Сознательная стилизация или естественная неправильность речи

Перед тем как давать чёрта языку того либо иного автора, нужно осознать, писал ли он таким языком легко вследствие того что в противном случае писать не умел, либо таков был его сознательный выбор. Возможно высказать предположение, что галилейские иудеи, не проходившие обучения в риторических школах, не обладали верным стилем греч. языка и что язык Евангелий, быть может, отражает греч. язык негреч. населения Палестины.

Но одновременно с этим нек-рые отрывки Евангелия от Луки (в первую очередь Лк 1. 1-4) говорят о том, что писавший обладал верным лит. языком: до сих пор нерешенным остается вопрос, из-за чего Лука по окончании краткого вступления, написанного на верном греч. лит. языке, переходя к повествованию о праведных Захарии и Елисавете, быстро меняет стиль. Особенный вопрос воображает лит. язык Евангелия от Иоанна, заметно отличающийся от несложного и семитизированного языка Откровения Иоанна Богослова.

Данный факт ставит перед учеными вопрос: имел возможность ли один человек писать столь различными стилями? Быть может, что между написанием этих книг прошли десятилетия, и не обладавший лит. греческим в юности автор в течении последующей судьбе освоил его в достаточной степени.

Греческий либо семитский

С одной стороны, НЗ в том виде, в каком мы его знаем, написан на греческом; с др.- очевидно, чтов базе Евангелий лежат кое-какие тексты (устные рассказы либо кроме того письменные источники), бытовавшие среди первых христиан на арам. и/либо древнеевр. языках. Среди вероятных источников семитского влияния выделяются: 1) устное предание первых христиан из иудеев; возможно, это предание в отдельных случаях записывалось, как свидетельствуют и указания некоторых раннехристианских источников; 2) Септуагинта, древнегреч. перевод ВЗ, в котором мн. древнеевр. обороты речи были переданы дословно; 3) разговорная греч. обращение населения Палестины, копировавшая мн. семит. конструкции.

Священный либо разговорный язык

Язык Евангелий во многих случаях сближается с языком Септуагинты, к-рый к I в. по Р. Х., возможно, воспринимался иудеями как собственного рода библейский греческий, хороший от языка светской лит-ры (напр., Иосифа Флавия и Филона Александрийского, писавших на нормативном лит. языке). В XVII в. появилась теория, в соответствии с которой язык НЗ — особенный «богодухновенный язык», «язык Св.

Духа», как если бы евангелисты практически записывали продиктованные им более чем тексты на особенном языке (буквалистское познание богодухновенности) (Kennedy. 1895; Hatch. 1889; см. кроме этого ст.

Герменевтика библейская).

Но новейшие открытия папирусов новозаветного периода продемонстрировали, что мн. черты языка НЗ были свойственны для неформального (разговорного и делового) языка Вост. Средиземноморья в целом. В следствии показались утверждения, что НЗ якобы написан на просторечном языке, что кроме этого не соответствует действительности, не смотря на то, что элементы просторечия в нем имеют место (Deissmann.

1908).

В кон. XX в. к описанию языка НЗ подключается социолингвистика; в частности, к нему используется такое понятие, как «регистр»,- предполагается, что авторы имели возможность переходить от высокоторжественного стиля к разговорному языку, т. е. сознательно пользовались различными лингвистическими и стилистическими элементами в зависимости от задач, к-рые перед ними находились (Porter. 2000).

Более либо менее полное согласие достигнуто в признании следующих положений: язык Евангелий (как и всего НЗ) в целом ближе всего к разговорному койне эллинистического и эллинистически-рим. времени. Владение лит. греч. языком у писателей НЗ варьируется (в Евангелии от Луки заметнее владение лит. разновидностью койне); язык Евангелий на уровне лексики и синтаксиса окрашен разнообразные семитизмами. Большая часть исследователей проявляют осторожность в отнесении семит. линия к «арамеизмам» либо «гебраизмам».