, разве что для всех остальных жизнь, понятное дело, длится, пока они также не погибнут.

Все уверены в том, что знают это либо какие-то местные вариации на эту тему. Но на деле вы не понимаете, в то время, когда вы «появились». Вы обучились так думать.

Все остальные также этому обучились, и это превратилось в фактически повсеместное убеждение. Но общая уверенность в чем-либо еще не свидетельствует, что это правда.

Извечно, вне времени, Я Имеется, нерожденный. Подобно тому как сновидение начинается в какой-то момент сна, «в какой-то момент» То, Что Имеется Я, появляется как Сознание тут, и данный мир начинает отсчитывать собственный существование. Я открываю глаза и при помощи ума-тела познаю жизнь.

Проходит некое время, я закрываю глаза, и мир заканчивается, и снова извечно Я Имеется, нерожденный.

Что возможно несложнее либо более очевидным?

Иногда кто-то неизменно появляется и пробует донести это до собратьев, но договорную действительность не так-то легко расколоть. Она самовоспроизводится и оперирует встроенными механизмами защиты от расхождения во взорах. Один из них – это назвать обидчиков «безумными».

Второй, не меньше действенный, – обозвать их «мистиками».

Оба эти механизма договорной действительности лишь усиливают иллюзию отделенности.

Исходя из этого преподаватель изъясняется при помощи необычных историй, парабол, метафор, создаёт непонятные действия. Говорит одно за одни сутки и прямо противоположное – на следующий, пробуя обойти расставленную защиту. Восприняв слова преподавателя практически, вы лишь станете запутаны, силясь осознать, на что же они показывают, полагая, что это что-то в договорной действительности, тогда как изначальный посыл был совсем иным.

Потому-то проверенный временем путь обучиться чему-либо у этих персонажей, в случае если уж на то пошло, это рядом с ними: месяцы, годы, терпя их несоответствия и повторы, nonsequiturs[1] и кажущееся сумасшествие , пока из достаточного количества сих разрозненных векторов не будет выведено что-то среднее, разрешающее посмотреть за их пределы, на точку их схождения, за линии всего, дешёвого воображению и пониманию.

Кое-какие выполняют так всю собственную жизнь, у ног аналогичного преподавателя, но в этом случае случилось второе. Не смотря ни на что, последующие страницы повествуют о том, что произошло, в то время, когда «То, Что Имеется», которому нереально научить, которое лежит за пределами договорной действительности предметов, идей, мыслей, чувственного восприятия и опыта, неожиданно и спонтанно стало видимым и принимаемым, а так называемая действительность открылась пониманию со всей ясностью и была не более чем иллюзией, сродни природе сновидения.

С позиций общепринятой нормы мне следовало бы сказать о том, что последует дальше, от «первого лица», но, видите ли, тут мы в который раз сталкиваемся с данной маленькой коммуникативной проблемой понятий и слов. «Первое лицо», которому как бы положено вести рассказ, несомненно часть иллюзии, легко персонаж сновидения, но ни в коей мере реально существующий индивидуум, с которым бы случились все эти события и кто бы имел возможность связать воедино размышления и свой опыт. Скажем, если вы легли дремать ночью и вам приснился сон, словно бы вы летаете над горами, стали бы вы утверждать, проснувшись, что кто-то вправду летал над горами прошедшей ночью? Не имеет значения, как броским было сновидение, его персонажи, сюжет, события, «действия», – с позиций бодрствующей действительности это всего лишь фантазия.

К данной аналогии со пробуждением и сновидением мы будем возвращаться опять и опять. Это любимый образ тех, кто пробует учить либо о аналогичных вещах, и это одна из лучших имеющихся аналогий, но, очевидно, – всего лишь аналогия. Она нужна лишь в качестве иллюстрации.

Если вы начнете понимать ее практически, все рассыпется и утратит каждый суть.

В то время, когда заканчивается ошибочное принимание иллюзии за действительность, тогда неожиданно и необратимо во всей полноте раскрывается видение того, что отдельной личности не существует, а существует только проявление в игре Сознания, выступающее в данной игре, либо сновидении, в качестве так именуемого людской организма ума-тела. Данный организм – только видимость, иллюзия, подобная сну конструкция в того, что всегда было и имеется вне и до всякой иллюзии.

