Основные направления развития литературы 4 страница

«Деревенская проза» 60-80-х годов многомерна, весома, осмысленна и одухотворена, сохраняя причастность к традициям жизни и национального искусства. То же характерно и для последних текстов В. Распутина.

Заболевание, ее обстоятельства, вопрос о том, делать операцию либо «само рассосется», не только становятся базой переживаний храбреца рассказа «В поликлинике» Алексея Петровича. Заболевание – в сущности, состояние всей нашей жизни последнего десятилетия. Публицистическими спорами в больничной палате и межличностными столкновениями на политической земле дело не исчерпывается.

Автор обращает внимание (делает практически действующим лицом конфликта) на еще одного «жителя» палаты – телевизор.

Разумеется, тут находят отзвук те наблюдения, идеи, предупреждения, которыми была наполнена проза «деревенщиков» еще в 60-70-е годы. Об оглупляющем и искажающем нравственные представления людей влиянии средств массовой информации, массового мастерства говорили тогда и В. Распутин, и В. Белов, и В. Шукшин. Они подмечали, как духовность заменяется суррогатами, взывающими к своекорыстному разуму и «страстям», народ низводится до состояния плебейской толпы, потребляющей «зрелища и хлеб», «вывод народное» делается объектом манипулирования.Основные направления развития литературы 4 страница

Подробность телевизора, изъятая из его электронного чрева, заглушила оболванивающий дикторский «стукоток»: «Совсем, очень небольшая… а этакую оказину повергла в бесчувствие». «Это сопротивление, – посоветовал Алексей Петрович». И вот такая художественная подробность лучше иных стенаний («Погибла Российская Федерация!» – должно быть, литератор, вития».

А. Блок «Двенадцать») воплощает идея о необходимости духовного сопротивления разрушительным тенденциям в национальной судьбе.

Как раз твердость духа разрешит не сдаться в иных обстановках. Одна из них, разумеется, промелькнула на периферии сюжета рассказа, в то время, когда продемонстрирован сопротивляющийся юноша, не поддающийся страху: «Я на собственной почва». Боковой мотив усиливает основную идею рассказа.

Отсутствие же воли к сопротивлению делается основанием людской драмы, о которой идет обращение в рассказе «Новая профессия». Взлетает душа его храбреца Алексея Коренева на протяжении заказных застольных речей на показушных «новорусских» свадьбах, думается живой. А соприкосновение с подлинно живым, одухотворенным завораживает, завлекает внимание, заставляет ответно, хотя бы посмертно встрепенуться забывшие себя души.

О связи происходящего во внешней, бытовой жизни человека с оценками, даваемыми его деяниями «не тут», написаны рассказы «Что передать вороне», «Наташа». На это, как последнюю иррациональную надежду, уповал автор и создавая рассказ «Изба» (1999). За каждым предметом, перечисляемым храбрецом «Прощания с Опытной», – века национального культурного развития.

Но и сейчас они все еще отзываются в судьбе, «поведении» дома, покинутого Агафьей, героиней рассказа «Изба», поставленной при переселении «к чужим», но сохраняющей родное – то, что в течении столетий пестовало, хранило и наставляло заблудшие души.

И спустя десятилетия по окончании смерти хозяйки изба оберегаетнравственную чистоту наполняющего ее воздуха: «Стеша давилась воздухом, не имела возможности дремать. Съехали… хлопнув дверью». Кроме того подожженная поселившимися в ней пьяницами изба выстояла, не поддалась огню, убившему ее постояльцев: «Все темнели и темнели изнутра их покорные лица, преобразовывающиеся от постоянного жара в головешки».

Слово «мать» есть серьёзной образно-смысловой частью заголовка повести Распутина «Марья, дочь Ивана, мать Ивана», размещённой в ноябре 2003 г. Остро, очень ранее, поставлены тут писателем вопросы межнационального сотрудничества в современном русском обществе. В этом отношении повесть неоднозначна. Напомним, что изображение безличных «кавказцев» лишено каких-либо попыток разделения характеров, изображения не то что «диалектики души», но хотя бы в какой-то степени нравственно объяснимых мотивировок поступков.

Собирательный образ некой тёмной силы, враждебно и бессердечно навалившейся на классические посёлки и русский города (похожий подход и у современников по цеху, к примеру, в произведении В. Астафьева «Людочка») придает обрисовываемому символически обобщенное звучание. Так как речь заходит об опасности «погибели русской почвы» в условиях внутреннего несогласия и под напором сил, нравственно-этические установки которых противоречат классическим национальным стереотипам.

Русский дух, некогда существоваший в деревне, в лесу (образы деда и отца в повести), и обнаруживший самоё полное выражение в крестьянском, христианском мировоззрении, чуть напоминает о себе. Он фактически искоренен на протяжении тотальных ломок ХХ в., потерян дезориентированными людьми.

Образ матери выступает в повести в классической роли защитницы рода. В том месте, где спасовали мужчины, Тамара Ивановна осталась единственной непреклонной мстительницей. Твёрдый поворот бытового конфликта оборачивается глубокой нравственно-социальной коллизией, «ожесточённым и безжалостным» ответом на агрессию со стороны той, кому самой природой предназначено совсем иное.

Автор косвенно призывает к возврату «мужского» начала в качестве ведущей силы национального развития. Мысль заявлена уже мужским обрамлением имени Марья в заголовке произведения. Начинается она и на протяжении развития сюжета, эволюции характеров персонажей повести.

Сын героини очевидно пробивает дорогу к ценностям и идеалам деда, предков. Показательно возвращение коренного национального имени – Иван. С возвращением мужского начала на арену исторического национального творчества возможно сохранять надежду на восстановление рыцарских правил, в то время, когда жесткость ответа неприятелям сочетается с великодушным отношением к побежденным, в то время, когда сила уже своим потенциалом предотвращает многие возможности развития конфликтных обстановок.

В. Распутин, совершив читателя через апокалипсис «Пожара», в повести «Дочь Ивана, мать Ивана» показывает на вековые скрепы национального мира, снабжающие его жизнестойкость: классический жизнь и крестьянский труд на земле (образ деревенской девушки, которую видит Тамара Ивановна по дороге из колонии к дому: «Господи, неужто сохранилась еще где-то цельная и размерная судьба, а не одни ее обломки»), любовь и внимание к родному языку, возрождение и сохранение духовных оснований национального мира, церкви (эти нюансы связаны с этапами людской становления Ивана-сына), семьи.

В. Распутин написал сейчас мало, но стихия социальной дидактики мало коснулась его литературного творчества, практически любое его слово так же, как и прежде художественно полновесно, есть итогом продолжительной, важной душевной работы.

Показательная тенденция переходных эр – усиление влияния документально-публицистических жанров и стилистики на фактически художественное творчество.

Во время расцвета деревенской прозы произведения Б. Екимова (Бориса Петровича, р. 1938) не были для критики и читателей произведениями переднего замысла, не смотря на то, что деревенские страницы его прозы в книгах «Женщина в красном пальто» (1974), «У собственных» (1975), «Офицерша. Рассказы» (1976), «Доехала благополучно» (1980), «Последняя хата» (1982) отличаются проникновенностью, искренностью авторской интонации.

Б. Екимов стал широко известным по окончании публикации в 1979 г. рассказа «Холюшино подворье», привёдшего к дискуссии. Описания нашей жизни отличались детализированностью, авторские мысли казались искренними и приводили к отклику у читателей, но автору не хватало обобщающей энергии, способности встать над материалом. «Проза требует мысли и мысли», – в свое время писал А. Пушкин. В этом отношении проза Б. Екимова 60-80-х годов не достигла того уровня идейно-образных обобщений, каковые характеризовали художественную идея В. Белова, В. Распутина, В. Шукшина.

В 90-е годы данный автор очень деятельно трудится в области художественной и документально-очерковой прозы. Как раз Б. Екимов в отличие от иных «деревенщиков» постарался дать разнообразные художественные и очерково-публицистические картины нашей жизни села. В какой-то степени это обусловлено тем, что автор биографически связан с южнорусскими областями.

В том месте также идут процессы разорения села, сокращения населения, как и в нечерноземных областях, на Севере, но все-таки не столь интенсивно. Многолюдный и богатый край был к тому же на границе региона, где тлеет, иногда вспыхивая, очаг войны. Все это требует фиксации и осмысления, дает сюжеты бессчётным произведениям Б. Екимова 90-х.

Рассказ «В дороге» (1994) своим заглавием, сюжетно-композиционными изюминками может иллюстрировать целую группу произведений Б. Екимова. Это дорожные очерки, заметки, напоминающие рассказ о районных буднях В. Овечкина, сельские очерки Е. Дороша, а вдруг отыскать в памяти времена более давешние – то произведения о земле и людях Г. Успенского. Новым есть материал, неприятности судьбы деревни предела XX-XXI вв., но тональность охватывающего писателя эмоции изменяется мало.

Б. Екимов кроме того с досады назвал один из собственных очерков «Новое начало, либо На колу мочало» (2001). О неизбывности неприятностей российского села он пишет в очерке «Около ветхих могил» (1998): «А вообще-то писать очерки ли, заметки о сегодняшнем дне русской деревни – занятие неблагодарное, горькое. Таким оно было, таким и осталось».

Возвращение к давешним традициям показывает живучесть, вечную востребованность жанра «деревенского ежедневника», но таковой ежедневник сохраняет одновременно с этим свойство одноразовости, он запланирован на конкретный отклик в виде чувства, решения, выбора. Но, не являясь фактически художественными произведениями.

Привлекает внимание образ повествователя в аналогичных произведениях Б. Екимова. Рассказчик возможно максимально близок по манере речи, характеру рассуждений, тональности выводов автору. Время от времени же повествование ведется от лица некоего человека, близкого по мироощущению, интеллектуальному уровню, манере выражаться тем «простым» людям, об эпизодах из судьбы которых ведется рассказ.

В последнем случае возможно сказать о сказовой манере.

В «Пасхальном рассказе со взрывом» (1996) не приезжий чужак, а возвратившийся к себе свояк ведет повествование: «Давайте я поведаю по порядку. Про Гришу и про отца его». Но, сама по себе история очень противоречивая, как и вывод повествователя о «геройски погибшем» пьянице.

Он желал попугать семью гранатой, но, мгновенно протрезвев, закрывает ее своим телом, дабы не задело родных. Явная противоречивость оценок видна по дистанцированости автора, которым обладает только чувство удивления от нелепости происходящего.

В 90-е годы Б. Екимов, как Е. Носов и В. Распутин, говорит об «осколках» прошлого. Автор организует сюжет на биографической ретроспекции, как бы возвращая собственных храбрецов к прошлому по окончании попытки жить в противном случае. Так выстроены его документально-этнографические зарисовки «Каймак», «Живая жизнь», «Рыба на сене» (2001), более ранний рассказ «Пастушья звезда» (1989).

Много у произведений и писателя, основное в которых – добротное увлекательное сюжетное повествование. С этим направлением связана одна из самые плодотворных линий его современного творчества. Но увлечение остросюжетностью не всегда непременно удачно.

Таков рассказ «Набег» (1993).

Его сюжет в чем-то перекликается с «Пастушьей звездой» либо, к примеру, с вопросами, каковые обсуждают храбрецы в очерке «Поздний ланч» (2002), где не было продемонстрировано прошлое состояние края, соседствующего с неспокойным Северным Кавказом, а сейчас обстановка стала сложнее, острее.

Автору удался живописный характер и живой Артура, внука ветхого пастуха, озлобленного и против «усатых», и против доморощенных чиновных грабителей. Юный энергичный юноша, грезящий получить на мотоцикл, пробует отучить деда кланяться и уступать напору, откуда бы он ни исходил.

В рассказе «У стылой воды» придурковатый бомж-рыбак Сашка утопил обидевших его инспекторов рыбоохраны, а когда-то «его детей, его жену и его самого топили из этого на большом растоянии. В том месте не было льда.

Он открыл телогрейку, раздвинул рубаху, пальцами пощупал, а позже взглянуть на два шрама, два сиреневых пулевых рубца». Смутное свидетельство катастрофы, которая связана с чеченскими событиями, делается косвенной мотивировкой его поступка.

В рассказе «Похороны» судьбы остающихся жить вызывают у повествователя сочувствие, через чур неустроенна, неизвестна их жизнь: «А люди живые остались наверху, в заснеженном холодном мире. Им продолжительно ожидать тепла: январь, февраль, март. И неизвестно еще, какой весна будет».

Одно из самые значительных достижений Б. Екимова – повесть «Пиночет» (1999). В базе ее сюжета производственный конфликт: попытка молодого начальника наладить дела в полуразвалившемся хозяйстве. Отметим добротность диалогов, остроту зрения автора, подмечающего значительное в обрисовываемой сложной судьбе современников, несомненную правдивость, честность размышлений и героев и эмоций повествователя.

Но перечисление постколхозных бед, неприятностей, вопросов, распрей, с которыми Корытин столкнулся, приняв дела от умиравшего отца, думается пара затянутым. Характеры выглядят вторичными кроме того в сравнении с более ранними храбрецами самого Б. Екимова. Таков, например, мальчик-подпасок, ассистент Корытина – слепок с характеров Артура («Набег»), Алика («Пастушья звезда»).

Но, автор приучил целым рядом произведений очеркового и художественного типа к тому, что кое-какие его действующие лица кочуют из произведение в произведение.

«Дали команду жить по-новому, но люди привыкли жить в противном случае. Так что деревня и по сей день, в случае если сказать честно, будет в состоянии тяжелом. В собственных очерках я все об этом написал и по сей день желаю отойти от публицистики», – увидел автор в одном из недавних интервью, в связи с присуждением ему премии А.И.

Солженицына.

Волгоградский автор и сейчас демонстрирует свойство творческого роста, все чаще обращается к фактически художественному повествованию. Свойство храбрецов его лучших рассказов не опускать руки, сохранять жизненный, созидательный непоказной оптимизм связывает их с классическим хорошим типом национального характера. Одна из его последних книг – сборник рассказов и повестей «Не нужно плакать… » (2008).

Такие рассказы, как «Сколь работы, Петрович…», «Фетисыч» (1996), выявляют самые сильные стороны творческого дара писателя.

Жизнь храбреца в первом из названных произведений полна драматизма, но общественные неурядицы и семейные трудности он преодолевает испытанным и безотказным методом – ежедневным тяжёлым трудом. Фактически повествование является перечислениеми описание многообразных хозяйственных забот и дел Алеши Батакова. Принципиально важно, что по необходимости возобновляемые храбрецом классические крестьянские навыки вовсе не противоречат тому, чем он занимался в период СССР. Здоровое социальное чувство человека-труженика проявляется в произвольных условиях. «Время от времени Алеша спросит меня:

– Петрович, ты все же повыше… В то время, когда же наладится? Фабрики стоят… Я заезжаю время от времени, кое-какие железки необходимы. Погляжу – аж страшно…

…Мне думается, что он по собственному заводу тоскует. И чего-то ожидает. А сутки сегодняшний – только для прокорма: сыновья, супруга.

Потому и раскорячка: хутор и райцентр».

В данной опоре на жизнеспособные силы народа воплощается невысказываемая надежда автора.

Нет напрямую выраженной моральной сентенции и в рассказе «Фетисыч». Жизнь девятилетнего храбреца отнюдь не благостна и беззаботна. Но и в этом мелком человеке создатель подмечает ответственность за себя и других, терпение, свойство отказаться от желаемого а также заслуженного во имя нужного.

Оставшись без учительницы, хуторская школа обречена, младшие приятели Фетисыча не смогут учитьсядома. Осознавая, что лишь он сможет как-то поддержать ее существование, мелкий храбрец Екимова отказывается от учёбы и жизни в довольно хороших условиях. Такими мелкими подвигами сохраняется еще теплящаяся на жёсткой почва жизнь: «Хутор лежал вовсе негромкий, в снегу, как в плену. Несмелые печные дымы поднимались к небу.

Один, второй… За ними – третий.

Хутор был живой. Он лежал одиноко на белом просторе почвы, среди полей и полей».

Творчество Б. Екимова неброско и скупо на краски, но в лучших собственных произведениях автор сумел выразить надежды и тревоги современника.

Так, в 90-е и «нулевые» годы творчество бывших «деревенщиков» и минусами «и всеми плюсами» отражает неоднозначность нового поворота в народной судьбе, сделанного народом и страной выбора. Поиски форм социального бытия; драматизм сосуществования нового, претендующего на монопольное господство и абсолютную правоту в жизни, и «осколков» разбитого прошлого, с болью притирающегося, ищущего собственного места в современности; возможность не ограничиваемого ничем диалога как приобретение последнего десятилетия и девальвация слова, этическая и нравственная глухота разных частей общества; расколотость народного сознания и утрата большой его частью духовных ориентиров – все это определяет содержание, тональность, стилистические и жанровые изюминки прозы рассмотренных писателей. Ясно, что органической связи с судьбой народа они не потеряли и само противоречивое течение ее определяет прерывистое дыхание современной прозы В. Распутина, В. Белова, Е. Носова, Б. Екимова, вторых писателей, которые связаны с эстетическими традициями деревенской прозы.

Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: