О чем договорился с москвой голощекин?

Но возвратимся в 1918 год. Итак, Голощекин прибыл в Москву…

В будущем все уральские цареубийцы будут единодушны в собственном ответе: Голощекин в Москве обсуждал лишь защиту Екатеринбурга, судьбы Царской Семьи он не касался. Ответ о казни Романовых было принято Уралсоветом по собственной инициативе.

Логически ясно: это неправда. Имел возможность ли Голощекин, обсуждая в Москве вероятную сдачу Екатеринбурга, не затронуть Семьи и участь царя? Не сделать вывод, что делать с ними, в случае если город падет?

В собственном ежедневнике Троцкий, возвратившийся с фронта, обрисовал собственный разговор со Свердловым:

«– Да, где царь?

– Само собой разумеется, расстрелян (бесстрастное торжество Свердлова: процесса не будет. – Авт.).

– А семья где?

– И семья с ним.

– Вся?

– Вся. А что? (И снова незримая свердловская усмешка: уж не жалеет ли их пламенный революционер Троцкий? – Авт.)

– А кто решал? (гнев: он желает знать, кто посмел, не посоветовавшись с ним. – Авт.)

– Мы тут решали. Ильич думал, что нельзя оставлять им живого знамени (курсив мой. – Авт.), особенно в отечественных тяжёлых условиях».

Но в то время, когда бешенство прошел, сверхреволюционер Троцкий, сообщивший в ужасные дни революции: «Мы уйдем, но так хлопнем дверью, что мир содрогнется», не имел возможности не оценить этого сверхреволюционного решения:

«По существу, это решение было нужно.О чем договорился с москвой голощекин? Казнь цар-ской семьи нужна была не просто чтобы запугать, ужаснуть, лишить надежды неприятеля, но и чтобы встряхнуть личные последовательности, продемонстрировать, что отступления нет. в первых рядах – полная победа либо полная смерть… Ника-кого солдат и массы другого решения рабочих не осознали бы и не приняли.

Это Ленин прекрасно ощущал».

Итак, по Троцкому, все решилось в Москве. Значит, вот о чем в Москве договорился Голощекин?

Но это всего лишь свидетельство Троцкого, а История признает документ. Сперва показался его след.

Из письма О.Н.Колотова (Ленинград):

«Могу сказать Вам увлекательную подробность по интересующей вас теме: мой дедушка довольно часто сказал мне, что Зиновьев учавствовал в ответе о расстреле царя и что царь расстрелян по весточке, которая пришла в Екатеринбург из Центра. Деду возможно было доверять, по роду собственной работы он многое знал. Он сказал, что сам учавствовал в расстрелах. Он именовал расстрел „пинком под зад“, утверждая, что это в буквальном смысле: приговоренного поворачивали лицом к стенке, позже приставляли пистолет к затылку и, в то время, когда спускали курок, в один момент давали ему пинка под зад, дабы кровью не обрызгал гимнастерку…»

ВЕСТОЧКА

И она нашлась. Не обращая внимания на то что ее должны были стереть с лица земли. Но кровь вопиет…

И вот она лежала передо мною! Душным июльским днем я сидел в Архиве Октябрьской революции и наблюдал на эту весточку, отправленную 72 года назад. Она была в архивном деле со неинтересным заглавием: «Весточки об деятельности и организации судебных органов и ЧК.

Начато 21 января 1918 года и окончено 31 октября 1918 года». За этим датами и названием – Красный террор.

Среди весточек о расстрелах – полуграмотных текстов на нечистой бумаге – привлек внимание двуглавый орел! Царский герб!

Это и была она. На бланке, оставшемся от царского телеграфа, украшенном царским орлом, была эта весточка – сообщение о грядущей казни Царской Семьи. Что это – снова ирония Истории либо ирония людей?!

В самом верху данной весточки на кусочке телеграфной ленты был адрес: «Москва Ленину». Ниже – отметка карандашом: «Принято 16.7.1918 г. в 21 час 22 60 секунд. Из Петрограда».

Итак, 16 июля в 21 час 22 60 секунд, другими словами до расстрела Романовых, пришла в Москву эта весточка.

Весточка шла долгим методом. Ее послали из Екатеринбурга «Свердлову, копия Ленину». Но послали через Зиновьева, хозяина второй столицы – Петрограда, ближайшего тогда сподвижника Ленина.

И уже Зиновьев из Петрограда переправил Ленину екатеринбургскую весточку.

Послали эту весточку из Екатеринбурга знакомый нам Голощекин и некто Сафаров – один из вождей Уралсовета. А вот ее правильный текст:

«Москва, Кремль, Свердлову, копия Ленину. Из Екатеринбурга по прямому проводу передают следующее: сообщите в Москву, что условленного с Филипповым суда по армейским событиям… ожидать не можем. В случае если ваше вывод противоположно, на данный момент же, вне всякой очереди сообщите.

Голощекин, Сафаров.

Снеситесь по этому поводу сами с Екатеринбургом».

И подпись – Зиновьев.

Зная, что «товарищ Филипп» – партийная кличка Голощекина, легко понять условный язык данной весточки, отправленной за считанные часы до расстрела Царской Семьи. «Условленный с Филипповым суд» – так не без лукавства шифруется условленная с Голощекиным казнь Романовых. (Николая планировали судить, но действительно революционный суд над тираном – это и имеется казнь тирана.) «Армейские события» – неисправимое положение Екатеринбурга: со дня на сутки город должен был пасть.

Итак, содержание весточки: через Зиновьева екатеринбургский Уралсовет информирует в Москву Ленину и Свердлову, что условленная с Голощекиным казнь Царской Семьи не терпит более отлагательств ввиду ухудшившегося близкой положения сдачи и военного Екатеринбурга города. Но в случае если у Москвы имеется возражения, они просят срочно им сказать.

По окончании данной весточки о миссии Голощекина в Москве возможно сказать определенно: он решал проблему о судьбе Екатеринбурга и условился о казни Семьи.

ДВОЕ ВЕТХИХ ДРУЗЕЙ

Но в весточке упомянуты еще двое, сыгравшие, по всей видимости, большую роль в участи Царской Семьи… Фотография Президиума Уралсовета: рядом с Голощекиным и Белобородовым стоит обычный интеллигент в очках, так не сочетающихся с его удалой папахой. Это и имеется Сафаров – товарищ председателя и член Президиума Совета. Подпись этого очкастого интеллигента – на самых кровавых весточках Уралсовета…

Сафаров Георгий Иванович, сын инженера, 1891 года рождения. У него была обычная биография «образованного марксиста»: ссылки, эмиграция в Швейцарию… Как раз сейчас рядом с Сафаровым появляется могущественнейший Григорий Зиновьев – фигура, следующая сходу за Троцким и Лениным в большевистской иерархии.

Они сблизились в Швейцарии. Зиновьев познакомил его с Лениным. Сразу после Февральской революции благодаря Зиновьеву Георгий Иванович прибыл в Петроград вместе с Лениным в том самом известном «пломбированном вагоне».

Но вот победил Октябрь: с сентября 1917-го Сафаров – «товарищ главы Уралсовета». И действия Сафарова в Екатеринбурге так напоминают действия его кумира Зиновьева в Петрограде…

В окруженном белыми Петрограде Зиновьев вводит университет заложников. В ответ на наступление белых вместе с прибывшим в Петроград Сталиным он устроил кровавую вакханалию: ночные расстрелы заложников – белых офицеров, священников и других «бывших».

В 1919 году еще один кровавый ответ Зиновьева – за убийство в Берлине германских Розы Карла и коммунистов Либкнехта Люксембург в Петропавловской крепости казнены заложники: четверо князей – Николай и Георгий Михайловичи, Павел Дмитрий и Александрович Константинович Романовы. Кстати, практически сразу после данной акции интернациональной солидарности Ленин рекомендует Зиновьева руководить Коминтерном.

И, конечно же, сначала Зиновьев поддерживает идею уральцев – расстрелять Романовых. В соответствии с его логике, таков и должен быть ответ на наступление белых на Екатеринбург. И еще: он не желает суда, он ненавидит Троцкого. «Партия в далеком прошлом желает побитьТроцкому», – мило написал данный грамотный марксист о собственном сопернике в борьбе за власть.

Всю жизнь ветхие приятели были тесно связаны между собой. В то время, когда Зиновьев в 1919 году возглавил Коминтерн, он берет к себе заведующим отделом приятеля Г.И. Сафарова.

По окончании смерти Ленина глава Петрограда Зиновьев усиливает собственный тыл.

Верного Сафарова он делает начальником партийной газеты «Ленинградская правда». И в то время, когда Сталин наградил Зиновьева кровавым «пинком в зад», расплатиться было нужно и Сафарову.

Из письма С.И.Пожарского (Ростов-на-Дону):

«В „Огоньке“ напечатан ваш материал „Расстрел в Екатеринбурге“ и в том месте на фото имеется Сафаров. Потому, что вы в материале, то, возможно, сможете сообщить мне, что с ним было дальше. Растолковываю.

В первой половине 40-ых годов двадцатого века, в Саратове в одной камере со мной сидел Сафаров.

Очень примечательная личность. С его слов: был при Ленине то ли секретарем, то ли библиотекарем в эмиграции… был делегатом какого-либо съезда партии и редактором газеты. А после этого много лет был свидетелем практически во всех „делах“ 1937-го и т. д. годов. Сообщите два слова: он это либо нет, мой сокамерник?»

«УСЛОВЛЕННЫЙ С МОСКВОЙ…»

Итак, Зиновьев и Свердлов – такова в Москве могущественная помощь уральских якобинцев, грезивших о расправе над Романовыми. Помощь при основной встрече Голощекина – встрече с Лениным.

Имело возможность ли не быть данной встречи? Имел возможность ли какое количество – член ЦК, начальник гибнущего Урала, где, по словам Ильича, решалась будущее всей большевистской власти, хозяин Царской Семьи – быть не принят Лениным? Да и то, что в биохронике вождя нет данной встречи, только обосновывает понятное нежелание, дабы о ней знали.

Два вопроса, касающихся Царской Семьи, должен был решить Голощекин на данной встрече: первое – условиться, что делать с царем, в случае если Екатеринбург падет… Тут колебаний не было. Тем более что возможно было предъявить миру неоспоримые доказательства «монархического заговора», каковые привез Голощекин. И второй вопрос – условиться о Семье.

Из письма Л.Шмидт (Владивосток):

«В издании „30 дней“ (№ 1, 1934 год) Бонч-Бруевич вспоминает слова молодого Ленина, что восхищался успешным ответом революционера Нечаева – главного храбреца „Бесов“ Достоевского… На вопрос: „Кого нужно стереть с лица земли из царствующего дома?“ – Нечаев дал правильный ответ: „Всю Громадную Ектению“ (молитва за царствующий дом – с перечислением всех его участников. – Авт.). „Да, целый дом Романовых, поскольку это же легко, до гениальности!“ – восхищался Нечаевым Ленин. „Титан революции“, „один из пламенных революционеров“ – именовал его Ильич».

Убитый император отбрасывал тень мученичества на детей. сёстры и Алексей имели возможность также стать «живым знаменем». Имел возможность ли не думать об этом тот, кто когда-то оценил «успешный» ответ Нечаева.

Так, приговаривая себя к смертной казни, Николай приговорил и всю Семью.

По всей видимости, заодно (плохо писать это) была выяснена участь Эллы и всех алапаевских узников. И, конечно же, условились о щекотливом вопросе: как заявить о расстреле. Возможно, тогда уже было решено: официальное сообщение должно касаться лишь Николая.

И появилась эта страшная формула – кровавый каламбур – «семья эвакуирована в надежное место». Быть может, она принадлежала язвительному Зиновьеву.

Да, расстрел Семьи должен был до тех пор пока оставаться секретом, но секретом Полишинеля. Троцкий прав: Ленин знал – опасность расправы за кровавое деяние должна была сплотить последовательности коммунистов в эти страшные для революции дни.

Наряду с этим, предвидя вероятный провал, правительство, конечно же, захотело остаться непричастным к расстрелу. Ответ о казни должно было исходить от участников Екатеринбургского Совета. Это было полезно: у казнивших царя уральцев оставалось лишь два выхода – победа над белыми либо смерть.

Но, в отличие от Зиновьева и кровавых романтиков Троцкого, Ленин был прагматиком. Семьи и Казнь царя обязана свершиться лишь в одном случае: в случае если падет Екатеринбург. В противном случае Романовы должны были так же, как и прежде оставаться козырной картой в будущей Игре с великими державами.

По всей видимости, тогда и был продуман механизм: сигнал к началу казни Семьи не должен был исходить от яростных уральских революционеров. Он должен быть подан извне. Кем?

Это мы определим позднее.

Таковы должны были быть результаты данной беседы. И Ленин не имел возможности не ощущать ее исключительность: июль – ужасный месяц для революционеров. В июле был когда-то казнен Робеспьер, повешены пятеро декабристов… И вот в июле наступал час возмездия.

Сыну того, кто когда-то убил его брата. Вековая охота революционеров за русскими царями заканчивалась…

По всей видимости, обсуждение участи царя позвало у Ленина определенные ассоциации. По крайней мере, в эти дни, в то время, когда около все рушилось, он внезапно заинтересовался выполнением «Декрета о снятии монументов в честь их слуг и царей» (9 июля он упорно ставит данный вопрос на Совнаркоме).

С необычным энтузиазмом борется Ленин с каменными изваяниями Романовых.

Из воспоминаний начальника Кремля П.Малькова:

«А вот это непотребство не убрали… – Ленин указал на монумент, воздвигнутый на месте убийства князя Сергея Александровича… Ильич умело сделал петлю и накинул на монумент. Взялись за дело все, и скоро монумент был опутан канатами со всех сторон. Ленин, Свердлов, другие… члены и Аванесов ВЦИК и Совета народных комиссаров… впряглись в канаты, налегли, дернули, и монумент упал на булыжник…» (Фантастическая картина!) Уже по окончании смерти Ильича традиция продолжится.

При уничтожении Вознесенского собора Кремля вскроют саркофаги, разденут останки спеленутых столичных цариц и свалят их на телегу. И повезет их лошадка – через старую Кремлевскую Ивановскую площадь. На одной телеге – жена и мать Ивана Грозного, жены первых Романовых, мать Петра Великого.

Через дыру по доскам спустят их в подвал Судной (!) палаты.

Но, через семьдесят лет начнут сбрасывать с пьедесталов уже монументы Ленину: насмешница-история!

Но возвратимся в 1918 год. В Москве заканчивалась мучительная июльская семь дней. Голощекин возвращался в Екатеринбург.

Ильич уехал за город.

Выходные дни он провел в Кунцеве – вместе с сестрой и женой. Он отдыхал.

Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: