Пушки-игрушки: маленькие боги войны

Со времен императора Павла I, упразднившего полковую артиллерию, и впредь до 1915 года в русской пехотной и кавалерийской дивизии единственным оружием оставались сабли и ружья. Да-да, совсем без шуток: в отечественных дивизиях не было никакого иного оружия и ни одной самой плохонькой пушки. Однако на протяжении военных действий к дивизии прикомандировывалась артиллерийская бригада, начальник которой переходил в своевременное подчинение комдиву.

На протяжении наполеоновских войн, в то время, когда для сражения выбиралась громадная равнина, такая схема хорошо действовала. Но для ХХ века, в то время, когда темперамент ведения войны радикально изменился, она уже не доходила.

Орудие полковника Розенберга

На протяжении Первой мировой все стороны скоро уяснили, что плотные колонны армий в чистом поле становятся совершенной мишенью для соперника. Пехота спряталась в окопы, а для наступления стали выбирать пересеченную местность. Но войска так же, как и прежде несли тяжелые потери от вражеских пулеметов, а подавлять их посредством орудий прикомандированной артиллерийской бригады было сложно, во многих случаях кроме того нереально.

Требовались миниатюрные орудия, каковые имели возможность бы пребывать рядом с пехотинцами в окопах, а при наступлении легко переноситься либо перекатываться вручную расчетом из 3−4 человек. Они должны были уничтожать пулеметы и живую силу соперника.

Первым отечественным батальонным орудием для того чтобы рода стала 37-мм пушка Розенберга. Полковник Михаил Федорович Розенберг, являясь членом Артиллерийского комитета, убедил начальника артиллерии князя Сергея Михайловича дать ему задание на проектирование данной совокупности. Розенберг с командой ассистентов уединился в собственном имении и через полтора месяца предъявил готовый проект 37-мм пушки.

В качестве ствола совокупности Розенберга был использован 37-мм штатный вкладной стволик, помогавший для пристрелки береговых орудий. Станок был древесным, однобрусным, твёрдым (другими словами без противооткатных устройств). Частично энергия отката гасилась особыми резиновыми буферами.

Наряду с этим станок имел несложный винтовой подъемный механизм, а поворот орудия производился стрелком вручную методом поворота хобота лафета.

Станок комплектовался щитом толщиной 6 либо 8 мм. Причем 8-мм броня выдерживала пулю винтовки Мосина, выпущенную в упор.

В течение 60 секунд совокупность легко разбиралась на две части массой 73,5 и 106,5 кг, и на поле боя орудие перевозилось вручную тремя номерами расчета. А для транспортировки на громадные расстояния к передку крепилась оглобля, и одна лошадь легко везла пушечку со скоростью до восьми километров/ч. Но значительно чаще ее возили на простой телеге либо устанавливали на походную кухню вместо котла.

Не смотря на то, что армия потребовала более чем 6000 мини-пушек, в военных действиях 1916−1917 годов участвовали всего 200 орудий совокупности Розенберга.

Нельзя сказать, что первый блин оказался комом, но древесный лафет скоро выходил из строя, исходя из этого в 1925 году воентехник Ростислав Августович Дурляхов создал для 37-мм пушки Розенберга металлический станок. На тот же станок были наложены и 186 37-мм германских пушек совокупности Грюзонверке, имевших такие же весогабаритные характеристики. Стоит сообщить пара слов о самом Дурляхове — его биография достаточно любопытна.

Данный гениальный человек вошел в историю как создатель и блестящий учёный нескольких десятков неповторимых артсистем. Генерал царской армии, происходивший из прибалтийских немцев, в советское время он стал робко именовать себя воентехником. В свое время о нем ходило много скабрезных смешных рассказов.

Их обстоятельством послужила смена генералом в начале Первой Мировой германской фамилии Дурляхер на русскую Дурляхов. Пытливые подчиненные всегда пытались отыскать ответ, где это Дурляхер утратил собственный Но, возвратимся к пушкам.

Коммунистический калибр

Потому, что 37-мм осколочный боеприпас имел весьма не сильный воздействие, в сентябре 1922 года Основное артиллерийское управление Рабоче-крестьянской Красной армии (ГАУ РККА) дало задание на проектирование совокупностей батальонной артиллерии — 45-мм пушки, 65-мм гаубицы и 76-мм мортиры. Как раз они стали первыми артсистемами, созданными при СССР.

Любопытно, что выбор калибра 45 мм для батальонной артиллерии не был случаен. На складах РККА имелось огромное количество 47-мм снарядов от морских 47-мм пушек Гочкиса. При стачивании ветхих ведущих поясков калибр боеприпаса уменьшался на 2 мм.

Так и показался данный калибр, которого до 1917 года не было ни в армии, ни на флоте.

В середине 1920-х было произведено два десятка опытных образцов миниатюрных, но достаточно грозных орудий. Самой замечательной совокупностью стала 65-мм гаубица привычного нам воентехника Дурляхова. Вес ее составлял 204 кг, дальность стрельбы 3,41-килограммовым боеприпасом — 2,52 км.

Главным соперником Дурляхова выступил второй обрусевший немец — Франц Францевич Лендер, представивший на опробования целую коллекцию собственных совокупностей: 45-мм пушки громадной и малой мощности и 60-мм гаубицу. Любопытно, что совокупности Лендера имели те же механизмы, что и громадные орудия: противооткатные устройства, подъемный и поворотный механизмы и другое. А изюминкой их было то, что орудия имели возможность вести пламя как с железных катков, так и с походных колес.

Походное колесо складывалось из железного катка и железного кругового кольца. При переходе с катков на походные колеса на катки надевались круговые кольца. На катках совокупности имели щит, но с походными колесами щит не мог быть надет.

Совокупности разбирались на восемь частей для переноски на людских вьюках.

не меньше увлекательной была и 45-мм пушка совокупности А.А. Соколова. Она стала первой отечественной артсистемой с раздвижными станинами.

Все батальонные артсистемы калибра 45−65 мм стреляли осколочными и бронебойными боеприпасами, и картечью. Помимо этого, на заводе «Коммунист» была изготовлена серия надкалиберных («надульных») мин — 150 штук весом по 8 кг для 45-мм пушек и 50 для 60-мм гаубиц. Однако по не совсем понятным обстоятельствам Артуправление отказалось от принятия на вооружение надкалиберных мин.

Тут направляться напомнить, что в годы ВОВ немцы достаточно обширно использовали на восточном фронте надкалиберные боеприпасы (мины) — как противотанковые (кумулятивные) из 37-мм пушек, так и тяжелые фугасные из 75-мм и 150-мм пехотных орудий.

А в Красной армии из всех этих артсистем на вооружение была принята только 45-мм пушка малой мощности совокупности Лендера. В производстве она имела наименование «45-мм батальонная гаубица примера 1929 года»: отечественные красные комиссары в то время не очень сильно разбирались в отличиях пушки от гаубицы. Но, увы, и этих 45-мм пушек было произведено всего лишь 100 штук.

Пагубное увлечение

Обстоятельством прекращения работ над мини-гаубицами и пушками стало принятие на вооружение в первой половине 30-ых годов двадцатого века 37-мм противотанковой пушки, приобретённой у компании «Рейнметалл», и увлечение управления РККА, и прежде всего М.Н. Тухачевского, безоткатными пушками.

Не считая мини-пушек в 1926—1930 годах было произведено шесть опытных образцов 76-мм мини-мортир. Все они имели маленькой вес (63−105 кг) и высокую мобильность — на поле боя их имели возможность везти 1−2 номера расчета. Дальность стрельбы составляла 2−3 км.

В конструкции мортир были использованы очень уникальные ответы. Так, в боекомплекте трех образцов мортир КБ НТК АУ имелись боеприпасы с готовыми выступами. Наряду с этим пример № 3 имел газодинамическую схему воспламенения, в то время, когда заряд сгорал в отдельной каморе, соединенной с каналом ствола особым соплом.

В мортире ГШТ ее конструкторы Глухарев, Щелков, Тагунов в первый раз в Российской Федерации применили газодинамический кран.

Но, увы, эти мортиры были практически «сожраны» отечественными минометчиками Н.А. Доровлевым и К0. Эти юные парни практически один в один скопировали французский 81-мм миномет Стокса-Брандта и делали все, дабы не допустить к принятию на вооружение любой совокупности, талантливой соперничать с минометами.

Заговор минометчиков

Не смотря на то, что меткость стрельбы у 76-мм мортиры была на порядок выше, чем у 82-мм минометов начала 1930-х годов, работы над мортирами были прекращены. Любопытно, что одному из известный минометчиков Б.И. Шавырину 10 августа 1937 года было выдано «авторское свидетельство на миномет с применением дистанционного крана для выпуска части газов в воздух».

Про мортиру ГШТ у нас в далеком прошлом забыли, а про пушки и минометы с газоотводным краном, серийно производившиеся во Франции, Чехословакии а также в Польше, сказать было не положено.

В конце тридцатых годов в СССР были созданы две уникальные 76-мм мини-гаубицы: 35К конструкции В.Н. Сидоренко и Ф-23 конструкции В.Г. Грабина.

Очень легкие, всего 344 кг и 350 кг соответственно, обе совокупности были еще и разборными и имели возможность перевозиться на конских и людских вьюках.

Особенность конструкции гаубицы Грабина заключалась в том, что ось цапф проходила не через центральную часть люльки, а через ее задний финиш. В боевом положении колеса пребывали позади. При переходе в походное положение люлька со стволом поворачивалась относительно оси цапф назад практически на 180 градусов.

Нужно ли сказать, что минометное лобби сделало все, дабы сорвать работы над 35К и Ф-23. В сентябре 1936 года на протяжении второго полигонного опробования 76-мм гаубицы 35К при стрельбе лопнула лобовая сообщение, поскольку отсутствовали болты, скреплявшие кронштейн щита с лобовой частью. Кто-то, по всей видимости, вынул либо «забыл» поставить эти болты.

На протяжении третьего опробования в феврале 1937 года кто-то не залил жидкость в цилиндр компрессора.

В следствии при стрельбе из-за мощного удара ствола была деформирована лобовая часть станка.

Возмущенный В.Н. Сидоренко 7 апреля 1938 года написал письмо в Артиллерийское управление: «Завод № 7 не заинтересован в доделке 35К — это угрожает ему валовым произволом У Вас [в Артуправлении] 35К ведает отдел, что есть твёрдым приверженцем минометов и, следовательно, соперником мортир». Потом Сидоренко прямо писал, что на опробованиях 35К на НИАПе имело место элементарное вредительство.

Тогда в Артуправлении не захотели слушать ни Сидоренко, ни Грабина, и работы над обеими совокупностями были прекращены. Только во второй половине 30-ых годов XX века в НКВД «собрали до кучи» жалобы Сидоренко и других конструкторов, и тогда все управление Артуправления «загремело под фанфары».

В декабре 1937 года новое управление Артуправления решило возвратиться к вопросу о 76-мм мортирах. Армейский инженер 3-го ранга НТО Артуправления Синолицын написал в заключении, что печальный финиш истории с 76-мм батальонными мортирами «есть прямым актом вредительства Считаю, что работы по легким мортирам нужно срочно возобновить, а все ранее изготовленные мортиры, разбросанные по полигонам и заводам, разыскать».

Но в годы Великой Отечественной, в то время, когда главным средством помощи германской пехоты было 7,5-см легкое и меткое пехотное орудие примера 1918 года с кумулятивным боеприпасом, пробивавшим броню толщиной до 80 мм, у нас ничего аналогичного, увы, не было.

Статья размещена в издании «Популярная механика» (№40, февраль 2006).