Нет гуру, нет метода, нет учителя

Дэвид Керс — Идеальное сияние недвижимости

Дэвид Керс – просветленный преподаватель недвойственности.

То, о чем говорится в данной книге, в случае если вправду осознать это, так необычно, что находится на большом растоянии от того, что может осознать и принять обычный человеческий мозг. Более того, в случае если то, на что тут указывается, срезонирует с вами, вы уже не сможете возвратиться к той жизни, которую вы именуете «собственной»: «вы» по большому счету не сможете возвратиться.

Для храбрых читателей.

Аннотация

Эта книга и выраженные в ней мысли и концепции не имеют авторских прав. Они не «мои». Познание либо непонимание, истолковывание либо неверное истолковывание, цитирование либо искаженное цитирование, потребление либо неверное потребление, уместное либо неуместное, может произойти либо нет.

Все имеется Присутствие, Осознанность, в которой все принимаемые мысли и концепции, события и действия появляются спонтанно.

«Особенные условия»:

Существует множество книг, каковые окажут помощь вам улучшить собственную жизнь, стать более идеальным человеком, расти и развиваться, дабы раскрыть целый собственный потенциал духовного существа.

Эта книга — не одна из них.

На момент ее появления фактически все узнаваемые духовные Европы и учителя Америки учат, что окончательное духовное просветление, которого когда-то имели возможность достигнуть только йоги, гуру и другие необыкновенные существа, сейчас может стать вашим и что чтение их книг либо посещение их семинаров поведут вас к победному финишу.

Эта книга будет сказать вам, что эти идеи абсурдны, потому как очевидно: ни вас, ни чего-либо еще ни при каких обстоятельствах не существовало.

В действительности, не обращая внимания на полную энтузиазма рецензию на обложке, я бы, фактически говоря, дал совет всем более либо менее обычным людям не брать эту книгу. Я говорю это, по причине того, что не вижу смысла в трате приличных денег на еще одну «духовную» книгу лишь чтобы от нее не было для вас никакого толку. Предмет дискуссии таков, что заинтересует только немногих.

То, о чем тут написано, в случае если вправду осознать это, так необычно, что находится на большом растоянии от того, что может осознать и принять обычный человеческий мозг. Сам бы я не осознал либо не счел это занимательным, не произойди того, что произошло в джунглях.

Вдобавок ко всему, в случае если это все-таки вызывает у вас интерес и вы способны наблюдать за пределы слов, чтобы выяснить хоть что-то из того, на что они показывают, то вы рискуете лишиться спокойствия. Мало кто берёт книги на тему духовности, дабы появляться выбитым из равновесия, так что вычисляйте, что вас предотвратили.

Напоследок, если вы все равно приметесь просматривать ее, да и то, на что она показывает, срезонирует и маловероятным образом поведет вас до конца, то это может стать и вашим финишем. Так что, опять-таки, это предупреждение. Не смотря ни на что, затем вы уже не сможете возвратиться к той жизни, которую вы именуете «собственной»: «вы» по большому счету не сможете возвратиться.

Нереально знать, каковы шансы того, что это может произойти; Упанишады говорят, что «лишь раз в тысячи тысяч лет кто-то пробуждается», так что, быть может, нет обстоятельств для тревоги. Вероятно.

Итак, наслаждайтесь.

Сначала эта жизнь ни при каких обстоятельствах

не обнаруживала смысла.

Сорок шесть лет жизнь казалась

случайностью, болью и хаосом.

Были многие:

родители, братья, сестры,

учителя, одноклассники, приятели,

подруги, жены,

коллеги и деловые компаньоны,

адвокаты и консультанты,

шаманы, предсказатели и священники,

доктора, терапевты, всякого рода множество

и целители случайных свидетелей, —

кто, любой по-своему,

ободрял и поддерживал, помогал и утешал,

давал умные рекомендации и вел за собой

разбитую душу,

до тех пор пока она падала в темноту

до тех пор, пока не прекратила падать.

Эта книга посвящается всем вам,

с нескончаемой признательностью.

Сейчас это так легко заметить:

вы все являетесь мной Самим.

«Все это лишь слова, разве нет?» —

«концепции и Слова. А истина находится за ними.

Так что оптимальнеезабыть все концепции и все,

что было тут услышано…»

«В то время, когда ты совсем безмолвен,

ты достигаешь первоосновы всего.

Это глубокое, темно-светло синий состояние,

в котором существуют планет и миллионы звёзд.

В то время, когда ты будешь в этом состоянии,

Ты не поймёшь собственного существования».

– Нисаргадатта Махарадж

–––––––––––––

Сердечная признательность всем тем,

чьи комментарии, корректура и вопросы

внесли свою лепту в рождение и создание данной книги:

Синди, Анни, Билл, Джина, Анима, Майкл, Кара,

Марси, Диана, Дэйв, Анна, Клаудин и Кошен.

–––––––––––––

И Рамешу, с признательностью и глубокой любовью.

Будьте недвижимы

И познайте

Что Я имеется

Всевышний.

Псалом 46:10

–––––––––––––

«Сущностное Познание таково:

в действительности ничего нет. Это так

разумеется, что не воспринимается».

Вэй У Вэй

Один

Сияние

внутри,

где Сердце

раскрывается

и нет

НИЧЕГО

ИЗЛИЯНИЕ

«Тот, кто привел меня ко мне,

доставит меня К себе».

