Рычаг, блок и наклонная плоскость 15 страница

В созданном Эдисоном аппарате микрофон и телефон включались в две отдельные цепи. Источник тока, первичная обмотка и микрофон трансформатора соединены тут в одну цепь, телефон и другая катушка?приемник — в другую. Принцип работы этого телефона понятен: благодаря колебания мембраны сопротивление в микрофоне всегда менялось, отчего постоянный ток батареи преобразовывался в пульсирующий.

Данный ток подавался на первичную обмотку трансформатора.

Во вторичной обмотке индуцировались такие же по форме токи, но более большого напряжения. Они легко преодолевали сопротивление проводов и имели возможность передаваться на большие расстояния. Усовершенствованный так телефон скоро стал широко распространен.

В первое время аппараты связывались между собой попарно. Они не имели коммутаторов и звонков. Для вызова абонента к аппарату карандашом по мембране. Потом Эдисоном были введены электрические звонки. Во второй половине 70-ых годов девятнадцатого века показалась первая центральная телефонная станция в Нью?Хейвене (США). Порядок соединения тут был таков.

Клиент, хотевший сказать с каким?или лицом либо учреждением, в абонентной книжке разыскивал необходимый номер и звонил на центральную станцию.

В то время, когда последняя отвечала, он информировал необходимый ему номер, и, в случае если данный номер был не занят, оператор соединял его с требуемым лицом посредством особых штекеров и информировал ему, что соединение готово. Затем клиент обращался уже к соединенному с ним лицу. По окончании беседы их разъединяли.

Современники весьма скоро оценили удобства, каковые давал телефон. Скоро телефонные станции были выстроены во всех больших городах. В один момент рос спрос на телефонные аппараты.

Во второй половине 70-ых годов девятнадцатого века Белл создал собственную компанию по производству телефонов, превратившуюся скоро в замечательный концерн. В течение десяти лет лишь в Соединенных Штатах было установлено более чем 100 тысяч телефонных аппаратов, а через четверть века их уже насчитывалось свыше миллиона. После этого эта цифра увеличилась еще на порядок.

Белл прожил продолжительную судьбу и мог следить за распространением телефонии по всему свету. Он погиб в первой половине 20-ых годов XX века, и память его почтили необычной минутой молчания: в то время, когда гроб с телом изобретателя опускали в могилу, все телефонные беседы закончились. Пишут, что в Соединенных Штатах в эту 60 секунд молчало более 13 миллионов телефонов.

ЭЛЕКТРИЧЕСКАЯ ЛАМПОЧКА

В последние десятилетия XIX века в судьбу многих городов Европы вошло электрическое освещение. Показавшись сперва на площадях и улицах, оно весьма не так долго осталось ждать пробралось в любой дом, в каждую квартиру и сделалось неотъемлемым элементом жизни каждого цивилизованного человека. Это было одно из наиболее значимых событий в истории техники, имевшее огромные и многообразные последствия.

Бурное развитие электрического освещения стало причиной массовой электрификации, перевороту в энергетике и большим сдвигам в индустрии. Но всего этого имело возможность и не произойти, если бы упрочнениями многих изобретателей не было создано такое простое и привычное для нас устройство, как электрическая лампочка. В числе величайших открытий людской истории ей, без сомнений, в собственности одно из самых почетных мест.

В десятнадцатом веке взяли распространение два типа электрических ламп: лампы накаливания и дуговые. Дуговые лампочки показались мало раньше. Свечение их основано на таком увлекательном явлении, как вольтова дуга.

В случае если забрать две проволоки, подключить их к достаточно сильному источнику тока, соединить, а после этого раздвинуть на расстояние нескольких миллиметров, то между финишами проводников образуется что-то наподобие пламени с броским светом.

Явление будет прекраснее и бросче, в случае если вместо железных проводов забрать два заостренных угольных стержня. При большом напряжении между ними образуется свет ослепительной силы.