Изнутри иллюзии «То, Что Имеется» возможно именовать Сознанием, Присутствием, либо Всем, Что Имеется, либо кроме того «Всевышним» (что информирует некую ограниченность предмету). И это Присутствие (в случае если остановиться на каком-нибудь из понятий) – все, что имеется, исходя из этого все, что попадает в область восприятия, постоянно суть Присутствие, принимаемое как некая (иллюзорная) вещь. Присутствие, образно говоря, течет через устройство ум-тело, оживляя его, делая его сознательным – такими сознательным, что оно, как и другие, ему подобные, начинает полагать себя независимой личной сущностью, обособленным существом, наделенным сознанием.

И это опять иллюзия. Нет обособленных существ. Никого нет дома.

Имеется лишь Присутствие, струящееся через эти кажущиеся формы, тем самым творя эту иллюзию. «Меня», «дэвида» в действительности не существует, разве что в качестве представления, вводящего в заблуждение, ошибочного и полностью концептуального, но ни при каких обстоятельствах – в качестве обособленного «я», «реально» отдельного от Сознания. Тогда приходит познание, что это Сознание, Присутствие, Все, Что Имеется – и имеется то, чем Я в действительности являюсь.

III

Попытка растолковать То, Что Имеется изнутри того, чего нет (в противном случае говоря, попытка растолковать либо обрисовать Истину в концепциях и терминах, предлагаемых иллюзией), изначально обречена на неудачу. Все, что имеется, – видение, Познание в Том, Что Имеется в безмысленной бессловесной недвижимости. Это легко нереально передать словами.

А нужно ли пробовать? Хороший вопрос. Все, что я могу сообщить: подобно самому Пониманию, подобно самой «жизни», попытки выразить это в словах появляются произвольно, без запроса, без волеизъявления, в этом нет упрочнения либо какого-либо другого действия.

То, что последует дальше, является собраниемстихов, впопыхах нацарапанных в то либо иное время, выдержек из дневников, электронных и простых писем, ответов на вопросы, бесед, худо-бедно воспроизведенных по памяти, а время от времени легко компьютерных записей. Очень многое из этого имеет очень сырой вид и требует доработки. Но все это – легко Сознание, струящееся через аппарат ум-тело, всецело свободное от какого-либо личного «я».

В этом нет ничего претенциозного: тот же самый поток Сознания течет через ум-тело, которое вы полагаете «собой». Возможно, вы думаете, что это вы просматриваете эти строчка. Уверяю вас, это не верно.

Чтение происходит, но ни в каком смысле нет «вас», создающих воздействие, ровно как не существует тех «вас», которыми вы привыкли себя вычислять.

Вам очень рады в То, Что Имеется.

Я в полной мере отдаю себе отчет в том, что то, что последует дальше, местами окажется тяжёлым для прочтения либо покажется полной бессмыслицей. Процессоры Word, важные за орфографическое и грамматическое написание, подавились сим документом. Все, относящееся к главным правилам языка, будь то грамматика, написание большой буквы, пунктуация либо синтаксис, – было выделено и забраковано в данной попытке отойти от привычной семантики слов в сторону несомненно непривычной.

С этим ничего не сделаешь. Дело не в тупоголовости; слова использованы в необыкновенном контексте с определенной целью: максимально совершенно верно выразить невыразимое. С данной точки зрения текст был много раз прочтён и проверен на правописание различными людьми.

И в случае если написание, пунктуация либо само применение слов кажутся необычными, то, наверное, так было задумано, с целью сказать им определенную смысловую нагрузку; в другом случае, при «верном» применении, суть, хоть и не очевидно, был бы искажен.

Часто текст читается с запинками и спотыканиями о непривычное слово либо словосочетание, в то время как общеупотребимый язык дался бы намного легче. Вы станете неизбежно сталкиваться с тавтологиями и языковыми противоречиями. Учитывая ограниченные возможности языка, в этом также имеется собственная необходимость.

Многие темы появляются снова и снова, что может показаться повтором. Разглядывайте это как побуждение пробраться глубже, посмотреть через и за пределы. Не забывайте, что эти слова стремятся преодолеть личные границы и при первом прочтении редко дешёвы более глубокому пониманию.

И, прошу вас, не забывайте: ни один из представленных тут образов, ни одна из идей и концепций не являются сами по себе Истиной либо прямоуказующими на Истину. Все это только векторы, направленные в сторону главного направления.

