Сардинские полки на плато асиаго

Так оказалось, что Итальянский фронт Первой Мировой, битвы на котором были весьма кровавыми, известен многим лишь как место действия романа американца Эрнеста Хемингуэя «Прощай, оружие!» Произведения итальянской литературы, повествующие о офицерах и солдатах Итальянского королевства на Великой войне, были обделены вниманием читателей и критиков на западе. Сложно заявить, что послужило тому обстоятельством.

Большая часть художественных и публицистических произведений о войне была выпущена уже при Муссолини и, быть может, имела возможность расцениваться как агитационная фашистская литература. Иногда некоторым переводам сопутствовал успех у публики, и эти избранные произведения становились для многих чуть ли не единственными источниками сведений об Итальянском фронте.

Большая часть прозаических и поэтических произведений однако остаются до сих пор малоизвестными за пределами Италии. Критик Джованни Копекки показывает на такие значимые тексты, как «Vent’anni» Коррадо Альваро, «Trincee» Карло Сальсо, «Guerra del ‘15» Джани Ступарич, дневниковые записи «Diario di guerra e di prigionia» Карло Эмилио Гадда, «La paura» Федерико де Роберто, и бессчётные стихотворения Джузеппе Унгаретти, Филиппо Томмазо Маринетти, Арденго Соффичи, Карло Ступарич и др.

img src=~images\sardinskie-polki-na-plato-asiago.jpg /
Итальянские воины в траншеях в Альпах

Сардинские полки на плато асиаго

К сожалению, на русский язык из этого разнообразия мемуаров, рассказов и романов, стихотворений, дневников и писем переведено весьма и мало. В частности, не переведён и фактически малоизвестен в Российской Федерации автобиографический роман Эмилио Луссу “Un anno sull’altipiano” («Один год на плато»), что многими историками и критиками сравнивается с этими признанными шедеврами, как «Пламя» Барбюса, «На Западном фронте без изменений» Ремарка либо «В металлических грозах» Юнгера.

Эмилио Луссу на Великой войне

Эмилио Луссу (Emilio Lussu, 1890–1975) был весьма заметной фигурой не только итальянской литературы ХХ века, но и известным политиком, сначала правления Муссолини отстаивавшим правила народовластия и сопротивлявшимся фашистскому режиму все годы его существования. Появился он в деревне недалеко от Кальяри, большого города на острове Сардиния. Сама по себе деревня была маленькой и бедной, но семья писателя принадлежала к числу зажиточных.

Юный Луссу обучался сперва в школе в Риме, а после этого начал изучать право в университете Кальяри.

Население Сардинии, в общем, было мало затронуто конфликтом между приверженцами вступления в войну на стороне Антанты и т.н. «нейтралистами», каковые думали, что Италии незачем принимать участие в данной всеевропейской бойне. Но Луссу, как и многие тысячи вторых студентов по всей стране, был на стороне Антанты и думал, что настала пора забрать территории, оспариваемые Италией у Австро-Венгерской империи.

Младший лейтенант Эмилио Луссу, 1916 год

Через 14 дней по окончании выпуска из университета в мае 1915 года Эмилио Луссу был мобилизован как офицер-резервист. Его послали на материк в качестве младшего лейтенанта (sottotenente) 10-й роты 3-го батальона 151-го полка, входившего в новообразованную бригаду «Сассари».

Нужно подчернуть, что полки итальянской армии формировались из уроженцев различных мест в целях упрочнения сплочения народа и национального духа. Но для сардинцев было сделано исключение. Бригада «Сассари» набиралась только из уроженцев острова, и её воинами были местные крестьяне, батраки, пастухи, да и офицеры также, по большей части, были сардинцами.

Быть может, это было сделано и по обстоятельству тяжёлого для понимания всеми остальными итальянцами сардинского диалекта.

Как отмечает историк Марк Томпсон, бригада была известна собственной металлической дисциплиной, острым соперничеством и взаимовыручкой солдат двух её полков (151-го и 152-го). Помимо этого, у бригады был самый низкий процент изменников среди соединений и всех частей итальянской армии. Луссу в одной из глав собственной книги обрисовывает, как только в июне 1916 года, по окончании года сражений, в сражении на горе Монте-Фиор бригада в первый раз дрогнула и отошла без приказа.

Самого Луссу позднее историки и сослуживцы обрисовывают как совершенного офицера, любимого другими офицерами и солдатами. Четырежды он был награждён за храбрость, причём в первом приказе в ноябре 1916 года говорилось, что его «отвага и спокойствие были примерами для всех».

Марк Томпсон, написавший послесловие к британскому переводу романа Луссу «Один год на плато», цитирует кроме этого последний, четвёртый, приказ в июне 1918 года: «…он находится неизменно в первых рядах на протяжении опасности, подавая мужества и пример энтузиазма своим людям». Наряду с этим, пройдя через все битвы, Луссу ни разу не был серьёзно ранен.

Генерал Леонардо Мотцо c чинами и солдатами военной полиции бригады «Сассари»

4 ноября 1918 года Луссу также был на своём месте, на передовой Итальянского фронта, в то время, когда с удивлением определил от проезжавшего курьера, что наконец подписано перемирие. Комполка в ответ на это известие, как иронически обрисовывает Луссу, только вскрикнул: «Продлись эта война ещё хоть месяц, я был бы генералом!»

С 1919 года начинается карьера писателя, ознаменовавшаяся острым противостоянием со приверженцами фашистской партии. Защищаясь во второй половине 20-ых годов XX века в уличной стычке, Луссу смертельно ранил одного из нападавших, попал в колонию и бежал оттуда. В будущем у него будут битвы в Испании, спецоперации на Сардинии во время второй мировой и продолжительная политическая деятельность по окончании неё.

Погиб автор в 1975 году.

«Один год на плато»: год людской кошмара

Как и многие современники, Луссу выразил опыт, полученный на войне, в форме художественного произведения, в котором автобиографические сведения были искусно перемешаны с продуктами воображения автора.

Воины бригады «Сассари» угощают австрийского военнопленного

Примечательно, что кое-какие неспециализированные черты возможно отыскать в произведениях, созданных по окончании войны в бывших государствах-соперниках. Так, переживание войны на Итальянском фронте сопровождалось каким-то особенно ярким ощущением от величия и красоты природы, окружавшей солдат. К примеру, австрийский автор Роберт Музиль, попавший на фронт в Южный Тироль, пишет в рассказе «Тёмный дрозд» (перевод с нем. А. Карельского):

«…Я довольно часто высовывал голову из окопа и с опаской осматривался, как влюбленный, и видел тогда в ночи горную цепь Брента, светлую, небесно-голубую, как будто бы собранную в твёрдые стеклянные складки. В такие ночи звезды были громадными и словно бы вырезанными из золотой бумаги. Они блистали густым масляным блеском, как будто бы выпеченные из теста, а юношески-узкий серп луны – совсем серебряный либо совсем золотой – лежал навзничь среди неба и купался в блаженстве.

Постарайся представить себе, как это замечательно; ничто не бывает таким красивым в надёжной судьбе… Так, ты испытываешь меньше страха перед смертью, чем в большинстве случаев, но более подвержен всякого рода раздражениям. Как будто бы ужас перед финишем, – данный камень, что всегда давит на человека, – откатили в сторону и где-то совсем поблизости от смерти распускается, как цветок, некая необычная внутренняя свобода».

Сражавшийся на горных вершинах итальянский альпийский стрелок Паоло Монелли в собственных «Башмаках на солнце» вторит ему (перевод с итал. Ольги Поляк):

«Лыжи вспахивают снег на склонах. Вдалеке четкие контуры Доломитовых Альп, убранных алмазами изо льда, с тёмными отвесными горами, похожими на мраморные колонны собора, нежатся на солнце. На снегу дрожат полосы лучей.

Лучи жмутся к склонам, исчерченным бороздами от прокатившихся лавин, к остепенившимся под снежными шубами деревьям, удирают в прозрачную даль – до тех пор пока небо не спустилось совсем низко, впитав всё в себя. Под солнцем похорошели кроме того отечественные времянки и засверкали стеклами оконец; в сугробе задохнулась граната. Это праздник в честь отечественной юности, искренности и чистоты.

Мы живем среди гор, как отшельники, мы радостны и подкрепляем незатейливыми мечтами и вином собственную постоянную готовность жертвовать судьбой».

В собственном описании одного года (1916–1917 гг.), совершённого на плато Асиаго, Эмилио Луссу кроме этого большое количество говорит о природе, которая сначала предстаёт у него в самом радужном свете, потому, что бригада была переведена из равнины реки Изонцо в горы Тироля:

«Наконец-то! Сейчас и мы должны заметить деревья, родники и леса, … каковые вынудят нас забыть … страшные скалы Краса, пустынные, без капли и единой травинки воды, однообразные, неизменно однообразные, без укрытий, за исключением случайных карстовых воронок, притягивающих выстрелы крупнокалиберной артиллерии, от которых все сходят с ума, мулы и люди, живые и мертвые. Наконец-то мы сможем в часы досуга полежать на солнце, поспать под деревом, не увиденные никем, не разбуженные пулей в ногу.

С вершин гор мы сможем видеть простирающийся перед нами горизонт вместо проволочных отвалов заграждений и бесконечных окопов. И, наконец-то, мы будем высвобождены от жалкой судьбы, в то время, когда до окопов соперника 50–100 метров, от свирепого сожительства, от постоянных штыковых атак под сопровождение гранат и выстрелов из амбразур».

Но эта идиллическая картина нового места работы скоро сменяется кошмаром нескончаемых наступлений, в которых гибнут офицеры и солдаты. Как отмечают критики и итальянские историки, в далеком прошлом шепетильно сравнившие документы и роман из архивов (прежде всего, издания военных действий бригады и мемуары), Луссу мало в чём погрешил против истины. Большая часть персонажей его книги имеют настоящие прототипы, кроме того образ генерала Леоне, с лёгкостью отправляющего в тщетную атаку много воинов, обрекая их на смерть, списан с генерала Джачинто Ферреро.

Одним из основных эпизодов романа делается вправду имевший место бунт лейтенанта Оттоленги (в действительности Никколо Октавиани) против тщетной атаки. Фигура Оттоленги, социалиста по убеждениям, выглядит необыкновенной среди остальных офицеров бригады «Сассари» и под пером Луссу получает легко гипертрофированные черты, потому, что с её помощью автор пытается высказать собственные своё отвращение и пацифистские идеи к войне. В этом он сам видел основную цель и план романа.

Бригада «Сассари» входе боёв

В хронологии Луссу точен, и роман последовательно раскрывает перед нами битвы в Трентино, на упомянутом плато Асиаго, с весны 1916 до августа 1917 гг. В это время итальянская армия успела проиграть битву на этом плато, а дальше её ожидала утрата огромной территории из-за успешной для австро-венгерских армий битвы при Капоретто. Но Луссу сосредотачивает, конечно, внимание на том участке фронта, где стояла бригада «Сассари».

Умело меняя картины громадных операций, в которых учавствовали сардинские полки, с небольшими набегами на территорию соперника, Луссу удерживает внимание читателя и раскрывает характеры собственных храбрецов, попутно успевая самым нелицеприятным образом охарактеризовать руководство.

Одним из самых запоминающихся эпизодов книги есть наступление, предпринятое сардинцами на гору Монте-Фиор. Укреплённая позиция австро-венгерских частей была фактически неприступна. Луссу с кошмаром и в один момент иронией обрисовывает, как генерал Леоне, очарованный т.н. кирасами инженера Фарина, бросает на штурм высоты отряд, экипированный новыми примерами аналогичного защитного снаряжения.

Все штурмующие были скоро скошены австрийскими пулемётами. Но действо длилось:

«Генерал был все еще тут, как инквизитор, назначенный стать свидетелем неприятной агонии приговоренных… Батальон приготовился, штыки были примкнуты. 9-я рота грудилась около прохода, сделанного для саперов. 10-я была сзади нее… Вы не могли услышать ни шепота.

Единственное, что двигалось сейчас, – это фляжки с коньяком. От пояса ко рту, ото рта к поясу, от пояса ко рту без перерыва, повторяя перемещения челноков в огромном ткацком станке.

Из всех моментов на войне миг перед атакой был самый невыносим… Атака! Куда мы бежим? Мы покинули отечественное укрытие и вышли наружу.

Куда? Пулеметы, с забитым патронами брюхом, ждали нас. Тот, кто не знает, что такое эти пара секунд, не знает войны…

Когда мы вышли вперед на полосу каменистой почвы и начали спуск к выходу из равнины, появлявшись на открытом пространстве, так пулеметы открыли огонь. Отечественные крики были перекрыты их [врагов – прим.авт.] пулеметными очередями. Пространство была так насыщено взрывами и свистом пуль, что мне показалось, что у них направлено на нас по крайней мере десять пулеметов.