В первый раз явление вольтовой дуги замечал в 1803 году русский ученый Василий Петров. В 1810 году то же открытие сделал британский физик Деви. Оба они взяли вольтову дугу, пользуясь громадной батареей элементов, между финишами стерженьков из древесного угля.

И тот, и второй писали, что вольтова дуга может употребляться в целях освещения.

Но прежде нужно было отыскать более подходящий материал для электродов, потому, что стержни из древесного угля сгорали за пара мин. и были непригодны для применения на практике. Дуговые лампы имели и второе неудобство — по мере выгорания электродов нужно было всегда подвигать их навстречу друг другу. Когда расстояние между ними превышало некоторый допустимый минимум, свет лампы становился неровным, она начинала мерцать и меркла.

Первую дуговую лампу с ручным регулированием длины дуги сконструировал в первой половине 40-ых годов девятнадцатого века французский физик Фуко. Древесный уголь он заменил палочками из жёсткого кокса. Во второй половине 40-ых годов XIX века он в первый раз применил дуговую лампу для освещения одной из парижских площадей.

Это был, маленький и очень дорогой опыт, поскольку источником электричества служила замечательная батарея.

После этого были придуманы разные приспособления, управляемые часовым механизмом, каковые машинально сдвигали электроды по мере их сгорания.

Ясно, что с позиций применения на практике нужно было иметь лампу, не осложненную дополнительными механизмами. Но возможно ли было обойтись без них? Оказалось, что да.

В случае если поставить два уголька не друг против друга, а параллельно, притом так, дабы дуга имела возможность образовываться лишь между двумя их финишами, то наряду с этим устройстве расстояние между финишами углей постоянно сохраняется неизменным.

Конструкция таковой лампы думается весьма простой, но создание ее потребовало громадной изобретательности. Она была придумана во второй половине 70-ых годов девятнадцатого века русским электротехником Яблочковым, что трудился в Париже в мастерской академика Бреге.

Свеча Яблочкова складывалась из двух стержней, изготовленных из плотного роторного угля, расположенных параллельно и поделённых гипсовой пластинкой. Последняя игралась неоднозначную роль, поскольку служила и для скрепления углей между собой и для их изоляции, разрешая вольтовой дуге образовываться только между верхними финишами углей. По мере того как угли сверху обгорали, гипсовая пластинка плавилась и испарялась, так что кончики углей неизменно на пара миллиметров выступали над пластинкой.

Свечи Яблочкова привлекли к себе общее внимание и наделали большое количество шуму. Во второй половине 70-ых годов девятнадцатого века с их помощью было в первый раз устроено уличное электричество на Avenue de L’Opera в Париже. Глобальная выставка, открывшаяся в следующем году, позволила многим электротехникам познакомиться с этим превосходным изобретением.

Называющиеся «русский свет» свечи Яблочкова употреблялись позднее для уличного освещения во многих городах мира.

Эти лампы любопытны еще и тем, что потребовали для себя только переменного тока, поскольку скорость сгорания хорошего и отрицательного электродов в них была неодинаковой и при постоянном токе нужно было делать хороший электрод толще. Как раз для Яблочкова Грамм изготовил собственный первый генератор переменного тока. Но наровне с преимуществами свечи Яблочкова имели собственные недочёты.

Основное неудобство было в том, что угли в них сгорали весьма скоро — свеча средней величины светила не более двух часов.

Данный недочёт, но, был свойствен и многим вторым дуговым лампам. Неоднократно у изобретателей являлась идея заключить вольтову дугу в лишенную кислорода воздух. Так как именно поэтому лампа имела возможность бы гореть существенно продолжительнее.

Продолжительное время эти попытки не удавались, поскольку пробовали выкачать воздушное пространство полностью из всей лампы.

Американец Джандус первый придумал помещать под купол не всю лампу, а лишь ее электроды. При происхождении вольтовой дуги кислород, заключенный в сосуде, скоро вступал в реакцию с раскаленным углеродом, так что скоро в сосуда образовывалась нейтральная воздух. Не смотря на то, что кислород и поступалчерез зазоры, влияние его очень сильно ослаблялось, и такая лампа имела возможность непрерывно гореть около 200 часов.

Но кроме того в таком усовершенствованном виде дуговые лампы не могли взять достаточно широкого распространения. Вольтова дуга представляет собой весьма сильный источник света. Яркость ее горения нереально уменьшить ниже некоего предела.

Исходя из этого дуговые лампы употреблялись для освещения громадных комнат, вокзалов либо площадей. Но они были совсем негодны для применения в мелких жилых либо рабочих помещениях.

Намного эргономичнее в этом смысле были лампочки накаливания. Устройство их всем известно: электрический ток, проходя через узкую нить, раскаляет ее до большой температуры, благодаря чему она начинает ярко светиться. Еще в первой половине 20-ых годов XIX века французский ученый Деларю изготовил первую такую лампу, в которой накаливаемым телом служила платиновая проволока.

Затем за полвека лампы накаливания практически не употреблялись, потому, что не могли отыскать подходящего материала для нити.

Сначала самые удобным казался уголь. В первой половине 70-ых годов девятнадцатого века русский электротехник Лодыгин сделал лампочку с нитью из роторного угля. Он же первый начал откачивать из баллона воздушное пространство.

В итоге ему удалось создать первую лампочку накаливания, взявшую некое использование на практике, но она оставалась еще весьма несовершенной. Во второй половине 70-ых годов XIX века американские электротехники Сойер и Ман нашли метод изготавливать мелкие угольные дуги маленького сечения методом обугливания картона в графитовом порошке. Эти дуги заключали в стеклянные колпачки.

Но и эти лампочки были весьма недолговечны.

Во второй половине 70-ых годов девятнадцатого века за усовершенствование электрической лампочки взялся известный американский изобретатель Эдисон. Он осознавал: чтобы лампочка светила ярко и продолжительно и имела ровный немигающий свет, нужно, во?первых, отыскать подходящий материал для нити, и, во?вторых, обучиться создавать в баллоне очень сильно разреженное пространство. Было проделано множество опытов с разными материалами, каковые ставились со характерным для Эдисона размахом.

Подсчитано, что его ассистенты опробовали не меньше 6000 соединений и различных веществ, наряду с этим на испытания было израсходовано более чем 100 тысяч долларов. Сперва Эдисон заменил ломкий бумажный уголек более прочным, приготовленным из угля, позже начал делать испытания с разными металлами и наконец остановился на нити из обугленных бамбуковых волокон.

В том же году в присутствии трех тысяч людей Эдисон публично демонстрировал собственные электрические лампочки, осветив ими собственный дом, лабораторию и пара прилегающих улиц. Это первенствовалалампочка с продолжительным сроком работы, пригодная для массового производства. Но потому, что изготовление нитей из бамбука выяснилось достаточно дорогим, Эдисон создал новый метод выделки их из особым образом обработанных волокон хлопка.

Сперва хлопок помещали в тёплый хлорно?цинковый раствор, где он неспешно растворялся. Взятую жидкость сгущали посредством насоса до тестообразного состояния и выдавливали через узкую трубку в сосуд со спиртом. Тут она преобразовывалась в узкую нить и наматывалась на барабан.

Взятую нить методом нескольких промежуточных операций освобождали от хлорно?цинкового раствора, сушили, разрезали, заключали в v?образные формы и обугливали в печи без доступа воздуха.

После этого на нити напыляли узкий слой угля. Для этого их помещали под колпак, заполненный светильным газом, и пропускали через них ток. Под действием тока газ разлагался, и на нити осаждался узкий слой углерода.

По окончании всех этих сложных операций нить готовьсядля потребления.

Процесс изготовления лампочки также был весьма сложным. Нить помещали в стеклянный колпачок между двумя платиновыми электродами, вплавленными в стекло (дорогой платиной приходилось пользоваться вследствие того что она имела однообразный со стеклом коэффициент теплового расширения, что было крайне важно для герметичности).

Наконец, посредством ртутного насоса из лампочки выкачивали воздушное пространство, так что в ней оставалось не более одной миллиардной того воздуха, что находился в ней при обычном давлении. В то время, когда выкачивание заканчивалось, лампочку запаивали и насаживали на цоколь с контактами для вкручивания в патрон (и патрон, и цоколь, и многие другие элементы электрического освещения, сохранившиеся без трансформаций до наших дней — выключатели, предохранители, электрические счетчики и другое — были кроме этого изобретены Эдисоном). Средняя долговечность лампочки Эдисона составляла 800?1000 часов постоянного горения.

Практически тридцать лет лампочки изготавливались обрисованным выше методом, но будущее было за лампочками с железной нитью. Еще в первой половине 90-ых годов XIX века Лодыгин придумал заменить угольную нить железной проволокой из тугоплавкого вольфрама, имевшей температуру накала 3385 градусов. Но промышленное изготовление таких лампочек началось лишь в двадцатом веке.

ГИДРОТУРБИНА

В историиводяные двигатели постоянно играли особенную роль. в течении многих столетий разный водяные автомобили были основным источником энергии в производстве. После этого развитие тепловых (а позднее электрических) двигателей очень сильно сузило сферу их применения.

Но везде, где имелись недорогие гидроресурсы (ручей с стремительным течением, водопад либо порожистая река), водяной двигатель имел возможность появляться предпочтительнее всех других, потому, что был весьма несложен по собственной конструкции, не потребовал топлива и имел относительно большой КПД. По окончании того как в первой половине XIX века была изобретена водяная турбина с высоким КПД, гидроэнергетика пережила как бы второе рождение.

С началом электрификации в мире развернулось строительство гидроэлектростанций, на которых электрогенераторы приобретали собственный привод от замечательных гидротурбин разных конструкций. И в наши дни на долю гидротурбин приходится большая часть мирового производства электричества. Исходя из этого это превосходное устройство по праву входит в число самых великих изобретений.

Водяная турбина развилась из водяного колеса, и перед тем как сказать о ее устройстве, направляться сообщить пара слов о водяных колесах. Как уже отмечалось, первые водяные колеса стали использоваться в древности. По конструкции они делились на нижнебойные (либо подливные) и верхнебойные (либо наливные).

Нижнебойные колеса были самый простым типом водяного двигателя. Они не потребовали для себя строительства каналов либо плотин, но одновременно с этим имели самый низкий КПД, поскольку их работа основывалась на достаточно невыгодном принципе. Данный принцип заключался в том, что подтекающая под колеса вода ударяла в лопатки, заставляя их вращаться.

Так, в подливных колесах употреблялась лишь сила напора воды.

Более рациональны с энергетической точки зрения были наливные колеса, в которых употреблялся еще и вес падающей воды.

Устройство наливного колеса кроме этого было весьма легко. По ободу громадного колеса либо барабана приделывался последовательность ковшей. Вода сверху из желоба наливалась в верхний ковш.

Наполненный водой ковш становился тяжелее, опускался вниз и тянул за собой целый обод. Колесо начинало вращаться. На место опускающегося колеса становился следующий ковш.

Он также наполнялся непрерывно текущей водой и начинал опускаться.

На его место приходил третий, позже четвертый и без того потом. В то время, когда ковши доходили до нижней точки обода, вода из них выливалась. При других равных условиях мощность верхнебойных колес была выше, чем у нижнебойных, но эти колеса имели громадные габариты и низкую скорость вращения.

Помимо этого, для их действенной работы требовалось создавать большой перепад воды, другими словами строить каналы, плотины и другие дорогостоящие сооружения.

Любое водяное колесо насаживалось на вал, что вращался вместе с колесом, а от него вращение передавалось дальше к той машине, которую желали привести в воздействие. В древности и средневековье такие двигатели обширно применяли в самых различных отраслях производства, где с их помощью приводили в перемещение молоты, воздуходувные мехи, насосы, другие механизмы и ткацкие машины.

Может показаться, что за многовековую историю существования водяных колес механики определили о них все. Да и что возможно было придумать нового в данной ветхой как мир конструкции? Но оказалось, что возможно.

В первой половине 50-ых годов восемнадцатого века венгр Сегнер, трудившийся в Геттингенском университете, выдвинул совсем новую идею водяного двигателя, в котором наровне с напором и весом употреблялась еще и сила реакции, создаваемая потоком воды.

Вода действовала сверху в сосуд, соединенный с осью, внизу которого размешались крестообразные трубки с загнутыми в одну сторону финишами. Вода вытекала через них, и получавшаяся наряду с этим сила реакции действовала во всех четырех трубках в одну и ту же сторону, приводя во вращение все колесо. Это была очень остроумная находка, не взявшая, но, в этом виде никакого использования на практике, но возбудившая к себе живейший интерес некоторых инженеров и математиков.

Великий германский математик Эйлер одним из первых отозвался на эту новинку, посвятив изучению колеса Сегнера пара собственных работ. В первую очередь, Эйлер указал на недочёты в конструкции Сегнера, отметив наряду с этим, что низкий КПД колеса был следствием нерациональных утрат энергии. Потом он писал, что эти утраты смогут быть существенно снижены, в случае если мысль нового двигателя возьмёт более полное воплощение.

Большие утраты происходили, в первую очередь, при входе воды в колесо из?за скорости изменения течения и резкого направления воды (энергия тут расходовалась на удар). Но их возможно было уменьшить, в случае если подводить воду к колесу в направлении вращения со скоростью этого вращения. На выходе кроме этого имелись утраты, поскольку часть энергии уносилась с выходной скоростью воды.

В совершенстве вода обязана отдавать колесу всю собственную скорость.

Для этого Эйлер предлагал заменить горизонтальные водовыпускные трубки трубками криволинейной формы, идущими сверху вниз. Тогда уже не было потребности делать отверстия для выпуска воды сбоку, поскольку возможно было легко оставлять открытым нижний финиш замкнутой трубки.

Эйлер предсказал, что в будущем гидравлические автомобили этого нового типа (фактически, обращение тут шла о гидравлической турбине, но самого этого заглавия еще не было в потреблении) будут иметь две части: неподвижный направляющий аппарат, по прохождению через что вода будет поступать в нижнее вращающееся колесо, являющееся рабочим органом автомобили. Не обращая внимания на высказанные замечания, Эйлер весьма высоко оценил изобретение Сегнера и прозорливо указал, что тот открыл новый путь развития гидравлических двигателей, которому суждено громадное будущее.

Но и колесо Сегнера, и работы Эйлера пара опередили собственный время. Следующие семьдесят лет никто не пробовал усовершенствовать колесо Сегнера в соответствии с замечаниями Эйлера. Интерес к ним в первой четверти XIX столетия возродили работы французского математика Понселе, что внес предложение особенный вид подливных колес новой конструкции.

КПД колеса Понселе достигало 70%, что было совсем недостижимо для других типов водяных двигателей.

Секрет успеха заключался в том, что лопаткам колеса была придана особенная полукруглая форма, так что подводимая вода действовала на них в направлении их кривизны, проходила некое расстояние вверх по лопатке, а после этого, опускаясь, выходила наружу. При таких условиях совсем устранялся удар воды о лопатки при входе, на что в большинстве случаев терялась большая часть энергии водяной струи. Изобретение Понселе стало серьёзным шагом на встречу к водяной турбине.

Чтобы данный путь был пройден до конца, недоставало второго элемента турбины, обрисованного Эйлером — направляющего аппарата.

В первый раз направляющий аппарат к водяному колесу применил доктор наук Бюрден во второй половине 20-ых годов девятнадцатого века. Он же первый назвал свой автомобиль турбиной (от латинского turbo — стремительное вращение), по окончании чего это определение вошло в обиход. В первой половине 30-ых годов девятнадцатого века первую фактически применимую гидротурбину создал французский инженер Фурнейрон.

Его турбина складывалась из двух концентрических, лежащих друг против друга колес: внутреннего, неподвижного K, воображавшего из себя направляющий аппарат, и внешнего с изогнутыми лопатками a, которое и было рабочим турбинным колесом. Вода действовала в турбину сверху через трубу, обхватывавшую вал турбины, и попадала на лопатки направляющего аппарата.

Эти лопатки принуждали воду двигаться по кривой линии, благодаря чего она втекала в горизонтальном направлении в лопатки турбинного колеса, без удара, по всей его внутренней окружности, отдавая последнему всю собственную энергию, а после этого равномерно стекала по его внутренней окружности. Снова поступающая и отработанная вода нигде не смешивались между собой. Турбинное колесо было накрепко соединено с вертикальным валом D, через что передавалось перемещение.

КПД турбины Фурнейрона достигал 80%. Созданная им конструкция имела огромное значение для предстоящей истории турбостроения. Слух об этом необычном изобретении скоро распространился по всей Европе.

Эксперты?инженеры из многих государств в течение нескольких лет приезжали в глухое местечко Шварцвальда, дабы осматривать трудившуюся в том месте турбину Фурнейрона как великую достопримечательность.

Скоро турбины стали строить в мире.

Переход к турбинам стал революционным переворотом в истории гидравлических двигателей. В чем же заключалось их преимущество перед ветхим водяным колесом? В приведенном выше кратком описании турбины Фурнейрона тяжело обнаружить колесо Сегнера.

В это же время она основана на том же принципе применения реактивного перемещения водяной струи (отчего данный тип турбин и взял позднее наименование реактивных).

Легко Фурнейрон пристально учел все замечания Эйлера и применял собственный личный опыт инженера?гидравлика. Турбина Фурнейрона отличалась от водяного колеса несколькими принципиальными моментами. В водяном колесе вода входила и выходила в одном и том же месте.

Из?за этого как скорость, так и направление перемещения воды в лопатке колеса были разны в различные моменты времени — колесо как бы затрачивало изрядную часть собственной нужной мощности на постоянное преодоление сопротивления струи. В турбине Фурнейрона вода из направляющего аппарата входила на одну кромку лопатки колеса, проходила по лопатке и стекала с другой ее стороны.

Благодаря этого в турбине вода не останавливалась, не меняла направления собственного течения на обратное, а от входных до выходных кромок текла непрерывно. В каждой точке лопаток скорость ее была однообразна по направлению и отличалась лишь по величине. В следствии скорость вращения турбины теоретически зависела лишь от скорости воды, и исходя из этого турбина имела возможность вращаться в пара десятков раз стремительнее простого водяного колеса.

Второе удачное отличие турбины было в том, что вода в один момент проходила по всем лопаткам колеса, а в водяном колесе — лишь через кое-какие. В следствии, энергия водяной струи употреблялась в турбине значительно полнее, чем в водяном колесе, а ее габариты при той же мощности были многократно меньше.

В последующие годы выработалось пара главных видов гидротурбин. Не вдаваясь тут в подробности, напомним, что все турбины XIX века возможно условно поделить на два главных типа: реактивные и струйные. Реактивная турбина, как уже говорилось, представляла собой усовершенствованное колесо Сегнера.

Она имела турбинное колесо, насаженное на вал, с особенным образом искривленными лопатками.

Это колесо заключало в себя либо было окружено направляющим аппаратом. Последний воображал из себя неподвижное колесо с направляющими лопатками. Вода устремлялась вниз через направляющий турбинное колесо и аппарат, причем лопатки первого направляли воду на лопатки второго.

При выливании вода давила на лопатки и вращала колесо. От вала вращение передавалось дальше к какому?нибудь устройству (к примеру, электрогенератору). Реактивные турбины были весьма эргономичны в том месте, где напор воды мал, но имеется возможность создать перепад в 10?15 м. Они взяли в двадцатом веке весьма широкое распространение.

Вторым распространенным типом турбин были струйные. Их принципиальное устройство было в том, что струя воды под сильным напором ударяла в лопатки колеса и этим заставляла его вращаться. Сходство струйной турбины с нижнебойным колесом весьма громадно.

Прообразы таких турбин показались еще в средние века, как это возможно заключить из некоторых изображений того времени.

В первой половине 80-ых годов XIX века американский инженер Пельтон существенно усовершенствовал струйную турбину, создав новую конструкцию рабочего колеса. В этом колесе ровные лопатки прошлой струйной турбины были заменены особыми им изобретенными, имеющими вид двух соединенных совместно ложек. Так, лопатки оказались не плоскими, а вогнутыми, с острым ребром посередине.

При таком устройстве лопаток работа воды практически полностью шла на вращение колеса и лишь малая ее часть терялась безтолку.

Вода к турбине Пельтона действовала по трубе, идущей от запруды либо водопада. В том месте, где воды было большое количество, труба делалась толстой, а где воды появилось меньше, она была уже. На финише трубы имелся наконечник, либо сопло, из которого вода вырывалась сильной струей.

Струя попадала в ложкообразные лопатки колеса, острое ребро лопатки резало ее пополам, вода толкала лопатки вперед, и турбинное колесо начинало вращаться. Отработанная вода стекала вниз в отводную трубу. Колесо с соплом и лопатками прикрывалось сверху кожухом из чугуна либо железа.

При сильном напоре колесо Пельтона вращалось с огромной скоростью, делая до 1000 оборотов в 60 секунд.

Оно было комфортно в том месте, где имелась возможность создать сильный напор воды. КПД турбины Пельтона был довольно большой и приближался к 85%, исходя из этого она и взяла широчайшее распространение.

По окончании того как в 80?е годы XIX века была создана совокупность передачи электрического тока на громадные расстояния и стало возмможно сосредоточить производство электричества на «фабриках электричества» — электростанциях, началась новая эра в истории турбостроения. В соединении с электрогенератором турбина стала тем могущественным инструментом, благодаря которому человек поставил себе на работу огромную силу, скрытую в водопадах и реках.

ПУЛЕМЕТ

В истории бронетехники возможно насчитать пара эпохальных изобретений, к числу которых, без сомнений, относится и пулемет. Совершенно верно так же, как первая пушка открыла эру огнестрельного оружия, а первая винтовка — эру нарезного, создание пулемета ознаменовало собой начало эры скорострельного автоматического оружия.

Идея о таком оружии, которое разрешало бы в малейший временной отрезок выпустить громаднейшее количество пуль, показалась весьма в далеком прошлом. Уже в начале XVI столетия существовали укрепленные поперечно на бревне последовательности заряженных стволов, через затравки которых была просыпана пороховая дорожка. При воспламенении пороха получался залп из всех стволов.

Об применении аналогичных установок (ребодеконов) в Испании сообщается около 1512 года. Позже появилась идея усиливать отдельные стволы на вращающемся граненом вале. Это оружие именовалось «органом», либо картечницей.

Орган мог иметь на себе до нескольких десятков стволов, любой из которых снабжался своим спусковым механизмом и кремнёвым замком. Действовало такое приспособление весьма легко: в то время, когда все стволы были заряжены и замки взведены, вал приводили во вращение при помощи рукоятки, укрепленной на его оси. Наряду с этим замки, проходя мимо неподвижного шпенька (маленького стержня), укрепленного на оси орудия, спускались и создавали выстрел.

Частота огня зависела от частоты вращения. Но, подобное оружие не имело широкого распространения. Оно стало более эргономичным лишь по окончании того, как показались патроны в железной гильзе.

В 1860— 1862 годах американец Гатлинг создал пара образцов достаточно идеальных картечниц, каковые были яркими предшественницами пулемета. В первой половине 60-ых годов XIX века такая картечница была принята на вооружение армии США, а позже и многих вторых армий.

Около центрального вала АБ были прикреплены шесть либо десять ружейных стволов, образующих с ним как бы цилиндр; стволы были собраны в особенной металлической раме ВГДЕ, имевшей цапфы Ж и З для помещения рамы на колесный лафет. окружающие и Вал АБ его стволы были пропущены через отверстия двух металлических дисков К и Л. Передний финиш вала Б был засунут в переднюю стенку рамы, а задний финиш А проходил через пустотелый чугунный цилиндр М и соединялся с зубчатыми колесами НН.

Через посредство рукояти ОО вал АБ со стволами приводился во вращательное перемещение. Для заряжания картечницы на валу АБ конкретно за обрезами стволов имелся приемный цилиндр П с желобами, расположенными на боковой поверхности на продолжении каждого ствола: в них помещались патроны. Над приемным цилиндром была прикреплена к раме на шарнире крышка Р с воронкой С, через которую возможно было всыпать патроны из особенной металлической пачки.

Скрытый в цилиндре М механизм был устроен так, что в случае если один человек вращал при помощи рукояти ОО совокупность стволов, а второй высыпал патроны в воронку С, то производились стрельба и последовательное заряжание из каждого ствола одного за другим; патронные гильзы наряду с этим последовательно выбрасывались из падали и ствола вниз.

Осуществлялось это следующим образом. К приемному цилиндру П прилегал надетый на том же зубчатом валу замочный цилиндр АБ с желобами, каковые были продолжением желобов первого цилиндра. Оба цилиндра и стволы составляли одно целое и приводились в неспециализированное вращение рукояткой О. В каждом желобе замочного цилиндра помещался затвор, воображающий собой трубку ВГ.

В трубки размешался ударник с головкою Д и ударной шпилькой Е; ударник имел возможность продольно двигаться в затворе, причем для головки Д была разделана на протяжении верхней стены затвора щель; около ударника была обвита пружина, сжимавшаяся между выступом и головкой ударника в затворе Ж. В передней части затвора был укреплен при помощи шпильки экстрактор (устройство для извлечения стреляной гильзы) З с зацепом И и зубцом К. При вращении всей данной совокупности выступы затворов Л скользили по наклонному нарезу МММ на внутренней поверхности неподвижной оболочки, покрывавшей механизм. Благодаря этого затворы неспешно выдвигались в желоба приемного цилиндра, подталкивая патроны в стволы.

В любой момент вращения лишь один ствол был закрыт затвором, другими словами подготовлен к выстрелу. Головки ударников Д скользили по выступу НН, расположенному на внутренней поверхности неподвижной оболочки, причем по мере выдвижения затвора вперед спиральные пружины сжимались. В тот момент, в то время, когда затвор закрывал ствол, головка ударника освобождалась от выступа НН и ударная пружина воспламеняла капсюль патрона.

При предстоящем вращении любой затвор благодаря обратного наклона нареза МММ отодвигался назад, причем экстрактор вытягивал пустую гильзу, которая падала вниз. При весе около 250 кг картечница имела возможность делать до 600 выстрелов в 60 секунд. Она была достаточно капризным оружием, и управляться с ней было весьма непросто.

К тому же вращение рукоятки выяснилось очень изнурительным занятием.

Картечница употреблялась в некоторых войнах (гражданской войне в Соединенных Штатах, франко?прусской и русско?турецкой), но нигде не смогла зарекомендовать себя с хорошей стороны. В истории техники она увлекательна тем, что кое-какие ее механизмы были использованы позже изобретателями пулеметов. Но назвать картечницу автоматическим оружием в современном смысле этого слова еще запрещено.

Рычаг, блок и наклонная плоскость 15 страница

Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся: