Нет гуру, нет метода, нет учителя 3 страница

Но прошла еще пара дней, и наступил момент, в то время, когда это комфортное чувство самообладания неожиданно провалилось сквозь землю. в один раз, в послеполуденные часы, незадолго до наступления вечера, мое внутреннее состояние наивной открытости и приятия начало сменяться усиливающимся тревогой, скоро переросшим в важный ужас, а после этого в полнейшую панику. Я осознал, что обязательно погибну, в случае если срочно не выберусь из этого.

В тех событиях у страха имелись кое-какие разумные основания. Случилось пара инцидентов: очень близкое знакомство с маленькой, но очень ядовитой лесной тварью; маленькое происшествие на протяжении одной из набегов в джунгли; разногласие с шаманом по поводу верного принятия одного из растений. Понятное дело, мелкие оплошности смогут повлечь за собой тяжелые последствия.

В то время, когда я сказал семье и приятелям, что отправляюсь в путешествие, большая часть мне удачи, но фактически сходу поступило два звонка совсем другого рода. Один от участника семьи, второй от приятельницы; не привычные между собой дамы позвонили полностью независимо друг от друга и выразили беспокойство, пробуя отговорить меня от поездки. Обе они владеют очень сильно развитой интуицией, к чему в ту пору я относился с уважением и большим вниманием.

И вот, у одной был сон, у второй легко сильное интуитивное чувство, что в случае если я уеду, то уже не возвращусь. Они ощущали, что это путешествие готовит мне огромную опасность, и пробовали вынудить передумать. Я был очень тронут их заботой, но все-таки решился ехать.

Сейчас же воспоминания об их предостережениях лишь укрепили во мне предчувствие, что живым я из этого не выберусь.

Ум подхватил это все в охапку и понесся далеко за пределы здравого смысла, как он прекрасно может делать. То, что сначала было исследовательским приключением, сейчас, казалось, стало буйно и неудержимо разрастаться около меня, подобно непроходимым джунглям. Это уже было чересчур, но никакого выхода я не видел.

Поболтал с глазу на глаз с фаворитом группы, но он уверил меня, что возможности уехать, как минимум в ближайшие пара дней, не представится: из-за негативных погодных условий Cessna не сможет приземлиться на заросшую травой посадочную полосу у реки. Очевидно, была альтернатива отказаться от любой деятельности и затихориться в отведенной мне бамбуковой хижине. Но кое-что помешало этому.

Совместно со все возраставшим уверенностью и страхом, что я обязательно погибну, в случае если все так и не будет прекращаться, показалось сильное чувство, что все происходящее было неповторимой, раз в жизни предоставляющейся возможностью для встречи с тем, что я тогда именовал «целостностью». Осознание этого было очень неизвестным и лишь сбивающим с толку, и однако, весьма интенсивным, так что становилось ясным, что чем бы ни была та мистическая сила, приведшая меня ко мне, в эти джунгли, она сделала это с целью открыть мне возможность глубинной изменении и исцеления того, что я тогда вычислял собой: тела, духа и души.

Отойти на надёжное расстояние означало потерять эту возможность и покинуть джунгли в том же виде, в каком я приехал: запутавшийся в несоответствиях, с неспокойной и страдающей душой. Подобная альтернатива попахивала бессмысленностью и провалом: для чего нужна безопасность, приобретённая таковой ценой?

Ближе к сумеркам эта внутренняя борьба достигла собственного апогея. Ужинать не хотелось, и я сидел в крытом соломой общинном лонгхаузе, глядя мимо костра, тлеющего посередине, в окно в противоположной бамбуковой стенке. Джунгли начинались прямо за ним, и ливень сочился через листву, сливаясь со звучанием миллиона гудящих насекомых, тогда как тропический лес быстро погружался в вечернюю тьму.

Сильный ужас терзалум и тело. Ум пробегал по сценариям разных ужасных возможностей смерти в джунглях, пульс стучал не легко и скоро, поле зрения быстро сузилось, чему виной была не только сгущающаяся темнота. Мне хотелось бежать, но единственным местом, куда возможно было бежать, тем самым возвратившись к ощущению поражения и подавленности, была моя хижина.

Так что я сидел , без движений глядя в джунгли.

