Происхождение и источники евангелий

Происхождение Е. как лит. текстов — одна из непростых научных неприятностей, до сих пор не взявшая однозначного и принимаемого всеми исследователями ответа. Не смотря на то, что церковная традиция изначально давала четкий ответ на нее, именуя имена евангелистов, место, обстоятельства и (менее с уверенностью) дату написания каждого из 4 Е., начиная с XVIII в. друг за другом начали появляться другие теории, основанные на применении к Евангелиям способов исторической и лит. критики.

Базой изучений помогает отмечавшаяся еще св. отцами близость по крайней мере 3 из 4 евангельских повествований (от Матфея, от Марка и от Луки), взявших в научно-критической библеистике благодаря обилию неспециализированных сходного порядка и мест изложения событий наименование «синоптические» (от ??????? — неспециализированный обзор, взор). В первый раз термин видится в работе Г. Зигеля (Георгий Сигелий) «Synopsis historiae Iesu Christi, quemadmodum eam S. Matthaeus, Marcus, Lucas descripsere» (1583), но его широкое распространение связано с переиздававшимся неск. раз Синопсисом И. Я. Грисбаха (Synopsis Evangeliorum Matthaei, Marci et Lucae.

Halae, 1776, 17972, 18093, 18224). Решающую роль в утверждении как раз этого термина сыграли, по-видимому, работы К. Лахмана. Со 2-й пол.

XIX в. термин начал использоваться всеми учеными-библеистами.

Сходство 3 первых Е. выражается как в вербальных совпадениях (напр.: Мф 19. 13-15/Мк 10. 13-16/Лк 18.

15-17 (о детях); Мф 22. 23-33/Мк 12.

18-27/Лк 20. 27-40 (о воскресении и левиратном браке); Мф 24. 4-8/Мк 13. 5-8/Лк 21.

8-11 (о лжехристах)), так и в последовательности повествования (напр.: Мф 12. 46-13. 58; Мк 3. 31-6. 6а; Лк 8. 19-56).

Более того, у евангелистов видятся необыкновенные формы передачи ветхозаветных цитат (Мф 3. 3; Мк 1. 2; Лк 3. 4), отличающиеся от версии LXX и др. греч. переводов, и совпадения в «авторских» ремарках (Мф 24. 15; Мк 13. 14 («просматривающий да разумеет»); Мф 9. 6; Мк 2. 10 («говорит расслабленному»); ср.: Лк 5. 24).

Все это говорит о прямой либо опосредствованной форме лит. зависимости.

Научно-критические теории происхождения Евангелий развивались в основном в конфликте с учением Церкви, европ. ученые принимали позицию св. отцов как одну из догадок в последовательности др. вероятных. В конечном итоге же святоотеческая экзегеза покоилась на совсем иных основаниях, чем научно-критические подходы. Кроме отличия герменевтических установок никто из древних христ. писателей и св. отцов (за исключением блж.

Августина) не рассматривал проблему происхождения Евангелий в свете лит. зависимости одного Е. от другого: кроме того показывая, что одно из Евангелий было написано раньше вторых, св. отцы отмечали только хронологическую последовательность, не делая выводов о влиянии либо зависимости (притом что их апологетические упрочнения были направлены на объяснение различий между каноническими Евангелиями). Свт.

Феофилакт Болгарский подмечал: «Само собой разумеется, достаточно было и одного, но чтобы истина обнаружилась яснее, разрешено написать четырем. Потому что в то время, когда видишь, что эти четверо не сходились и не сидели в одном месте, а пребывали в различных местах, и в это же время написали об одном и том же так, как бы то было сообщено одними устами, то как не подивишься истине Евангелий и не сообщишь, что евангелисты говорили по внушению Св. Духа!

Не скажи мне, что они не во всем согласны.

Потому что взгляни, в чем они не согласны. Сообщил ли кто-нибудь из них, что Христос появился, а второй: «не появился»? Либо сообщил ли кто из них, что Христос воскрес, а второй: «не воскрес»? Нет, нет!

В нужном и серьёзном они согласны. А если они в главном не разногласят, то чему дивиться, что они по-видимому разногласят в неважном; потому что из того, что они не во всем согласны, самый видна их истинность.

В противном случае о них поразмыслили бы, что они писали, сошедшись совместно либо сговорившись между собой. Сейчас же думается, что они не согласны, по причине того, что то, что один из них опустил, написал второй» (Theoph. Bulg.

In Matth. Praef.).

Т. о., святоотеческие творения не дают решения синоптической неприятности в том виде, как она была сформулирована в Новое время.

Изучение происхождения евангельских текстов осложняется отсутствием внешних свидетельств, родных к ним по времени написания (свидетельства церковного Предания и папирусные фрагменты текстов Евангелий относятся уже ко II-III вв.), и целым рядом катаклизмов, к-рые пережила ранняя Церковь (Иудейская война 66-73 гг., преследования при Нероне и Домициане (см. ст. Преследованияхристиан в Римской империи)).

Исчезновению раннехрист. монументов, к-рые имели возможность бы пролить свет на истоки евангельской традиции, возможно, содействовали изменение и распространение этнического состава церковных общин (в случае если старейшие евангельские повествования изначально были написаны не только на греч., но и на др. языках (евр., арам.), то доминирование в Церкви грекоговорящих христиан из язычников имело возможность сделать предстоящее сохранение текстов на этих языках излишним). Вместе с тем как раз широкое распространение христианства, численный рост общин, необходимость в единообразной и непротиворечивой проповеди, и постепенный уход из судьбы первого поколения христиан (ближайших учеников Христовых) имели возможность подтолкнуть к записи и собиранию сохранявшихся устно преданий о словах Иисуса и земном служении Христа.

В случае если делать выводы по единодушному свидетельству церковного Предания и евангелистов, Сам Господь Иисус постоянно учил устно (ср.: Мф 7. 29; 13. 34, 54; 21. 23; Мк 1. 21-22; 4. 2; 6. 6; 14.

49; Лк 4. 15, 31; 13. 10, 26; 19. 47; 20. 1; 21.

37; Ин 8. 2; 18. 20; Деян 1. 1; ср.: Aug. De cons. evang.

I 7. 11-12), а следов., никаких письменных наставлений не покинул (в полной мере простая для старого мира обстановка — мн. узнаваемые греч. философы ничего не писали).

Его ближайшие ученики (12 апостолов) по большей части происходили из галилейских рыбаков и скорее стремились заучивать Его слова, чем записывать их для памяти, тем более что Сам Христос не давал прямых повелений письменно фиксировать Его учение.

Потому, что громаднейшим доверием в Античности пользовались как раз устные свидетельства очевидцев, считавшиеся одним из главных исторических источников, конечно высказать предположение, что хотевшие составить письменные повествования об Иисусе Христе должны были опираться прежде всего на рассказы кого-то из апостолов (ср.: Лк 1. 2, где говорится об применении свидетельств очевидцев, не всех, но «служителей Слова»; об этом же говорит мч. Иустин, именуя Е. «воспоминаниями апостолов» — Iust.

Martyr. I Apol. 66. 3 и др.).

Церковная традиция ни при каких обстоятельствах не рассматривала кроме того возможности существования письменных текстов об Иисусе Христе, каковые имели возможность бы послужить источником синоптических Евангелий, ввиду Богооткровенного характера последних. Св. отцам кроме этого была чужда мысль последующего редактирования текста Евангелий, пускай кроме того самими евангелистами. Напр., по мысли сщмч.

Иринея Лионского, «раз Всевышний все сотворил стройно и в соответствии с, то надлежало и Евангелиям иметь вид благоустроенный и складный» (Iren. Adv. haer. III 11.

9).

Уникальность обстановки содержится в том, что в древней лит-ре нет аналогов аналогичной близости либо текстологической зависимости повествований друг от друга (напр., произведения о Сократе, написанные различными авторами, объединяет лишь основное действующее лицо; ср., но, пролог к «Походу Александра» Флавия Арриана: «Я передаю, как в полной мере точные, те сведения об Александре, сыне Филиппа, каковые одинаково информируют и Птолемей, сын Лага, и Аристовул, сын Аристовула. В тех случаях, в то время, когда они между собой несогласны, я выбирал то, что мне казалось более точным и заслуживающим упоминания» — Arrian.

Anab. Prol.).

Церковная традиция

Первым и самоё важным свидетельством происхождения Евангелий есть пролог в Евангелии от Луки (Лк 1. 1-4), в к-ром утверждается, что ко времени написания этого Е. многие уже начали составлять собственные повествования (????????). Если судить по тому, что евангелист применял глагол ?????????, владеющий негативными коннотациями (это отмечалось уже Оригеном — Orig. Hom. in Luс.

Prol.), быть может, он имел в виду не др. канонические Евангелия, а некие вымышленные тексты.

В 1-й пол. II в. Папий Иерапольский (в соответствии с сщмч. Иринею Лионскому, ученик св. Иоанна Богослова и сотоварищ сщмч.

Поликарпа Смирнского — Iren.

Adv. haer. V 33. 4; но Евсевий отрицает это, приводя слова самого Папия о том, что он слушал не апостолов, а пресвитеров, их знавших,- Euseb.

Hist. eccl. III 39. 1-3) записал узнаваемые ему информацию о происхождении Евангелий (фрагменты его произведения сохранились в «Церковной истории» Евсевия Кесарийского).

Начиная с XIX в. в библеистике было распространено вывод, что под логиями Папий имел в виду некую изначальную форму передачи учения Иисуса Христа — устные либо письменные собрания Его слов, изречений, притчей. Быть может, подобное собрание легло в базу вымышленного «Евангелия Фомы». Но в хорошем греч. языке ????? в большинстве случаев назывались оракулы (напр., Аполлона в Дельфах; ср.: Деян 7. 38 о Моисее; Рим 3. 1-2).

Делать вывод о характере и жанре евангельского текста, известного Папию, только на основании одного слова не представляется вероятным, тем более что в раннехрист. текстах в качестве технического термина чаще употребляется слово ????? (1 Фес 4. 15; Деян 20. 35; Clem. Rom. Ep. I ad Cor.

13.

1, 3; Откр 22. 6; Didache. 1. 2-3a).

Потому, что Иераполь был тесно связан с Эфесом, Папий, возможно, должен был в первую очередь просматривать Евангелие от Иоанна. Но его он нигде прямо не упоминает. В сохранившихся фрагментах речь заходит о Евангелии от Марка (достаточно детально) и Евангелии от Матфея (на 2-м месте и коротко).

Сведения о них сказал Папию «пресвитер Иоанн» (к-рого, согласно точки зрения Евсевия, направляться отличать от евангелиста Иоанна — Euseb. Hist. eccl. III 39. 5-6).

В соответствии с этому «пресвитеру», Марк, бывший переводчиком ап. Петра, написал с его слов Евангелие, стремясь зафиксировать все, что сказал ап.

Петр, и не исказить его слов, но наряду с этим не обладал изречения Господни по порядку (Ibid. III 39. 15; выражение ???? ??? ?????? неясно и возможно осознано или как указание на то, что ап. Петр сказал только то, что потребовали события, или как свидетельство того, что ап.

Петр передавал учение Господа в виде хрий, маленьких рассказов, а не в виде хронологически упорядоченного повествования).

О Евангелии от Матфея Папий говорит, что Матфей «составил логии на иудейском языке (др. перевод — «в иудейском стиле», «на иудейский манер», но он хуже согласуется с окончанием фразы Папия.- Авт.), и любой переводил (толковал.- Авт.) их, как мог» (Ibid. III 39. 16).

О смысле данной фразы исследователи спорят до сих пор: имел ли в виду Папий, что существовало Евангелие от Матфея на евр. либо арам. языке (либо по крайней мере собрание логий Иисуса Христа, сделанное ап. Матфеем), к-рое позже переводилось на различные языки (при таких условиях поднимается вопрос о характере сейчас известного канонического Евангелия от Матфея на греч. языке), либо, потому, что следов евр. Евангелия от Матфея не сохранилось (быть может, последним, кто его видел, был блж.

Иероним), он отмечал только обилие евр. слов и внимание к закону Моисея в этом Е. (нек-рые ученые предполагают, что Папий или совершил ошибку, или имел в виду какое-то иное Евангелие от Матфея — но это позиция меньшинства).

В новом поколении христиан, возможно, из-за обилия новых ересей, неприятность согласования Евангелий купила только серьёзное значение. Уже в творениях мч. Иустина отмечается применение гармонизованных евангельских текстов (в базу постоянно кладётся Евангелие от Матфея, к-рое дополняется Евангелиями от Марка и от Луки).

Татиан, составивший Диатессарон, согласовал не только синоптические Евангелия, но и Евангелие от Иоанна, к-рое до него не цитировали ни сщмч. Поликарп, ни сщмч.

Игнатий, ни создатель 2-го Послания, приписываемого сщмч. Клименту Римскому, ни мч. Иустин (не смотря на то, что к тому времени оно уже совершенно верно было написано, о чем свидетельствует ¸ 52, отысканный в Египте и датируемый нач.

II в.), а Гай, еп.

Римский, отказывался признавать его. Позднее Епифаний Кипрский отмечал, что алоги, не принимавшие Евангелие от Иоанна и его Апокалипсис, обосновывали собственную позицию расхождениями между Евангелием от Иоанна и синоптическими Евангелиями (Epiph. Adv. haer. 51. 17.

11-18.

1).

Еретик Маркион «решил» синоптическую проблему в противном случае, покинув только одно отредактированное им Евангелие от Луки и исключив 3 вторых на основании этнической принадлежности характера и евангелистов их повествований. Быть может, распространение ереси Маркиона и уклонение в ересь Татиана вынудили Церковь оберегать 4 отдельных текста Евангелий, отказавшись от создания гармонизованного повествования, не обращая внимания на нападки со стороны языческих критиков христианства (Цельса, Порфирия) (см. ст. Гармонизация евангельская).

У сщмч. Иринея Лионского порядок написания Евангелий определяется уже конкретно: «Матфей издал у иудеев на их собственном языке писание Евангелия, тогда как Павел и Петр в Риме благовествовали и основали Церковь. По окончании их отшествия Марк, переводчик и ученик Петра, предал нам письменно то, что было проповедано Петром.

И Лука, спутник Павла, изложил в книге проповеданное им Евангелие. Позже Иоанн, ученик Господа, возлежавший на Его груди, кроме этого издал Евангелие на протяжении нахождения собственного в Ефесе Азийском» (см.: Iren. Adv. haer. III 1. 1; ср.: Euseb. Hist. eccl.

V 8. 2-4).

Разумеется, сщмч. Ириней стремился доказать аутентичность канонических Евангелий на основании прямого (Евангелия от Матфея и от Иоанна) либо косвенного (Евангелия от Марка и от Луки) апостольского авторитета (в противовес еретическим писаниям, его не имевшим).

Климент Александрийский, по свидетельству Евсевия, опираясь на слова «древних пресвитеров о порядке Евангелий», утверждал, что «первыми написаны Евангелия, где имеется родословные» (Euseb. Hist. eccl. VI 14. 5).

Евангелие от Марка, следов., показалось 3-м. Но нек-рые исследователи на основании синтаксиса уверены в том, что фраза о Евангелии от Марка есть вставкой и что Евангелия с родословиями противопоставляются только Евангелию от Иоанна.

Климент говорит потом: «Иоанн, последний, видя, что те Евангелия возвещают земные дела Христа, написал, побуждаемый учениками и вдохновленный Духом, Евангелие духовное» (ap. Euseb. Hist. eccl. VI 14.

7). Евсевий приводит рассказ Климента о составлении Евангелия от Марка два раза: «Петр, будучи в Риме и проповедуя Христово учение, излагал, исполнившись Духа, то, что содержится в Евангелии.

Слушавшие — а их было большое количество — убедили Марка, как давешнего Петрова спутника, не забывавшего все, что тот сказал, записать его слова. Марк так и сделал и вручил это Евангелие просившим. Петр, определив об этом, не запретил Марку, но и не поощрил его» (Ibid.

14. 5-7; в Euseb.

Hist. eccl. II 15. 1-2 отличается только финал: «Как говорят, апостол [Петр], определив по откровению Духа то, что свершилось, возрадовался людскому рвению и дал читать это Е. в Церквах. Климент приводит эту историю в 6-й книге собственных «Очерков» (????????????). В соответствии с с ним и свидетельство Иерапольского епископа Папия»).

Патриарх Фотий, последний, кто просматривал это произведение Климента, отмечал, что оно наполнено заблуждениями и баснями (Phot. Bibl.

Cod. 109. P. 89a).

Но подобный рассказ о происхождении Евангелия от Марка приводится и в сохранившемся на лат. языке в катенах под именем Климента толковании на 1 Петр 5. 13 (PG. 9. Col. 732).

В любом случае в последующей церковной традиции (за исключением вызывающего большие сомнения места у Седулия Скота (IX в.)) Евангелие от Марка постоянно называется 2-м.

Особенная роль в истории ответа синоптической неприятности в собственности Оригену. Не смотря на то, что у него приводится та же схема, что и у сщмч. Иринея (см. пролог к толкованию на Евангелие от Матфея в: Euseb.

Hist. eccl.

VI 25. 3-6), историческая последовательность написания Евангелий в его экзегезе не имеет значения, потому, что 4 Е. написаны одним Духом Божиим через 4 находящихся в различных местах человек. Кажущиеся разногласия между ними являются только указаниями на необходимость применения аллегорического способа интерпретации (Orig. In Ioan. 10. 2-4).

Наряду с этим Ориген отмечал существующие рукописные варианты чтений для каждого Е. (о множестве расхождений в исходниках Евангелий — Idem. In Matth.

15. 14) и применял рукописную традицию при ответе синоптической неприятности (напр., он объявляет стих Мф 19. 19b интерполяцией на том основании, что данной заповеди нет в параллельных местах Евангелий от Марка и от Луки (см.: Мк 10.

19; Лк 18.

20); подобный пример для Лк 23. 43 см. в: Orig. In Ioan. 32. 19).

О написании Евангелий Матфеем, Марком, Иоанном и Лукой как о несомненном факте говорит Тертуллиан (Tertull. Adv. Marcion.

4. 2). Как и Ориген, расхождениям евангелистов в подробностях он противопоставляет их согласие в базах веры.

В антимаркионитских прологах (II-IV вв.), к-рые сохранились частично на лат., частично на греч. языках, подтверждается, что Матфей написал Евангелие первым в Иудее, а Марк был переводчиком ап. Петра и написал в Италии «краткое» Е., к-рое было одобрено Петром для чтения в Церкви. Лука же, спутник ап.

Павла, писал по окончании Матфея и Марка в Ахайе со слов др. апостолов, потому, что сам Господа не видел. Ап.

Иоанн, один из 12 апостолов, составил Евангелие последним в М. Азии по просьбе пресвитеров, по окончании того как написал Откровение. Наряду с этим отмечается, что Иоанн диктовал, а записывал Папий Иерапольский. Подобные эти, за исключением последней информации, приводятся в лат. монархианских прологах (IV-V вв.).

Вкладом в ответ синоптической неприятности стали таблицы (каноны) параллельных мест Евангелий, составленные Евсевием Кесарийским. Собранные же Евсевием сведения о происхождении Евангелий благодаря популярности его «Церковной истории» впосл. стали широко распространены. Блж.

Иероним часто практически дословно воспроизводит эти сведенья.

В частности, он повторяет данные о евр. оригинале Евангелия от Матфея, говоря, что оно было написано «словами и еврейскими буквами» (Hieron. De vir. illustr. 3; т. е. точно не на арам. языке, потому, что блж. Иероним знал евр. язык), но блж.

Иероним согласится, что ему неизвестно, кто перевел Евангелие от Матфея на греч. язык (позднее появляется предание, о достоверности к-рого сложно делать выводы, что это был евангелист Иоанн (Theoph. Bulg.

In Matth. Praef.); быть может, оно появилось на основании свидетельства свт. Епифания Кипрского о том, что у иудеев Тивериады хранилось Евангелие от Иоанна, переведенное с греч. на евр. язык).

Блж. Иероним кроме этого приводит сведения о том, что Пантен, организовавший огласительное уч-ще в Александрии, принес в том направлении из Индии Евангелие от Матфея на евр. языке, к-рое проповедовал ап. Варфоломей (Hieron. De vir. illustr.

36; ср: Euseb.

Hist. eccl. V 10. 3). Не считая Александрии это Е. хранилось, по словам блж. Иеронима, в Кесарии Палестинской: «Само иудейское Евангелие и доселе находится в Кесарийской библиотеке, которую очень шепетильно собрал мученик Памфил» (Hieron.

De vir. illustr.

3). Блж. Иероним свидетельствует, что лично «имел возможность списать это Евангелие у назореев, каковые в сирийском городе Верии пользуются данной книгой».

Главным отличием евр. Евангелия от Матфея от известного сейчас канонического Евангелия от Матфея блж.

Иероним вычислял цитирование книг ВЗ по евр. подлиннику, а не по Септуагинте.

Свт. Епифаний Кипрский в согласии с др. отцами Церкви кроме этого говорит, что Матфей первым написал Евангелие «иудейскими буквами», а Марк (спутник ап. Петра) был вторым и написал Евангелие в Риме (Epiph.

Adv. haer. 51. 5-6). Действительно, в др. месте он отождествляет евр.

Евангелие от Матфея с вымышленным «Евангелием иудеев» (Ibid. 30. 3).

Главным святоотеческим трудом, в котором синоптическая неприятность рассматривается систематически, есть творение блж. Августина «О согласии евангелистов». Блж. Августин, возможно, опираясь на каноны Евсевия, сформулировал теорию последовательной зависимости евангелистов друг от друга: Матфей писал первым, его труд сократил Марк (Aug. De cons. evang.

I 2. 4; 3. 6; III 4. 11), после этого писал Лука, а последним — Иоанн. Нек-рые исследователи уверены в том, что на протяжении изучения темы блж.

Августин поменял собственную т. зр. и заключил, что Марк в определенной мере применял и Евангелие от Луки (ср.: Aug. De cons. evang. IV 10.

11; Peabody.

1983). Но блж. Августин скорее говорит о символических взаимоотношениях евангелистов, апеллируя к их образам в Откр 4. 7 (Матфей, изобразивший Христа как Царя, представлен в том месте первым в виде льва, Лука, уделивший громаднейшее внимание первосвященническому служению Христа,- вторым как телец, Марк — третьим под видом человека, а Иоанн — четвертым и уподоблен орлу).

Решая различия и проблему сходства между Евангелиями, блж. Августин поделил все видимые несоответствия на 2 рода: расхождения в порядке расхождения и изложения событий в описании одних и тех же событий.

Для объяснения 1-го рода расхождений он сформулировал 6 правил: 1) все евангелисты знали подлинный порядок событий евангельской истории, не смотря на то, что и излагали его по-различному; 2) время от времени они обрисовывают события не в порядке их совершения, а так, как они их запомнили (это доказывается, напр., тем, что в Лк 4. 23 о событиях в Капернауме говорится, как об уже прошедших, не смотря на то, что повествование о них начинается только в Лк 4. 31 — Aug. De cons. evang. II 42.

90); 3) последовательное изложение одного события за вторым не всегда показывает, что такова была их историческая последовательность, в случае если лишь не даны хронологические указания (Ibid. II 41. 88); 4) время от времени евангелисты заимствуют порядок событий из др. Евангелий; 5) в иных случаях евангелисты пропускают чтобы не было повторов то, что уже написали другие (Ibid. II 5. 16); 6) завершив же собственный труд, евангелисты ничего не исправляли, потому, что писали по действию Св. Духа (Ibid.

III 13. 48).

На базе этих правил блж. Августин выстраивает правила ответа противоречий: 1) расхождения в последовательности изложения созданы Св. Духом, значит, на них необходимо обращать внимание (Ibid. II 21.

58); 2) в том месте, где два евангелиста согласуются в порядке изложения событий против третьего, направляться видеть настоящую последовательность событий; 3) в случае если в цепи событий, изложенных хронологически в одном Е., обнаруживается отступление, его возможно включить в общий ход событий, согласовав с др.

Евангелием; 4) подобные события, обрисованные в различных Е., время от времени могут быть различными, происходившими в различное время (проповедь и Нагорная проповедь «на ровном месте»; чудеса насыщения неск. тысяч людей; очищение храма у Иоанна и синоптиков; помазание незадолго до Страстей; обнаружение безлюдного гроба); 5) в случае если исторический порядок событий установить нереально (напр., время распятия в Мк 15. 25 отличается от времени распятия в Ин 19. 14), нужно принять это как данность.

Для изучения различий в описании одного и того же события блж. Августин предлагает 4 основополагающих принципа: 1) время от времени различия позваны рукописной традицией; 2) нек-рые расхождения скорее кажущиеся, чем настоящие, напр. расхождение при с ослёнком и ослицей (Мф 21. 2-7; Мк 11. 2-7; Лк 19. 30-35), возможно растолковать тем, что Матфей писал по-еврейски и применял евр. метод выражения (Aug.

De cons. evang. II 66.

127-128); 3) различия в словах не имеют значения, в то время, когда они передают одну и ту же идею (Ibid. II 14. 31); 4) за трансформацией в описании может прятаться рвение выделить духовный суть события (потому, что Сам Господь соединял букв. и образные выражения, не показывая, как Он говорит в каждом случае, то и евангелисты имели возможность поступать так же).

У блж. Августина, т. о., представлен подход к ответу синоптической неприятности, к-рого придерживаются большая часть церковных экзегетов до наст. времени, в частности, потому, что 4 Е. рассматриваются как часть единого евангельского метанарратива, составляющего базу христ. веры (ср.: Dungan. 1999.

P. 4), то все расхождения между ними (как частности, не воздействующие на картину в целом) смогут быть согласованы с опорой на единую священную историю.

В «Хронике» Исидора Севильского (VII в.) отмечается, что Евангелие от Матфея написано в Иудее во время правления имп. Калигулы (37-41), а Евангелие от Марка — при имп. Клавдии (41-54) в Александрии (Евфимий Зигабен кроме этого говорит о Египте как место происхождения Евангелия от Марка), Евангелие от Иоанна — при имп.

Нерве (96-98), в то время, когда евангелист возвратился из ссылки в Эфес (Isid. Hisp. Chron. 68, 69, 74).

В визант. традиции датировки неск. разнятся. В соответствии с Феофилакту Болгарскому, Евангелие от Матфея написано в 8-й год от вознесения Господня (т. е. в 39 г. по Р. Х.; эта датировка видится у блж. Иеронима в лат. переводе «Хроники» Евсевия — PL.

27. Col. 578), Евангелие от Марка — в 10-й год (в 41 г. по Р. Х.), Евангелие от Луки — в 15-й год (в 46 г. по Р. Х.), Евангелие от Иоанна — в 32-й год (в 63 г. по Р. Х.) (Theoph.

Bulg.

In Matth. Praef.). Cвт. Епифаний Кипрский говорит, что Иоанн написал Евангелие в 90-летнем возрасте (Epiph. Adv. haer. 51.

12), т. е. ближе к кон. I в. В «Пасхальной хронике» (нач.

VII в.) под 1-м годом Веспасиана (70 г. по Р. Х.) отмечается: «Иоанн Богослов, прибыв в Эфес, прожил в том месте 9 лет, в собственном изгнании на о. Патмос — 15 лет и, возвратившись снова в Эфес и написав Евангелие, был в том месте до собственного успения еще 26 лет» (Chron. Pasch. P. 246).

Следов., Евангелие он писал в Эфесе между 94 и 119 гг. Евфимий Зигабен кроме этого свидетельствует, что Евангелие от Иоанна было написано спустя десятилетия по окончании разрушения Иерусалима (Euth. Zigab.

In Ioan. Praef.).

Если судить по «Пасхальной хронике», в старой Церкви существовали расхождения и относительно датировки Евангелия от Матфея. Под 6-м годом Клавдия (46 г. по Р. Х.) в ней говорится: «Матфей первым в том месте в Иерусалиме пишет Евангелие, как говорит Златоуст. Я же думаю… [лакуна]» (Chron.

Pasch. P. 233). Никифор Каллист отмечает, что Евангелие от Матфея было написано в 15-й год по окончании Вознесения, а Евангелия от Марка и от Луки — спустя большое количество времени затем по повелению апостолов Петра и Павла; ап. Иоанн же записал Евангелие через 36 лет по окончании Вознесения (Niceph.

Callist.

Hist. eccl. 2. 45).

Т. о., в эру старой Церкви Евангелие от Матфея вправду было самые известным, обширно почитаемым и принимаемым всеми с старейших времен, в то время как Евангелие от Марка, не смотря на то, что и признавалось каноническим, завлекало к себе меньше внимания, о чем свидетельствует отсутствие древних комментариев на него (единственное толкование — катены Виктора Антиохийского, составленные в VI в. на основании толкований свт. Иоанна Златоуста на Евангелие от Матфея).