Солдаты от бога

Массовый призыв в армию в годы Первой Мировой обернулся необходимостью создания замечательного идеологического аппарата. В нём принимали участие не только печатная пресса и юный кинематограф, но и таковой ответственный и почтенный университет как церковь. Священники всех конфессий попытались преобразовать ветхий религиозный опыт в новые формы, дабы их слова энтузиазма и утешения соответствовали тому, что переживали воины на фронте.

Одними из самые деятельных были священники, служившие в рядах английской армии.

Церковь в Англии до и на протяжении войны

Религия в Соединённом Королевстве традиционно пользовалась помощью со стороны страны, но были и нюансы. Прежде всего, помощью пользовались христиане, среди христиан – протестанты, а среди протестантов – священнослужители и миряне англиканской церкви, главой которой был правящий английский монарх, с XVI века традиционно носивший титул «защитника веры» (Defender of the Faith).

По политическим соображениям эта помощь была так сильна, что в течении нескольких столетий различные религиозные группы (иудеи, католики, крайние протестанты-индепенденты и др.) боролись за собственное право не то дабы вольно исповедовать собственную веру, но и просто жить в королевстве. Но к началу ХХ векаВеликобритания и особенно Лондон уже представляли собой достаточно пёстрое сообщество из приверженцев той либо другой религии.

военный и Капеллан медик у блиндажа с ранеными. Октябрь 1916 года, западный фронт (Imperial War Museum)

Не обращая внимания на господдержку, религия неспешно утрачивала собственные позиции в английском обществе. В Лондоне, городе с населением в 4,5 миллиона человек, большинство которого идентифицировало себя как христиан, в соответствии с изучению одного британского социолога, лишь 832 тысячи человек систематично посещали церковь. Наряду с этим наиболее падение посещаемости приходилось именно на англиканские церкви.

Но, это не нужно расценивать как полный провал религии в Британии – скорее, напротив, в начале ХХ века английский социум демонстрировал, по сравнению со многими вторыми европейскими народами, устойчивый интерес к религии и чётко ассоциировал себя с христианством. В королевстве ни при каких обстоятельствах не проводилась политика национальной секуляризации, какая была развернута, к примеру, в годы Третьей республики во Франции.

Необходимо подчеркнуть, что в годы войны случилось уже давно намечавшееся сращивание церковного и национального. Служители англиканской церкви не посмели осуждать вступление страны в войну, не смотря на то, что последняя и расценивалась некоторыми из них как братоубийственная – так, всего за один-два года до конфликта в адрес «великой протестантской нации Германии» следовали пышные похвалы английских религиозных деятелей. Англиканские священники были участниками т.н. «Established Church», т.е. национальной церкви, и должны были принимать к сведенью интересы страны.

Английский капеллан поддерживает раненого германского пленного. 13 ноября 1916 года, последний месяц наступления на Сомме (Imperial War Museum)

Помимо этого, настоятели приходов всех конфессий выполняли роль хранителей памяти общины, вели учёт призванным воинам и были важны за поддержание памяти о них, а особые монументы либо памятные символы в честь погибших обыкновенно сооружались на территории недалеко от церквей либо конкретно в храмов. Попытка любого высказывания о бесполезности смерти воинов была бы весьма очень плохо воспринята их друзьями и родственниками в приходе. Всё это священников, причём не только англикан, стать проводниками правительственной пропаганды.

Капелланы в армии

Для обслуживания религиозных потребностей английской армии ещё в восемнадцатом веке было создано особое «Управление религиозных культов» (Royal Army Chaplains’ Department), в котором к августу 1914 году насчитывалось 117 священников трёх христианских деноминаций. В связи с резким ростом армии количество капелланов кроме этого быстро выросло, и к ноябрю 1918 года было уже более 5000 военных священников, воображавших 11 религиозных направлений.

60% из них были англикане, 20% католики, 10% пресвитериане, а среди оставшихся небольших групп выделялись иудеи, как единственные нехристиане. Религиозные интересы колониальных армий из Индии игнорировались, и потому среди священников не было мусульман либо индуистов.

Капеллан проводит погребение. Сентябрь 1916 года, битва на Сомме (Imperial War Museum)

Как показывает историк Майкл Снэйп, работа, которую выполняли капелланы, была однообразной, независимо от того, где они пребывали – в тылу, окопах либо на госпитальном судне. Устав потребовал от священников выполнять нужные религиозные церемонии и заботиться о погребении мёртвых. В соответствии с Женевской конвенции, священники были приравнены к врачебному и запасному персоналу больниц.

Руководство сначала достаточно прохладно относилось к капелланам, не подмечая их, что, но, многих из них устраивало. Генерал-фельдмаршал господин Дуглас Хейг, поменявший в декабре 1915 года генерал-фельдмаршала сэра Джона Френча на должности командующего Английского экспедиционного корпуса, был ревностным христианином, исходя из этого решительно поменял такое положение.

С этого момента капелланы, прежде проходившие службу в комфорте и относительной безопасности за линией огня и утратившие к концу 1915 года всего четырёх человек, стали назначаться на передовую – так, многих кинули на самые страшные участки битве на Сомме. К концу 1918 года погибло 112 английских священников, из них 59 католика и 22 англикан. Три капеллана были награждены крестом Виктории (все англикане), много взяли другие награды.

Большая часть награждений, что в полной мере конечно, было произведено за оказание помощи раненым воинам под огнём соперника.

Капеллан в заботе о солдатских могилах. Июль 1916 года, западный фронт (Imperial War Museum)

Необходимо подчеркнуть, что никакой особой выучки у священников армейского времени не было. Это были люди, в большинстве собственном добровольно отправившиеся на фронт с благословления епископа, покинув собственный приход и семью. С одной стороны, священники по данной причине появились ближе к собственной пастве из новобранцев, осознавая и разделяя их тяготы, с другой, как и «временные джентльмены», т.е. офицеры армейского времени из штатских, они очевидно выпадали из ветхой и достаточно консервативной армейской иерархии. По этому поводу один из священников вспоминал:

«Капелланам не запрещалось свободно перемещаться, и, в то время, когда части срывались с места, то мы срывались вместе с ними. Кое-какие из нас были награждены крестом Виктории, большое число погибло в битвах… Мы совершали таинство причащения в окопах, проводили работы для раненых и умирающих, разделяя, как имели возможность, всё, что выпадало на долю воинов… Мы делали всё, дабы оказать помощь им во имя Христа, и, уверяю, поделиться сигаретой было не хуже, чем подать стакан воды, и они осознавали, из-за чего мы делаем это.

Но нас вовсе не рассматривали как офицеров работы бытового обеспечения. Каким-то не сильный эмоцией воины угадывали, что они нуждаются в том, что служители Церкви смогут им дать».

Но, кое-какие люди, видевшие капелланов в действии, имели и другую точку зрения. Один из ветеранов-гвардейцев, Стивен Грэм, в собственных мемуарах, вышедших сразу же по окончании войны, проклял армейские богослужения, заклеймив их как «одну из самых неприятных частей» военном судьбе. Кроме того больше:

«Люди, обожавшие тех, кто говорил с ними о доме, одновременно с этим весьма равнодушно принимали беседы о религии с капелланами. По причине того, что капелланы не соответствовали ни виду, ни духу христианской судьбе».

Помимо этого, согласно точки зрения некоторых наблюдателей, священники столкнулись и с рядом неприятностей теологического свойства:

«христианство и Бог привели к растерянности в умах несложных парней, каковые хотели жить, а не погибнуть. Они не могли соотнести христианские поучения капелланов со бойней и штыками немцев на поле битвы. Вся эта кровь и искромсанная плоть на просторах Франции и Фландрии казались им – многим из них, я твердо знаю – правильным доказательством того, что Всевышнего нет, а кроме того в случае если и имеется, то не таковой, как им говорили, не Всевышний любви, а чудовище, упивающееся людской агонией».

Причём делились такими размышлениями, подмечает журналист Филипп Гиббс, не с англиканскими священниками, а значительно чаще с католическими, «…каковые посвящали себя полностью телесным и духовным потребностям воинов… либо с пресвитерианами, приносившими воинам под ураганным огнем тёплый какао и одно-два слова помощи».

Капеллан украшает собственную походную церковь. Июль 1918 года, западный фронт (Imperial War Museum)

Наконец, была ещё одна точка зрения, выраженная писателем Чарльзом Монтегю, в целом оправдывавшая священников, но делавшая это особенным образом:

«Что, вправду, имел возможность сделать простой военный священник, с его предубеждениями и маленьким кругозором? Как мы его вооружили и экипировали? В то время, когда в руках не прах земной [чтобы слепить человека], а крутящийся шар раскаленных металлов и газа, то чувство юмора, некая склонность к приключениям, удачи в крикете, умение поладить с людьми и нехорошее усвоение чуть разжеванных 39 статей [имеется в виду официальный вероучительный документ англиканской церкви – прим.авт.] не смогут вас очень поддержать».

Так, воспоминания ветеранов, солдат, наблюдателей и священников-штатских подчас сильно расходились, и неспециализированная точка зрения по поводу роли капелланов так и не появилась. Пристрастные сравнения католиков и протестантов, причём не в пользу первых, обвинения священников в трусости, моральной неустойчивости (впредь до слов, что священники были нередкими гостями госпиталей для венерических больных) и сведении всей работы с воинами к раздаче сигарет (сравните с высказыванием выше по этому поводу) в известном автобиографическом романе Роберта Грейвза на долгое время похоронили возможность консенсуса.

Традиции и прогресс: английский капеллан произносит проповедь из кабины бомбардировщика на аэропорте во Франции

Это быстро контрастировало с оценкой историографами вклада и государственными деятелями священников в войну: «…они оказывали значительное влияние в вопросах морали и являлись важным звеном между офицерами и рядовыми» (цитата из труда по истории Великой войны, подготовленного исторической секцией комитета обороны Империи). Довольны были кроме этого иерархи англиканства, каковые по окончании войны с удовлетворением увидели, что «…этими результатами [т.е. призами – прим.авт.] церковь может гордиться».

До сих пор, как отмечает историк Майкл Снэйп, образ капеллана колеблется между этими двумя полюсами, что, очевидно, ведет к мифологизации войны. Дело историков прояснить положение дел, распознать как яркие, так и чёрные стороны этого вопроса. Решается это, по словам английских исследователей, лишь широким привлечением новых источников, писем, дневников, воспоминаний, каковые дают объёмную картину прошлого.

Литература:

Snape M. Church of England Army Chaplains in the First World War: Goodbye to ‘Goodbye to All That’ // The Journal of Ecclesiastical History – 2011, Т. 62, № 2, p.318–345
The Clergy семь дней Khaki: New Perspectives on British Army Chaplaincy in the First World War / Edited by E. Madigan, M. Snape – London: Routledge, 2016
Bell S. Church of England// International Encyclopedia of the First World War (WW1) (http://encyclopedia.1914–1918-online.net)
Голубинов Я. А. Провинциальное англиканское духовенство Британии в годы Первой Мировой (по данным т. н. «приходских изданий») // Первая мировая, современность и Версальская система: сб. статей / отв. ред. А. Ю. Павлов, А. В. Бодров, А. А. Малыгина – СПб.: Издательство РХГА, 2015, c. 41–52.