Скоро ум успокоился, мелькающие сценарии остановились, и появилась новая идея. Она была достаточно спокойной среди паники и звучала приблизительно так: «Ну, в случае если я погибну (а я в обязательном порядке погибну, если не тут, то где-нибудь еще, не на данный момент, так когда-нибудь) и в случае если все это тут – то, через что нужно пройти, тогда это подходящее место, дабы погибнуть, и подходящее время».

Подходящее место. Я ощущал себя в джунглях как дома. Друзья, гостеприимные, питающие; столь разумеется демонстрирующие цикл рождения, нового и смерти рождения.

Очень подходящее место, дабы покинуть тело.

И подходящее время. В то время в моей жизни было меньше несвязанных финишей, чем в большинстве случаев. Все проекты и деловые сделки были закончены и закрыты, а новые еще не начаты.

Не было личных взаимоотношений, неразрешенных обстановок либо обязательств.

Частично побужденный обеспокоенностью собственной друзей и сестры, я кроме того составил завещание и покинул его перед отъездом на рабочем столе. В случае если я погибну (а я погибну обязательно), то это как запрещено место и подходящее время для для того чтобы события в моей жизни.

Когда эта идея появилась, ум и тело успокоились, и показалось чувство, будто кто-то весьма сильный и хороший поднялся сзади меня и положил руки мне на плечи. «Прекрасно, – поразмыслил я, – это отлично». И я всецело расслабился и отдался этому новому ощущению того, что для этого тела погибнуть тут и по сей день было хорошей, своевременной штукой, что именно для этого я и был тут.

То было не смирением с чем-то нежеланным, а искренне радостной готовностью и приятием дать себя тому, что известно как верное и идеальное. В считанные секунды все мысли, ощущения и физические проявления сумасшедшего страха за собственную жизнь растворились и уступили место чистому, весёлому приятию, которому не имела возможности помешать кроме того уверенность в смерти.

Но самая примечательная вещь во всей данной трансформации заключалась в полной осознанности того, что это не было моим действием, волевым упрочнением либо заслугой. В какой-то момент был ужас, четко выраженный и интенсивный; в следующий момент наступила полная ему противоположность; покой, ясность и радость, и признательность за столь превосходную заботу со стороны малоизвестных мне сил «Духа», так что кроме того смерть была подготовлена и протекала соответствующим «совершенным» образом.

И все же было разумеется, что это не я проработал собственный ужас и что-то разрешил. Предположить либо начать обосновывать, что я каким-то образом сумел посмотреть в глаза собственному страху и благодаря некому психотерапевтическому процессу прорваться через него на другую сторону, означало бы солгать.

Это новое тела и состояние ума, самоотдавание и приятие на меня безо всякого участия с моей стороны. Было ясно, что, предоставленный самому себе и собственным возможностям, я бы так и агонизировал , парализованный острой тоской и страхом. То, что этого не произошло, а вместо этого я сидел сейчас, проникнутый ощущением чистой признательности, приятия и радости, было очевидным, чистым бесплатно.

Это было страно.

Лишь значительно позднее я осознал, что моя сестра, приятели да и то интуитивное чувство паники – все были правы. В действительности, никакому «мне» не удалось выбраться оттуда живым. Как выяснилось, никакой индивидуум по имени «дэвид» ни при каких обстоятельствах бы не возвратился из джунглей.

САМООТДАВАНИЕ

«Что можешь ты унести с собой из этого?

Ты пришел а данный мир со сжатыми кулаками,

но уйдешь из этого мира

с открытыми ладонями»

Кабир

Первостепенную важность имеет тут мысль, концепция самоотдавания, за которой стоит первичная по отношению к ней невыразимая Истина. Большая часть вторых духовных традиций, путей духовной и методов самосовершенствования работы относятся к этому как к некому процессу, чему-то такому, над чем нужно трудиться. Трудиться над тем, дабы все отпустить либо дабы обнажить собственный внутренний хлам, чтобы почистить либо выбросить его.

Но, непременно, тут как неизменно необходимо зритъ в корень: потому, что пробуждение – это постижение того, что не существует пробужденного, то отпускание, самоотдавание означают полный отказ от всего личного существования.

Именно это оказывает помощь выяснить содержание бхакти (духовный путь преданного служения) в моей крови, и в то время, когда Руми с его суфийским методом самоотдавания Любимому находит столь искренний отклик, делается понятным, что именно это – ясное дело со слепой тщетностью – я пробовал делать всю собственную жизнь. Корнем имени «дэвид» есть ивритское слово, означающее «любимый». Мне бы следовало знать.

Я неизменно это знал.

Да, еще джняна (духовный путь знания) – вторая часть, входящая в состав крови, ведущая к мудрости и постижению. Однако, думается более естественным обрисовывать Постижение как сущностное интроспективное знание и интуитивное видение. Разумеется, что это познание, но имеющее мало что неспециализированного с осмыслением чего-либо.

Учителя чистой недвойственности довольно часто делают ударение на том, что нет никаких нужных предпосылок, ничего для того чтобы, что должно случиться перед наступлением Постижения. Перед вами живой пример тому. И в один момент – снова это самоотдавание: оно думается главным, нужным условием.

Тогда в джунглях, как раз в тот момент, в то время, когда все это произошло, в то время, когда ничего не произошло, тогда произошло и самоотдавание.

Подобно Пониманию, пришедшему позднее, это был чистый дар, незаработанный, незаслуженный, непрошеный. И как я сейчас осознаю, нужный, по крайней мере, для этого ума-тела, дабы произошло все другое.

Как может прийти познание того, что тебя нет, без отпускания идеи о том, что ты имеется?

В итоге, самоотдавание и Постижение сущность одно да и то же, даже в том случае, если восприятию либо опыту думается, что они отстоят друг от друга хронологически. Сама концепция «тотального Постижения» обязательно включает в себя самоотдавание, потому что все это начинается с готовности, «Да будет воля Твоя», и заканчивается осознанием того, что тебя нет.

Так, имеется обоснованная правота в той идее, что смирение в некоей степени показатель подлинного мудреца; в интуитивном ощущении, что в случае если у кого-то недостает эмоции юмора по отношению к себе и окружающему, то очень маловероятно, что пробуждение имело место. Через чур важное отношение к себе светло говорит о том, что самоотдавание не произошло, не было отказа от фальшивого представления о том, что кто-то существует. Сомнения по поводу аутентичности тех либо иных преподавателей постоянно сводятся к одному: не смотря на то, что они и владеют прекрасным пониманием учения, полного самоотдавания и отказа от эмоции личного «я», быть может, не было.

В данной замечательной двойственности постоянно существует обратная сторона, дополняющая до завершенности противоположность. Мужчина-дама, Шива-Шакти, джняна-бхакти, постижение-самоотдавание. Пренебрежение одним либо вторым ведет к заблуждению.

Вопреки традициям, отстаивающим обратное, просто не может быть подлинного джняни без подлинной бхакти, не может быть окончательного понимания без окончательного самоотдавания.

Кое-какие деятели пробуют избежать того либо другого под видом некой высшей мудрости, но неизменно ценой целостности.

Существует традиция, в которой джняна считается более высоким духовным методом, потому что бхакти ставят во главу угла служение и веру кому-нибудь либо чему-нибудь, тогда как джняни знает, что нет ни того, ни другого. Но подлинная бхакти имеется чистое безобъектное служение, а подлинный джняни не знает по большому счету ничего.

Джняна и бхакти, служение и знание, постижение и самоотдавание, прозревание и излияние, сердце и ум не смогут быть поделены либо противопоставлены друг другу, потому что они сущность одно да и то же.

«База самореализации содержится в полном отказе от идеи индивидуальности как свободной сущности, не имеет значения, происходит это как спонтанное постижение либо через тотальное отдавание собственного личного существования». (Рамеш)

Возможно светло проследить, что путь бхакти, идущих к самоотдаванию через преданное служение, и путь джняни, применяющих знание с целью достижения понимания, пересекаются на последнем пределе. Окончательное самоотдавание имеется тотальное Постижение; идеальное Постижение имеется полное самоотдавание смерти личного «я».

Иисус: «Кто утратит душу собственную, тот сбережет ее». Еще: «Не моя воля, но Твоя да будет», потому что ясно, что нет «моя», нет «меня», дабы иметь волю. Это – самоотдавание всех остатков эмоции индивидуальности, включая, сколь бы ироничным оно ни казалось, и все те надежды, и грезы, и молитвы стать когда-нибудь хорошим либо более хорошим человеком, либо человеком, пользующимся любовью вторых людей, либо нравящимся им, либо притягивающим их к себе.

Это – полное самоотдавание в «Это Имеется Все, Что Имеется».

Да, то окончательное самоотдавание, то полное Познание неожиданно и случается единожды. И это «единожды» на данный момент. И это «на данный момент» всегда.

ДЖУНГЛИ, ЧАСТЬ II

«Свет

в один раз пронижет и раскроет тебя;

Доже в случае если жизнь твоя на данный момент клетка…

Взрыв Любви обширно откроет тебя

в новую галактику,

ничем не ограниченную и цветущую:

Хафиз

Позднее той ночью, в темноте, я лежал на циновке на полу бамбуковой хижины, пока ливень заливал лес, а шум миллионов насекомых превратился в единое сплетение ритмов и звуков. Я лежал в том месте в полном покое самоотдавания, произошедшем пара часов до этого. Не зная и не волнуясь о том, в то время, когда и как именно придет неизбежная смерть.

В этот самый момент мою грудь пронзает неистовая, жгучая боль, как будто бы грудную клетку порвало на части. В один момент идет покалывание верхней части головы; это ощущается так, словно кто-то пробует отодрать макушку от черепа, как будто бы хорошо прилегающую шапку. Но согласия и состояние покоя не покидает, нет никакого страха.

Наполняет чувство необъятной волны, либо взрыва, либо расширения, сдержать которое тело не в силах. Что-то вздымается, мчится и вырывается из верхней точки головы куда-то в бесконечность, тогда как мое сердце все возрастает и делается больше грудной клетки, расширяется за ее пределы, пока не наполняет собой – сперва лес, позже мир, после этого галактику.

Волну, вырывающуюся из верхней точки головы, сознание отмечает, но не концентрируется на ней. Все внимание сосредоточено на расширении сердца, потому, что с этим расширением так же расширяется «Я». И я обнаруживаю себя в том, что, в собственном невежестве, не обладая понятиями и языком, я именую Присутствием, высказывающим себя как Сияние, как свет, но более ясный и броский, за пределом света.

Не белый либо золотой, а просто полное Сияние.

Сияюще Живое, ослепительное Сущее Всего, Что Имеется.

И идет осознание, достаточно забавное, что это Присутствие постоянно знало про «дэвида» и сейчас «наслаждается» тем, что «дэвид» пробудился в достаточной степени, дабы воспринять это. И происходит полное постижение того, что ничто, полностью нет ничего, что имеет значения. Все, что я когда-либо думал, либо испытывал, либо имел возможность бы поразмыслить либо испытать, – все это было ничто, сон, полностью ничего не значащий.

Это было вправду забавно. Я поочередно смеялся и плакал большое количество часов подряд, всю ночь под дождем.

В данной части опыта в джунглях я знал три вещи о Присутствии, обо Всем, Что Имеется. Три вещи, а позднее – четвертую. Эти три слова, каковые я применял тогда, были:

Во-первых, оно Живое. Не неодушевленное облако либо собственного рода энергетическое поле; кроме того не живое существо: это чистая Судьба, Жизненность, Экзистенция.

Во-вторых, это Присутствие имеется Разум. Оно понятливо, пробужденно и Осознанно. Оно имеется Знание.

Не что-то, что знает, – скорее, это само Знание.

В-третьих, его природа, его сущность имеется чистая, неизмеримая, бесконечная, необусловленная Любовь, Сострадание, красота, излияние. В этом Присутствии я переживаю состояние нескончаемой признательности, блаженства, Любви и бескрайнего Покоя.

Месяцы спустя я вычитал про три слова санскрита, традиционно применяемых совместно, в попытке выразить с их помощью это сияющее Присутствие, это Все, Что Имеется: Сат, Чит, Ананда.

Сат: Бытие. Не бытие в качестве чего-то, и не чье-то бытие, а просто чистое Бытие само по себе. Я-естьность.

Я Имеется, кто Имеется. То, что я именую «Судьбой».

Чит: Сознание. Не сознание чего-либо, легко чистое Сознание само по себе. Осознавание.

То, что я именую «Разумом», знанием.

Ананда: Счастье, Покой, Излияние.

Я лежал в этом Присутствии продолжительные часы. Шел интенсивный процесс, что бы я обозначил как «проработка». Я как будто бы заново жил всю собственную жизнь, задерживаясь в том месте, где оставались неразрешенные вопросы либо незавершенная работа.

Ситуации из детства, из личных взаимоотношений; заскорузлая боль, потери, несчастья, с многими из которых я пробовал совладать посредством долгой экстенсивной терапии.

Они подвергались переживанию и интенсивному вытаскиванию заново, они были закончены и отпущены. В то время, когда с одними было покончено, на поверхность всплывали другие. Той ночью случилась исцеление и окончательная развязка от многих ветхих ран, каковые до того не поддавались лечению.

Присутствие, в первый раз пережитое той ночью, с тех самых пор тут неизменно. Эта жизнь проживается в неизменном Свете Присутствия: сейчас оно неимеетвозможности не быть. Чувство Присутствия, это осознавание Сат-Чит-Ананды, кое имеется Сияние, наполняет собою все.

В тот момент, в то время, когда, казалось, сердце порвёт грудную клетку и заполнит собой вселенную, Присутствие, которое имеется Все, Что Имеется, в первый раз было познано как безграничное Сияние, Свет за пределом света.

Мои глаза были закрыты, в то время, когда это случилось, и Сияние было нескончаемым. В то время, когда я открыл глаза, джунгли были загружены во тьму, в черноту, на которую способен лишь тропический лес, не пропускающий через плотный полог, образуемый огромными деревьями, ни единый луч света, закрывающий кроме того луну и звезды. С открытыми глазами фоново длится восприятие Сияния, которое все еще тут, вечно броское, сзади головы, но разрешающее глазам наблюдать в темноту перед собой.

В то время, когда глаза были закрыты, казалось, что Сияние заполняет мою голову, либо кроме того скорее, что нет никакой головы, нет бамбуковой хижины, нет джунглей, нет почвы, ничего нет, что бы имело возможность вместить Сияние, которое само объемлет все и есть всем.

Первые пара недель и дней это легко сбивало и приводило в замешательство. С закрытыми глазами оно намного бросче, чем с открытыми, кроме того при дневном свете. Потребовалось время, дабы привыкнуть дремать, купаясь в этом Сиянии; темнота наступает лишь в то время, когда глаза открыты, а также тогда свет все равно тут, сзади.

И это Сияние – не инертный свет; это имеется Сат-Чит-Ананда, живое, дышащее, осознающее; любовь сострадание счастье излияние.

Я сказал о Сиянии с немногими. Если бы это было всем, что произошло той ночью, тогда было бы ясно. Но принимая к сведенью то, что произошло несколькими часами позднее, это легко то, что имеется, не более.

Те, кто разбирается в аналогичных вещах, высказывали предположение, что в этом случае обращение может идти о поднятии энергии Кундалини. Я мало что знаю о Кундалини, и по окончании достаточного количества перерытой литературы, подтверждающей, что это, пожалуй, подходит под описание, могу сообщить: это совсем не имеет значения. Все это: волны энергии, Сат-Чит-Ананда, Сияние, исцеление и проработка ветхих ран, – было и остается эмпирическим переживанием.

Поразительным, красивым переживанием, но, однако, и потому – частью сновидения, сновидческим опытом сновидческого персонажа, частью всего того, что не существует.

Данный опыт, это Сияние приводят к безмерной благодарности. Они являются постоянным напоминанием и глубоким утешением. Они разрешили уму-телу «дэвид» ни при каких обстоятельствах больше не впадать в концептуальное заблуждение, разъединяющее мир мистического переживания и Сат-Чит-мир и Ананды ума, тела, эмоций восприятия и объектов.

Сияние не находится в каком-то другом измерении, дешёвом лишь при наличии определенных условий: оно тут, неизменно, взрывающееся в данной голове, воздействующее на функции восприятия этого организма. Это красивый и необычный дар: опять-таки, нежданный, незаработанный, незаслуженный.

Но все это остаётсячастью сна и не имеет ничего общего с Постижением.

НЕТ СЛОВ

Выйди из орбиты времени

и войди в орбиту любви».

Руми

Что бы вы отдали за то, дабы знать, знать полностью, без какого-либо сомнения, что в действительности все в порядке, нет никаких обстоятельств для страха? Что не следует впадать в отчаяние, либо чувство поражения, либо неуверенности.

Что вся та боль, страдания и зло, с которыми нам было нужно столкнуться, – не более чем иллюзия, и что самые красивые вещи, каковые нам посчастливилось испытать, имеется лишь не сильный вспышка, мелкий кусочек на пробу в сравнении с тем, что вправду «реально» и вправду в собственности нам. Что все в порядке; что все совсем так, как оно имеется; все прекрасно. Это то, что я вижу и что я знаю.

Нет, ни одно из них не высказывает этого в должной мере, ни одно не подходит: слова – рабы иллюзии. Это не «вправду в собственности нам», это не что-то, чем возможно владеть, но, скорее, чем мы являемся; а также не так, по причине того, что нет «нас». Очевидно, «я» по большому счету ничего не знаю, и нет никакого «меня», что имел возможность бы что-то видеть, как и нет «чего-то», дабы его видеть.

Другими словами, выразить, обрисовать это словами полностью нереально.

В конечном итоге, это не что-то видимое и постигаемое неким «я»; это то, чем Я есть.

те концепции и язык, на которых он базируется, бессильны. По определению, эта Истина, эта Красота Запредельна. (Запредельна в смысле недоступности людской мысли и чувственному восприятию, не смотря на то, что, в конечном итоге, ясно, что в буквальном смысле нет никакого «запредельного», ничего «иного».) Само по Себе оно не может быть выражено; это возможно лишь «познать». А также это познавание не есть знание, оно не интеллектуально, оно ничего общего не имеет с умственным пониманием.

поэты и Мистики, святые и пробужденные преподаватели, кому удалось мельком посмотреть, либо заметить, либо постичь это, – все сходятся на том, что то, что предстает пониманию и видению, неописуемо, невыразимо. концепции и Слова полностью бессильны. Это обрисовывают как то, что «не видел глаз, не слышало ухо, и не приходило на сердце человеку…» Человеческое сердце неимеетвозможности вместить этого, исходя из этого так и эдак оно неумело пробует выразить то, что не поддается словам, неизменно памятуя о том, что любое подобное выражение, любое описание, как бы потрясающе оно ни звучало, не осилит с задачей.

За краем людской видения лежит окончательная Истина, потому что как таковая она не дешева отечественному видению, кроме того на пределе его возможностей. Она не переживается эмпирически, не поддается осмыслению либо словесному выражению, потому как ее нереально концептуализировать. Отечественный язык, мысли и концепции, структурирующие язык, в корне дуалистичны и базируются на взаимоотношениях объекта и субъекта.

Так, немыслимо думать либо сказать о чем-либо, машинально не делая это объектом, противостоящим личному «я», которое говорит либо выступает в роли «субъекта». Посему, когда появляется лингвистически структурированная идея, происходит отклонение от Истины, фундаментальная инверсия подлинных связей субъект/объект. Нет никакого личного «я», существующего как субъект: иллюзорные личности существуют только как объекты.

Окончательная же Истина не объект; это изначальная, чистая Субъективность, и относиться к ней, как к объекту, чего требует ментальный процесс, сказать о ней «это», как в данном предложении, – полный вздор.

Однако. Знание нереально заключить в границы, оно выходит далеко за их пределы. Многие из тех, кто узрел то, что лежит за гранью людской видения, спонтанно обрисовывают это посредством трех понятий, трех слов.

Это лишь понятия, лишь слова, и как таковые полностью бессильны. И однако. Существование; Сознание; Счастье.

Узнаваемые в санскрите как Сат-Чит-Ананда.

Как заметил Вэй У Вэй: «Что дальше, мы не можем заметить, и ни один путь не ведет за данный предел». И Нисаргадатта Махардж: «Имеете возможность вычислять, что Cam– Чит-Ананда – это предел того, что ваш ум способен обрисовать из всего того, что нереально обрисовать».

Это самое близкое расстояние, на которое ум с его концепциями способен подойти к Я, Целостному Разуму, Чистой Субъективности, Сознанию, Всему, Что Имеется, Присутствию, окончательной Истине, Я Имеется. Это не объект, не личность, не вещь, не некое «это». Это чистое Бытие; безотносительное, всецело осознающее Сознание; неизмеримая, изливающаяся Любовь-Сострадание-Блаженство.

Потому, что это находится за гранью мысли, языка и концепций, то и за гранью опыта. Опыт определяется иллюзорными понятиями, построениями пространства и времени; любой опыт определяется отечественным чувственным восприятием и имеет начало, конец и середину. Это относится к физическому, психологическому а также духовному опыту.

Все эмпирические переживания структурируются и находятся внутри наших концептуальных рамок пространства и времени. Я, Присутствие, окончательная Истина Запредельны, вне пространственно-временной структуры, и, так, не может быть познано умело. И однако, это возможно познать, Постичь, тем методом, что трансцендентен по отношению ко времени и пространству, трансцендентен по отношению к опыту.

Вот из-за чего учителя и мастера говорят, что пробуждение, либо просветление, случай этого познавания, либо Постижения, постоянно происходит мгновенно, а не неспешно либо поступательно. Неспешно и поступательно подразумевает продолжительность во времени; думать, что пробуждение идет неспешно, свидетельствует все еще вычислять это чем-то, происходящим с неким индивидуумом, переживающим что-то во времени. С пробуждением приходит осознание того, что индивидуума и времени не существует.

По природе собственной Постижение лежит за пределами времени и происходит за его пределами, а связанному временем сознанию неизменно думается, что оно случается мгновенно, другими словами не продолжаясь во времени.

И однако, в базе функционирования людской организма ума-тела лежит чувственный опыт. Это главный операционный процесс, запрограммированный и конечно протекающий: чувственное переживание – то, что происходит в этом организме ума-тела. Так, в то время, когда Познание случается через людскую ум-тело, оно сопровождается и чувственным опытом.

То, что ум-тело «переживает», – сооруженная конструкция около происходящего.

Так появляется то, что именуют «опытом пробуждения», опытом постижения, либо просветления.

Данный опыт пробуждения не есть само пробуждение. Опыт постижения не есть Постижение. Это легко человеческое переживание, появившееся в уме-теле около случившегося пробуждения, Постижения.

Постижение, познание Самосущности, Присутствия, окончательной Истины лежит за пределами людской опыта, так же как и за пределами времени и пространства. Переживание случившегося Постижения, «опыт пробуждения», не есть пробуждением, не есть Истиной. Это только умелое переживание, сотворенное в уме-теле, схожее с любым вторым людской переживанием.

По данной причине мастера и преподаватели скидывают со квитанций кроме того самый необычный и прекрасный духовный опыт как что-то, по сути собственной не воображающее ценности, чем потому возможно пренебречь. Фиксация на чувственном переживании лишь отвлекает от подлинного Понимания.

Однако. Знание нереально заключить в границы, оно выходит далеко за их пределы. В попытке выразить знание употребляются понятия и язык, не смотря на то, что все это только полностью идеи и бессильные слова.

В попытке выразить видение описываются нюансы опыта, не обращая внимания на то что опыт видения остается легко опытом, не самим видением, не Истиной. Подобно тому как Я, Присутствие, Что Имеется концепции обрисовывают, применяя идеи Сат-Чит-Ананды, Существования-Сознания –Блаженства, совершенно верно так же они часто обращаются к образности, почерпанной из опыта, применяя образ света. Переживание света, либо чего-то, похожего на свет, довольно часто появляется как часть опыта, сопровождающего пробуждение, либо Постижение; потому-то это именуется про-свет-лением.

Про Я, Присутствие, Что Имеется говорят, что оно…

«…подобно солнцу, сияющему в голубом небе, – ясное и броское, недвижимое и неизменное… все освещающее». (Цун Као)

«…ослепительное сияние великого белого света, что именуют Сат-Чит-Анандой и которого также нет…» (Вэй У Вэй)

«Чист он, свет светов. Это то, что знают познавшие Атман. Ни солнце не светит в том месте, ни луна, ни звезды, молния не светит; откуда же данный пламя? Этим сиянием сияет целый данный мир». (Мундака Упанишада)

«в один раз солнце согласилось: Я только тень, желаю продемонстрировать тебе нескончаемое свечение». (Хафиз)

«В том месте был данный свет, что становился все бросче, бросче и бросче, свет тысячи солнц… Данный сияющий свет, центром которого я был, как и его окружности, что расширилась на всю вселенную,… сиял так ярко, и одновременно с этим это было чудесно, это было счастье, это было несказанно, неописуемо». (Роберт Адамс)

При таких условиях это доступно постижению, видению, познанию, как всеохватывающее Присутствие, переживаемое как Свет за пределом света, чистое Сияние за пределом любого мыслимого света либо сияния, которое по«везде», и наполняет собой все, и все пронизывает, легко вследствие того что оно есть Всем-Что-Есть; нет ничего, чем бы Это не являлось. Оно постигается и переживается как Присутствие, потому что это имеется окончательная Жизненность чистого Бытия и окончательная Осознанность чистого Сознания, и оно «Тут», оно имеется то, чем есть «Тут», оно сущность То, Что Имеется Тут, Что Имеется Присутствие.