Спиралевидность общественного развития

Образ спирали, интуитивный, спонтанный, в далеком прошлом показался в людской культуре. Но его познавательная эвристика, его интегративные возможности в первый раз были раскрыты только в диалектике — сперва гегелевской, а позже

Среди законов диалектики данный закон занимает особенное, синтезирующее место. Так, закон борьбы и единства противоположностей вскрывает источник и движущую силу, т.е. конечную обстоятельство развития. Закон перехода количественных трансформаций в качественные и напротив выявляет механизм процесса развития, узловую линию его мер.

Закон же отрицания отрицания фиксирует направление, т.е. форму и определенный (неизменно лишь относительный) итог развития. Спираль, спиралевидность и имеется это направление развития.

Иным оно в диалектике легко и быть неимеетвозможности. Между спиралеобразным отрицания развитием и законом отрицания существует взаи- мооднозначное соответствие*. В спиралевидности отрицания отрицания убеждает все его содержание.

В свете данного закона процесс развития структурно распадается на отдельные, довольно независимые стадии, этапы, фазы.

Наряду с этим любая последующая стадия связана с предыдущей отрицанием — нужным, сущностным элементом развития. Но что это такое — отрицание в ходе развития? Как его возможно и должно осознавать?

Так как в случае если высказать предположение, что нет ничего нового под луной, тогда любое отрицание — это легко фикция, иллюзия, самообман.

А вдруг каждое изменение (развитие и складывается из трансформаций) являет собой что-то совсем новое, полностью неповторимое, тогда перемещение либо развитие — постоянное, целое отрицание.

Существуют соответственно и две противоположные жизненные позиции: нигилизм и конформизм. Конформист доволен настоящим, свыкся с существующим; он чувствует себя тепло и уютно, ведя привычный, устоявшийся образ судьбы.

Большое, по возможности самоё полное сохранение сложившегося, заведенного порядка вещей — его естественная жизненная установка, удостоверяемая, в большинстве случаев, идеологическими сентенциями типа: живем в лучшем из миров, выживают самый приспособленные и пр. В отличие от конформизма нигилизм — это тотальное отрицание, полный отказ от существующих сокровищ, форм и норм публичной судьбе, неизбывное сомнение в смысловой ориентированности и устойчивости че- ловеческого бытия.

* Непременно спорна с позиции марксистской классики, но очень и нетривиально показательна для диалектической концепции развития следующая точка зрения: …отнюдь не закон отрицания отрицания обусловливает спиралевидную форму развития. Он сам есть частным случаем данной спиралевидное™, являющейся общий закон развития (Диалектика отрицания отрицания. М.: Политиздат, 1983.

С 115).

Отрицание в диалектическом смысле, либо диалектическое отрицание, в целом чуждо обозначенным выше крайностям. Оно не имеет ничего общего с тем, что Ленин именовал обнажённым либо зряшным отрицанием. Одновременно с этим оно и не перегружено излишне почтительным отношением к тому, что отрицается.

В противном случае оно бы не было отрицанием.

Гегель отыскал весьма успешный термин для диалектического отрицания — снятие (Aufhebung). В нем органически слились три смысло- вых замысла: упразднение, подъём и сохранение. Во-первых, диалектическое отрицание имеется устранение, уничтожение, отбрасывание ветхого, отжившего, того, что не отвечает изменившимся условиям, мешает предстоящему формированию.

Во-вторых, оно вбирает, удерживает и сохраняет все жизнеспособное, перспективное, полезное, что имеется в отрицаемом состоянии, что было в предшествующем развитии. Наконец, в-третьих, диалектическое отрицание дает жизнь новому качественному состоянию, новой стадии развития. А это равнозначно обогащению, тому либо иному совершенствованию содержательных, структурных, функциональных и иных черт всех относящихся ко мне явлений.

В противном случае говоря, в общем замысле диалектическое отрицание утверждает более большой уровень развития. Принципиально важно постоянно иметь в виду и разглядывать совместно, взаимозависимо все три замысла диалектического несоответствия. В случае если опустить, проигнорировать хотя бы один из них, обстановка в корне изменяется и перед нами уже не диалектическое, а какое-то иное отрицание.

К примеру, с исчезновением подъема отрицание попадает в орбиту кругового перемещения.

В то время, когда выпадает упразднение, то подъем непременно вырождается в отрицание и падение делается элементом регрессивного развития. Как мы знаем, старое, отжившее неизменно балласт, но в одних случаях, в то время, когда отрицание представлено своим полным комплектом, включая упразднение, балласт ветхого держит на плаву новое, облегчает его плавание в активном потоке судьбы.

В других случаях, в то время, когда для того чтобы отрицания нет, старое, наоборот, отягощает, тянет назад, вниз, топит новое. Одновременно с этим сообщённое не отменяет и того, что в отдельных обстановках, на тех либо иных этапах развития на первый замысел может выходить любой из трех смысловых пластов диалектического отрицания. Подобная структурная перестановка может наблюдаться кроме этого в цепочке последовательно взаимодействующих отрицаний.

Триединая природа диалектического отрицания, отрицания-снятия, полностью раскрывает себя только в паре, либо последователь- ном сотрудничестве, с другим таким же диалектическим отрицанием, т.е. в рамках закона отрицания отрицания. Но принципиально важно иметь в виду следующее. Процесс развития включает в себя множество самых разных отрицаний. Ни в одной области, — писал Маркс, — неимеетвозможности происходить развитие, не отрицающее собственных прошлых форм существования [22, т.4, с.297].

Но далеко не всякие два отрицания, следующие приятель за втором, составляют закон отрицания отрицания. Подобное вероятно лишь в некоторых достаточно несложных случаях либо обстановках. К примеру, овес растет так: зерно — растение — опять зерно (количественно, а время от времени и как следует отличающееся от семенного зерна).

Тут возвращение к исходному началу, повторение пройденного на новой базе вправду происходит через два последовательных отрицания.

По большому счету же отрицание, повторившееся два раза и более, имеется предпосылка для действия закона отрицания отрицания, но не сам данный закон. Отрицание имеет место во всяком ходе развития, среди них и в том месте, где закон отрицания отрицания не действует. К примеру, при минерализации, т.е. в ходе превращения живых организмов благодаря их смерти в неорганические минеральные соединения, множество, целая цепочка последовательных отрицаний, но не закон отрицания отрицания.

Для проявления закона отрицания отрицания необходимо два отрицания, но как раз диалектических, т.е. коренных, полных (с непремен- ным восхождением). Полное отрицание — это переход явления (события, ситуации, процесса) в собственную противоположность, в собственный второе, как выражался Гегель. При неполном, частичном отрицании в собственную противоположность переходят отдельные особенности, стороны, фрагменты данного явления.

Его глубинные, связи и основополагающие характеристики остаются по сути нетронутыми либо задетыми только косвенно, опосредованно, частично. Неполное отрицание — частичный переход в собственную противоположность. Будучи элементом развития, диалектическое, полное отрицание само начинается.

В противном случае говоря, оно процессуально по собственной природе. И осуществляется в двух главных формах: скоро и бурно, с одновременным участием всех элементов отрицаемого явления и неспешно, в форме последовательного — ход за шагом, элемент за элементом — преодоления отжившего, устаревшего. В последнем случае диалектическое отрицание есть совокупностью частичных либо неполных отрицаний, и нужно заявить, что в таковой, эволюционной форме оно значительно чаще и выступает.

В законе отрицания отрицания четко выделяются три наиболее значимых показателя: преемственность, цикличность и поступательность. Преемственность имеется органическое смыкание последовательных стадий развития, постоянное накопление, наследование и собирание всех его жизнеспособных элементов. Поступательность раскрывается как последовательное и постепенное продвижение вперед, вверх, т.е. от несложного к сложному, от низшего к высшему.

Поступательность в единстве с преемственностью обнажает субстанциальный нюанс развития. Как отмечал Гегель, на каждой но- вой ступени развитие возвышает всю массу собственного прошлого со- держания и не только ничего не теряет от собственного диалектического перемещения вперед, не только ничего не оставляет сзади себя, но не- сет с собой все купленное и обогащается и сгущается в се- бя [9, с.306 — 307].

Итак, в диалектическом ходе развития дви- жение вперед сопровождается определенным углублением в себя. 70 Дальше — это одновременно и глубже. Более развитое — это одновременно с этим и более глубокое, основательное либо, как еще выражался Гегель, более интенсивное.

Углубление развития свидетельствует наращива- ние его потенциала, умножение возможностей, последовательной реализацией которых и есть развитие.

утверждение поступательности и Сохранение преемственности, диалектически сопрягаясь между собой, дают в итоге цикличность. По большому счету говоря, ее возможно обосновать, следуя другой логике рассуждения. Сначала любой объект находится как бы в исходном пункте собственного развития.

После этого через внутренние несоответствия он приходит к самоотрицанию, к превращению в собственную противоположность (первое отрицание). Потом сама эта противоположность делается внутренне противоречивой, в силу чего она также приходит к самоотрицанию, к превращению в собственную противоположность (второе отрицание, отрицание отрицания). Цикл довольно закончен, причем его финиш есть началом следующего цикла.

Цикличность в законе отрицания отрицания совсем особенная.

Она имеет мало неспециализированного с цикличностью (замкнутый круг, круговорот) в циклической концепции истории. Фактически цикла тут либо нет, либо он открытого типа. Второе отрицание связано с возвращением (самовозвращением) к исходному состоянию лишь по видимости, чисто поверхностно.

Гегель раскрывает цикличность как идущее вспять обоснование начала (и) идущее вперед предстоящее его определение [9, с.307]. Маркс различает в ней в первую очередь диалектическое переворачивание детерминационных зависимостей развития. Так, любая предпосылка публичного процесса производства имеется вместе с тем и его итог, а каждый его итог выступает вместе с тем и как предпосылка [22, т.26, ч.III, с.534].

А Ленин опредеялет цикличность отрицания отрицания как повторение в высшей стадии известных линия, особенностей etc. низшей и … возврат якобы к ветхому… [21, т.29, с.203]. Потому, что возвратное приближение к началу (Гегель) при отрицании происходит неизменно на как следует новой базе либо на более большом уровне развития, то ясно, что любой его отдельный цикл является витком , разомкнутый на следующий оборот круга, а развитие в целом получает форму спирали, диалектически соединяющей в себе круговое, фактически циклическое и линеарно-восходящее развитие.

При спиральной форме развития точка возврата и точка исхода не совпадают, повторяемость не полна, а относительна, частичка и, конечно, нет никакой предопределенности либо мистического возвращения в прошлое. Каждая позиция на данном витке спирали будет над соответствующей позицией предшествующего витка. Возврат якобы к ветхому занимает важное место в переводе последовательности процесса развития в его субстанциальное и историческое единство. Якобы же этого возврата говорит об открытости развития будущему, его бесконечному прогрессу.

Закон отрицания отрицания и вычерчиваемая им спираль развития универсальны. В соответствии с марксистской традиции, данный закон дей- ствителен для природы, человеческого мышления и общества. Нас интересует развитие общества, история.

Все реалии истории, все ее события, явления, состояния подчинены закону отрицания отрицания, имеют спиральную форму развития.

В этом смысле историче- ский процесс как бы складывается из спиралей, захвачен, пронизан спиральностью.

По закону отрицания отрицания, спирально выстраиваются и соответствующие теоретические представ- ления, в которых, конечно, отражается сама реальность, историческая действительность. Вот как, к примеру, обрисовывает Маркс историческую эволюцию форм собственности: Капиталистический метод присвоения, вытекающий из капиталистического метода производства, а следовательно, и капиталистическая личная собственность, имеется первое отрицание личной частной собственности, основанной на своем труде.

Но капиталистическое производство порождает с необходимостью естественного процесса собственный собственное отрицание. Это — отрицание отрицания. Оно восстанавливает не личную собственность, а личную собственность на базе достижений капиталистической эры: на базе общего владения и кооперации почвой и произведенными самим трудом средствами производства [22, т.23, с.773].

Диалектика отрицания отрицания просматривается кроме этого в Марксовом анализе исторических подчинения и форм господства. Внача- ле это прямая личная связь: между рабовладельца и раба, крестьянина от помещика. После этого личная независимость, основанная на вещной зависимости… [22, т.46, ч.1, с.101].

Это уже капитализм, превращающий публичные отношения из связи между людьми в связь между вещами, в что-то совсем внешнее, функционально отчужденное. Следующая ступень — личная взаимозависимость, при которой свободное развитие каждого есть условием свободного развития всех [22, т.4, с.447].

Общество, по Марксу, поднимается на эту ступень только в посткапиталистическую, либо коммунистическую, эру, которая станет разрешением всех исторически назревших неприятностей, среди них и подчинения и проблемы господства. Из таких малых спиралей выстраивается одна громадная спираль, спираль публичного развития, глобальной истории.

Дабы добиться всестороннего понимания данной спирали, принципиально важно раскрыть историко-материалистическую его учение и определённость марксизма об публично-экономической формации. Исторический материализм, по словам Энгельса, — это таковой взор на ход глобальной истории, что конечную обстоятельство и решающую движущую силу всех ответственных исторических событий находит в развитии экономики общества, в трансформациях обмена и способа производства, в вытекающем из этого разделении общества на разные классы и в борьбе этих классов между собой [22, т.22, с.306].

В соответствии с понятиям исторического материализма, либо материалистическому пониманию истории, воспроизводство и производство ма- териальных благ являются вечной естественной необходимостью людской существования, условием, базой, субстанцией исторического развития общества. Занимаясь производством материальных благ, люди не только применяют, видоизменяют, перерабатывают материал природы, но и изменяются, совершенствуются, формируются сами как социальные существа.

В материальном производстве сходятся и из него выходят все объективно значимые детерминации публичного развития. Метод производства материальной судьбе, — пишет Маркс, — обусловливает социальный, политический и духовный процессы судьбы по большому счету. Не сознание людей определяет их бытие, а, напротив, их публичное бытие определяет их сознание [22, т. 13, с.7].

Существует и обратная сообщение — активное влияние духовных, политических и социальных процессов судьбы общества на его материальное производство. Эти процессы смогут или ускорять, или замедлять, или еще каким-то образом модифицировать экономическую, жизнеобеспечивающую деятельность людей. Наряду с этим не исключается и многоплановое сотрудничество этих процессов между собой, к примеру духа с политикой и напротив.

Материальное производство определяет не все и не везде. Маркс продемонстрировал это на примере древнегреческого мастерства, создавшего в известной мере недосягаемые образцы для всех последующих культурных эр [22, т. 12, с.737]. Примечательно в данной связи и суждение Энгельса довольно европейской философии Нового времени: Экономика тут ничего не формирует заново, но она определяет вид дальнейшего развития и изменения имеющегося налицо мыслительного материала, но кроме того и это она создаёт в основном косвенным образом, в это же время как наиболее значимое прямое воздействие на философию оказывают политические, юридические, мораль- ные отражения [22, т.37, с.420].

Экономическая необходимость, как ее знают марксисты, прокладывает себе путь только в конечном итоге, через массу промежуточных звеньев и опосредований в виде вечно разнообразных событий: естественных условий, расовых взаимоотношений, действующих извне исторических влияний и т.д. Экономическая необходимость задает кроме этого (и снова в конечном итоге) объективные рамки для людской свободы в истории. Мы делаем отечественную историю сами, — подчеркивает Энгельс, — но, во-первых, мы делаем ее при очень условиях и определённых предпосылках.

Среди них экономические являются в конечном итоге решающими. Но и направляться- ские и т.п. условия, кроме того традиции, живущие в головах людей, играются известную роль, не смотря на то, что и не решающую [22, т.37, с.395]. Материалистическое познание истории конкретизирует и развивает потом концепция публично-экономической формации.

С данной концепцией в марксизме связаны типологизация и периодизация людской истории, т.е. выделение отдельных типов общества и установление последовательности их смены. Публично-экономическая формация — это конкретно-исторический тип об- щества, воображающий собой целостную социальную совокупность, определяемую методом производства материальной судьбе, в первую очередь производственно-экономическими отношениями между людьми, и подчиненную определенным законам происхождения, функци- онирования и перехода на другую, более высокую ступень развития (к второй публично-экономической формации).

Исходя из решающей роли экономики, метода производства в развитии общества Маркс отождествляет время от времени публично-экономическую формацию с исторически определенной совокупностью производственных взаимоотношений (см., к примеру, [22, т.6, с.442]). Но в целом он понимал ее предельно обширно — как особенный социальный организм, вся экономика которого сконцентрирована в его остове либо скелете.

Исходя из этого прав Ленин, отмечая, что Маркс этим скелетом не удовлетворился, что растолковывая развитие и строение данной (капиталистической — П.Г.) публичной формации только про- изводственными отношениями — он однако везде и всегда прослеживал соответствующие этим производственным отношениям надстройки, облекал скелет кровью и плотью [21, т.1, с.138 — 139]. Неспециализированная структура публично-экономической формации имеет следующий вид: люди и (средства производительные силы производства, приводящие их в воздействие) — производственные отношения (объек- тивные связи, в каковые вступают люди в ходе производства) — социально-политическая надстройка — формы публичного сознания.

Понятием публично-экономической формации в марксизме фиксируются отдельные шаги либо как следует необычные ступени истории . Всего таких ступеней, либо формаций, пять: первобытно-общинная, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая и коммунистическая.

Переход от одной публично-эко- номической формации к второй осуществляется в следствии социальной революции, в ее основе — конфликт между производительны- ми производственными отношениями и силами. На известной ступени собственного развития, — читаем мы у Маркса, — материальные производительные силы общества приходят в несоответствие с существующими производственными отношениями, либо — что есть лишь юридическим выражением последних — с отношениями собственности, в которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения преобразовываются в их оковы.

Тогда наступает эра социальной революции [22, т.13, с,7]. Движущей силой этого качественного скачка в развитии общества, в соответствии с марксистскому учению, выступает классовая борьба.

Смена публично-экономических формаций происходит с естественно-исторической необходимостью. Ни одна из них не сходит с исторической арены прежде, чем разовьются (и будут исчерпаны) все ее сущностные силы. Общество, в понимании Маркса, неимеетвозможности ни перескочить через естественные фазы развития, ни отменить последние декретами [22, т.23, с.10].

Но это, наверное, касается людской общества в целом, глобальной истории.

Естественно-историческая логика развития отдельных стран и обществ не столь твёрдая.

Тут вероятны разные отступления: сокращение каких-то закономерных этапов развития а также, при умелом применении исто- рического опыта ушедших вперед наций, минование (прохождение в иных формах, с меньшими издержками) определенных общественноэкономических формаций. В данной связи Ленин отмечал, что при неспециализированной закономерности развития во всей глобальной истории нисколько не исключаются, а, наоборот, предполагаются отдельные полосы развития, воображающие своеобразие или формы, или порядка этого развития [21, т.45, с.379].

Не столь конкретно, но, и формационное членение глобальной истории. В этом замысле показательна самим Марксом поставленная неприятность азиатского метода производства [22, т.13, с.7; т.23, с.88; т.26, ч.III, с.438 — 439]. Органически вписать ее в учение об публично-экономической формации, в формационную последовательность всемирно-исторического порядка никому из марксистов так и не удалось.

Сейчас, наконец, мы можем представить марксистскую формационную спираль глобальной истории, развития человечества. Надеем- ся, изложенное выше окажет помощь ее осознать. Первобытно-общинный строй (первобытный коммунизм) — начальное, исходное состояние людской общества.

Исторически оно сменяется, либо отрицается, рабовладельческим строем.

Рабовладельческий строй со своей стороны отрицается феодализмом, а феодализм — капитализмом. Три отрицания, три различных публично-экономических формации. Но природа у них одна — классово-антагонистическая. По данной причине они составляют первое (диалектическое, полное) отрицание.

Первобытно-коммунистическая сущность исходного состояния человечества преобразовывается в собственную противоположность лишь в следствии этого исторически триединого отрицания.

На смену капитализму, а вместе с ним, через него и классово-антагонистическим формациям по большому счету приходит коммунизм. Это — второе отрицание, отрицание отрицания. Этим заканчивается громадной, всемирно-исторический виток спирали, развитие достигает собственного исходного пункта.

Про- исходит возврат якобы к ветхому, т.е. первобытному коммунизму с его бесклассовостью, коллективным владением средствами производства, самоуправлением, но, очевидно, на неизмеримо более высокой, в особенности технологически, базе. Образ спирали в марксизме — образ прогресса, нескончаемого поступательного развития общества по (спирально-)восходящей линии. Коммунизмом история ни за что не заканчивается.

Спираль истории будет раскручиваться и дальше.

С коммунистического общества, как полагал Маркс, начнется настоящая история . До коммунизма все развитие людской общества — только предыстория.

Коммунизм для Маркса — это царство свободы, в котором гармоничное и всестороннее развитие человека, его природы станет вы- сшей (самодостаточной и самоцельной) исторической сокровищем общества [22, т.26, ч.II, с. 123].

Спиралевидность общественного развития

Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся: