Русская церковь от начала автокефалии до учреждения патриаршества

Отпадение Константинопольского Патриарха Иосифа и отправленного им на Русь митрополита Исидора в унию подтолкнуло к исторически назревшему событию — отделению Русской Церкви от кириархальной Константинопольской Церкви. Преемник Исидора митрополит Иона поставлен был в 1448 г. Собором русских епископов без утверждения Патриарха.

С того времени, кроме того по окончании падения унии на греческом Востоке, русские митрополиты посвящались самостоятельно собором русских епископов и для поставления в Константинополь больше не ездили. По окончании завоевания Византии турками для русских, освободившихся от Ордынского ига, стало неосуществимым оставаться в церковной зависимости от Константинопольского Патриарха, появлявшегося в неволе у поганых агарян.

Историки предполагают, что некое время по окончании учреждения автокефалии митрополия пребывала под отлучением Патриарха, но позднее в Константинополе смирились с совершившимся фактом, не смотря на то, что официально автокефалию Русской Церкви не признавали. Об этом свидетельствует следующее событие: в то время, когда в конце XVI столетия велись переговоры об учреждении Патриаршества, Константинопольский Патриарх Иеремия предлагал сначала дать Русской Церкви автокефального епископа. Следовательно, до тех пор он еще не признавал ее автокефальной, но потребность заставляла Патриархов обращаться в Москву за милостыней, и между Московской митрополией и Константинопольской Патриархией практически сразу после 1448 г. восстановилось церковное общение.

Вывод Н.С. Суворова о том, что в семнадцатом веке на протяжении суда над Патриархом Никоном а также еще при Петре I автокефалия Русской Церкви не понималась в том неограниченном и абсолютном смысле, в каком она понимается сейчас [1], основано на искаженном представлении о характере автокефалии, отождествляемом канонистом с национальным суверенитетом.

Неограниченной и абсолютной автокефалии поместной Церкви по существу быть неимеетвозможности, потому что Мировой Церковь — это единый живой организм, а не федерация отдельных, совсем свободных друг от друга Церквей. Поместные Церкви не находятся в подчинении одна у второй, но они взаимно соподчинены и образуют кафолическое единство. Исходя из этого участие Патриархов греческого Востока в суде над Патриархом Никоном, которое не являлось непременно нужным, но в полной мере допускалось с канонической точки зрения, не говорит о неполной автокефалии отечественной Церкви.

Однако сами восточные Патриархи, принимая челобитные от русских и творя суд по этим челобитным на протяжении собственного нахождения в Российской Федерации, превышали принадлежащие им законные полномочия и тем самым свидетельствовали о характерных им неосновательных, но классических притязаниях на необыкновенное, привилегированное положение греческой Церкви. Такое церковное, национально-правовое, историческое и этническое правосознание, характерное для греков, внутренне противоречиво.

В случае если современные греки рассматриваются как ромеи, то очевидно, что ромеи они вовсе не в этническом смысле: этнические ромеи (римляне) — это латиняне, а в том смысле, общепринятом в Византийскую эру, в каком все православные христиане — ромеи. Противопоставляя себя славянам и вторым негреческим православным народам как варварам, они, в сущности, начинают мыслить о себе как об эллинах в том сложившемся в первые века христианства смысле, в то время, когда эллины противопоставлялись христианам. В Церкви же нет места для национального превозношения, амбиций и тщеславия.

Св. Иона, первый автокефальный русский первоиерарх, имея резиденцию в Москве, носил еще титул митрополита Киевского и всея Руси. Преемник его Феодосий был титулован уже как Столичный митрополит.

По окончании установления в Москве автокефалии западные русские епархии образовали отдельную митрополию, сначала именовавшуюся по-ветхому — Киевской и всея Руси, — а позже менее притязательно — Киевской и Галицкой. До собственного воссоединения с Столичной Патриархией в конце XVII в. она оставалась зависимой от Константинопольского Патриархата.

Права автокефальных Столичных митрополитов довольно подчиненных ему епархий соответствовали канонам (Апост. 34, 16, 20; I Всел. 4, 6; Ант. 9; IV Всел.

9, 19). Митрополиты созывали епископов на Соборы и председательствовали на них.

Принято было за правило, дабы архиереи планировали в Москву для заседаний не реже одного раза в год. При необходимости епископы планировали чаще. Бывало и без того, что, собравшись в Москве по требованию событий, архиереи на долгое время задерживались в столице, составляя с малыми промежутками времени множество Соборов, В иных случаях созывался Собор из прилучившихся в Москве епископов, подобный Константинопольскому синоду эндимуса.

Для этого практически все архиереи имели в Москве собственные постоянные подворья. Характерно да и то, что в Соборах учавствовали не только архиереи, но и архимандриты, игумены, пресвитеры, носители светской власти: князья, цари, бояре.

Из Поместных Соборов Русской Церкви, в то время, когда она была автокефальной митрополией, особенную историческую значимость имели следующие: 1491 г. — о продолжении пасхалии на 8 тысячу лет; 1503 г. — против жидовствующих и о монастырском землевладении; 1577 и 1549 гг. — о канонизации русских святых и 1551 г. — издавший свод законов об устроении церковного порядка — Стоглав. Соборы созывались кроме этого и для ответа текущих дел: рукоположения епископов на вдовствующие кафедры, суда над архиереями.

1. Суворов Н. Указ. соч. С. 95. ^