Руми

Итак

Имеется лишь Одно

Все иное — иллюзия

Конструкция ума

Тут ничего не происходит

Имеется лишь Одно Бытие Осознавание

недвиж и мость тишина совершенство

и в данной недвиж и мости,

возможно, дыхание

как будто бы

дышит лишь Одно

и все это сущность то дыхание

все это сущность То

мы сущность То

мы сущность То Одно

но

кроме того не мы

потому что нас нет

имеется лишь Одно

Тут ничего не происходит

Чем бы оно ни казалось

Нет ничего, что имеет значения

неслышное

дыхание Одного

имеется Излияние

чистого сияющего сострадания любви

прощения красоты дара

И я обнаруживаю, — я не тот,

кем вычислял себя

Тот, кого я именовал «собой»,

ничто — мысль

сросшиеся воспоминания

атрибуты паттерны мысли

унаследованные качества привычки идеи

Посмотрев на каковые, я могу сообщить

Не я

Я не это

Как такового

«меня» нет

и не было ни при каких обстоятельствах —

иллюзия

выдумка

ничего не происходит

нет никого

имеется лишь Одно,

которое дышит

Это То, что я имеется

Я имеется То и Другими словами Все

и Другими словами Сияние,

которым есть все это —

жизнь смерть любовь страдание

сострадание познание излечение

свет

Сияние в

оттуда, где раскрывается Сердце

и нет НИЧЕГО

ни меня, никого

лишь щемящая красота

и переполняющая признательность

Изливающаяся через край

НИТЬ

«Разреши увлечь себя неслышно

той тяге подлинной любви,

которая тебя посильнее».

Руми

«Мудрости возможно обучаться —

но ей нереально научить».

Энтони Де Мелло

Имеется лишь Одно. Ни при каких обстоятельствах ни в каком смысле не существовало множества либо хотя бы двух. разъединения и Любое восприятие различия, двойственности и, следовательно, того, что известно под физической действительностью, — сотворенная умом иллюзия, сродни природе сновидения.

То, чем, по твоему разумению, ты являешься — обособленной личной сущностью, — часть данной иллюзии. Ты не деятель какого-либо действия и не думатель какой бы то ни было мысли. События свершаются, но деятеля нет.

Все, что имеется, — Сознание.

Это то, чем Ты являешься в действительности.

Изучая и практикуя философию, религию либо мистицизм, мы то и дело сталкиваемся с повторяющимся комплектом аналогичных умозаключений и идей, в их попытке указать на подлинную природу действительности: постоянная нить постижения, пронизывающая практически все культурные и исторические эры, известная как «вечная мудрость».

В числовом выражении довольно немногие стремились к постижению и поиску данной нити откровения, и совсем немногие постигли ее всецело. Посему около нее существует загадочности и некая аура таинственности; аура, которая, в соответствии с людской природой, на всем протяжении истории употреблялась чтобы получить наживу мистическими школами, тайными культами и всякого рода преподавателями, претендующими на особенное, эксклюзивное знание природы Того, что Имеется.

Но в действительности это всегда было и остается открытой тайной, передаваемой много поколений как внутри, так и за пределами главных духовных традиций, предлагающих к ней доступ. И не смотря на то, что ищущих и постигших ее столь мало, эта нить Постижения, эта вечная мудрость, выдержала опробование временем, потому что сулит ни большое количество ни мало — все: ответы на вечные вопросы судьбы, подлинную природу всего сущего, верховный суть и цель, и финиш страдания.

И если судить по тому, как много она обещает, может показаться необычным, что к Постижению этого и элементов того, что имеется, каковые принято именовать легко Учением, пришли столь немногие. В сущности, главная причина этого кроется в самой природе Постижения. Но яркая, функциональная обстоятельство, какой она видится пониманию и человеческому опыту, содержится в следующем: Учение, вечная мудрость, не может быть выражена напрямую.

Учителя, пришедшие к пониманию, смогут указать на него, сказать о нем, рекомендовать вторым средства и пути для его успехи, но не смогут прямо и светло обозначить его. Многих это заставляет поверить в то, что все это только выдумка, не стоящая поиска, тогда как для других, настойчиво ищущих , эта особенность Учения может оказаться источником раздражения и сильного разочарования.

Альберт Эйнштейн в один раз заявил, что неприятность не разрешиться тем же умом, что ее создал. Сходным образом, все ответы на вопросы, касающиеся людской бытия, появляющиеся в этого людской опыта, сами становятся частью неприятности, обусловленные и порожденные все той же обстановкой, которую они силятся растолковать. Возможно с уверенностью утверждать, что любой подлинный ответ, либо окончательное познание, в определенном смысле обязан прийти извне, должен иметь иную природу, чем то, что он растолковывает.

Это же относится и к Постижению. Оно не есть частью обусловленного людской существования, оно приходит «извне», оно всецело отличается от либо существует до любого понимания и человеческого опыта. Само собой разумеется, как таковое оно по сути собственной непостижимо; приходя из-за пределов людской мысли и опыта, оно не может быть вмещено, ограничено либо ухвачено пределами людских слов и концепций.

И в случае если его возможно познать, то ему нельзя научить.

В случае если по сути собственной оно поддается проницанию, осознаванию либо, в случае если желаете, интуитивному проникновению, то сказать о нем напрямую нереально, и, раз уж на то пошло, кроме того думать о нем в лингвистически структурированных мыслях, идеях либо концепциях. Да, существует. Нет, невыразимо.

Конечно, этого достаточно, дабы отвратить большая часть представителей человечества и вынудить их искать где угодно какой угодно суть, только бы он был чем-то более осязаемым. Но и этого же достаточно, дабы зажечь и поддерживать интерес тех немногих, кого влечет и ведет в это невыразимое пламя. Тех, кого именуют «духовными искателями».

Они знают, и это знание неизменно терзает их, что окончательный ответ в том месте, за пределами их восприятия.

И они выполняют собственную жизнь, следуя и внимая видящим, мудрецам, старцам и учителям, пробуя познать то, чему нереально научить.

Ну а помимо этого, имеется те, на кого нежданным и необъяснимым образом нисходит милость, открывающая подлинную природу Того, Что Имеется. Это может случиться в следствии продолжительных лет следования, изучения и слушания, но может произойти и более несообразно, без настойчивого и явного искания. И в случае если думается необычным, что столь немногие пробудились ото сна повседневной судьбе, дабы заметить подлинную сущность вещей, можно считать еще более необычным, учитывая особенную природу сновидения, что кто-то по большому счету способен пробудиться.

Что возможно сообщить о тех, в ком появилось Познание Того, Что Имеется? Они — противоположность, пробужденные к тому, к чему мир спит, и сновидящие то, к чему пробужден мир. Мало что в них доступно пониманию простого человека, кроме того пониманию тех, кто может складно рассуждать о духовных материях:

«Пробужденный ум вывернут наизнанку и не соответствует кроме того мудрости Будды» (Хуйхай)

О них, тех немногих, через которых все так же необъяснимо совершается попытка сообщить несказанное, тем самым поддерживая жизнь непрерываемой нити вечной мудрости.

Да, существует. Нет, невыразимо.

ИСТОРИЯ

Я жил на грани сумасшествия,

хотя познать причини, стучал в дверь.

Она открылась.

Я стучал изнутри!

Руми

Недавно меня в очередной раз попросили поведать мою историю… и в очередной раз я отказался. Обстоятельство весомая: эта личная история, неустанно творимая, поддерживаемая, говоримая опять и опять, полируемая и оттачиваемая, содействует упрочнению эмоции личного «я». Эго — всего лишь история, которую оно постоянно говорит о себе, о пережитых и собственном опыте трудностях, о пути, которому оно направляться, и о ранах, каковые несет с собой.

Хочется сообщить: давайте наконец прекратим говорить истории. В то время, когда чувство личного «я» исчезает, эта очень важная и столь лелеемая история, которая делает нас теми, кем мы себя разумеем, предстает поверхностной и низкопробной байкой, чем она в сущности и есть. Покинутая без полировки и многократного пересказывания, она преобразовывается в бесплотный воздушное пространство, из которого и появилась.

Это приглашение к духовному пробуждению: прекратить держаться за эту постоянную подпорку верования о себе как об обособленном личном «я» и так выйти из тьмы.

Но тут, само собой разумеется, в игру вступает божественная справедливость либо, как минимум, божественная ирония: сложившиеся события настойчиво попросили, дабы история все-таки была поведана. Да будет так. Пускай на этот раз это произойдёт — и этого раза хватит.

Существуют еще пара обстоятельств для нежелания поведать историю, быть может, не столь уж добропорядочных: глубоко укоренившееся сопротивление ума-тела, втиснутого в рамки собственной обусловленности. в один раз уже было нужно удирать от роли «святоши», покинув сзади период романо-католического служения и прихватив с собой глубокое недоверие ко всему, талантливому привлечь к себе внимание и тем заново укрепить это убийственное чувство собственной изюминке.

Я мчался сломя голову по гибельному пути, то и дело уклоняясь от руководящих ролей, каковые мне всегда предлагались, пока не обучился избегать самих обстановок, эти роли предлагающих. Работа плотника, забивание гвоздей, раскрой два на четыре — это было надёжным… тогда как ум, подорванный всякого рода медикаментами и терапиями, балансировал на грани хаоса. Минуло 25 лет и с ними два неудавшихся брака.

Но Сознанию не ведомо время.

После этого, вызванный некой, в ту пору еще неизвестной силой (линия, я-то считал, что это была «моя» мысль) интерес к собственным индейским корням (в то время, в то время, когда еще было привычно думать, что личная история имеет какое-то значение) стал причиной шатанию по старейшинам, шаманам и целителям коренного населения Америки. Одно ведет к второму, и штуковина «дэвид», не обращая внимания на то что путешествие причиняет массу неудобств и думается неприятным, что она мучается шепетильно скрываемым страхом перед — в близоруком восприятии — тёмным континентом Южной Америки и одержима ожесточённой аллергией на все, что предполагает участие в группе, однако, обнаруживает себя в компании еще четырех очаровательных персонажей, предпринимающих несколькодневное путешествие на автобусе, мелком самолете, каноэ и собственных двоих в юго-восточном направлении от Кито: сперва в Андах, вниз по плато, через тропический лес, после этого на протяжении множества притоков, стремящихся к верхнему бассейну Амазонки.

Время, совершённое в кругу целителей и шаманов народа шуар в недрах тропического леса, полно превосходных историй, прекрасно-драматичных. Все они не имеют никакого отношения к делу и ничего не означают, разве что как шепетильно созданный Сознанием замысел ожесточённых мер, каковые нужно будет принять, в случае если данной штуковине «дэвид» суждено быть расколотой. Для чего Сознанию пригодилось так напрягаться, в то время, когда около тысячи заслуживших, созревших приверженцев, лишь и ожидающих, дабы лопнуть с треском, находится за пределами понимания.

«Что произошло в джунглях». Тони Парсонс говорит о «прогулке по парку». Для Сюзан Сигал это было «автобусной остановкой». У. Г. Кришнамурти соотносит сие событие с «тотальной трагедией». При Дугласа Хардинга это было «так называемым гималайским опытом».

Тут это будет именоваться «что произошло в джунглях». Ничего не произошло в джунглях.

Что произошло, было всем — единственным, что когда-либо случалось где-либо и с кем-либо. Что произошло, невыразимо словами. Ничего не произошло.

То, что произошло в джунглях, имело возможность бы стать предметом многих бесед, если бы обусловленность тут не испытывала бы столь сильную неприязнь к тому, к чему это может привести. Но, записанное тут неминуемо приведет к тому же проклятому результату.

Ну и что, в итоге? «Навеки закреплена линия массивного экватора…» Все вещи находят собственный равновесие. остатки и Ошмётки обусловленности «дэвида», растрепанные ветром, мрачно предчувствуют ловушку, расставленную эго, и жаждут пуститься наутек, дабы скрыться в недрах пещеры, подобно пресловутому анахорету, хотя бы метафорически.