Ничто из написанного тут не может быть Истиной по той причине, что концепции, мысли и язык по природе собственной дуалистичны в отличие от Того, что они пробуют обрисовать. В дуальности на любой объект приходится субъект; на каждое «лучше» найдется «хуже», на каждую «правду» – «неправда»; то же при «ясность» – «неясность», «ненависть» и «любовь», «движение» и «недвижимость», «несовершенство» и «совершенство», «незавершённость» и «завершённость».

Вот из-за чего настоящего и учителя прошлого неизменно с радостью повторяли «Neti, Neti» – «ни то, ни второе». Ни одна сторона, ни вторая. В дуальности, а следовательно, и в языке, неизменно присутствует оборотная сторона, завершающая либо дополняющая собственную противоположность, в той же мере неистинную.

В корне дуалистичный язык употребляется тут необыкновенным образом, дабы указать на то, что предшествует дуальности: «Любовь» за пределами ненависти и любви; «Недвижимость», не противопоставленная перемещению; «Совершенство», ничего общего не имеющее с идеальным либо несовершенным.

Как раз поэтому традиция обращается к подобному учению как к комплекту «указателей», а не как к комплекту «истин». По той же причине предпочтение отдается указателям, говорящим о том, чем Все, Что Имеется не есть, нежели тем, каковые пробуют подобрать этому определение. Neti, Neti.

Все это не более чем концепции, мысли-пузыри, созданные в сгенерированной умом иллюзии и как таковые, предельно ограничены и несовершенны.

Открыто говоря, все это в действительности полная фигня. В итоге, все представления, все переживания, все слова, все книги, все учения промахиваются. Все, что требуется, это всецело отпустить и выйти за их пределы; полностью выйти за их пределы.

Тогда все закончится, очень не существовавшее, и останется лишь Покой и Понимание, превосходящие всякое познание.

В то время, когда вы осознаете, что не в ваших силах что-либо поменять в этом либо повернуть вспять, наступит момент разочарования. Но это переживание, подобно любому второму процессу, только временно. К счастью, это в любом случае ни при каких обстоятельствах не зависело от «вас».

Два

Неожиданно,

мгновенно.

Безусильно,

Из недвижимости.

Потревоженный

сон.

Пробуждение

к Действительности.

ДЖУНГЛИ, ЧАСТЬ I

«Открой собственный скрытый глаз

и приди к корню корня

твоего собственного «я».

Руми

Последний отказ, что нужен, перед тем как мы наконец-то перейдем к самой истории. Задача тут поведать о том, что произошло в джунглях. Не смотря на то, что на это нет особенных обстоятельств, у данной истории нет «главного момента».

О самом Понимании нереально сказать, возможно лишь указать на него, и это все, что возможно сделать на данный момент, это то, чем есть все происходящее через эту штуковину ум-тело. Бессмысленно разглагольствовать о переживаниях в сновидении, приведших к «взрыву» восприятия, реализации и пробуждению от сновидения. Это будет всего лишь еще одной сновидческой историей.

Кто-то попросил поведать эту историю, возможно, дабы иметь возможность составить собственное вывод на этот счет. Что же, в полной мере логично: существует последовательность событий, обрамляющих случившееся. В итоге, сокровище имеет лишь Постижение, а не история штуковины ум-тело.

Но поступила просьба поведать ее, исходя из этого о том, что произошло с этим умом-телом, будет поведано. Так что же? Кого это тревожит?

В то время, когда была издана книга Рамеша Балсекара «Who cares?» («Кого это тревожит?»), я понял, что эти пальцы (рабы привычки), печатая наименование, неизменно ошибались в написании, переставляя местами две буквы, так что выходило «Who Сагее?» («Кто таковой Керс?»). Всегда это приводит к улыбке, данный мелкий вклад в Сознание. Наименование книги Рамеша ни в коей мере не подразумевает уничижительный либо риторический вопрос.

Оно звучит скорее в соответствии с традицией Раманы Махарши: «Кто я?» – как вопрос, подлежащий изучению: «Кто имеется данный я, которого это тревожит?» Равным образом: «Кто таковой Керс?» Вправду, кто это таковой? Никто. И какое это имеет значение?

Общепринятая социальная норма придает особенное значение индивидуальности: личному характеру, личному упрочнению, личному опыту, личной истории. В действительности, ничто не может быть дальше от какой-либо значимости, чем все это.

Исходя из этого, прошу вас, не совершайте неточность, просматривая сие как историю про эту так именуемую судьбу, не ищите тут паттернов, дорог либо причинных цепочек. Идеальное разворачивание, нескончаемое выражение Сознания вправду совсем, вправду вечно. Тут нет другого пути, помимо этого, что остался сзади, и тогда их очень много.

Если вы, прочтя эту историю, добавите ее в собственную копилку историй про пути просветления и приметесь штудировать сходства и составлять перечень различий, она ничем не окажет помощь вам, а, напротив, станет громадным препятствием.

Подобно любой практике, любой работе, любому усердию, любому мыслительному процессу, любой книге. Единственная действенная помощь от нее может заключаться в том, что вы, совершив всю собственную жизнь в изучении, осознаете наконец, что оно не имеет никакой ценности и никуда вас не ведет. Забудьте об этом.

Дао, о котором возможно сообщено, не есть Дао. История, которую возможно поведать, – всего лишь излишний шум.

Будьте недвижимы. Кто имеется это Я, которое Имеется, пребывающее в недвижимости? Вот то, что вы ищете.

Просматривайте это для развлечения в сновидении, в случае если уж так хочется, но не разрешайте сбить себя с толку.

Эта история до отказа насыщена словами «я», «меня» и «мое». Ощущаете, как довольно глупо? Это все чистейшая фикция.

Нет таковой сущности. «Я» – это мифический образ. История говорит о событиях, случившихся с кем-то. Но никого не существует, никого, с кем имели возможность бы происходить события.

Индивидуальные местоимения употребляются как нужные условности языка, но они имеют отношение лишь к этому организму ума-тела, не содержащему никакого личного «я» либо настоящей сущности, с которой это имело возможность бы соотноситься. Видите, как все это пусто?

Так что же? Кого это тревожит?

Тяжело сакцентировать данный момент в достаточной мере: первая часть того, что произошло в джунглях, складывается из многих переживаний, исходя из этого о них возможно думать, вспоминать, сказать. В этом случае имело место то, что возможно было бы назвать глубинным, трансформирующим, кроме того драматичным опытом.

Но нужно не забывать, что эта часть того, что произошло в джунглях, подготовительная часть, сколь ни была бы она глубокой и красивой, остается всего лишь опытом; опытом, пережитым в либо при помощи данной штуковины ум-тело. Как таковая она не воображает особенного значения. Сновидческие события, происходящие в сновидческой судьбе со сновидческим персонажем, не имеют продолжительной значимости.

Духовные преподавателя время от времени отмечают, что можно считать, вам повезло, в случае если на вас не обрушились сверхъестественные либо мистические переживания. Быть может, мне повезло меньше. Переживания обрушились, о некоторых из них идет обращение тут.

Так уж прописан сценарий для этого сновидческого персонажа.

Но вместе с тем делается ясным, что чувственные переживания не имеют ничего общего ни с пониманием, ни со знанием, а являются событиями, при которых это может либо неимеетвозможности произойти. Переживание Пробуждения не есть Пробуждение.

Итак, эмпирическая часть истории, произошедшей в джунглях, не имеет прямого отношения к тому, что случилось позднее, к тому, что мы именуем Пробуждением либо Постижением. Эту первую часть, эмпирическую, ту, которая не имеет значения (не смотря на то, что, как и все другое, она играет свою роль в нескончаемом разворачивании Сознания), возможно обрисовать более либо менее совершенно верно. О последней части, мгновенном выпадании из времени и чувственного опыта, возможно сказать только окольным методом.

К тому времени мы провели в джунглях пара дней. Жили в деревне шуар, делали вылазки в лес, общаясь по большей части лишь с деревенским старейшиной и одним из местных vegestalistas, целителем-травником. Целый опыт путешествия через Эквадор, в глубь тропического леса, жизнь и знакомство с людьми данной маленькой деревни протекали в полной мере нормально и благополучно.

И не смотря на то, что все, без сомнений, было необычным и непривычным, джунгли в некоем смысле были чем-то отлично привычным и гостеприимным, как будто бы я возвратился в собственный дом, о котором успел позабыть.