Отечественная историография во второй половине xix – начале xx вв

Во второй половине XIX в по окончании Крымской войны для развития русской науки, и в частности истории создалась значительно более благоприятная ситуация. В случае если во время по окончании европейских революций 1848 гг. (1848-1855) были запрещены кроме того научные командировки и очень сильно затруднено получение книг из зарубежа, то сейчас связи с западноевропейской исторической наукой восстановились а также сделались более тесными. Увеличилось число студентов-историков благодаря приходу в университеты массы разночинцев.

Либерально-позитивистское направление стало господствующим направлением русской исторической мысли. Уже в 1860-1870-е гг. медиевистика прочно стала у нас на ноги. Но настоящее её развитие связано с именами нескольких выдающихся учёных и их ближайших учеников, действовавших в конце XIX и начале XX века.

Работы этих учёных занимают видное место не только в отечественной, но и во всемирной историографии того времени, содействуя её большому продвижению вперёд. Условно их возможно поделить на западников и «византинистов».

Фактически основателем русской византинистики считается Василий Григорьевич Васильевский (1838-1899), что трудился в Петербургском университете. Он написал огромное количество работ по истории византийско-славянских взаимоотношений, по социально-экономической истории Византии, по иконоборческому перемещению. Без этих трудов, как и без в первый раз им опубликованных высококлассных византийских источников, до сих пор тяжело представить себе изучение истории Византии.

По окончании его смерти Академия Наук предприняла издание трудов Васильевского (4 тома). Васильевский был не только глубоким экспертом в области византиноведения, но и обширно грамотным историком, замечательно ориентировавшемся во всех разделах средневековой истории, он просматривал последовательность неспециализированных и особых направлений по истории западноевропейского средневековья.

Первая большая работа Васильевского «печенеги и Византия» была размещена в 1871 г. в ЖМНП. Ввиду отсутствия в Российской Федерации особых исторических изданий, ЖМНП в далеком прошлом уже стал прибежищем для авторов работ на узко-особые темы, для которых не имело возможности найтись места в неспециализированных художественно-литературных изданиях. С 1890 г. редактором ЖМНП стал Васильевский и исторические статьи в этом издании стали ведущими, он сделался чем-то наподобие органа русской исторической мысли.

В 1894 г. показался и особый орган научного византиноведения – «Византийский временник», редактором которого кроме этого стал Васильевский.

Вторым известнейшим византинистом данной поры был Фёдор Иванович Успенский (1845-1928), что 20 лет (1875-1895) был учителем в Одессе, в Новороссийском университете. Как раз благодаря Успенскому, Одесса сделалась вторым — по окончании Санкт-Петербурга — центром русской византинистики. В 1894-95 гг. по инициативе русского посла в Константинополе был открыт Русский Археологический Университет, директором которого стал Успенский.

РАИ изучил историю всех народов, входивших в состав –Византийской империи.

Успенский наладил систематические археологические экспедиции в Болгарию, Палестину, Сирию, Сербию, Македонию, давшем полезные результаты. По окончании начала Первой Мировой Университет было нужно закрыть, причём не все из собранных в нём книг и памятников удалось вывезти в Россию.

Заслуги Успенского определяются в первую очередь его бессчётными научными трудами. Особенно он уделял внимание духовной и аграрному строю культуре Византии, что пребывало в полном соответствии с неспециализированным направлением западноевропейской историографии. Итоги особых изучений Успенского были сведены в его неспециализированном труде «История Византийской империи» (1913, 1926), где, как и во всех собственных работах, Успенский жёстко стоял на земле позитивистской историографии, но с более националистическим и консервативным оттенком.

Бессчётные русские византинисты XIX – начала XX вв. за немногими исключениями (Ю. А. Кулаковский, К. Н. Успенский) были учениками Васильевского либо Успенского. Характерно, что ни один из этих больших византинистов (Васильев, Острогорский, Вернадский) не принял Октябрьской революции и подавляющее их большую часть эмигрировало.

В противоположность византиноведению русская историография западноевропейского средневековья характеризуется преобладанием либеральных тенденций. В полной мере конечно, что наиболее значимым центром данной историографии была Москва, где прочно сохранялись традиции его учеников и Грановского. Их ярким продолжателем был Владимир Иванович Герье (1837-1919), что получал образование Столичном университете именно во время профессорской деятельности Кудрявцева и Грановского.

Но Герье нельзя назвать учеником Грановского, т. к. всю жизнь он боролся против позитивизма, а был скорее продолжателем романтической тенденции, неизменно подчёркивая «огромное влияние идей на судьбу народов и на ход цивилизации». История идей и была основной темой его исторических работ (диссертация «его век и Лейбниц» (1868), «Августин» (1910), «Франциск, любви и апостол нищеты» (1908)).

Т. о., везде выступает отдельная личность как носитель и создатель определённых идей; везде интерес историка завлекали психотерапевтические характеристики, а не история развития общества. Но в качестве университетского учителя, Герье первый ввёл в практику исторические семинары по германскому примеру, из которых вышел множество известнейших учёных. По окончании 1905 г. Герье стал активным деятелем партии октябристов.

Ученики Герье во многом разошлись с ним и по научным, и по политическим взорам.

Герье был «общим историком». Первым русским медиевистом в полном значении этого слова есть его ученик Павел Гаврилович Виноградов (1854-1925). В центре его научных заинтересованностей постоянно стояли развития и проблемы происхождения западноевропейского феодализма.

Он учавствовал в семинарах Т. Моммзена, и сам признавал, что сильное влияние на него оказал Ранке. Но для него самый характерна была позитивистская методика, и Виноградов являлся одним из наибольших позитивистов не только у нас, но и на Западе.

Уже в первой собственной работе «Происхождение феодальных взаимоотношений в Лангобардской Италии» (1880), посвящённой генезису взаимоотношений в Италии, он нашёл необыкновенное мастерство в анализе правовых монументов и умение на их базе дать убедительную картину развития экономики. В споре между германистами и романистами Виноградов занял особенную позицию, говоря о синтезе германских начал и римских.

В будущем Виноградов обратился к проблеме происхождения британского феодализма. По этому вопросу он написал последовательность трудов, каковые в британской историографии считаются хорошими. В 1887 г. показались «Изучения по социальной истории Англии», в 1905 г. – «Средневековое поместье в Англии» и т. д. Причём конструкция Виноградова о свободной крестьянской общине и постепенном подчинении её феодальной аристократией легла в базу всех изучений по истории Англии.

В 1901 г. Виноградов уехал в Англию, после этого в 1905 г. возобновил пара направлений в Столичном университете, но в 1911 г. совсем эмигрировал в Англию, где ему предоставили кафедру в Оксфорде. Его деятельность в Оксфорде доставила ему только выдающееся положение в научном мире. Октябрьской революции он не принял.

Вторым учеником Герье был Николай Иванович Кареев (1850-1931), занимавшейся по большей части новой историей, но имеющий отношение и к истории средних столетий собственными бессчётными научно-учебными пособиями и популярными трудами («Введение в курс истории средних столетий», «Учебная книга истории средних столетий», «Поместье-сословная монархия и государство средних столетий») – был доктором наук Варшавского (1874-1884), а после этого Петербургского университета (1885-1931), был одним из основателей кадетской партии. Кроме этого был обычным позитивистом.

Третьим большим историком-позитивистом того же поколения являлся Максим Максимович Ковалевский (1851-1916). Он был историком права, историком-экономистом, большое количество занимался социологией. С 1877 г. 10 лет был доктором наук юрфака МГУ, после этого был изгнан за либерализм, просматривал лекции на Западе, в 1905 г. возвратился в Россию, стал участником Гос. Думы, после этого Гос.

Совета, доктором наук Петербургского университета, а с 1914 г. Академии Наук.

Был втором Маркса.

По отечественной тематике он занимался изучениями средневековой Англии, работами по истории старой общины и её разложения, и монументальным трудом «Экономический рост Европы до происхождения капиталистического хозяйства» (1898-1903, 3 тт.), где были не только сведены результаты его особых изучений, но заключено и огромное количество новых материалов, извлечённых из архивов. Во всемирной историографии это единственный уникальный труд для того чтобы широкого охвата, не устаревший кроме того в следствии многих новейших изучений Основную его научную сокровище воображает широкий и прекрасно систематизированный материал, на базе которого раскрывалась специфика феодальной экономики в разных государствах Европы в течении целого тысячелетия её развития.

Ещё одним известный представителем либерально-позитивистского направления в русской историографии был Иван Васильевич Лучицкий (1845-1918). В большинстве случаев, его работы посвящены истории крестьянства в средние века либо религиозным войнам во Франции XVI в. Последняя тема в то время была фактически не создана во всемирной историографии.

Причём Лучицкий отрицал демократизм гугенотов, показывая их сообщение с реакционерами, одновременно с этим находя оппозиционные королевской власти течения в Католической Лиге. Характерно, что во Франции работы Лучицкого по данной теме прошли незамеченными, одновременно с этим как исследователь по истории крестьянства, в т. ч. нового времени он приобрёл известность на Западе.

Как большая научная индивидуальность, Лучицкий имел бессчётных учеников, сыгравших известный роль в развитии русской историографии. Благодаря деятельности их преподавателей русская медиевистика взяла признание на Западе. Возможно назвать ещё пара учёных того же поколения, каковые не создали собственной школы в русской медиевистике, но собственными трудами внесли в неё большой вклад.

Наибольшим из них был доктор наук Петербургского университета, а с 1881 г. академик Александр Николаевич Веселовский (1838-1906), что был филологом, историком литературы, но занимает место и в историографии средних столетий, как исследователь итальянского Восстановления. Его магистерская диссертация «Вилла Альберти.

Новые материалы для чёрта литературного и публичного перелома в итальянской судьбе XIV-XV ст.» (1870), основанная на серьёзном источнике, открытом самим автором в итальянских архивах, сходу поставила его в первые последовательности выдающихся европейских историков. Как данный, так и второй его труд «Боккаччио, его сверстники и среда» (1893-1894), не обращая внимания на их снаружи историко-литературный темперамент, являются чисто историческими изучениями.

По собственной методологической направленности Веселовский был передовым учёным. Он был одним из первых историков, связавших изучение культурных явлений с анализом социальных взаимоотношений в эпоху ренесанса. К сожалению, он так и не создал большого синтетического труда по Восстановлению.

Эту задачу поставил перед собой и пробовал дать добро столичный доктор наук Михаил Сергеевич Корелин (1855-1899). Главная работа его жизни «Ранний итальянский его историография и гуманизм» (2-е изд. 1914 г. в 4 тт.).

Действительно, он отрицал сообщение гуманизма с экономическими сдвигами в обществе. По сути, он забрал у Буркгардта идея, что предпосылкой гуманизма и основным содержанием есть индивидуализм, что культура Ренессанса – индивидуалистическая культура. Он разрешил войти в научный оборот громадный материал, ранее не замечавшийся либо вовсе малоизвестный, облегчив тем самым познание гуманизма как перемещение целого публичного строя.

Довольно много внимания Корелин уделял популяризации знаний, просматривая лекции в Столичном обществе грамотности.

К числу таких же историков – «общественников» принадлежал Роберт Юрьевич Виппер (1859-1954). Как и его преподаватель Герье, Виппер был «общим» историком, занимался историей древнего Востока, Греции, Рима и т. д. Главным трудом по истории средних столетий была «государство и Церковь в Женеве XVI века в эру Кальвинизма» (1894).

Но он разглядывал кальвинизм лишь в связи с внутренними отношениями в Женеве и не продемонстрировал, что именно в учении Кальвина сделало его знаменем борьбы передовых элементов европейского общества XVI в. Отклонив от себя анализ догматики Кальвина, Виппер закрыл себе путь к пониманию её социально-экономической подосновы. В этом замысле работа Виппера потом была существенно превзойдена Максом Вебером.

направляться кроме этого назвать академика Дмитрия Моисеевича Петрушевского (1863-1942), посвятивший солидную часть собственной научной жизни изучению социально-экономической истории Англии в средние века («Восстание Уота Тайлера» (1897-1901), «Очерки из истории общества и английского государства в средние века» (1903), «великая хартия вольностей» (1915). Интерес к истории Англии, например, вопрос о средневековом британском крестьянстве с его общиной был характерен для русского либеральной профессуры 1880-90-х гг. и был связан с проблемами русской действительности.

Им занимались Лучицкий, Ковалевский, Виноградов. Работа Петрушевского «Восстание Уота Тайлера» представляла собой мастерский анализ причин и манориального хозяйства его разложения в XIV в. Особенное внимание в числе обстоятельств восстания Петрушевский уделял «рабочему законодательству» по окончании Чёрной смерти. Но у Петрушевского была заметна некая идеализация манориального хозяйства до разложения манора, мысль об общности хозяйственных манориального лорда и интересов виллана.

Методологически Петрушевский примыкал к левому крылу позитивизма. Единственно научной он считал «материальную историю», противопоставляя ей «культурную историю» в качестве предшественницы настоящей науки.

Ещё одним представителем «столичной школы» был Александр Николаевич Савин (1873-1923). Его узкой профессией была аграрная история Англии XVI-XVII вв. («Британская деревня в эру Тюдоров» (1903), «Британская секуляризация» (1906), но он был автором последовательности работ на другие темы западноевропейской истории, составившиеся из прочтённых им университетских направлений («История Западной Европы в XI-XIII вв.» (1913) и т. д.).

Для Савина характерно скептическое, недоверчивое отношение к данным, недоступным надёжной проверке, и громадное внимание к статистике, каковые одни, согласно его точке зрения, разрешают делать точные выводы. Но, все выводы он формулировал с громадной осторожностью, свидетельствующей о его необыкновенной добросовестности. Просматривая скупые обобщения Савина, обставленные многими оговорками, вспоминается положение Фюстель де Куланжа о годах анализа, нужных для одного дня синтеза.

Большая часть историков «столичной школы» увязывало собственную научную работу с запросами и интересами публичных кругов, довольно часто учавствовали в политике собственного времени. Для петербургских учёных характерна громадная специализация, оторванность и замкнутость от судьбы. Это разъясняется тем, что в чиновном царском Петербурге контроль над научной работой был более придирчивым.

Между 1899 и 1906 гг.

Гревс и Кареев, два самые либеральных доктора наук «общей» истории, были на пара лет отстранены от работы в Петербургском университете по ничтожным предлогам.

Из представителей либерально-позитивистского направления направляться отметить Ивана Михайловича Гревса (1860-1941) – в университете с 1889 г. до смерти. Его главной работой была «Очерки римского землевладения» (1899), и последовательность статей по историографии, истории средневековой Флоренции и по неспециализированным проблемам феодализма.

Его ученица Ольга Антоновна Добиаш-Рождественская (1877-1939) известна публикацией и своими исследованиями полезных источников («Мастерские письма на заре западного их сокровища и средневековья в Ленинграде», «Акты Кремоны IX-XIII вв.», «История Корбийской мастерской с 651 по 830 г.», «Ранний фриульский минускул» и т. д.). Весьма известен её труд «История письма в средние века» (1923) – первое и единственное у нас пособие по латинской палеогафии.

Ещё в дореволюционный период начали собственную деятельность пара русских медиевистов, чья громаднейшая активность пришлась уже на советское время – к примеру, А. Д. Удальцов («Свободная деревня в Западной Нейстрии эры Меровингов и Каролингов» (1912)) и Н. П. Грацианский (весьма содержательная и полезная книга «Парижские ремесленные цехи в XIII-XIV ст.» (1911)). К более молодому поколению медиевистов, успевших показать себя до 1917 г. лишь отдельными статьями принадлежат Е. А. Косминский, С. Д. Сказкин, В. Стоклицкая-Терешкович и др.

Подводя итоги русской дореволюционной историографии средних столетий, необходимо отметить её следующие характерные черты:

1) широта и Разнообразие охватываемых ею тем;

2) Господство либерально-позитивистского направления и незначительность консервативного направления;

3) Отсутствие в Российской Федерации организационного центра исторической науки. В 1890 г. при Петербургском университете показалось Историческое общество под предс. Кареева, после этого общества в Москве и в провинциальных университетах, но роли организационного центра они не игрались.

За всё время не произошло ни одного съезда историков, и русским учёным приходилось лишь посещать съезды в Зап. Европе. Коллективные труды создавались редко и лишь для школьников Фактически не было исторических изданий – «Историческое Обозрение» (1890-1915), но за 25 лет вышло вместо 50, 20 томов., с 1913 г – «Голос Прошлого», «Научный исторический издание».

Все они были весьма недолговечны.