Основные направления журналистики и критики

1840?е годы – время расцвета русской литературной критики. До 1840?х годов русская критика производила теоретические, философские базы для оценки литературных явлений и текущего историко?литературного процесса.

Благодаря упрочнениям А. Ф. Мерзлякова, А. А. Бестужева, В. К. Кюхельбекера, П. А. Вяземского, П. А. Катенина, Н. И. Надеждина, братьев Н. А. Полевого и К. А. Полевого, И. В. Киреевского, С. П. Шевырева русская критика неспешно отходила от коллекционирования орфографических малозначительных придирок и ошибок к стилю, от нападок на «личности», от субъективных и чисто вкусовых оценок («нравится» – «не нравится») и приближалась к продуманным, исторически выверенным, эстетически глубоким суждениям. без сомнений наряду с этим, что литературная практика опережала литературную теорию, и те эстетические и художественные идеи, каковые были заложены в произведениях Жуковского, Батюшкова, Пушкина, Лермонтова, других писателей и Гоголя, помогали прочной опорой для национальной литературной критики.

Отдавая отчет в собственных литературно?исканиях и художественных свершениях, писатели сами выступали первыми ценителями собственных и чужих произведений. Как раз в писательской критике, как обобщение личного и мирового творческого опыта, были поставлены неприятности, которые связаны с теоретическими понятиями художественного историзма, жанрового мышления, своеобразия художественных эр в истории , начиная от античности и заканчивая современностью, литературного направления, формы и содержания, свободы творчества и т. д. С данной точки зрения нельзя не отметить выдающегося вклада, что внесли в становление русской философско?эстетической культуры и литературно?критической мысли Вяземский, Катенин и в особенности Гоголь и Пушкин.

Их критика была неотделима от полемики с враждебными им литературно?критическими взорами. Так, Пушкин быстро выступал против эстетических правил Булгарина, Греча, Полевого и других писателей.

Интересу русской грамотном публики к литературной критике содействовала не только острая полемика, иногда развертывавшаяся на страницах печати, но и рост альманахов и журналов. Практически в каждом из них помещалась громадная критическая статья, обзор о состоянии литературы либо размышления о новых произведениях словесности. Число альманахов из года в год неудержимо росло, и Белинский кроме того назвал литературу этого периода «альманачною».

Оборотной стороной этого явления стал меркантильный темперамент печатных изданий, приносивших хорошую прибыль, в случае если составителю либо составителям получалось собрать в альманахе произведения видных писателей. Издания кроме этого расширили собственные критические отделы, каковые становились все более и более увлекательными. Сейчас в них выражалась позиция издания, его издателя, редактора и самого критика.

Огромный сдвиг, случившийся в русской критике, был связан со знакомством сперва любомудров, Надеждина, а позже и Белинского с германской эстетикой Канта и классической философией, Шеллинга и Гегеля. Литературная критика в Российской Федерации, начиная со второй половины 1830?х годов, сходу делается зрелой в собственных суждениях, стремящейся к систематизации, четкости вводимых в оборот понятий, конкретной в собственных вкусовых эстетических ощущениях и основанной на самостоятельно сложившейся и глубокого продуманной эстетической программе. Так, Пушкин очень высоко оценил статью о собственном творчестве, принадлежащую перу молодого И. В. Киреевского, оказавшую несомненное влияние на статьи о Пушкине В. Г. Белинского.

формирование и Становление правил русской критики связано с именем Белинского,что сделал в ней что-то подобное тому, что Пушкин совершил в литературе. Личность «неистового Виссариона» (род. 1811, погиб 1848) – броский пример радикала и энтузиаста в русской культуре.

13 лет активной работы литературного критика были годами титанического труда во имя «формирования нравственной развития и» атмосферы «народа людских личностей, каковые сущность – все». Пройдя путь сложных мировоззренческих поисков, он сделался непримиримым к «страшному зрелищу страны, где люди торгуют людьми», где абсолютизм – неограниченная власть самодержца – попирает свободу личности. Исходя из этого собственную публичную задачу он видит в развитии свободолюбия, исходя из этого для него «человек – и либерал – одно да и то же, кнутобой и абсолютист – одно да и то же».

Белинского традиционно принято именовать атеистом. Но уже известное «Письмо к Гоголю» говорит о том, что критик аккуратно лелеял собственный, неканонический образ Христа, Спасителя, защитника, а не всевышнего?чудотворца. Ключевая жизненная роль Белинского, его высокое назначение были осуществлены в его критической деятельности.

Заслуги Белинского в образовании «эстетического вкуса публики», в создании объективной узкой критики не подлежат сомнению. В 40?е годы он поддерживает талант вступающих в литературу Достоевского, Тургенева, Гончарова. Его критические статьи, посвященные художественному творчеству Пушкина, Гоголя, Лермонтова и др., являются не только аналитический разбор, но и гениальную интерпретацию, творческий отклик на их произведения.

В случае если обобщить положения статей Белинского 40?х годов, начиная от «Храбреца отечественного времени. Произведение М. Лермонтова» и заканчивая последним большим обзором «Взор на русскую литературу 1847 г.», то явственно определится позиция критика, ратующего за реализм в мастерстве.

Белинский требует от мастерства показывать «реальность как она имеется». В творчестве Пушкина он и видит отражение «судьбы настоящей», в «Евгении Онегине» – «энциклопедию русской судьбы». В сложном психотерапевтическом рисунке лермонтовского Печорина он замечает приметы живой современности («наш век имеется по преимуществу век рефлексий»), а самоанализ Печорина убеждает критика, что храбрец данный из новой – реалистической – генерации литературных типов: «Печорин созрел для дум и новых чувств… реальность – вот характер и сущность всего этого нового».

Гоголь, вычислял Белинский, смог совершить переворот в русской литературе вследствие того что обратил «все внимание на толпу, на массу», начал изображать «людей обычных, а не приятные лишь исключения из неспециализированного правила». Лермонтов и Пушкин кроме этого у истоков этого процесса. В реалистической литературе воспроизводятся типические же события: не «измены, древности, кинжалы, яд», а жизнь в ее простом течении.

Принципиальная позиция критика выражена в словах: «Судя о человеке, должно брать в рассмотрение события его развития и сферу судьбы, в которую он поставлен судьбою». По существу тут кратко выражен принцип историзма. Белинский призывал писателей направляться ему, и сам строго придерживался этого принципа в критических разборах, в оценке того либо иного автора.

Он исследует разнообразные – исторические, национальные, социальные – условия, в которых складывалось творчество того либо иного автора и каковые отразились в его творениях. Так, «Пушкин был выразителем современного ему мира, представителем современного ему человечества; но мира русского, но человечества русского».

Еще в статье 1835 г. «О русской повести и повестях г. Гоголя («Миргород» и «Арабески»)» Белинский декларировал принципиальное положение о народности литературы: «В случае если изображение судьбы правильно, то оно и народно». «Повести г. Гоголя народны в высочайшей степени», – в них совмещаются простота выдумки, оригинальность и истина жизни (которую, кстати, Белинский видел в «комическом одушевлении, неизменно побеждаемом глубоким эмоцией уныния и грусти»). Пафос «Мертвых душ» он усмотрел в юморе, в критическом отрицании публичных и частных людских пороков – в том, что он именовал «социальностью».

Гоголь заявлен Белинским главой нового послепушкинского периода русской литературы.

Белинский не только обобщил в собственных статьях опыт русской литературы от древности до современности, но и на базе идей германской хорошей философии дал русской критике философский фундамент эстетических и художественных суждений. Отныне русская критика имела возможность прочно опереться на совершенно верно сформулированные параметры художественности, соотнесенные с понятием и чувством историзма.

Как раз Белинскому принадлежат формулировки, каковые после этого на долгое время войдут в умы многих поколений: мастерство – «мышление в образах», автор мыслит образами, как ученый – силлогизмами и понятиями. Значит, науки и содержание искусства одно да и то же: и мастерство, и наука ищут истину, но формы выражения истины различные.

Различие в формах постижения истины содержится в том, что живописец прекрасно видит чувственный образ, «форму», но не хорошо видит «идею», «содержание». Наряду с этим образная специфика мастерства не отграничивает мастерство от вторых сторон духовной деятельности. Потому, что мастерство имеется мышление в образах, то оно конкретно созерцает истину, в то время как ученый добывает ее опосредованно.

В случае если живописец не хорошо видит идею, то он высказывает «творящий дух» бессознательно.

Мысль обязана полностью пронизывать и охватывать явление либо предмет, полно высказывая его, но мысль (содержание) не существует бесформенно, она должна быть организована; в случае если мысль полно обнимает предмет, то и «форма», дабы выразить идею с надлежащей полнотой, кроме этого должна быть пронизана идеей и столь же полно заключать в себе «идею». Отсюда вытекает идея о соответствии идеи форме, а формы – идее, о единстве содержания и формы как условии художественного совершенства, которое достигается методом примирения, гармонизации, слияния противоречивых составляющих предмета либо формы – и явления идеи. Целостность образной идеи ощущается во «воодушевлении», которое имеется принадлежность творческого дара.

Совершенствуя эти правила, Белинский обращал внимание и на практическую сторону творчества. Согласно его точке зрения, мастерство черпает формы и свои идеи из настоящей судьбы, а значит, мастерство имеется «воспроизведение действительности», но не копия ее. Мастерство творит новый мир, повторенный, снова созданный воображением.

Из этого проистекает великое значение для Белинского воображения, фантазии, которая, но, не должна отлетать от действительности столь на большом растоянии, дабы первичная реальность (жизнь как прототип) осталась не определённой во вторичной действительности (художественном произведении).

Для критики не хватает выражения мнения частного лица, не смотря на то, что критик неимеетвозможности отказаться от личного мнения. Задача критика – совместить собственный персональный взор со взором общества и выразить публичное вывод по поводу тех либо иных художественных явлений. Следовательно, критик – выразитель господствующего мнения эры в лице ее представителей либо выразитель отдельных слоев общества на состояние художественной культуры.

Критик обязан находиться вровень со своим веком, дабы сказать суд над произведениями литературы, отражающими жизнь. Но, дабы верно оценить то либо иное художественное явление, нужно видеть его в обратной и прямой исторической возможности, разглядывать произведение искусства либо творчество писателя в историческом разрезе – от прошлого к будущему. Такая критика имеется критика историческая.

Этим именем Белинский именовал собственный критический способ.

Ближайшими последователями Белинского, разделявшими его взоры на критику и на литературу, были как Некрасов, Тургенев, Герцен, Салтыков?другие писатели и Щедрин, так и ведущие критики различных эр: В. Н. Майков(1823–1847), Н. А. Добролюбов(1836–1861), Н. Г. Чернышевский(1828–1889).

В 1840?е годы ненадолго блеснул критическим талантом В. Н. Майков. Критика, согласно его точке зрения, это «анализ», «суд над деятельностью», «честный и беспристрастный». Критик не только разрушает старое, но и формирует новое.

Частенько как раз под влиянием гениального критика общество меняет собственный вывод о художественном произведении либо значении того либо иного писателя.

Майков выступил с несколькими рецензиями?статьями о творчестве Гоголя, Крылова, Кольцова, А. Плещеева, Ю. Жадовской, Тургенева и других. Он решительно защищал настоящее направление в литературе и существенно тверже Белинского нападал на романтизм за его пристрастие к необыкновенности, за его «нежизненность».

Поддерживаянастоящее содержание литературы, Майков быстро осуждал подражателей романтизма, каковые по окончании Гоголя пустились насаждать некоторый «неоромантизм», показателями которого критик вычислял «эксцентричность содержания», рвение изображать несуществующих людей и несуществующую жизнь. Наконец, Майков потребовал четкой и конкретной мотивированности поведения и психологии храбрецов.

В случае если живописец изображает неординарных людей и неординарные события, то он обязан представить их результатом «обстоятельств» самых понятных и в полной мере обычных. Совокупность Майкова, в базе которой лежит научный анализ художественных произведений, возможно назвать аналитической либо школой научного реализма.

В 1840?е годы Белинскому приходилось отстаивать правила собственной критики и реализм в литературе не только в полемике с эпигонами романтизма, но и с критиками и писателями, каковые извращали понятие «натуральная школа» и стремились увести литературу с реалистического пути. В 1840?е годы критику низкопробной опошления и литературы литературного дела за писателями и Пушкиным его круга продолжил Белинский, соперниками которого стали Булгарин, Греч, О. Сенковский.Второй полемический адрес Белинского – славянофильский издание «Москвитянин».

Как мы знаем, до восстания декабристов в 1825 г. ни Н. И. Греч, ни Ф. В. Булгарин не были поборниками реакции. Более того, начиная с середины 1810?х годов, Греч своим изданием «Сын Отечества» оказывал услуги будущим декабристам.

И Греч, и Булгарин являлись участниками «Свободного общества любителей русском словесности» а также входили в его левое крыло во главе с Рылеевым и А. Бестужевым. «Издатель «Сына Отечества» – писал В. Г. Базанов, – в ту пору передовой журналист, фигурировавший в одном из доносов как приверженный деятель Альянса Благоденствия…»[176]. Булгарин в собственных изданиях высоко оценивал Пушкина и Крылова («Пушкина, – писал он в «Литературных листках», – по совести возможно назвать первым поэтом отечественного времени»[177]).

Два события содействовали, с одной стороны, сближению Булгарина и Греча, а с другой, – перемене их публично?литературной ориентации. Греч и Булгарин начали «праветь» по мере выяснения политической лице декабризма и особенно по окончании подавления восстания. Сближение же Греча с Булгариным началось еще раньше, в 1822 г., с возникновением булгаринского «Северного вестника», на земле откровенного литературного предпринимательства.

С этого времени неспешно начинает изменяться вид «Сына Отечества». Предстоящее объединение случилось в 1824 г.: результатом Северного «Сына вестника» и «союза Отечества» явилась газета «Северная пчела». В ней совсем утвердился утилитарный дух изданий Булгарина и Греча.

Потеряв прежний «либерализм», Булгарин вступает в полемику с «Мнемозиной» В. Кюхельбекера и В. Одоевского, упрекая их в излишнем любомудрии, в пропаганде Канта и Шеллинга, т. е. германской хорошей философии: «Не лучше ли посвятить «Мнемозину»», – задаёт вопросы он издателей, – «таковой философии, которая научает терпению, вежливости, усмиряет страсти, а не питает самолюбие и гордость»?[178]

В 1829 г. случилось формальное слияние изданий Булгарина и Греча: под неспециализированным заглавием «Северный Архив и Сын Отечества» начал выходить новый печатный орган. С этого времени Булгарин и Греч становятся в литературе неразъемной парой (Белинский упоминает о Грече «вкупе и в любе с Фаддеем и Венедитовичем»[179]). С этого же времени отношения между пушкинским кругом писателей, с одной стороны, и Булгариным и Гречем, с другой, становятся не только напряженными, но и враждебными.

В 1840?е годы Белинский за Пушкиным и Н. И. Надеждиным[180]тоже стал решительным соперником Булгарина и Греча. Основной предмет писателей – произведения и полемики Гоголя «натуральной школы».

Ведущие газеты и критики журналов «Северная пчела» Булгарин, Греч, Л. Ф. Бранд именовали творчество Гоголя «нечистым». Отрицательным оценкам подверглись «другие сборники» и Физиология Петербурга писателей «натуральной школы». Объектом критики стал и издание «Современник».

Булгарин выступил против правдивого изображения судьбы социальных низов. Так, в альманахе «Отечественные, списанные с натуры русскими» был помещен очерк Башуцкого «Водовоз».

Булгарин в «Северной пчеле» в полемических целях опубликовал очерк называющиеся «Водонос», в котором изобразил успешную судьбу водоноса, скопившего в Санкт-Петербурге «тысячу рублей капитала».

К продажным деятелям литературы Белинский относил, имея в виду беспринципность и продажность публично?литературной позиции, кроме этого А. Ф. Воейкова,с его изданием «Русский калека», объединяя его с Булгариным, Гречем и другими: «Где бы ни писали, в каком бы издании ни помещали собственных изделий и какое количество бы ни приобретали за них г.г. Греч, Булгарин, Масальский, Калашников, Воейков, – они неизменно и везде останутся теми же», т. е. «гениями Смирдинского периода словесности»[181].

Пара иное положение занимал в критике и публицистике 1840?х годов О. И. Сенковский.У О. И. Сенковского имелись настоящие заслуги перед отечественной культурой. Он был большим востоковедом, литературным критиком и видным писателем. Сенковский издавал издание «Библиотека для чтения» (некое время его соредактором был Греч).

По своим литературно?критическим позициям Сенковский был близок к Булгарину и Гречу, но, пожалуй, его в большей мере отличали каприз, своеволие в литературных оценках, и притом без причины вкусовой критический подход в разборе литературных явлений.

Программа издания Сенковского была весьма широкой, и это привлекло к «Библиотеке для чтения» множество неискушенных в литературных делах читателей, вкусы которых не были ни достаточно развиты, ни достаточно взыскательны. Но именно это обусловило популярность издания, достигшего больших по тем временам тиражей (более чем 5000 экземпляров).

Популярность издания возрастала в 1830?е годы еще и вследствие того что в нем печатались большие писательские имена (Пушкин, Лермонтов, Бенедиктов, Н. Полевой, Даль и др.). Но у Сенковского были два неисчезающих недочёта – отсутствие верного и безукоризненного эстетического вкуса и беспринципность.

Сенковскому ничего не стоило поставить Н. В. Кукольника, писателя третьего последовательности, на одном уровне с Гете, превознести достаточно не сильный роман Булгарина «Мазепа» и отвергнуть «Мертвые души» Гоголя, допустив наряду с этим неуместные ерничество, насмешки, зубоскальство. Сенковский вычислял Вальтера Скотта «шарлатаном» и тем же именем «награждал» Шеллинга и Гегеля.

В 1840?е годы авторитет издания «Библиотека для чтения» начал падать, а имя Сенковского стало для русской публики одиозным. Автор решительно расходился с публичным мнением, усилив нападки на творчество Гоголя, авторов «натуральной школы», именуя их стиль «низким» и «нечистым». Пара лет спустя Н. Г. Чернышевский (как и А. В. Дружинин) отметит и «знания и замечательные силы», и энциклопедическую образованность Сенковского (Дружинин сообщит о нем: «самый энциклопедически грамотный ценитель тех лет»), и «остроумие и проницательный ум», но будет сожалеть о растраченном на мелочи таланте.

Что же касается славянофильского издания «Москвитянин» (18411855), что возглавили сперва писатель и историк М. П. Погодин,а после этого критик, писатель и публицист И. В. Киреевский,то он сходу занял воинствующую антизападническую позицию. Ведущим критиком «Москвитянина» в 1840?е годы был С. П. Шевырев.Он одобрительно отозвался о «Мертвых душах» Гоголя, но появившаяся полемика Белинского с «Москвитянином», распознала различие в понимании смысла произведения. Белинский делал упор на социальной, реально?сатирической направленности «Мертвых душ», в то время как «Москвитянин» настаивал на общечеловеческом и глубоко эпическом (и вместе с тем благодушно комическом, лишенном сатирического жала) характере творения Гоголя, напоминающем в новое время старый древний эпос, характерный поэмам Гомера.

Еще ранний Шевырев связывал критику с историей. Ему, к примеру, в собственности развитая потом И. В. Киреевским идея о «восходящем» перемещении творчества Пушкина, об органичности этого процесса. Эта мысль легла в базу концепции о трех фазах развития русской литературы а также триадной схемы исторического перемещения всей современной европейской культуры.

Исторические воззрения уберегали Шевырева от абстрактности построений, прямолинейности, скороспелости и схематичности выводов. Его отличали аналитическая конкретность, интеллектуальная осторожность, рвение к объективности[182].

В 1840?е годы Шевырев написал пара превосходных книг, а также «Историю русской словесности, в основном древней». В этом произведении сказались как сильные, так и не сильный стороны литературных воззрений Шевырева, каковые повлияли не только на его оценки текущей русской литературы, но и на оценки его сподвижников по изданию «Москвитянин».

В собственных критических произведениях Шевырев стоит за то, дабы соединить науку с религией. Но, с его точки зрения, такое слияние науки вероятно не со всякой религией, а лишь с православной, потому, что православие в отличие от католицизма Запада, не мешает, а, наоборот, покровительствует формированию науки. «Наука Запада, – пишет Шевырев, – принуждена была заявить мятеж против церкви, ее притеснявшей», в то время как «науке русской не требуется было восставать на церковь, под благословением и покровом которой она начала собственный рост в русском народе.

Отсюда ясно, что характер и история науки у нас иные, чем на Западе»[183]. «Отечественная история, – продолжает Шевырев, – имеется дар отечественной церкви»[184]. Значит, «крепость и основа бытия народного – вера». Четыре «стихии» – наука, «гражданская судьба», вера и искусство, религия («божественная стихия») – в Российской Федерации сливаются идеально. «На земле, – утверждает Шевырев, – нет еще народа, что бы совсем верно олицетворял это отношение»[185].

Шевырев видит в этом не только своеобразие России, но высшую предначертанность ее исторического пути, которая выделяет Россию из всех государств и противопоставляет им. Именно это противопоставление разрешило основание причислить Шевырева к славянофилам. В действительности он был достаточно осмотрителен.

Превознося быт и культуру Старой Руси, Шевырев сочувственно относился к «западным» реформам Петра I. Согласно его точке зрения, «Петр явился в самый раз»[186], и с Петра начался в Российской Федерации «период развития людской личности»[187].

К тому же, в отличие от Запада, избравшего долю Марфы, Русь избрала долю Марии, «покинув домашнее служение со всею его прелестью и суетою, лишь слушала Слово Божие»[188].

Это различие между Россией и Западом проявилось, например, в том, что любая возможность перенесения на русскую землю западной культуры несостоятельна, как заимствования русской литературы из западной. Вправду только общечеловеческое влияние, но в обязательном порядке очищенное «в Божественном».

Эти положения Шевырева были направлены против реального направления и Белинского в литературе. Дело в том, что, допуская изображение «тёмных сторон» русском действительности, Шевырев видел цель для того чтобы изображения в содействии целому народу «в исповеди». В противном случае говоря, изображением «тёмных сторон» народ исповедуется в собственных грехах и тем очищается.

В этом Шевырев видел суть творчества Гоголя, что обнажает недочёты с «горячим жаждой исправить» их. Гоголь, обрисовывая недочёты, не отрекается от народа, не ставит себя выше его, что может породить только клевету на народ. Необходимо признать, что, не обращая внимания на противоречивость позиции Шевырева, ему удалось правильно передать субъективный план Гоголя, что, как мы знаем, остро ощущал эту узкую нравственную грань, разделяющую страстное желание комического писателя избавить народ от скверны, очистить его и злобную клевету на него.

Разбирая по окончании исторической стороны «Слова о полку» поэтическую сторону этого монумента, Шевырев утверждал, что неспециализированная направленность «Слова…» – перемещение «от поэзии выдумки к поэзии настоящей судьбе». Современники оценили превосходный труд Шевырева и вместе с тем отметили критика и увлечённость учёного «собственными личными убеждениями», каковые проявились во враждебных «выходках» против Европы[189]. Критик С. С. Дудышкин вычислял кроме этого, что идея Шевырева о божественной стихии (религии) не может быть допущена в науку, равно как и идея об особенной провинденциальной миссии России в мире, указанной ей «перстом Божьим»[190].

Предстоящая полемика писателей – «западников» с писателями?славянофилами и поменявшими их «почвенниками» падает уже на 1850?1860?е годы.

Главные понятия

Реализм, историзм, социально?психотерапевтическая обусловленность, «критическое» направление в литературе, «натуральная школа», «физиологии», «физиологический очерк».

задания и Вопросы для самоконтроля

1. Дайте неспециализированную чёрта публичной и литературной судьбе 40?х годов, охарактеризуйте идейные и эстетические позиции «славянофилов» и «западников».

2. Выясните картину противоречивых литературно?эстетических тенденций 40?х годов, сотрудничество и борьбу реализма и романтизма.

3. Обрисуйте историю становления «натуральной школы», ответьте на вопрос: в чем обстоятельства популярности «физиологии» и каковы их жанровые воплощения в русской литературе?

4. Охарактеризуйте состояние русской литературной критики 40?х годов, вклад В. Г. Белинского в развитие русской критики и эстетики.

5. Подготовьте рефераты «Эстетические и литературно?критические неприятности на страницах славянофильских публикаций 40?х годов»; «История создания, принципы и композиция воссоздания действительности в двух «Петербургском сборнике» и «Физиологиях Петербурга»».

6. Подготовьте рефераты «Образы русских крестьян в поэзии и прозе «натуральной школы»», «Образы муниципального дна в произведениях писателей «натуральной школы»», «Социально?психотерапевтические типы «Физиологии Санкт-Петербурга»».

7. Подготовьте реферат на тему «Влияние правил «натуральной школы» на творчество И. С. Тургенева (либо И. А. Гончарова, А. И. Герцена) 40?х годов».

8. Напишите маленькое изучение на тему ««Петербургский текст» в «натуральной школе»»; «Оппозиция «Санкт-Петербург – провинция» в творчестве писателей «натуральной школы»».

9. Напишите маленькое изучение на тему «Философско?поэзия и антропологическая «проблематика мысли» в романах и повестях А. И. Герцена 40?х годов».

10. Подготовьте материал к теме «Эра 40?х годов в литературных воспоминаниях П. В. Анненкова и книге мемуаров А. И. Герцена «Прежнее и думы»».

Литература

Анненков П. В. Литературные воспоминания. М., 1983.+

Егоров Б. Ф. Очерки по истории русской литературной критики середины XIX в. Л., 1973.* +

Жук АА. Сатира натуральной школы. Саратов, 1979.+

Кулешов В. И. «литература и» Отечественные записки 40?х гг. XIX в. М., 1959.+

Кулешов В. И. Натуральная школа в русской литературе XIX века. М., 1965.*

Манн Ю. В. Диалектика художественного образа. М., 1986.

Манн Ю. В. Утверждение критического реализма. Натуральная школа. В кн.: Развитие реализма в русской литературе.

М., 1972. Т. 1.*+

«Натуральная ее» роль и школа в становлении русского реализма. М., 1997.+

Цейтлин А. Г. Становление реализма в русской литературе (русский физиологический очерк). М., 1965.*

Чичерин Б. Н. Москва сороковых годов. М., 1997.*

Щукин В. Русское западничество сороковых годов XIX века как публично?литературное явление. Краков, 1987.+

Глава 6

А. И. Герцен (1812–1870)

Творчество Герцена приходится на 1840–1860?е годы. Среди собственных современников – писателей, составивших славу русской литературы XIX в., – Герцен занимает особенное место. Его превосходный писательский талант проявился не только в его художественном творчестве, вместе с тем – и в такой же большой степени – в его философской и политической публицистике, составляющей солидную часть его литературного наследия.

В Российской Федерации середины XIX в. Герцена знали не столько как писателя, сколько как большого политического идеолога и общественного деятеля «левого» толка, кратко привычного чуть ли не со всеми ведущими представителями оппозиционных либеральных и революционных кругов Европы того времени. Сейчас интерес к Герцену?идеологу заметно угасает. В это же время, фактически художественное творчество Герцена не может быть осознано в отрыве от его историософских политических идей и концепций, изложенных в бессчётных публицистических очерках, очерковых циклах, эссе и статьях, каковые, со своей стороны, по стилистическому блеску и энергетическому накалу, по яркости, образности языка нисколько не уступают его художественным произведениям.

Основные направления журналистики и критики

Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся: