Происхождение мифа, метод и средства его изучения 6 страница

В эпическом языке песен и сказок неизменно повторяющееся выражение мать сыра почва свидетельствует почву увлажненную, оплодотворенную дождем и потому талантливую стать матерью. Слово природа (natura — рождающая), употребляемое сейчас кат; понятие отвлеченное, фактически, говорит о земле, материнская утроба которой не устает рождать от начала мира и до наших дней. Мысль плодородия так тесно слилась с понятием о богине Почва, что, по литовскому сказанию, она неимеетвозможности оставаться равнодушною при мысли, что у нее имеется соперница: из зависти к одной матери, одаренной прекрасным свойством рождать детей изо всех частей тела, Почва втянула ее в трясину — и несчастная дама превратилась в вербу.

Небо у древних славян олицетворялось в мужском образе Сварога… Сварог, как олицетворение неба, то озаренного солнечными лучами, то покрытого тучами и блистающего молниями, по указанию отечественных монументов, признавался отцом огня и солнца. Во мраке туч он возжигал пламя молний и, так, являлся творцом небесного огня; земной же пламя, по старому преданию, был божественный дар, низведенный на землю в виде молнии; из этого ясно, из-за чего славянин молился огню, как сыну Сварога.

Потом: разбивая громовыми стрелами облака, Сварог выводил из-за них ясное солнце, либо, выражаясь метафорическим языком древности, возжигал светильник солнца, погашенный демонами тьмы; это картинное, поэтическое представление прилагалось и к утреннему солнцу, выходящему из-за тёмных покровов ночи, поскольку ночной мрак всегда отождествлялся с потемняющими небо тучами. С рассветом, с возжением его светильника соединялась идея о его восстановлении, и потому Сварог имеется божество, дающее жизнь Солнцу — рождающее Дажьбога…

Свято- либо Свето-вит — имя, появившееся по той же форме, как и другие заглавия языческих всевышних: Поревит, Яровит, Руевит; последний слог образовывает суффикс (сравни прилагательные: яро-витый, плодо-витый, ядо-витый), база же имени (свят — свет) показывает в Святовите божество, тождественное Диву и Сварогу: это лишь разные прозвания одного и того же высочайшего существа. По свидетельству Саксона Грамматика (Саксон Грамматик (около 1140 — около 1208) — датский летописец, создатель Деяний датчан в 16 книгах, заслуживший имя отца датской историографии.

Сюжет одного из Деяний — сказания о Гамлете — применял Шекспир в собственной трагедии), в богатом арконском храме стоял громадный идол Святовита, выше роста человеческого, с четырьмя бородатыми головами на отдельных шеях, обращенными в четыре различные стороны; в правой руке держал он турий рог, наполненный вином. Тут же висели принадлежащие всевышнему седло, огромный меч и мундштук; сверх того, при храме находился посвященный Святовиту белый конь, на котором он выезжал по ночам разить неприятелей славянского племени.

В первой половине 50-ых годов XIX века сделался известным ученым открытый на Збруче Святовитов истукан, неотёсанной работы, с четырьмя лицами; все, что было посвящено Святовиту арконскому, на этом истукане нарисовано в рисунке (чертами): на одной стороне всевышний держит в правой руке рог, на другой — висит у пояса клинок, а Под ним видно изображение коня с подбрюшником. Четыре головы Святовита, возможно, обозначали четыре стороны света и поставленные с ними в связи четыре времени года (юг и восток — царство дня, весны, лета; север и запад — зимы и царство ночи); борода — эмблема туч, застилающих небо; клинок — молния; поезды на битвы и конь с вражьими силами — поэтическая картина бурно мчащейся грозы; как владыка небесных громов, он выезжает по ночам, т. е. во мраке ночеподобных туч, сражаться с демонами тьмы, разит их молниями и проливает на землю ливень.

С этим совместно он нужно согласится и всевышним плодородия; к нему воссылались мольбы об изобилии плодов земных; по его рогу, наполненному вином (вино — знак дождя), гадали о будущем урожае. Так у славян, как и у других арийских народов, с главным божеством неба связывались представления ожесточенной борьбы с демонами и благодатного плодородия, разливаемого им по земле; вот из-за чего время зимнего поворота солнца, предсказывающее будущее торжество Святовита над нечистою силою, стало называться святок, а весенний праздник пробуждения природы, появления быстрых дождевых и облаков ливней — наименование святой либо яркой семь дней.

Те же самые представления соединяла фантазия и с отдельным олицетворением всевышнего-громовника (Перуна); так как как раз в весенней грозе видел старый человек источник судьбы, начало мирового творчества, то ясно, что агрессивный громовержец должен был выдвинуться в его сознании вперед и занять первостепенное, почетнейшее место между вторыми всевышними. Вместе с основными атрибутами божества Неба на него переносится и понятие о старейшинстве; он есть правителем и творцом вселенной, приобретает имя деда и представляется в виде бородатого старца.

Признавая Небо и Почву супружескою четою, первобытные племена в дожде, падающем с воздушных высот на нивы и поля, должны были заметить мужское семя, изливаемое небесным всевышним на собственную подругу; принимая это семя, оплодотворяясь им, Почва чреватеет, порождает из собственных недр обильные, шикарные плоды и питает все на ней сущее… Слово семя свидетельствует в отечественном языке и зерно растительного царства, и оплодотворяющие соки животных и человека; иначе, и понятие зерна распространяется частично на царство животное, потому что о рыбах говорится, что они мечут зерно; жидкой икре дается наименование зернистой.

В Ведах часто высказывается идея, что в виде дождя небо проливает собственный животворное семя; так, к примеру, в гимне Ригведы, обращенном к всевышнему-громовнику, находим следующее любопытное место: Бушует ветер, блистает молния, распускаются злаки, небо изливается, вся тварь приобретает подкрепление, в то время, когда Парьянья (Перун) оплодотворяет почву своим семенем. От небесных, дождевых потоков религиозное обожание перешло и на реки и земные источники; воды Нила, каждый год разливающиеся на всю окрестную страну и напояющие ее плодоносною влагою, почитались у египтян за мужское семя Озириса (Озирис (Осирис) — вместе с Изидой одно из самый почитаемых божеств Древнего Египта, виноделия и бог зерна, ниспослатель влаги и жизни, покровитель мертвых.

Изображался в виде мумии с жезлом и бичом в руках); в то время, когда река эта выступала из берегов, на изображения Изиды (Изида (Исида) — богиня супружеской верности и материнства, волшебства, ветра и воды и т. д. Как богиня женского плодородия, изображалась с головой либо рогами коровы, увенчанной диском солнца) навешивались талисманы в знак ее беременности. По народной примете, в случае если ливень намочит молодую чету в самый сутки брака, то это предсказывает новобрачным богатство и чадородие. При таком воззрении на ливень, как на родительское семя, ясно, что в молнии, разящей облака и чрез то низводящей на землю небесные воды, фантазия первобытных народов выясняла мужской детородный член; ясно кроме этого, что оплодотворяющая сила неба практически только присваивалась божествам весенних гроз: у германцев — Водану и Тору, у славян — Перуну; к ним обращались с молитвами об урожае, в честь их совершались на жнивах и пашнях религиозные обряды, от их яркого участия зависели удачи земледелия…

На старом поэтическом языке травы, цветы, деревья и кустарники назывались волосами почвы. Признавая почву за существо живое, самодействующее (она родит из собственной материнской утробы, выпивает дождевую воду, судорожно дрожит при землетрясениях, засыпает зимою и пробуждается с возвратом весны), первобытные племена сравнивали широкие пространства суши с громадным телом, в камнях и твёрдых скалах видели ее кости, в водах — кровь, в древесных корнях — жилы и, наконец, в растениях и травах — волосы.

По преданию индийских брахманов, земные воды создались из соков Брамы, камни — из его костей и растения — из волос. Скандинавский миф о происхождении мира говорит, что почва сотворена из мяса убитого первозданного великана Имира, море — из потоков его крови, горы, скалы и утесы — из костей и зубов, леса — из волос. Напротив, предания о происхождении человека, равняется принадлежащие всем индоевропейским народам, среди них и славянам, говорят, что тело человеческое забрано от почвы и в нее же обращается по смерти, кости — от камня, кровь — от морской воды, пот — от росы, жилы — от корней, волосы — от травы. Верование это так высказано в Стихе о Голубиной книге:

Телеса отечественные от сырой почвы, Кости крепкие забраны от камени, Кровь-руда от темна моря.

Народные загадки метафорически именуют волосы — лесом, а траву — волосами… В стихе о Егории Храбром сообщено, что у его сестер власы, как кавыль-трава. Сербы именуют лес — шума, по причине того, что в нем слышится постоянный шелест листьев.

С указанными метафорами тесно связывается поверье о зеленых волосах русалок, водяных и леших и тот довольно часто встречаемый в народных сказках мотив, по которому щетка, кинутая храбрецом на протяжении бегства от враждебных преследователей, преобразовывается в лес: из каждого волоска вырастает дерево. Русалки, как водяные нимфы, наделены зелеными косами, подобно римским финскому царю и божествам рек волн, каковые представлялись с травяными бородами; т. е. зелень, растущая по берегам источников и рек, рассматривалась как волосы водяных богинь и богов. Малорусская тайная, означающая камыш, изображает это растение в таком поэтическом образе: Стоит дид над водою, колыхав бородою…

Богиня земного плодородия, вступающая в брак с всевышним небесных гроз в радостное время весны, теряет собственного супруга во время холодной зимы и прекращает собственные роды; из этого создалось у германцев красивое сказание о том, как Фрея, в белой развевающейся одежде, плача и жалуясь, шествует через горы к долы, неустанно ищет собственного скрывшегося мужа, находит его и позже опять теряет и принимается за те же поиски. Миф данный развит во многих народных сказках.

У греков благодатная свадьба Зевса (Зевс — главный всевышний в древнегреческой мифологии, папа людей и богов. Владычествовал над миром и всеми небесными явлениями (из этого его эпитеты — Громовержец, Тучегонитель). Почитался охранителем публичного самообладания и домашних благ.

У древних римлян именовался Юпитером) и Геры (Гера — сестра и супруга Зевса, с которой он, по преданию, 300 лет жил в тайном браке, пока не заявил ее царицею всевышних.

Была покровительницей родов и браков) праздновалась каждую весну…

Из всего сообщённого разумеется, что рядом с поклонением небу должно было появиться и утвердиться религиозное почитание почвы. Следы этого обоготворения сохранились и у славян… Богатыри, поражающие лютых змеев, в ту 60 секунд, в то время, когда им угрожает опасность быть затопленными кровью чудовища, обращаются к почва с просьбою: Ой, ты еси мать сыра почва! расступися на четыре стороны и пожри кровь змеиную — и она расступается и поглощает в себя потоки крови…

Весною, в то время, когда почва вступает в брачный альянс с небом, поселяне празднуют в ее честь духов сутки; они не создают тогда никаких земляных работ, не пашут, не боронят, не роют почву а также не втыкают кольев, благодаря поверья, что в данный сутки почва — именинница и потому нужно дать ей отдых…

Как общая кормилица, почва имеется здоровья и источник сил; она же растит и целебные травы. Тот, кто приступает к собиранию лекарственных кореньев и зелий, обязан пасть ничком наземь и молить мать-сыру почву, чтобы она благоволила нарвать с себя всякого снадобья… Дабы нечистая сила не поселилась в нивах и не выжила с пастбища стад (т. е. не повредила бы тем и вторым), хозяева в августе месяце выходят раннею зарею на поля с конопляным маслом и, обращаясь на восток, говорят: Мать сыра почва!

Уйми ты всяку гадину нечистую от приворота и лихого дела; после этого выливают на землю часть принесенного масла. Обращаясь на запад, продолжают: Мать сыра почва! Поглоти ты нечистую силу в пропасти кипучие, в смолу тёплую; на юг произносят: Мать сыра почва!

Утоли ты все ветры полуденные со ненастью, уйми пески сыпучие со метелью и, наконец, на север: Мать сыра почва! Уйми ты ветры полуночные со тучами, содержи (сдержи) морозы со метелями. За каждым обращением льют масло, а напоследок бросают и самую посудину, в которой оно было принесено. У литовцев в эру язычества было обыкновение приготовлять в осеннюю пору (по окончании уборки хлеба) пиво и часть его выливать на землю с такою мольбою: Цветущая почва!

Благослови дело рук отечественных.

Это жертвенное возлияние пива и масла имело символическое значение жидкости, проливаемой небом и дарующей нивам урожай; потому что и масло и пиво были метафорическими заглавиями дождя. Увлажненная дождем почва сулила обилие, счастье и богатство; потому при избрании кошевого, в случае если на ту пору случалось быть ненастью, казаки мазали голову избранного грязью, почитая это за хорошее предзнаменование.

По свидетельству Титмара (Титмар Мерзебургский (975—1018) — германский историк; в его широких хрониках находятся ответственные сведения из истории славянских заэльбских племен), славянские жрецы, нашептывая какие-то слова, раскапывали пальцами почву и по видящимся приметам гадали о будущем. Народные русские сказки упоминают о древнем обычае: произнося клятву, имеется почву, дабы таким действием еще жёстче скрепить нерушимость произносимого обета либо справедливость даваемого показания.

Хроника Титмара говорит, что славяне при утверждении мирных соглашений подавали пучок сорванной травы либо клок обрезанных волос; трава, как волосы матери-почвы, и волоса, как метафора травы, употреблялись тут за символические знамения самой богини — в удостоверение того, что мир будет соблюден свято и границы чужих владений останутся неприкосновенными. В старину в Киевской Руси вместо обычной присяги продолжительное время в спорных делах о земле и межах употреблялся юридически признанный обряд хождения по меже с глыбою почвы: один из тяжущихся клал себе на голову кусок почвы, вырезанный вместе с растущею на ней травою на самом спорном поле, и шел с ним по тому направлению, где должна была проходить законная граница; показание это принималось за полное подтверждение…

Забранная с поля дёрн и глыба были знаками матери-почвы, а с тем совместно и поземельной собственности; по всему вероятию, как было у других народов, так и у нас — при продаже и уступке пашен и полей кусок почвы либо дерн передавался из рук в руки от продавца покупщику, как видимый символ перехода права владения от одного лица к второму. На это показывает древнее выражение: реализовать в дерн либо одерень, т. е. реализовать в полную и вечную собственность.

У римлян при тяжбы о поземельном владении соперники отправлялись на спорное поле, брали из него глыбу и приносили к претору, что должен был рассудить их; у германцев в подобном случае кроме этого вырывали глыбу из спорной почвы, приносили пред феодала и, вступая в судебный поединок, прикасались к ней собственными клинками. От общего представления о Земле народ земледельческий переносит собственный религиозное почитание на отдельные родовые участки, подобно тому как культ огня склонился к обоготворению домашнего очага; почва, на которой селился род, которая возделывалась его руками и которая вправду была его кормилицей, становилась ему родною.

Уходя на чужбину, древние предки отечественные брали с собою горсть родной почвы и хранили ее, как святыню: обычай, доселе выполняемый болгарами. К ней тяготели неспециализированные интересы родичей; даруя им нужные средства судьбы, она тем самым привязывала их к определенной местности и теснее скрепляла домашний альянс… Со словом земляк до сих пор соединяется у нас что-то родственное, близкое.