Воины, в которых попали, падали на землю с таким тяжелым звуком, как словно бы их уронили с дерева.

Внезапно австрийцы прекратили стрелять. Я видел тех, кто стоял прямо перед нами, их глаза были обширно раскрыты и полны кошмара, как если бы это они, а не мы, были под страшным пулеметным огнем. Один из них, бывший без оружия, кричал на итальянском: «Basta!

Basta! …Достаточно, храбрые воины! Не разрешите себя убить подобным образом!»

От отечественных окопов донесся твёрдый окрик: «Вперед, воины моей доблестной дивизии! Вперед, на неприятеля!» Это был генерал Леоне».

Наступления на фронте чередовались с фронтовой рутиной. Луссу и его товарищи несли патрульную работу, и делали вылазки в сторону соперника для разведки. Так, в одну из ночей перед тем, как батальон Луссу должна была поменять вторая часть, юный его капрал и лейтенант были близко к австрийским окопам на эргономичной позиции.

И неожиданно какой-то австрийский офицер закурил сигарету. «Эта сигарета, – признаётся Луссу, – нежданно создала какое-то притяжение между нами». На итальянца нахлынуло чувство сопричастности к судьбе этого австрийца, которого он имел возможность убить, «как дикого медведя». Терзаемый угрызениями совести лейтенант тихо сказал капралу: «Ты знаешь… как-то это… он же один… я не могу выстрелить.

Ты, ты желаешь?» Капрал перехватил приклад винтовки и тихо сказал в ответ: «И я не могу».

Воины бригады «Сассари» возвращаются по окончании участия в военных действиях

Но, не обращая внимания на усталость главного храбреца от всего пережитого и необходимость какого-либо отстранения от нескончаемого противостояния, заканчивается роман словами выпивающих офицеров: «Да здравствует наступление под Баньшице!» Это было самое начало очередной, одиннадцатой, битвы на Изонцо. Война, пишет Луссу, «началась опять». У главного храбреца в первых рядах было ещё два года постоянных и весьма кровавых битв.

Будущее романа

Роман «Один год на плато» был написан Луссу во второй половине 30-х годов прошлого века и, по понятным обстоятельствам, не имел возможности выйти в Италии. Во второй половине 30-ых годов XX века роман был напечатан в Париже и сразу же переведён на английский, снискав одобрительные отзывы критики. Любопытно, что французский перевод показался в первый раз лишь в 1995 году.

К моменту столетия В первую очередь Первой Мировой существовали переводы романа на испанский и германский языки, и был выполнен новый перевод на английский.

В первой половине 70-ых годов XX века на экраны вышел фильм Франческо Рози «Народ против» («Uomini contro»), в котором Джан-Мария Волонте блистательно сыграл роль мятежника Оттоленги.

В то время, когда старик Эмилио Луссу взглянул данный фильм, он возразил режиссёру, что всё через чур мрачно. «Не так было на войне, – увидел Луссу, – Время от времени мы пели, шутили а также грезили».

Литература:

  1. Монелли П. Ботинки на солнце. О радостных и грустных приключениях воинов альпийских стрелковых армий, о мулах и о вине // Зарубежная литература, 2014, №8 (http://magazines.russ.ru)
  2. An interview with Giovanni Capecchi // World War I Bridges (http://www.worldwarone.it)
  3. Lussu E. Soldier on the Southern Front: The Classic Italian Memoir of World War I / Translated by G. Conti, with afterword of M. Thompson – NY: Rizzoli Ex Libris, 2014
  4. Thompson M. The White War: Life and Death on the Italian Front, 1915–1919 – L.: FaberFaber, 2009

Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся:

  • Человек, попрощавшийся с прошлым

    В 1895 году в семье, в которой к британским и германским корням добавлялось ещё и замечательное ирландское древо, показался на свет Роберт Грейвз,…

  • Мифология окопной войны

    Долгое нахождение в зоне боевых действий порождает среди вовлеченных в конфликт людей особенную военную мифологию. Наряду с этим в сложном сплаве…

  • Холод, голод и чужие интересы

    Вооруженный конфликт, разгоревшийся в Европе в 1914 году, скоро втянул в собственную орбиту не только участников Антанты и Тройственного альянса, но и…

  • Пройти по краю

    За два-три года Первой Мировой войска всех государств были истощены физически и морально. Недовольство воинов увеличивалось по мере того, как война…

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: