Сказка, рассказанная тень-королем 4 страница

Чудище, каннибал и великан. Час от часу не легче. Надеюсь, Гомунколосс распалить мое воображение.

— А сейчас сообщу тебе еще кое-что, но ты, вероятнее, не поверишь, — продолжал Гомунколосс, совершенно верно прочел мои мысли. — Данный гигант — ученый. Либо что-то наподобие алхимика. Он просматривает.

Просматривает все эти громадные книги, каковые ты тут видишь. Он проводит опыты в огромной лаборатории рядом из этого. Трупы собственных предков он складировал в огромной ледяной пещере.

Думаю, он потому прожил так продолжительно, что поедал их одного за другим.

Их мертвая плоть поддерживает его жизнь.

М-да, именно такие истории говорят в юные годы приятелям, в то время, когда спускаются с ними в подвал. Возможно, Тень-Король желает сделать из меня автора в жанре кошмаров.

— И желаешь сообщу, что я еще думаю? — задал вопрос Гомунколосс.

— Ожидаю не дождусь.

Заговорщицки ко мне согнувшись, Гомунколосс понизил голос до хриплого шепота:

— Я пологаю, что данный гигант не в себе! Больной на голову! — Он покрутил пальцем у виска. — Не смотря на то, что головы-то у него нет.

— Нет головы?

— Никакой. По крайней мере того, что мы бы так назвали. И рта у него, по сути, нет, но в один раз я видел, как он пожирает труп. И поверь мне, это самое неаппетитное, что я когда-либо…

— Да прекрати же! — вскрикнул я. — Тебе меня не напугать. Сообщи наконец что мы тут ищем?

— Я же тебе растолковал. Мы желаем разгадать тайну замка Тене-рох. Последнюю тайную катакомб.

— Никакого чудища тут нет. Ты меня испытать.

— Ну, если ты таковой бесстрашный, иди в первых рядах.

— Вот и отправлюсь.

— Вот и отправься.

Пройдя мимо Тень-Короля, я сделал пара нерешительных шагов в темноту.

— Ты, возможно, также не в себе, раз без потребности лезешь во владения страшного чудища, — сообщил я.

— Я-то ничего для того чтобы не делаю, — отозвался Гомунколосс. — Это ты в том направлении лезешь.

— Ты о чем? — переспросил я и обернулся. Но он уже провалился сквозь землю. Лишь факел с медузосветом лежал на полу.

Динозаврий пот

Мне это напомнило глупые детские игры. В Драконгоре мы заводили малышей в ужасные чёрные пещеры, а по окончании удирали. Нам казалось плохо забавным оставлять их, беспомощно плачущих, искать дорогу назад, пока мы сами надрывали животики от хохота в укромном месте.

Мне тогда было лет тридцать-сорок — совсем мальчишка. Вот и у Тень— Короля такие же детские шуточки.

— Гомунколосс! — позвал я. — Хватит дурачиться! Никакого ответа.

Я подобрал факел.

— Гомунколосс! — окликнул я опять.

— Колосс… лосе… лосе… осе… осе… — ответило эхо.

Очевидно, шутник притаился где-то в темноте. А вот не доставлю ему наслаждения, ничем не покажу ни страха, ни слабости! Повыше подняв факел, я дальше по огромной библиотеке.

Пускай себе крадется следом, в случае если уж ему это так нравится.

светло синий свет факела придавал громадным книгам что-то театральное — ни разрешить ни взять кулиса к пьесе-сказке про злого великана. Если судить по запаху, им тысячи лет. Необычно, что они еще не рассыпались в пыль.

Возможно, создавший их народ знал особенный метод консервировать бумагу. В случае если по большому счету страницы этих книг из бумаги, а не из металла либо шкуры какого-нибудь старого зверя. Около я видел только основательные, обычно шелушащиеся корешки, украшенные мелкими холмиками — может, это также разновидность письма?

Но в случае если так, о чем говорят эти истории? Либо это научные труды, сумасбродная алхимия великанов?

Пригодилась бы дюжина крепких молодцов, дабы снять с полки хотя бы одну книгу и проверить.

На нижней полке одного шкафа лежал железный прибор, что я принял за циркуль, действительно, был он с тремя размером и остриями вдове больше меня. Изготовлен он был из серебра, кото-рое практически совсем почернело, а острия и болт — из бронзы. На металле я заметил гравировку неизвестными знаками.

Может, это единицы длины?

И какими же мерами вычисляет гигант? Таковой археологической находкой я произвел бы сенсацию в Книгороде, но пригодилась бы подвода, дабы по большому счету переместить циркуль с места.

Выходит, некогда тут вправду были владения великанов, библиотека огромного народа. Понемногу до меня начало доходить, что задумал Гомунколосс. Он покинул меня тут одного, дабы разжечь мою фантазию необычными впечатлениями. Возможно, в то время, когда возвратимся в Тенерох, он предложит мне написать историю про великанов. Тот, кто желает писать громадные вещи, обязан собрать сильные впечатления.

И что это будет за материал!

Не легенда, не сказка, не вымысел, а подлинная история о погибшей цивилизации титанов, которую я разовью на базе этих артефактов. Может, мне все-таки удастся сдвинуть с полки хотя бы одну огромную книгу и ее полистать.

Сейчас я уже потерял каждый ужас, наоборот, меня одолело жгучее любопытство. Держась как возможно ближе к полке, я высматривал все новые мелочи. Вот лежит золотая игла, длиной с копье.

Стопка пересохших шкур, если судить по размеру, слоновьих, любая, наверное, исписана нечитаемыми значками размером с дверь. Кристалл размером с ледниковый валун — возможно, пресс-папье.

Как видится мир с высоты великанского роста? Если бы я встретил одного из великанов древности, он растоптал бы меня как букашку, кроме того не увидев.

Прекрасная мысль привести меня ко мне! Я в мыслях поблагодарил Гомунколосса. Пускай себе хихикает в темноте как школьник, в случае если это разгоняет скуку его унылой жизни.

Наконец меня обуяли желание и задор доказать Гомунколоссу собственный бесстрашие. Мне захотелось забраться в шкаф и постараться столкнуть какую-нибудь книгу. С маленькой брошюрой это окажется.

Я забрался на первую полку и отправился на протяжении книг, как генерал на протяжении строя офицеров, выбирая брошюру уже. Я отыскал одну, которая была не толще меня, и выше всего лишь на голову. Если сравнивать с соседями — тощая кроха.

С данной я справ-люсь. Положив факел, я пролез к задней стенке полки и начал толкать.

У меня тут же закружилась голова, через чур в том месте было мрачно и пахло плесенью. Самое место притаиться лорнетному ухощипу! От таких неприятных мыслей я тут же удвоил упрочнения и практически легко вытолкнул книгу вперед, а по окончании спихнул с края полки.

С громким грохотом она упала на пол, и эхо удара еще долго перекатывалось по библиотеке.

Удалось! Отряхнув с плаща пыль, я огляделся. Но Гомунко-лосс, упрямый как осел, не показывался.

Возможно, сидит себе где-то в темноте и удивляется моей удали. Я сполз с полки, дабы разглядеть книгу поближе.

С любопытством я поднял обложку, которая открылась со скрипом, как крышка ветхого гроба. Страницы были толщиной с мой громадной палец и из серого, кожистого материала, что только условно возможно назвать бумагой. Они были покрыты ровными последовательностями, мелких бугорков-пирамидок, какие конкретно украшали большая часть корешков в данной библиотеке.

Возможно, это письменность великанов.

Но она решительно ничего не сказала мне о содержании книги.

Однако я собой гордился. без сомнений, я — один из весьма немногих, кто когда-либо листал великанскую книгу. Я — пионер титанических изучений!

Тут я навострил уши, поскольку мне показалось, словно бы я услышал какой-то шум. Это я дрожу от любопытства либо пол вибрирует? Й в действительности пол вибрировал, а заодно и книга. Все посильнее, посильнее…

Сейчас мне стало не по себе, и я боязливо поискал глазами Гомунколосса. Что в случае если это землетрясение? Либо извержение подземного вулкана?

Что в случае если на данный момент прямо на меня мчится огромная лавина?

Грохот становился все более пугающим, вот уже встала толстыми снежинками и затанцевала пыль на полках. Я чувствовал дуновение ветра, слышал свистелок и ноты флейт, совершенно верно из темноты туннеля приближался громадный оркестр . Раздавались то низкое, протяжное гудение, то высокие взволнованные трели.

А позже в круг голубого света от моего факела вышел… гигант.

На первый взгляд, он вправду был похожим большой морской вал, серый, сужающийся кверху, раз в двадцать больше меня. Но позже я осознал, что на меня надвигается стенки живой плоти, от которой к тому же адски воняет. Необычно, но что-то в его силуэте напомнило мне отчизну, Драконгор.

Все его тело было покрыто похожими на хоботки наростами, одни из которых вяло свисали вниз, другие жадно хлестали воздушное пространство. Между хоботками размешались огромные, как окна мембраны, фильтры. Этих пористых фильтров из студенистой серой плоти, было, возможно, много, каковые то расправлялись, то опять стягивались — совершенно верно органы дыхания.

Глаз я никаких не отыскал, ноги и руки кроме этого отсутствовали.

И передвигался данный огромный сгусток судьбы как словно бы ползком.

Он остановился. Хоботки расправились, во все стороны потянули воздушное пространство, мембраны равномерно задвигались. Я задал вопрос себя, из-за чего он не направился прямехонько ко мне либо к факелу, единственному источнику света в помещении.

Не имел возможности же он меня не заметить!

А позже внезапно осознал: ну, конечно же! Гигант слеп. Как у большинства жителей катакомб, у него не было глаз, и ориентировался он по осязанию, слуху и обонянию.

Для того мембраны и хоботки! У него имеется сотня носов, но нет ни одного глаза.

Его встревожил шум упавшей книги, но пока я для него по большому счету не существую, потому, что не издаю тишина.

Но для чего тогда ему целая библиотека? На что слепому книги? Может, он все-таки способен видеть, скажем, необычными мембранами либо единственным глазом, запрятанным где-то под хоботками?

Не убежать ли мне, ринувшись в противоположную сторону? Но если он вправду слеп, то это не такая уж хорошая мысль, поскольку гигант меня тогда услышит: мои шаги, шелест развевающегося плаща, хриплое дыхание — несложная неизбежность.

Выходит, лучше замереть на месте? Не издавать тишина, задержать дыхание, переждать, пока он не уйдет? Мне это показалось самым разумным.

Возможно, он остановился только чтобы тут же развернуться и уйти.

Да, находиться на месте и не шеве-литься — это наилучшее. Разве не так надеется поступать, столкнувшись с любой большой и страшной тварью?

И внезапно я начал потеть. Мне постоянно казалось необычным, что при громадном физическом напряжении иногда кроме того не сбивается дыхание, но стоит остановиться, как пот по тебе льется в три ручья. Вот и по сей день: уже через пара секунд я обливался дино-заврьим позже.

Поверьте, приятели мои, это особенный запах. Отечественный запах большое количество интенсивнее, чем у любого другого существа, по причине того, что изначально он призван был сигнализировать присутствие. Это свойство пота ящеров происходит из правремен, в то время, когда мы были самыми страшными существами на планете и в то время, когда запах отечественного пота должен был внушить жертве парализующий ужас.

В случае если другие существа в моменты опасности принимают предохранительную окраску либо пугающий вид, то мы, драконгорцы, начинаем пахнуть, как компостная куча на августовской жаре. А в данных событиях это было все равно что звонить в пожарные колокола либо ударить в гонг, — конечно же, я привлек к себе внимание гиганта.

Издав довольный свист, колосс направил на меня все чувствительные хоботки. Он меня засек! Его мембраны быстро заколыхались и стали издавать ужасное чавканье.

Гора плоти двинулась с места — прямо на меня.

Я сделал как раз то, что сделал бы, если бы на меня налетело цунами, в частности: совсем ничего. Ненужно бежать от стихии, к тому же я все равно не имел возможность шевельнуться. Монстр несколько раз колыхнулся, затрубил в пара хоботов разом и застыл прямо передо мной.

Три нароста обхватили меня и подняли в атмосферу, после этого от хоботка к хоботку передавали все выше и выше, пока я не достиг одной из мембран на «вершине» колосса.

Я был все еще как будто бы парализован и прочно сжимал в руке факел, что на данный момент заливал верхний финиш гиганта призрачным голубым светом. Два хобота притянули меня к самой мембране, которая сейчас вспучилась. Из ее бессчётных отверстий на меня повеяло теплым воздухом, запах которого был такими гнилостным, о мои верные приятели, что мне легко ничего больше не оставалось, не считая как лишиться эмоций.

Зоопарк гиганта

В то время, когда я пришел себя, я понял, что лежу на дне стеклянной бутыли. Горлышко показывалось примерно на высоте дымовой трубы средних размеров дома, и, учитывая ровные стенки, добраться до отверстия было совсем немыслимо. Через стекло я заметил, что бутыль стоит на относительно высокой полке в четырехугольном помещении, по остальным стенкам которого также тянулись стеллажи.

В том месте теснились огромные книги и как минимум сотня вторых бутылей.

Еще я рассмотрел диковинные железные инструменты, назначение которых осталось для меня тайной.

Мой факел лежал на полке наоборот и заливал помещение тускло-голубым светом. По всей видимости, гигант поймал меня для изучения. Но больше всего меня испугал не плен, а заключенные в других бутылях.

Это были существа самого ужасного толка, сплошь твари катакомб, об одних я просматривал, с другими сталкивался вживе. В одной бутыли сидел сфинхххх, в второй золотая тысяченожка с замечательными клешнями. В сосуде конкретно рядом со мной — лорнетный ухощип размером с лошадь.

На полке наоборот царапал когтями стекло плененный гарпир.

Еще я заметил зеленочешуйчатого туннельного питона немыслимой длины, пернатого катакомбного кузнечика и огромную саблезубую крысу с красным чёрными глазами и мехом. Летучего волка с крыльями под два метра в размахе. Хрустального скорпиона.

Другими словами, в этом помещении находились представители всех страшных тварей катакомб, и успокаивало меня только то, что они также узники. То и дело раздавались скрежет и стуки — кто-то из пленников пробовал выбраться из собственной стеклянной колонии и сползал по ровным стенкам. Кое-какие бутыли были открыты, горлышки вторых забраны решетками, поскольку их узники имели присоски либо крылья, благодаря которым имели возможность бы улизнуть.

Воистину диковинный зоопарк! Сейчас я осознал, что имел в виду Гомунколосс, именуя великана ученым.

Издали донеслись свирельные и трубные звуки. Среди узников они привели к такой панике, что я предположил нехорошее: ученый торопится, дабы над нами поэкспериментировать. свист и Шорохи приближались, и вот он уже стоит на пороге пирамидальной двери, вырубленной по форме его тела.

Ужасающая вонь, которой несло из его мембран, пробралась кроме того в бутылку, и мне опять стало дурно.

Издав в качестве приветствия низкий трубный звук, он затоптался среди помещения, пара раз повернулся около собственной оси, постоянно помахиваяи втягивать воздушное пространство хоботками — для слепого создания это, возможно, было все равно что осмотреть помещение. Наконец он еще раз достаточно затрубил и направился к полке с книгами, откуда дотянулся толстенный том. Перелистнул пара страниц и, насвистывая, начал сосредоточенно ощупывать хоботками одну из них.

Прошло некое время прежде, чем я начал следить за просматривающим гигантом — через чур уж очень сильно на меня подействовала его вонь. А ведь мне следовало бы додуматься раньше: холмики-пирамидки на страницах были письмом для слепых, которое он разбирал ощупью. Возможно, это было какое-то безумное управление для великанских ученых, и он искал, с каких бы страшных насекомых начать.

Позже он издал низкий раскатистый звук, от которого завибрировали все сосуды, поставил книгу на место и направился к таинственному аппарату, установленному у стенки между книжными шкафами. В том месте необычно переплетались золотые трубки, снабженные бессчётными клапанами, вентилями и рычагами.

Несколькими хоботами гигант развернул разом дюжина золотых вентилей и рычагов, в трубах очень сильно забулькало — и внезапно к моему величайшему удивлению зазвучала призрачная музыка замка Тенерох.

Лишь сейчас я нашёл неприметные треугольные отверстия в стенках прямо над полками. Из них лилась не только музыка, но и ощутимый ток воздуха, что скоро прогнал вонь гиганта, и дышать опять стало приятно. Свежий воздушное пространство — так вот какова тайна замка Тенерох! Все строение — совокупность вентиляции, сконструированная старой расой огромных ученых.

С ее помощью они закачивали ко мне вниз воздушное пространство из катакомб.

Призрачная музыка была скорее всего побочным эффектом регулируемых воздушных потоков, но гиганту она как словно бы нравилась, поскольку он начал «подпевать» ей высоким свистом и раскачивать в такт ужасное туловище.

Завершив, он снял с полки бутыль с неистовствующим ухощи-пом. Позже пополз прямо на меня и поставил бутыль рядышком с моей. Запустив по хоботку в обе стеклянные колонии, он начал их обнюхивать — вначале мою, позже соседнюю.

Последовавшие после этого фанфарные всхлипы раздались так, словно бы запах моего дино-заврьего пота его только взволновал. Нетрудно было себе представить, что он задумал: предстояла дуэль, в которой выступят ваш тварь и покорный слуга из соседней бутыли.

А эта тварь, мои дорогие приятели, это порожденное самым адским изо всех миров чудище было, без сомнений, самым ужасным и тошнотворным, что мне доводилось заметить. Представьте себе свинью-переростка, с которой только что сорвали кожу, так что видно оголенное мясо со всеми сухожилиями. Туловище поддерживают пять молочно-белых отростков без суставов, но заканчивающихся присосками.

По всему телу разбросаны десятки тёмных фасетчатых глаз, и столько же похожих на клювы жвал. Самым немыслимым в твари было, но, то, что при помощи присосок она имела возможность ходить по стенкам бутыли. Что сотворит со мной таковой монстр?

Но тут раздался шум, от которого содрогнулся кроме того гигант! Он донесся откуда-то издали, и, возможно сообщить, я был единственным тут, кто не испугался, а наоборот, преисполнился надежды. Это был вздох Тень-Короля.

Отвернувшись от нас, гигант выпрямился во целый собственный громадный рост и возмущенно затрубил. Позже он как словно бы одумался, весело засвистел, еще мало повозился с совокупностью вентиляции, а по окончании остановил и потоки воздуха, и музыку. И наконец быстро покинул лабораторию, разумеется, решил добыть Тень-Короля для собственной коллекции, а только позже устраивать бои гладиаторов.

Из бутылей раздались звуки, вздохи облегчения.

Не добрый гигант ушел и тем самым дал мне маленькую передышку, дабы обдумать методы побега.

Но не так долго осталось ждать я отказался от тщетных попыток: просто не видел никакой возможности сомостоятельно выбраться из стеклянного сосуда. Противный ухощип из соседней бутыли разглядывал меня с жадностью и, чавкая, расхаживал по ближайшей ко мне стенке. Мое счастье, что его бутыль забрана решеткой, в противном случае он уже явился бы мной полакомиться.

— Эй в том месте! — окликнули меня сверху. — Взгляни наверх.

Я поднял глаза. С полки нужно мной Гомунколосс спускал в бутыль веревку. Пошире расставив на горлышке ноги, он посмотрел вовнутрь.

— Ну что, — с упреком сообщил он, — снова попал в переплет, да? Перед тем как я успел осыпать его встречными упреками, финиш веревки уже стукнулся о стеклянное донышко.

— Обвяжись поперек туловища, — дал совет он. — А другое предоставь мне!

Я подчинился. Без рывков а также видимых упрочнений, словно бы я весил не больше мешка пуха, Гомунколосс извлёк меня наверх и опустил на полку. Позже сам соскользнул с горлышка вниз и приземлился на ноги.

— Ну вот, — сообщил он. — Сейчас приберемся в подвале. Подойдя к бутыли с ужасным ухощипом, он навалился на нее плечом и с необычной легкостью столкнул за край полки. С громким звоном бутыль разбилась о каменный пол.

Подбежав к краю полки, я посмотрел вниз. Ужасный, но нисколько не пострадавший ухощип выбирался из осколков.

— Ты с ума сошел? — закричал я. — Разве ты не знаешь, как страшны эти твари?

— Само собой разумеется, знаю, — отозвался Гомунколосс и принялся сталкивать следующую бутылку. Она разлетелась с таким звоном, словно бы с неба упал целый стеклозавод, и из руин выползла толстая тёмная змея.

— На шум придет гигант! — закричал я.

— Хотелось бы сохранять надежду. Гомунколосс скинул третью бутылку. Опять звон и грохот, и на свободу выбрался хрустальный скорпион.

Издали послышалось встревоженное гудение громадного ученого.

Тем временем Гомунколосс, вооружившись золотой иглой, воспользовался ею как рычагом, дабы опрокинуть еще бутылку, которая как кегля повалилась на следующую и столкнула ее также. Покатившись вместе с полки, они разом разбились об пол. Я кроме того наблюдать не стал, какие конкретно кошмарные твари взяли свободу.

— Что ты наделал? — набросился я на Гомунколосса. — Как мы сейчас из этого выберемся?

Но он не обращал на меня внимания, а напряженно разглядывал противоположную полку. Творившееся в том месте очевидно ему нравилось. Воодушевленные его вандализмом, животные подпрыгивали и метались, били крыльями, бегали либо налетали на стены, дабы самим опрокинуть собственные колонии.

Нескольким это удалось, и еще четыре либо пять бутылок разбились о пол.

Сейчас помещение заполнилось ядовитым шипением, биением крыльев и щёлканьем челюстей. Посередине с агрессивным гудением носилось огромное красное насекомое, похожее на кузнечика.

В дверях показался рассерженный гигант и всеми хоботками стал яростно втягивать воздушное пространство. Его мембраны раздраженно задвигались, распространяя одурманивающую вонь.

— Нам финиш! — крикнул я. — Мы все на данный момент упадем в обморок.

— Не паникуй, — сообщил Гомунколосс. — Давай понаблюдаем. Истерически свистя и трубя, гигант проковылял до середины помещения, где на него разом набросились высвобожденные твари. Ужасный кузнечик опустился ему на голову ногами-присосками и стал клювом долбить мембрану.

Фиолетовый комар впился долгим хоботом в другую. Хрустальный скорпион жалил хвостом серую плоть.

Гигант оборонялся как мог, непрерывно трубил оглушительным басом, его бешено колышущиеся мембраны неустанно распространяли одурманивающий запах. Но ужасные твари нападалина него — со всех сторон и всеми дешёвыми имсредствами. Тёмная змея обернулась около одного хобота и постаралась его раздавить, ужасная крыса-переросток драла клыками второй.

Гигант натолкнулся на стеллаж и постарался за него уцепиться, но только свалил на пол еще пара бутьшок. Из осколков встали новые ужасные насекомые с ярко раскрашенными крыльями и ядовито-зелеными жалами.

Сейчас гигант издавал лишь беззащитный, практически жалобный свист — он все больше слабел.

Дурманящая вонь достигла отечественной полки — я боролся с головокружением.

— Отправимся из этого, — сообщил Гомунколосс и, схватив меня за плащ, потащил к трещине в стенке сходу за шкафом. Трещина была выше моего роста, и в то время, когда он меня подтолкнул, я пролез в нее без мельчайшего труда.

— Данный проход ведет из подвала наверх, — растолковал он. — Мы достаточно насмотрелись.

В виде исключения я был совсем с ним согласен.

История на славу

Вот сейчас, — сообщил Гомунколосс, — ты кое-что пережил. Начинай писать. Мы опять сидели в тронном зале замка Тенерох, тяжелый подъем из подвала остался сзади.

— Что? — переспросил я.

— Ну, не прямо на данный момент, — уступил Гомунколосс. — на следующий день. Утром сядешь и напишешь. Рассказ выйдет на славу!

— Обязательно, — дал обещание я. — А ты знал, что в действительности замок Тенерох — вершина вентиляционной совокупности?

Гомунколосс наградил меня продолжительным взором.

— Ты многому обучился, — сообщил он, помолчав. — Нет, нет, я не выдумываю. Замок — это вершина старой вентиляционной совокупности великанов. С его помощью они загоняют в собственные владения воздушное пространство.

Вот и вся его тайна.

— Само собой разумеется, само собой разумеется, — улыбнулся Гомунколосс. — Мне бы твою фантазию! В обязательном порядке включи это на следующий день в собственный рассказ. Воистину хорошая находка!

На следующий сутки я проснулся отдохнувший и, не смотря на то, что все тело у меня ломило, сходу взялся записывать пережитое.

Разложив перед собой перья, бумагу и чернильницу, я задумался, с чего начать.

М-да, с чего начать? С того места, в то время, когда Тень-Король провалился сквозь землю? Но тогда вначале было нужно бы его обрисовать.

А он личность непростая, потребуется большое количество труда. Не лучше ли вначале растолковать, как я по большому счету ко мне попал? Но для этого было нужно бы зайти на большом растоянии в прошлое, начать со смерти Данцелота.

А это уже не рассказ, а целая книга.

Гм. Может, пускай будет броская зарисовка, блестящая виньетка в жанре хоррор? С того момента, как я пришёл в сознание в бутыли? «Я пришел в себя на дне бутыли». Интригующее начало, по окончании для того чтобы никто просматривать не кинет!

Прекрасно. Значит, нужно дать подробное описание огромных насекомых, вот уж подлинный хоррор. Итак, вперед!

Но опоздал я забрать перо, как началось бешенное сердцебиение, и рука у меня задрожала. Я же был на волосок от смерти! Какое страшное опробование, какие конкретно пугающие картины!

Вонь гиганта въелась в мой плащ, его необычный трубные звуки и музыкальный свист еще звучали в ушах.

При одном лишь воспоминании о нем меня прошиб холодный пот.

Нет, пережитой кошмар не обрисовать никакими словами. Как мне передать чувство опасности и злобу, каковые исходили от громадного существа? Как запечатлеть ужасную картину, в то время, когда гигант упал под натиском огромных насекомых?

Да и желаю ли я еще раз такое пережить?! Нет!

Перо у меня в лапе сломалось.

— Не выходит, да? — задал вопрос Гомунколосс.

Я посмотрел назад. Он стоял прямо у меня за спиной.

— В далеком прошлом подглядываешь?

— Не весьма. Через чур много впечатлений для для того чтобы маленького листка бумаги, а?

— на данный момент, в то время, когда нужно все записать, мне почему-то ужаснее, чем день назад в бутыли. Не осознаю. Обязан же я был что-то пережить, дабы позже об этом писать. А сейчас…

— Писатели существуют, дабы писать, а не дабы пускаться в приключения. Если ты желаешь приключений, необходимо было стать пиратом либо охотником за книгами. В случае если желаешь писать, то пиши.

Если не можешь ничего почерпнуть из себя самого, то больше тебе забрать неоткуда.

— Ах вот как? И это ты сейчас говоришь? Из-за чего не день назад?

Тогда возможно было бы обойтись без прогулки по подземельям.

— По причине того, что мне нужна была твоя помощь. Я в далеком прошлом желал навести порядок в подвалах катакомб. Без твоей помощи мне бы это не удалось.

— Помощи? Ты же применял меня как приманку. Имел возможность бы хотя бы предотвратить.

— Я так и сделал. Я сообщил тебе, что в том месте имеется чудовище. Гигант. Каннибал. Ученый. Но ты мне не поверил.

— Сейчас всему буду верить.

— Что-то сомневаюсь. К примеру, в случае если я сообщу, что на данный момент покажу тебе Орм, ты мне поверишь?

— Нет.

— Ну вот, видишь. Но как раз так я и поступлю. Отправимся!

— В то время, когда ты в прошедший раз сообщил «Отправимся!», я скоро был в стеклянной бутыли гиганта с сотней хоботов. Уже и не знаю, желаю ли я с тобой идти.

Гомунколосс улыбнулся.

— На этот раз урок будет вторым. День назад была практика. Сейчас опять теория.

— Теоряй?

— Теоряй!

Библиотека Орма

Страно, какими по-домашнему комфортными показались мне по окончании нахождения в подвалах залы Тенероха. Плачущие тени больше не пугали, и живые книги я прекратил вычислять вредителями — в итоге, все мы тут хорошие приятели! И в призрачной музыке уже не чудилось никакой жути, поскольку я раскрыл ее тайну.

В хорошем настроении я неспешно шел за Гомунколоссом, разрешая отвести себя в библиотеку, которой еще не видел.

Она была чуть больше двух вторых, в которых я побывал прежде, но все равно достаточно скромных размеров.

— Итак, — радостно сообщил я, — что это за библиотека? Ее книги, в случае если к ним прикоснуться, растворяются в воздухе либо уносят в иное измерение? Гм?

Они могут петь и танцевать? Источают мёд и молоко? Меня уже нет ничего, что поразит.

— На твоем месте я не был бы так самоуверен, — нетерпеливо одернул Тень-Король.

— По окончании библиотеки свистящего гиганта мне все ни по чем, — отозвался я. — Меня уже нет ничего, что огорошит. Ну же, не тяни. Что это за собрание?

— Моя личная библиотека, — сообщил Гомунколосс.

— Ага. Нужно же. Любопытно. И по каким параметрам ты ее подбирал? По «Золотому перечню»? Это полезные книги?

Либо страшные!

— Скорее последнее, — улыбнулся Гомунколосс. — Но не так, как ты думаешь. Полезные? Да, но снова же не так, как ты думаешь.

— У-у, — протянул я, — загадки, загадки! Тень-Король опять пускается в многозначительные намеки. Окутывает себя тайной!

— Я второе желал сообщить. Тут книги не для коллекционеров. Тут книги для писателей.

И они смогут быть воистину страшны для тебя, не смотря на то, что и не стремятся убить либо покалечить.

— Все таинственнее и таинственнее! — вскрикнул я. — Но ты больше меня не огорошишь, Гомунколосс. Книги мне навредить не смогут.

— Эти смогут. Это библиотека Орма.

С опаской! Снова Орм! Щекотливая тема. А потому никаких больше неуважительных замечаний либо шуточек.

— Библиотека Орма? Это что может значить?

— Это значит, что книги я собирал и расставлял в соответствии с тому, как очень сильно Орм пронизывал их авторов в момент написания.

— А-а.

— Я желаю, дабы ты прочел пара. Выбирай на собственный вкус, не буду тебе ничего навязывать. Один совет: в тех, каковые наверху, Орм бурлил посильнее всего. Чем дальше вниз…

— Тем меньше Орма! — улыбнулся я. — Уже осознал.

— Можешь оставаться тут, сколько захочешь. Еду я тебе буду приносить.

— Великолепно. Это все? Ни с каким драконом сражаться не нужно?

— Я уже заявил, что это теоретическая часть.

— Прекрасно.

— Не буду тебе мешать. Пожалуйста. До тех пор пока! — сообщил Тень-Король и беззвучно удалился.

Склонив голову на бок, я неспешно отправился на протяжении полок.

«Облачный рубанок» Бароно Марели. «Воспоминания о послезавтра» Ару Алабрии. «Дятел в бочке с соленьями» Уриана Ква-какуста. «Волоски в волосатом носу» Минкеля Медузера.

И это сплошь книги верхнего последовательности! Все как одна незнакомые. В магазине я в большинстве случаев только пробегал по таким взором в этот самый момент же про них забывал.

Неужто у Тень-Короля плохой либо кроме того нехороший вкус? То, что он может талантливо писать, еще не делает его непогрешимым.