Но это довольно глупо. Не существует эго, не существует ловушки. Это та же иллюзия, призрачная, как утренний летний туман над полями.

Отвращение испытывает устройство ум-тело, подобно тому как оно испытывает отвращение к еде либо приходит в раздражение от громкой музыки. Это осознаваемо, но более не имеет никакого значения. Единое Сознание струится через все эти миллиарды форм, а что именно происходит с каждой из них, включая и данную, ей-всевышнему, совсем не имеет значения.

Тут нет места выбору, имеется только невыбирающая чистая осознанность струящегося потока Сознания.

Тони Де Мелло назвал это «необязательным сотрудничеством с неизбежностью». Итак, приступим.

Очень многое из того, что произошло в джунглях, было эмпирическим переживанием, исходя из этого о нем возможно думать, вспоминать, сказать. Глубоким, трансформирующим переживанием. Очень приятным. Трансцендентным.

Красивым. Из разряда «высшего пика переживания». Вы замечательно осознаёте, о чем я. Достаточным чтобы выбить исусика из «дэвида».

Подготовительным опытом, возможно было бы сейчас сообщить.

О нем еще вероятно сказать, пускай и с запинками, нарушая грамматические правила и портя семантику слов.

Но после этого наступил момент, в то время, когда закончилось все, закончился опыт, и тут уже не подобрать слов. Потому как дэвид также закончился. Не смотря на то, что, что за глупость!

Дэвида ни при каких обстоятельствах и не было.

Последовавшие за тем попытки выразить невыразимое в дневниковых записях похожи на слабоумное бормотание. Это все демонстрирует нескончаемое, но с данной возможности скорее извращенное чувство юмора, присущее Сиянию за пределом света, которое мы именуем Сознанием. «Эй, наблюдай-ка, мы испробовали все комбинации: долгая подготовка с последующим пробуждением; долгая подготовка без последующего пробуждения; долгая подготовка с еще-не-много-и-пробуждением, но — упс! — простите, не получилось.

Попытаемся что-то более неожиданное: как по поводу полного пробуждения, безотносительного осознания, бух! И это — без всякой подготовки! Заберём какого-нибудь тупицу, полуиндейца, оторвавшегося от собственных корней, попа-расстригу с измученной душой, плотника с холмов Вермонта… Бедняга кроме того не осознает, каким обухом его вдарило. Офигительное развлечение!»

Осознайте, я ни черта не знал обо всей данной фигне. Понятия не имел, что это за зверь таковой — «искатель», не говоря уже обо всей искательской субкультуре. Ни при каких обстоятельствах не сталкивался с их жаргоном, не был знаком ни с одной концепцией.

Ни разу не слышал слов «садхана», «мокша», «лила» либо «самадхи», а если бы и услышал, то, наверное, принял бы за заглавия салатной заправки. В арсенале не было ни одного готового представления либо идеи, каковые возможно было бы применить ко всему случившемуся.

Полная, чистая, безграничная, потрясающая Милость, сошедшая безо всякого тому объяснения.

Спустя пара месяцев первые дневниковые записи пополнились вторыми, менее сбивчивыми, показавшимися за тем, как Сознание показало милосердие и разложило веером целый комплект идей адвайты пред тем, что осталось от штуковины «дэвид». Ими-то я и поделюсь с вами на последующих страницах.

Тот неожиданный щелчок, хлопок, мгновенное выпадание за пределы времени, в то время, когда существует лишь свидетельствование (все еще до всякого представления о том, что понятие «адвайта» по сути свидетельствует «свидетельствование») той вещи «дэвид», которую я вычислял «собой», не просто тела, но всего этого так именуемого тела-ума-души-личности-духа. И мгновенное постижение, что как такового всего этого нет. Никого нет дома.

Ничего нет. Ни «меня», ни чего-либо, что имело возможность бы быть «мной».

Разумеется, что нет никакого «меня», ведущего наблюдение, свидетельствующего. Свидетельствование наполняет вселенную, и более нигде ничего нет, потому что нет «где» и нет «чего», никаких объектов, никаких сущностей. Имеется лишь Это, Этость, Осознавание, и это то, что имеется Я.

«Сдвиг восприятия» в полной мере подходящая фраза, но… мама дорогая! Это указывает не «видеть в противном случае» и не «видеть иное», а отсутствие видящего как такового. Правильнее: восприятие идет не от ума-тела.

В один момент все вышесказанное — полнейшая чушь, потому что сводится на нет пониманием того, что по большому счету ничего не произошло. Тогда вся трагедия приобретает, так сообщить, ретроактивный темперамент. Ничего не изменилось, по причине того, что так было неизменно: неверные представления закончились, закончилось искаженное восприятие.

Что произошло? Ничего.

Никого ни при каких обстоятельствах не было дома. Эта этость неизменно то, что имеется Я. Сейчас думается забавным это мелкое недоразумение, все эти идеи «времени», «объектов», личности, концепций, существ, дэвида, джунглей, Источника, всего…

Нисаргадатта Махарадж именует это Пониманием, но оно не имеет ничего общего с простым пониманием. Знание, не имеющее ничего общего со знанием в привычном смысле слова.

Послушайте, это принципиально важно. Для описания тут употребляются понятия и слова. Но соответствует ли то, что произошло в джунглях, тому, о чем понятиями и словами пробуют сказать разные преподаватели, традиции и мудрецы, я не знаю и, честно говоря, мне это безразлично.

По сути собственной, это ничто, произошедшее в джунглях, не испытывает недостаток ни в чьем подтверждении. Оно делает все относительным, но ни что не делает относительным его.

С одной стороны, имеется все: все, что мы знаем, ощущаем, о чем думаем, во что верим, все, что существует либо не существует, все возможное и неосуществимое. Все, что было, имеется либо когда-нибудь будет, либо ни при каких обстоятельствах не будет. А иначе, имеется это.

Всего нет, а это имеется.

А будет ли признано это кем-либо еще из жителей известной, в противном случае и малоизвестной вселенной, по окончании выхода за пределы времени в джунглях стало навеки неважным. Я не могу этого растолковать, не впадая в попытку рационального осмысления. Тут не просто нет никаких сомнений — самой концепции сомнений не существует.

Довольно часто появляется слово «разумеется», но это явное злоупотребление хорошим словом, потому что, применяемое всуе, оно лишь затемняет суть. И однако, все, что находится перед вами, более того, все, чем вы в действительности являетесь, все, чем есть все это, от чего нереально убежать, что не может быть иным, имеется очевидность, даже в том случае, если как правило это и нереально заметить.

Так или иначе, на том все и имело возможность бы закончиться. Постарался поделиться этим с несколькими людьми (совсем рехнулся!), но они сделали вывод, что я сошел с ума, так что я махнул рукой и начал наблюдать дэвида, возвратившегося к забиванию гвоздей. Купающегося в Сиянии, не видимом никому.

Потрясающая, захватывающая дух признательность. Довольно часто в слезах, спонтанных и неостановимых, дэвид совсем «двинулся», но думается радостным идиотом, так и хорошо.

Неизменно, везде — идеальное Сияние Недвижимости и ни-что, у которого нет имени (любовь, сострадание, счастье — только жалкие тени), изливающееся постоянно, отныне и неизменно дешёвое прямому видению, без участия ума-тела.

III

На том все и имело возможность бы закончиться. Но Сознание в очередной раз показало милосердие (либо, возможно, жестокосердие, что сущность одно да и то же; жестокосердное милосердие) и, в полном несоответствии с характером дэвида, записало его на курс под управлением некоего динамического дуэта самозваных преподавателей адвайты. Со временем они нашли фактически непробиваемое эго, ничего общего не имеющее с методом духовных преподавателей.

Но и красивую хорошее понимание и интеллектуальную хватку предмета, так что, понятное дело, для меня, полностью ничего не смыслящего в этом деле, было чему поучиться. То был необычный опыт: время от времени начинало казаться, что она знает, о чем говорит… но скоро становилось ясно, что это не верно.

Неспешно разрозненные фрагменты сложились в целостную картину целой культуры, где слепой ведет слепого. История была усеянной бесчисленными случаями постижения и видения того, что тех глаз, через каковые идет видение, в действительности не существует.

Достаточным числом текстов, написанных штуковинами, именуемыми Будда, Руми, Сэнцзан, Рамана и т. д., каковые другие штуковины, вычисляющие себя таковыми, не видящие и не осознающие, что это не они что-либо вычисляют (все это звучит как шутка, по причине того, что «они» и имеется то Я, которое имеется эта Естьность всего видения), имели возможность прочесть и сделать вывод, что они что-то осознали. А тем временем в промежутках между случаями постижения развивались системы и целые структуры около теории видения, некоторым из которых удалось привлечь толпы последователей и поклоняющихся, ничего толком не осознающих. Никто не видел отличия, исходя из этого их так легко одурачить!

Это было необычно. В это же время, само собой разумеется, неизменно, везде — идеальное Сияние Недвижимости, изливающееся постоянно.

Говорят, что преподаватель приходит, в то время, когда ученик готов. Само собой разумеется, это подразумевает необходимость в преподавателях как таковых, что приводит к большим сомнениям. Вселенная зиждется на принципе «нужного знания», не смотря на то, что как правило мы не нуждаемся в знании.

Но в то время, когда для целостной картины мироздания уму-телу вправду требуется какое-либо знание, то оно его приобретает, причем как раз тем образом, что самый соответствует возможностям его восприятия. Ответ может прийти в форме преподавателя, либо случайно услышанного беседы, либо легко спонтанно появившейся мысли. А как в противном случае?

Все, что имеется, — Сознание.

В джунглях все остановилось; остановился дэвид; остановился мир. И какое-то время было только нахождение в этом и лишь этом, без мыслей и опорных концепций. Позднее произошло наткнуться на тех двух, упомянутых раньше, и понять, что то, о чем они толкуют, каким-то образом пересекается с тем невыразимым знанием, открывшимся в джунглях.

Имеется легко перемещение по пути, появляющемся под ногами, видя только собственный следующий ход.

В итоге, это все, что мы способны видеть.

В любом случае ближе к тому моменту, в то время, когда делается ясно, что все, чему возможно обучиться у тех двоих, ограничивается неспециализированной интеллектуальной рамкой, как-то в беседе она упоминает имя «Рамеш», на которого ссылается как на одного из собственных преподавателей.

Не растекаясь мыслью по древу: поиск в сети, «Окончательная Истина» на сайте Amazon.com — другое в собственности истории. Проглотив все, написанное на ту пору Рамешем Балсекаром, я счел это самоё полезным из всего, с чем довелось столкнуться по окончании джунглей. Эти ранние работы бомбейского банкира на пенсии предельно ясны и метафоричны, что отражает влияние его собственного преподавателя Нисаргадатты Махараджа, и писателя, творившего ранее под псевдонимом Вэй У Вэй.

Все дешёвое из созданного этими господами подобно проштудировано, наровне со всем написанным либо каким-то образом связанным с Раманой Махарши, учителем и мистиком из южной Индии.

В ходе размышлений и чтения делается очевидным, что, не смотря на то, что это ни-что, произошедшее в джунглях, и не поддается какому-либо объяснению либо пониманию в ярком контексте случившегося, существует, однако, второй контекст, традиция, прекрасно знакомая с подобными феноменами. В мире духовной профанации и запутанных, переданных через третьи руки побасенок все-таки имеется те немногие, кто способен светло думать и писать о Том, Что Имеется, предполагая, само собой разумеется, что вы уже понимаете, о чем идет обращение, и могут воспринять, на что показывают их слова. Осознанные практически, их речи кажутся в основном невразумительными, в особенности в случае если учесть скудные возможности самого языка.

Так произошло мое знакомство с безвременной нитью Учения, вечной мудростью. В какой-то момент нахождения в этом появляется идея: иногда совсем хорошо, появлявшись в незнакомом месте, пообщаться со старожилами. Из тех четверых, коих я счел источниками, хорошими доверия, Рамеш единственный, кто все еще жив и пребывает в довольно добром здравии для человека, всю жизнь совершившего в Бомбее и разменявшего восьмой дюжина.

Первые пара встреч выясняются очень действенными. Звучит вопрос про историю, и рассказывается история; дэвид повествует о том, что произошло в джунглях. Сбивчиво, запинаясь, применяя понятия и слова, спонтанно всплывающие из контекста его жизни, в попытке обрисовать то, что, как мы знаем, не поддается описанию.

И все, что произошло в джунглях, находит признание и помощь у Рамеша, как соответствующее тому, что он, перекликаясь с Вэй У Вэем и Махараджем, именует полным Пониманием и что в его традиции известно как пробуждение, либо просветление. На протяжении одной из встреч он говорит, что это пара необычно: без гуру, без преподавателя… но, в итоге, поскольку был же Махарши с его горой, так что… легкое пожатие плечами, широкая ухмылка. Он очень не сомневается в собственном не-«я».

Ему приходится убеждать. Первая реакция на это — инстинктивное отскакивание назад; снова вмешивается ветхий ужас собственной изюминке. Какими бы размытыми ни были предвзятые представления о том, что такое «просветление», та разрушительная ночь в джунглях и это замечательное излияние Присутствия не входили в их число.

И одновременно с этим превалирует чувство, что это оно и имеется.

Никого нет дома. Это приобретает признание, которое, но, ни на что не воздействует и ровным счетом ничего не меняет. Что бы кто ни думал и ни сказал об этом, включая индийских гуру, и сколь бы нужным оно ни было, зафиксировать словами невыразимое нереально.

Тут нет места собственничеству, наклеиванию ярлыков, закреплению рамками традиций и концепций.

В последующие за этим семь дней и годы — новые встречи, новые беседы. Сначала неловкие: это великое колебание в обусловленности, все еще трепещущее на ветру. Пара раз на протяжении визитов, в то время, когда Рамеш опять и опять повторял, что «тут имеется полное Познание», меня начинали преследовать другие искатели из группы, посещающей утренние беседы, либо, напротив, избегать.

Исходя из этого хочется держаться в тени, оставаться инкогнито среди несчастных искателей, счастливо пребывая в глубине извечно изливающегося Сияния. В случае если у этих визитов и имеется какая-то «цель», то это что-то, что я лишь могу назвать «обратным процессом»: в джунглях ответ был взят до всех вопросов, так что сейчас приходится формулировать вопросы на ответ, строить поддерживающую конструкцию, чтобы выяснить Познание постфактум.

Итак, это то, что произошло в джунглях. И в Бомбее. Ничего не произошло.

Замеченное больше ни при каких обстоятельствах не станет не-видимым. Это так легко. Неизменно и везде только идеальное Сияние Недвижимости.

И не-вещь, у которой нет имени: постоянное Излияние, на данный момент и неизменно дешёвое видению, которое исходит не из вещи ум-тело.

И не сказать об этом, в то время, когда оно появляется, нереально, как и нереально не писать. И я всецело, полностью отдаю себе отчет в том, с какими трудностями приходится сталкиваться в данной связи.

Уэйн Ликермэн в собственном предисловии к книге Рамеша «Сознание говорит» весьма совершенно верно увидел, что «сам факт просветления вовсе не свидетельствует свойство донести сопутствующее ему познание».

Сообщено правильно. Я не преподаватель. Учительствование не воображает интереса, а это ум-тело не владеет достаточными навыками либо квалификацией.

С позиций кого угодно, умудренного знанием всего этого, в этом случае вам приходится иметь дело с очень неотесанным плотником полуиндейских кровей (ненастоящим индейцем) с холмов, с явной и полной дефицитом каких бы то ни было «умелых приемов», с очень ограниченным интеллектуальным пониманием предмета, не обладающим какой-либо «практикой» и не имеющим особой подготовки, которую дают долгие медитации либо служение. Заявить, что вещь «дэвид» была выбрана по неточности и полностью не обтесана под то, о чем тут идет обращение, свидетельствует показать ненужную деликатность.

Разве что, само собой разумеется, вещь «дэвид» была задумана, обтесана и помещена в конкретные события как раз для этого. У Сознания потрясающее чувство юмора.

Имеется лишь это. И это раздалось бы как абсурдное славословие, если бы было кому славословить, но такового не существует. Существует, ясно, лишь это.

Я полностью ничего не знаю, не считая одного: знание, видение, познание.

Знание, видение, познание, — то знание, понимание и видение, которого нет, которое за пределами людской понимания, открывшееся тут, которое имеется тут. Сейчас неизменно принимаемое не из этого ума-тела. Незаслуженное, полученное безо всякого поиска, кроме того без запроса, как минимум без прямого.

Это нереально передать словами, нереально выразить, это нереально ухватить мыслью.

Руми был прав:

«Подобно соли, растворившейся в океане,

Я был поглощен Тобой

За гранью сомнения либо уверенности

Неожиданно в моей груди

Взошла Звезда

Столь ясная,

Что все на свете звезды к ней устремились».

И Рамеш прав, именуя это чем-то наподобие «божественного обморока». А чем оно еще разъясняется? Все умы-тела взирают на это, купаются в этом, являются этим — и не смогут заметить это. Как возможно продемонстрировать кому-то что-то, чем они уже являются, в особенности в то время, когда это имеется ни-что, а они — ни-кто?

Все это так поразительно легко. Так как разумеется, что никого нет дома.

Все-Что-Есть — Любовь за пределами любви, Свет за пределами света, Покой за пределом спокойствия, Свобода за пределом любого представления о свободе… напишите все слова большими буквами и кричите их, плачьте их, рыдайте их.

Но народ чешет в затылке и говорит, что не доходит. «Ну, это что-то философское…», либо «Но мне нравится моя история, мне нравится моя драма», либо «Боже, как же адвайтически правильно мы сейчас звучим». Так или иначе, все расставляют защиту, только бы не видеть Того, Что Имеется. Кроме того самоотверженные искатели, в то время, когда слышат «это только сон», кивают и говорят .

Никому не приходит в голову остановиться, видеть, быть. Простите неотесанного дэвида, если он показывает уж через чур явное отсутствие интереса к подобного рода дискуссиям.

И Хафиз прав:

«Дорогие, вы, кто пробует познать чудо Любви через разум,

я плохо опасаюсь, вам это ни при каких обстоятельствах не удастся».

Я бы добавил: либо используя жизненный опыт, либо идея, либо язык, либо эмоции. В этом нужно, дабы суметь видеть.

В конечном счете тут в действительности нечего сообщить. Сон длится, и длится участие в этом сне (что не было выбором, легко такова особенность этого сна), с полным осознанием того, что это сон… Лишь, само собой разумеется, нельзя ожидать, что Я-Я будет принимать что-либо из этого действительно.

А в той пещере отшельника все-таки чертовски прекрасно. Нет никаких потребностей. Все, что бы ни происходило, не имеет никакого значения.

Никаких потребностей, никаких запросов, никаких обязательств, никакой роли.

Предельно легко.

ПРОЛОГ

«Могу заверить вас, что таковой вещи,

как Всевышний, не существует.

Нет таковой вещи, как творение,

И нет таковой вещи, как вселенная.

Совершенно верно так же нет таковой вещи, как мир,

И нет таковой вещи, как ты.

Нет таковой вещи, как Я.

Что остается? Безмолвие!»

Роберт Адаме

Возможно утверждать, что действительность — совсем не то, чем она предстает воображению либо взгляду, и что фактически все люди подвержено массовой галлюцинации. Так возможно было бы утверждать, если бы это не было столь опрометчиво, потому что сама мысль существования человечества, мысль «некоего» рассуждающего подобным образом — по сути часть все той же галлюцинации. Такие понятия, как «люди» либо «людские существа», наровне со всем, что поддается мысли и восприятию, имеется в сущности иллюзорные кажимости в нескончаемом Сознании, единственно существующем.

Но же, как мы продвигаемся? Все это звучит практически что как параноидальная теория глобального заговора, не так ли? В действительности, это так не лезет ни в какие конкретно ворота и столь очень сильно расходится с здравым смыслом и привычным восприятием, что большая часть людей, если бы им довелось услышать подобные речи, были бы склонны назвать их бреднями сумасшедшего, посмеяться либо пожать плечами и возвратиться к своим повседневным делам.

И однако, все исторические хроники вместе c религиозными и философскими традициями, уходящими в глубину столетий, в том месте и сям содержат свидетельства существования «людских существ», пришедших к убеждению в правдивости этого фантастического сценария и пробующих донести собственный убеждение до вторых. По сути, как раз безумцы и подобные «провидцы» стоят у истоков фактически всех философских религий традиций и великих мира. Кое-какие из этих традиций до сих пор подробно воспроизводят схожие идеи, считая их частью собственных принятых учений и практик, но стоит совершить маленькое изучение, и делается ясным, что изначально идеи эти были видением и опытом людей, около которых потом сформировалась традиция и что отыскало отражение в основополагающих писаниях.

И опять-таки, это утверждение грешит неточностью, потому, что в очередной раз мысль существования «личности» как личной сущности, чьи личные представления либо опыт положили начало традиции, сама по себе часть иллюзии. Как видите, тут мы опять сталкиваемся с проблемой коммуникации.

Посмотрите на это вот под каким углом: попытайтесь допустить, хотя бы на мгновение, легко для интереса, что кто-то взял возможность определить, прийти к полному убеждению, исключающему каждые сомнения, что все, что мы полагаем «действительностью», в действительности сгенерированная умом фантазия и что эта иллюзия содержит в себе все идеи, слова, переживания и сенсорные ощущения, равно как и объекты, каковые мы именуем «людскими существами», полагая, что это им принадлежат все идеи и опыт. Допустите кроме этого на 60 секунд, что таковой человек не просто съехал с катушек, но, быть может, каким-то образом вправду видит что-то такое, чего не видят другие. И как при таких условиях ему поведать вторым о том, что он видит, если он знает, что и он сам, и все другие, и все слова и идеи, что имели возможность бы быть использованы для рассказа, по сути собственной имеется только часть все той же иллюзии, и потому совсем ненужны?

Какие конкретно аналогии, какие конкретно метафоры либо словесные хитросплетения смогут прийти на помощь при попытке выразить то, что лежит за пределами слов? Что-то наподобие «это похоже на свет, но это не свет, это так за пределами всякого света, что не может быть замечено», либо «это в один момент везде и нигде», либо «это полнота всего, что имеется, которая имеется идеальная пустота; это то, чем вы уже являетесь, не смотря на то, что и не имеете возможность этого заметить», либо легко «Я-Есть-То».

И, само собой разумеется, в случае если покопаться глубже в мистических и эзотерических традициях мировых религий, возможно обнаружить, что именно об этом сказал Гаутама Будда, Иисус из Назарета, Рабби Бал-Шем-Тов, Джалалуддин Руми, Ади Шанкара, Мейстер Экхарт, Сэнцзан, Рамана Махарши, как и многие другие дзэн-буддийские, христианские, хасидские, суфийские, даосские, адвайтист-ские и другие «духовные преподавателя».

Прошу вас, послушайте пристально, следующий момент серьёзен. Это прямо противоположно тому, что вам постоянно говорили, потому что то, что вам говорили, было неправдой. То, о чем тут идет обращение, предельно легко.

Тут нет никакой зауми, которая затруднила бы понимание и объяснение. Это весьма легко и легко, но ж так не соответствует тому, во что привычно верить и как это принято трактовать, что ум отказывается осознавать.

Существует консенсусная, созданная по договоренности действительность, которую поддерживает фактически все люди. Мир существует почти целую вечность. В данный мир вы рождаетесь как индивидуальности; вы растете, учитесь, живёте жизнь и умираете.

Имеется кое-какие расхождения в том, что происходит затем, разве что для всех остальных жизнь, понятное дело, длится, пока они также не погибнут.

Все уверены в том, что знают это либо какие-то местные вариации на эту тему. Но на деле вы не понимаете, в то время, когда вы «появились». Вы обучились так думать.

Все остальные также этому обучились, и это превратилось в фактически повсеместное убеждение. Но общая уверенность в чем-либо еще не свидетельствует, что это правда.

Извечно, вне времени, Я Имеется, нерожденный. Подобно тому как сновидение начинается в какой-то момент сна, «в какой-то момент» То, Что Имеется Я, появляется как Сознание тут, и данный мир начинает отсчитывать собственный существование. Я открываю глаза и при помощи ума-тела познаю жизнь.

Проходит некое время, я закрываю глаза, и мир заканчивается, и снова извечно Я Имеется, нерожденный.

Что возможно несложнее либо более очевидным?

Иногда кто-то неизменно появляется и пробует донести это до собратьев, но договорную действительность не так-то легко расколоть. Она самовоспроизводится и оперирует встроенными механизмами защиты от расхождения во взорах. Один из них — это назвать обидчиков «безумными».

Второй, не меньше действенный, — обозвать их «мистиками». Оба эти механизма договорной действительности лишь усиливают иллюзию отделенности.

Исходя из этого преподаватель изъясняется при помощи необычных историй, парабол, метафор, создаёт непонятные действия. Говорит одно за одни сутки и прямо противоположное — на следующий, пробуя обойти расставленную защиту. Восприняв слова преподавателя практически, вы лишь станете запутаны, силясь осознать, на что же они показывают, полагая, что это что-то в договорной действительности, тогда как изначальный посыл был совсем иным.

Потому-то проверенный временем путь обучиться чему-либо у этих персонажей, в случае если уж на то пошло, это рядом с ними: месяцы, годы, терпя их несоответствия и повторы, nonsequiturs[1] и кажущееся сумасшествие , пока из достаточного количества сих разрозненных векторов не будет выведено что-то среднее, разрешающее посмотреть за их пределы, на точку их схождения, за линии всего, дешёвого воображению и пониманию.

Кое-какие выполняют так всю собственную жизнь, у ног аналогичного преподавателя, но в этом случае случилось второе. Не смотря ни на что, последующие страницы повествуют о том, что произошло, в то время, когда «То, Что Имеется», которому нереально научить, которое лежит за пределами договорной действительности предметов, идей, мыслей, чувственного восприятия и опыта, неожиданно и спонтанно стало видимым и принимаемым, а так называемая действительность открылась пониманию со всей ясностью и была не более чем иллюзией, сродни природе сновидения.

С позиций общепринятой нормы мне следовало бы сказать о том, что последует дальше, от «первого лица», но, видите ли, тут мы в который раз сталкиваемся с данной маленькой коммуникативной проблемой понятий и слов. «Первое лицо», которому как бы положено вести рассказ, несомненно часть иллюзии, легко персонаж сновидения, но ни в коей мере реально существующий индивидуум, с которым бы случились все эти события и кто бы имел возможность связать воедино размышления и свой опыт. Скажем, если вы легли дремать ночью и вам приснился сон, словно бы вы летаете над горами, стали бы вы утверждать, проснувшись, что кто-то вправду летал над горами прошедшей ночью? Не имеет значения, как броским было сновидение, его персонажи, сюжет, события, «действия», — с позиций бодрствующей действительности это всего лишь фантазия.

К данной аналогии со пробуждением и сновидением мы будем возвращаться опять и опять. Это любимый образ тех, кто пробует учить либо о аналогичных вещах, и это одна из лучших имеющихся аналогий, но, очевидно, — всего лишь аналогия. Она нужна лишь в качестве иллюстрации.

Если вы начнете понимать ее практически, все рассыпется и утратит каждый суть.

В то время, когда заканчивается ошибочное принимание иллюзии за действительность, тогда неожиданно и необратимо во всей полноте раскрывается видение того, что отдельной личности не существует, а существует только проявление в игре Сознания, выступающее в данной игре, либо сновидении, в качестве так именуемого людской организма ума-тела. Данный организм — только видимость, иллюзия, подобная сну конструкция в того, что всегда было и имеется вне и до всякой иллюзии.

Изнутри иллюзии «То, Что Имеется» возможно именовать Сознанием, Присутствием, либо Всем, Что Имеется, либо кроме того «Всевышним» (что информирует некую ограниченность предмету). И это Присутствие (в случае если остановиться на каком-нибудь из понятий) — все, что имеется, исходя из этого все, что попадает в область восприятия, постоянно суть Присутствие, принимаемое как некая (иллюзорная) вещь. Присутствие, образно говоря, течет через устройство ум-тело, оживляя его, делая его сознательным — таким сознательным, что оно, как и другие, ему подобные, начинает пол

Нет гуру, нет метода, нет учителя

Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся: