Семь предметов из истории старого мира

Белорусский посёлок Мир до войны воображал собой мир в миниатюре: на одной улице умещались синагога, иешива, мечеть и православная церковь. До Мира война дошла за четыре дня — 27 июня 1941 года местечко оккупировали немцы. «Звон канонады, грохот падающих аптечных склянок и стук в окно соседей: “Вы горите”», — вспоминают данный сутки местные обитатели.

Уже через три месяца по окончании германского вторжения в Мире было создано первое гетто. Иудеи, ставшие объектом тотального уничтожения, в то время составляли больше половины населения посёлка. Из княжеской резиденции Мирский замок превратился в колонию.

Как раз тут, в Северном корпусе дворцовой части и в подвале Северо-Западной башни, на протяжении ВОВ нашли собственное пристанище около тысячи последних мирских иудеев.

«Это было не простое древнее гетто — один либо пара кварталов, где иудеи обитали со времён Средневековья. В Эмске (Мире. — Прим. ред.), напротив, люди удалились из своих домов в городе и перебрались в полуразрушенный замок, принадлежавший какому-то князю. Замок окружили колючей проволокой и поставили охрану».

Так в книге «Даниэль Штайн, переводчик» Людмилы Улицкой описывается белорусское местечко Мир.

За данный роман, размещённый в 2006 году, Людмилу Улицкую номинировали на Интернациональную Букеровскую премию. Книга основана на истории Освальда и реальной жизни Руфайзена — католического монаха-кармелита, поляка иудейского происхождения, что выживает в войну лишь за счет того, что удачно выдаёт себя за польского немца. Он — собственный человек в гестапо, католический священник… и партизан.

Где же начинается документальная история храбреца Даниэля Штайна и из-за чего мелкий посёлок Мир до войны считался иудейским Оксфордом? Мы собрали 7 предметов из музейной экспозиции «Гетто в Мирском замке», каковые поведают не парадную, но совсем потрясающую историю ветхого Мира.

Откуда в Мире иудеи?

До войны в Мире жило около трёх тысяч иудеев, каковые составляли больше половины всего населения местечка. Тут было выстроено не только пара синагог (как во многих городах Беларуси и тогдашних местечках), но и иешива — высшее иудейское религиозное учебное заведение, куда приезжали студенты со всех стран: из Германии, США, Польши. Как раз исходя из этого Мир в те времена был чем-то наподобие Оксфорда для иудеев.

В местечке появился третий президент Израиля Залман Шазар.

Тут он жил со собственными родителями, пока ему не исполнилось три года (после этого семья переехала в Столбцы).

В музее хранится книга, подаренная уроженцем Мира Израилем Шифроном, которая была издана в первой половине 60-ых годов двадцатого века в Иерусалиме. Её особенность в том, что на английском написано только предисловие, а главная часть — на идиш: это воспоминания о местечке Мир тех, кто составлял до войны солидную часть его населения. Пожалуй, данный факт красноречиво говорит о том, как ответственным местом для иудейского мира был в то время данный белорусский город.

Свидетельство первого массового расстрела

Первое гетто в Мире было создано в сентябре 1941 года, спустя три месяца по окончании вторжения в посёлок немцев. Прямоугольный квартал из домов, стоящих на четырёх улицах, был обнесён колючей проволокой, христиане — хозяева домов — были выселены, а новыми жильцами стали согнанные в квартал иудеи. Тут запрещалось ходить по улицам без звезды, нашитой на одежду, действовал комендантский час.

9 ноября 1941 года началось массовое уничтожение иудеев местечка. Около полутора тысяч людей был казнены в песчаном карьере вблизи Мирского замка.

Батистовая салфетка, которая хранится в музее Мирского замка, была подарена иудейской дамой по имени Хася соседке, местной жительнице Надежде Петровне Гайсюк, на память незадолго до расстрела. Хася, как и другие иудеи в гетто, знала заблаговременно о том, что ожидает её на следующий день.

Зал памяти

Тем временим более двух тысяч иудеев Мира умерли, не покинув по окончании себя никакого напоминания. Второй массовый расстрел состоялся в том же месяце, что и первый, — в ноябре 1941 года.

Сейчас фашисты собрали 750 человек у строения юденрата, отвели на западную окраину Мира и расстреляли у скотобойни. На том же месте были закопаны тела. Местные обитатели говорили: по окончании расстрелов на месте массового захоронения ещё пара дней шевелилась почва.

на данный момент это место находится на одной из улиц Мира, а о погибших тут узниках гетто напоминает монумент.

Во втором зале Мирского замка, посвящённом гетто, экспонируется всего один предмет — Книга памяти. В неё внесены фамилии 850 человек, каковые погибли в гетто. Перечень по памяти составили люди, возвратившиеся в Мир по окончании войны.

Открытие Зала памяти прошло в январе 2014 года. С этим событием связан практически мистический случай: на протяжении чтения молитвы в зал незаметно влетела громадная тёмная бабочка, которая облетела всю помещение и после этого села на Книгу памяти. Это сильно поразилоприсутствующих — так как с бабочкой люди довольно часто ассоциируют душу человека.

Книга Людмилы Улицкой «Даниэль Штайн, переводчик»

Около 850 иудеев, оставшихся в живых, в мае 1942 года были переведены в Мирский замок и заняли 1-й этаж Северного корпуса, подвал и два нижних этажа Северо-Западной башни. Тут, в гетто, появилась несколько сопротивления. Добывать оружие молодым участникам группы помогал Освальд Руфайзен, 20-летний иудейский парень, что выдал себя за уроженца польско-германской семьи.

Он прекрасно владел немецким языком и по воле случая поступил на работу переводчиком в местное отделение полиции.

11 августа Освальду поступила информация, что через два дня подготавливается ликвидация гетто. Он смог предотвратить узников о грядущей акции и организовать для них массовый побег. Само собой разумеется, Освальд рисковал судьбой и прекрасно осознавал это.

Но в противном случае поступить он бы не смог.

Хоть и с громадной долей выдумки, книга Людмилы Улицкой говорит о жизни Освальда Руфайзена, чья биография тесно связана с Мирским гетто. В музее хранится экземпляр с дарственной надписью автора. В книге нет местечка Мир, а имеется город Эмск, нет Освальда Руфайзена, а имеется Даниэль Штайн.

По сюжету книги главный герой погибает в автокатастрофе, в то время как в действительности Освальд Руфайзен погиб от сердечного приступа во второй половине 90-ых годов двадцатого века.

Пасхальное блюдо

Цифра бежавших из гетто в замке остаётся неуточнённой, но сейчас в расчёт берутся и потомки всех иудеев, обязанных своим спасением Руфайзену. Не обращая внимания на то что возможность бежать была у всех узников, многие осознавали, что в лесу их никто не ожидает. родители и Пожилые люди с мелкими детьми остались ожидать смерти.

Одними из мирских иудеев, которым удалось выбраться из гетто, стали Сарра Ландер и её мать Анна Хаймович. Анна Савельевна была уникальным фармацевтом, исходя из этого сначала её оставили в живых. В один из дней незадолго до расстрела она покинула гетто вместе с дочкой, которой в то время было восемь лет.

Сарра Ландер вспоминает, что происходило в замке незадолго до. Паники не было. Дамы стали собирать мелких детей и одевать их по-торжественному, «дабы на тот свет идти чистенькими».

Зная о близком расстреле, люди заканчивали жизнь суицидом — то, что происходило в гетто незадолго до расстрелов, было самым ужасным.

Для Сарры Мирский замок — это не монумент архитектуры, а место, где погибли все её родные люди.

В 2013 году Мир посетила дочь дамы, которая бежала из гетто благодаря Руфайзену. В память о собственном визите и как свидетельство искренней признательности она подарила музею серебряное блюдо. Такая посуда употребляется в иудейских пасхальных церемониях.

Древесный монастырь

В то время, когда побег из гетто вскрылся, немцы сходу заподозрили собственного переводчика. Освальд не стал отпираться: сознался в том, что он иудей и не имел возможности наблюдать, как уничтожают людей. Его шеф, полицмейстер Рейнгольд Хайн, относился к Освальду как к сыну.

Утверждают, что именно этот офицер оставил на столе пистолет, дав тем самым Руфайзену возможность бежать.

Для немцев секрет Освальда был раскрыт, а партизаны в лесу вычисляли его германским пособником. Тогда переводчик спрятался у местных монахинь-кармелиток. Он просто постучался в дверь монастыря, что был на той же улице, что и полицейское отделение.

Само строение монастыря было древесным, исходя из этого не сохранилось. Сохранилась только одна его фотография. Освальд совершил тут более года, познакомился с христианскими книгами и по окончании продолжительной внутренней борьбы принял католическую веру.

В то время, когда оставаться в монастыре стало страшным, он ушёл в партизанский отряд.

Бежавшие из гетто с его помощью люди обеспечили ему доверие.

В Мир он возвратился в первой половине 90-ых годов двадцатого века, где встретился с выжившими узниками гетто. Их было мало, но любой из них был обязан ему своим спасением.

Индивидуальные вещи брата Даниэля

Уже по окончании войны Освальд уехал из Беларуси в Польшу и стал монахом Даниэлем. В конце 1950-х Руфайзен переехал в Израиль, где из-за смены веры — иудаизма на христианство — не был радушно принят. Чтобы получить израильское гражданство, ему было нужно преодолеть много сложностей, дело Руфайзена о натурализации разглядывал Верховный суд Израиля.

В Израиле он основал общину иудеев-христиан и открыл дом старых для «праведников мира». До конца своей жизни жил в кармелитском монастыре «Стелла Марис» в Хайфе и был пастырем общины иудеев-христиан имени Святого Иакова при католическом храме Святого Иосифа. Брат Даниэль вернул христианское богослужение на иврите.

В 2015 году на адрес Мирского замка пришла полукилограммовая посылка. В ней пребывали индивидуальные вещи Освальда Руфайзена. Их музею подарила Элишева Хемкер (Хильда Энгель в книге Людмилы Улицкой).

Сотрудники музея продолжительно переписывались с пожилой немкой, которая служила в католической общине в Хайфе вместе с Освальдом.

Вместе с другими полезными предметами в посылке был древесный крест. Его Освальд Руфайзен взял в качестве подарка от латиноамериканского братства.