Становление современной теории перевода

ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА В КРУГУ ВТОРЫХ

НАУЧНЫХ ДИСЦИПЛИН

§ 1, Происхождение современной теории перевода

«Каждый предмет людской знания, — писал В.Г. Белинский, — имеет собственную теорию, которая имеется сознание законов, по которым он существует. Сознавать возможно лишь существующее, лишь то, что имеется, и потому для теории какого-нибудь предмета должно, дабы данный предмет как данное либо уже существовал как явление, либо пребывал в созерцании того, кто формирует его теорию»1.

Это философское рассуждение Белинский использует к переводу.

В первый раз в русском литературной критике речь заходит о неких законах, о теоретических моделях, отражающих перевод как предмет действительности и обобщающих кое-какие предшествующие эмпирические представления о переводе.

Пригодилось целое столетие, дабы современная теория перевода заявила о себе в начале второй половины XX в. как особенное научное направление. С того времени прошло немногим более 50 лет — период, очень краткий в истории деятельности, которая исчисляется тысячелетиями. Но для теории перевода данный период был плодотворней, чем все предшествующие тысячелетия, в течении которых люди применяли перевод в межъязыковой коммуникации, вспоминали и спорили о сущности, закономерностях и принципах перевода, не пробуя создать стройную теорию этого объекта.Становление современной теории перевода

1 Белинский В.Г. «Гамлет, принц датский», драматическое произведение. Произведение Уильяма Шекспира. Перевод с английского Николам Полевого (1838) // Русские писатели о переводе.

М. 1960. С. 196.

Вся история современной науки о переводе укладывается в рамки творческой судьбе всего лишь одного поколения. На фоне стремительного развития данной науки в очень маленький исторический период взоры на перевод отдельных исследователей естественным образом эволюционировали. Параллельные разыскания, осуществлявшиеся различными переводческими школами, время от времени приводили к тому, что об одних и тех же явлениях высказывались подобные суждения, но в иных терминах.

Исходя из этого, разбирая современное состояние теории перевода, направляться в первую очередь воздерживаться от каких бы то ни было безапелляционных суждений и ярлыков о теоретических построениях и взглядах тех либо иных исследователей.

Начало бурного развития современной теории перевода связывают с 50-ми гг. XX в. не просто так. Толчком для ее развития послужили резкие трансформации в переводческой практике, случившиеся в середине прошлого века и соответственно публичный интерес к данной деятельности.

Одной из основных обстоятельств этих трансформаций была Вторая мировая война и прямо либо косвенно связанные с ней последующие политические события. Война привела к перемещению в мире огромных многоязычных людских потоков. Как правило эти перемещения потребовали языкового посредничества.

Переводчиками невольно становились люди, мало-мальски обладавшие языками вторых народов. Так, в сферу перевода вовлекалось огромное количество людей самых различных национальностей, ранее кроме того не вспоминавших о том, что такая деятельность существует и как она осуществляется.

Многие выдающиеся филологи, писатели, журналисты, до того имевшие опыт перевода художественной, научной, публично-политической литературы, были вовлеченными в сферу совсем иного вида перевода — армейского. Русские, немцы, британцы, американцы, французы, итальянцы, представители и японцы вторых национальностей, сказавшие на различных языках мира, став армейскими переводчиками, столкнулись с непривычными условиями перевода, с новыми для них типами текстов и речевыми жанрами, новыми регистрами языка, и с особенными требованиями к переводу. Они смогли в противном случае оценить такие основополагающие категории теории перевода, как адекватность, эквивалентность, верность, точность, вольность, буквальность и т.п.

Востребованность переводческих кадров настойчиво попросила ускоренной и интенсивной подготовки молодых экспертов. Для этого были нужны самые эффективные методики обучения переводу и иностранным языкам в особенных, «закрытых» усло-виях, в то время, когда не имело возможности кроме того речи идти о зарубежных языковых ста- 171

жировках. Но разработка таких методик была вероятна лишь на базе теоретического осмысления того, чем же в действительности есть перевод.

Вторая мировая война закончилась Нюрнбергским процессом — судом над нацистскими армейскими преступниками, проходившим в Интернациональном армейском трибунале в 1945—1946 гг. Как раз с этого момента начинает систематично практиковаться новая форма устного перевода — синхронный перевод. Нюрнбергский процесс считается официальным временем рождения синхронного перевода1.

По окончании Второй мировой появляются новые интернациональные организации, самые замечательные и авторитетные из которых — Организация Объединенных Наций (1945), ЮНЕСКО (1946) — объединили многие страны мира. На совещаниях этих интернациональных организаций синхронный перевод делается главной формой обеспечения межъязыкового общения. Переводчики-организаторы и синхронисты перевода столкнулись с целым рядом новых трудностей.

Во-первых, им нужно было координировать два вида речевой деятельности — говорения и слушанья. Во-вторых, они должны были мочь мгновенно переключаться с одного направления перевода на второе, в то время, когда выступления прерывались репликами на втором языке. Время от времени им приходилось осуществлять перевод посредством языка-посредника и решать другие непростые задачи.

Это потребовало глубокой теоретической разработки неприятностей перевода как в его лингвистических, так и в психотерапевтических и социальных качествах.

Вторая мировая война содействовала распаду всемирный колониальной совокупности. Рост национального самосознания народов освобождавшихся государств часто приводил к отказу, полному либо частичному, от применения в общении господствовавших ранее европейских языков. В следствии растет количество языков, вовлекаемых в сферу регулярного интернационального общения.

Интенсивная «военная помощь» населениям украины государств настойчиво попросила массовой подготовки переводчиков, среди них и по языкам, считавшимся до того редкими, экзотическими — суахили, индонезийский, дари, др и пушту.

1 Е. Гофман относит рождение синхронного перевода к 1928 г., в то время, когда в Советском Альянсе на VIконгрессе Коммунистического Интернационала перед трибуной были посажены переводчики с микрофонами, в один момент переводившие выступления ораторов на различные языки. В 1933 г. в Советском Альянсе показались уже особые кабины для переводчиков. См.: Гофман Е. К истории синхронного перевода // Тетради переводчика.

М, 1963.

С. 20. Франсин Кауфман отмечает, что первые испытания синхронного перевода проводились в Женеве еще в 1927 г. и что в 1935 г. синхронный перевод был применен в Ленинграде на [ Интернациональном конгрессе психологов. См.: Kaufmann F. Elements pour une histoirc de Г interpretation simullanee en Israel //Mela.

1998. Vol.

43. I.

В условиях «холодной войны», начавшейся практически сразу после Второй мировой войны, создаются военные блоки: в 1949 г. — НАТО (Организация Североатлантического соглашения), в 1954 г. — СЕАТО (Организация Соглашения Юго-Восточной Азии), в 1955 г. — СБИТО (Организация Центрального Соглашения), Организация Варшавского соглашения и др., объединившие народы многих государств.

Все эти интернациональные обмены, независимо от их значимости и целей для истории, повлекли за собой бурный рост переводческой деятельности, для исполнения которой необходимо было подготовить очень много переводчиков. Перевод вышел за пределы кустарничества и неспешно получал статус массовой профессии.

Интенсивная подготовка опытных переводчиков время от времени в весьма сжатые сроки продемонстрировала необходимость глубокого теоретического осмысления главных неприятностей перевода как интеллектуальной деятельности особенного рода. Теория перевода делается теоретической базой для разработки действенных методик обучения опытному переводу. Так, она тесно смыкается с методикой обучения зарубежным языкам, обращаясь к категориям, традиционно изучавшимся в русле лин-гводидактики, например, к категориям речевой деятельности, интерференции, фоновых знаний и др.

Массовый темперамент подготовки переводчиков настойчиво попросил не только совершенствования методики обучения переводу, тщательной и глубокой разработки теоретических неприятностей перевода, но и иного взора на личность переводчика. Раньше, в то время, когда в качестве переводчиков в большинстве случаев выступали филологи с широкими знаниями, обладавшие многими языками, «упражнявшиеся» в различных видах перевода и так самостоятельно развившие переводческие навыки, возможно было сказать о плеяде гениальных переводчиков-самоучек.

В новых условиях вырастает армияобученных специалистов, имеющих, но, узкую специализацию как по языкам, так и по сферам коммуникации, профессия переводчика делается массовой. Переводчики пробуют укрепить собственный социальный статус. Они начинают объединяться в творческие альянсы, опытные организации, гильдии и т.п., издавать собственные органы печати.

В языкознании начинается подлинный бум сопоставительных контрастивных изучений, осуществлявшихся способом перевода и для перевода, каковые, по сути дела, представляли собой частные теории перевода для конкретных пар языков. В поле зрения исследователей уже попадают не только классические сочетания неизменно изучающихся языков, но и новые, сравнивающие европейские языки с самыми разнообразными языками Азии и народов Африки.

С возникновением первых электронных вычислительных автомобилей еще в середине 40-х гг. появляется мысль вынудить переводить машину. В действительности, стремительное нарастание потоков научной, технической, публично-политической и других данных на самых различных языках делает очень затруднительным перевод и обработку текстов простыми «ручными» методами.

Кроме того многотысячные армии переводчиков, как специалистов, так и «технарей», т.е. экспертов в различных отраслях науки и техники, занимавшихся научным переводом довольно часто как второстепенной, дополнительной деятельностью, уже не могли совладать с информационной лавиной. Как раз в это время предпринимаются первые попытки машинного (либо автоматического) перевода — «автоматизированной обработки информации в условиях двуязычной ситуации»1.

В 1954 г. проводится так называемый Джорджтаунский опыт, из-за которого взят первый перевод маленького и несложного текста с одного языка на другой. Рвение поручить машине перевод, непростую интеллектуальную задачу, не хорошо поддающуюся формализации, потребовало интеграции многих наук, «соединения описательно-эвристического подхода, ха-, рактерного для гуманитарных наук, в частности для языкознания, с объективной и конструктивной методикой, присущей технике и естественным наукам»2.

Во многих государствах создаются научные коллективы, объединяющие лингвистов, математиков, учёных и кибернетиков вторых отраслей знаний, целью которых было создание действующих совокупностей автоматического перевода. Машинный перевод стимулировал теоретические исследования лингвистики, лингвостатистики, инженерной лингвистики и др., воображая собой не только источник ответственных и увлекательных научных неприятностей, но и «полигон» для экспериментальной проверки многих теоретических положений в области перевода в целом. Лишь с 1954 по 1963 г., т.е. менее чем за 10 лет по окончании Джордж-таунского опыта, было опубликовано около 1500 работ, посвященных автоматическому переводу3.

В середине XX столетия отмечается и новая волна интереса к проблемам культурной антропологии. Активизация деятельности Американского библейского общества, переводившего Библию на языки многих населений украины, снова обращает внимание исследо-

1 Нелюбин Л.Л. прикладная лингвистика и Перевод. М., 1983. С. 10.

2 Пиотровский Р.Г. Предисловие к кн.: Нелюбин Л.Л. приклад и Перевод
ная лингвистика. С. 3.

— См.: Кулагина О.С., Мельчук И.А. Непроизвольный перевод: краткая история, современное состояние, вероятные возможности // Непроизвольный перевод. М., 1971. С. 3.

вателей к проблемам языковой и культурной вариативности. Это лроблема понимания сообщения, изначально созданного на втором языке, в лоне второй культуры, в другую историческую эру, людьми другого языкового сознания, в противном случае членящего и именующего окружающий человека мир. Теория перевода смыкается с историей и этнографией, социологией и антропологией.

Вопросы теории художественного перевода традиционно обсуждаютсяи изучаться в русле литературной критики и литературоведения, где они в основном и исследовались в течении предшествовавших столетий.

Все это стимулирует возрастание научного интереса к переводу. Вторая добрая половина XX в. ознаменовалась выходом в свет как у нас, так и за границей множества работ по теоретическим проблемам перевода, составивших базу современной науки о переводе.

Каково настоящее состояние науки о переводе сейчас, каковы ее предмет и объект, по каким дорогам может пойти ее предстоящее развитие, на какое место среди вторых наук может она претендовать?

В отечественной науке о переводе поворотным моментом стала книга А.В. Федорова «Введение в теорию перевода» (1953), в которой в первый раз давалось обоснованное определение теории перевода как в основном лингвистической дисциплины. Федоров признавал, что перевод возможно разглядывать и в плоскости вторых дисциплин, в частности литературы и истории культуры, психологии. «Но потому, что перевод постоянно означает работу над языком, постольку перевод всего больше требует изучения в лингвистическом разрезе — в связи с вопросом о характере соотношения двух языков и их стилистических средств»1, — утверждал исследователь.

Естественная сообщение перевода с языком, с речевой деятельностью, с ее продуктом — текстами, составляющими материальную оболочку данной деятельности, т.е. тем, что возможно реально подвергнуть анализу, стало причиной тому, что зародившаяся теория перевода, все более отдаляясь от литературной критики и литературоведения, испокон столетий обсуждавших переводной литературы и проблемы перевода, начала рассматриваться как сугубо лингвистическая дисциплина, правильнее, как одна из прикладных отраслей языкознания. Появилась так называемая «лингвистическая теория перевода», в базу которой были положены главные постулаты современной лингвистической науки.

Разочарование в возможностях машинного перевода и представление об «исчерпанности» лингвистической переводческой

Федоров А.В. Введение в теорию перевода. М.. 1953. С. 13.

проблематики на некое время охладили интерес лингвистов к проблемам перевода.

Но это ослабление исследовательского интереса к переводу было недолгим. На данный момент снова оживился интерес исследователей к теоретическим проблемам перевода. Свидетельством тому есть публикация новых монографий, сборников статей, учебных пособий и учебников но переводу.

В 1999 г. по окончании десятилетнего перерыва возобновилась публикация научно-теоретического сборника «Тетради переводчика». Альянс переводчиков России начал производить издание теоретической и, практической направленности «Мир перевода». Узнаваемые переводчики, которым уже надоело «перелагать чужие мысли», сами становятся писателями-мемуаристами1.

Похоже, что мы замечаем очередной бум переводческой проблематики в научных изучениях, изучающих речевую коммуникацию.

§ 2. литературоведение и Теория перевода

Развитие лингвистической теории перевода сопровождалось ее резким отмежеванием от литературоведческой теории перевода, а следовательно, всего того донаучного и научного опыта, что накопила литературная критика за многие столетия существования художественного перевода. Очевидно, в литературоведческой теории либо, правильнее, в теоретических взорах на художественный перевод, каковые мы обнаруживаем в работах критиков , в особых работах по теории художественного перевода, а также в бессчётных предисловиях, комментариях, ежедневниках, письмах и т.п. поэтов и писателей, занимавшихся переводами, не все так совершенно верно и научно обосновано, как в лингвистических работах по переводу. Но в них имеется то, чего недостает практически всем лингвистических лингвистической теории и исследований перевода перевода в целом — они пробуют охватить и сравнить целый текст художественного произведения в его уникальном и переводном вариантах.

1 См.: Миньяр-Белоручев Р.К. методы и Теория перевода. М., 1996; Гак В.Г., Григорьев Б.Б, практика и Теория переиода.

М., 1997; Оболенская Ю.Л. Диалог кульгур и диалектика перевода. М., 1998; Комиссаров В.Н. Неспециализированная теория перевола.

М., 1999; Тапер П.М. Перевод в совокупности сравнительного литературоведения. М., 2000; Комиссаров В.Н. Современное перевод сведение. М., 2001; А/ексеева И.С. Опытное обучение переводчика.

СПб., 2000; М., 2001; Брандес М.П-, Провоторов В.И. Прсдпереводческий анализ текста.

М.. 2001; Латышев Л,К. Разработка перевода. М., 20D1; Казакова Т.А. Художественный перевод. СПб., 2002; коммуникация и Перевод.

М., 1997; Вопросы теории перевода и французского языка.

М., 1999; Университетское переводоведение. СПб., 2000; культура и язык. Лингвистика, поэтика, сравнительная культурология, теория перевода.

М., 2001; и др.

Оценивая перевод, писатели-переводчики в первую очередь обращают внимание на то, какое чувство оказывает на них как на читателей текст перевода если сравнивать с текстом оригинала, формирует ли он то же настроение, вызывает ли те же эмоции. Само собой разумеется, категории впечатления, настроения, чувств не хватает конкретны и с трудом поддаются правильному анализу. Но как раз несоответствие в восприятии уникального и переводного текстов, подкрепленное конкретными примерами переводческих неудач, и вызвало так называемый переводческий скептицизм, т.е. отрицание возможности качественного полноценного перевода художественного текста на другой язык.

В теории текста много раз делались попытки представить текст как совокупность, т.е. как совокупность взаимосвязанных элементов, образующую некое единство. Учитывая, что фактически любой объект настоящей действительности возможно представлен через понятие совокупности, мы в полной мере можем дать согласие с тем, что текст — это определенная совокупность, Наряду с этим мы должны будем распространить на него ключевые принципы, характерные всякой совокупности, в частности правила целостности, структурности, взаимозависимости со средой, иерархичности, множественности описания и др.

В случае если мы взглянуть на текст как на совокупность, которую мы должны воспроизвести иными средствами, в частности средствами языка перевода, то мы заметим, что современная теория перевода достаточно полно может продемонстрировать нам пути преобразования структуры текста оригинала в переводе, а правильнее, правила перевода отдельных элементов структуры: известны методы перевода разных преобразования и трупп слов синтаксических конструкций, методы достижения соответствующего коммуникативного (передачи) и актуального членения отдельных стилистических эффектов. Но способны ли мы заметить текст оригинала как некоторый целостный объект?

В чем его целостность? Так как целостность совокупности в принципиальной несводимости ее особенностей к сумме особенностей составляющих ее элементов и невыводимости из них особенностей совокупности в целом. Видим ли мы текст оригинала как некоторый реально существующий объект в настоящей среде, содействовавшей либо обусловившей его появление на свет, или, наоборот, противодействовавшей его появлению?

Можем ли мы установить его связь с данной средой, т.е. с окружающей действительностью, учитывая, что реальность, простирающаяся перед взглядом автора оригинала, совсем не та, что видит перед собой переводчик? Способны ли мы на данный момент полностью оценить иерархичность той совокупности, которая предстает перед нами в виде текста оригинала? Так как иерархичность совокупности — это не только собственный-

ство ее компонентов воображать собой некие системы (достаточно отыскать в памяти о слове с присущей ему совокупностью значений), но и включенность в качестве элемента в совокупность более широкого замысла. На все эти вопросы современная теория перевода может дать только фрагментарные ответы, каковые никак не смогут претендовать на целостную теорию.

В этом, пожалуй, главное ахиллесова пята современной науки о переводе: растворившись в частностях, в конкретных, пускай кроме того крайне важных и весьма тяжёлых для перевода подробностях, она не смогла встать до отметки науки со большим уровнем обобщения. И виной тому не слабость ученых, посвятивших себя изучению неприятностей перевода, не недостаточность проявлений объекта для его объективной оценки, а, наоборот, чрезмерная его вариативность и принципиальнаяневоспроизводимость (так как каждый речевой повтор воспринимается или как неприятный штамп, или как стилистический прием).

Как мы знаем, что переводческий скептицизм имел в собственной базе разные мотивы. Страно, что все явления, вызывавшие и вызывающие недоверие к переводу, вправду существуют. В противном случае говоря, все доводы против перевода, приводившиеся в течении многих столетий, без сомнений, заслуживают внимания.

В случае если кроме того не останаштиваться на данный момент на доводе о неосуществимости сохранения в переводе и формы, и содержания, поскольку это положение только констатирует внешнее несходство перевода и текстов оригинала, но не раскрывает обстоятельств этого несходства, то остается как минимум еще два довода, над которыми стоитзадуматься, — это, во-первых, отражение в языке так именуемого народного, либо национального, духа и, во-вторых, неповторимость художественного воодушевления. О национальном духе говорилось и писалось относительно большое количество.

Возможно сохранять надежду, что наметившийся сейчас интерес к вопросам сравнительной культурологии, все более упорно звучащие призывы переводить не тексты, а культуры разрешат если не раскрыть всецело тайны национального духа, то хотя бы приблизиться к их пониманию. Что же касается неповторимости художественного воодушевления, то данный довод соперников перевода важному изучению еще не подвергался.

Но при всей мистичности и внешней идеалистичности данный довод заслуживает внимания. Вправду, в случае если живописец неимеетвозможности сам повторить то, что было создано им в момент воодушевления, т.е. в определенный моментжизни, в определенной обстановке, под действием определенных идей и эмоций и в определенном окружении, то как же может это повторить переводчик, второй человек, в второй жизненной ситуации, в другом эмоциональном состоянии, к тому же и средствами другого языка? В большинстве случаев данный вопрос

остается без ответа, а в качестве контраргумента приводится аргумент о том, что перевод существует уже не одно тысячелетие, а переводная литература занимает хорошее место в литературе каждого народа. Ответ же напрашивается сам собой; безотносительный перевод, т.е. полностью правильное, без каких бы то ни было искажений, воспроизведение текста оригинала переводчиком нереально. А перевод имеется только приближение, более либо менее полное, но ни при каких обстоятельствах не безотносительное, к тексту оригинала.

Из этого, по всей видимости, и направляться исходить, строя теорию перевода как теорию относительного выбора— выбора форм для выражения средствами языка перевода той действительности, которая отражена в содержании текста оригинала; выбора смыслов, уникального речевого произведения, каковые смогут и должны оставаться в переводе; выбора того, что возможно «принесено в жертву» в переводе в условиях неизбежных потерь.

Выбор же неизменно личен. Литературоведческий подход к переводу предполагает обращение к личности переводчика, попытку осознать его выбор, его решения исходя из его личностных качеств как живописца. Недаром переводчики художественных произведений, кроме того те, что не создали ни одного уникального произведения, постоянно оценивались по тем же параметрам, что и поэты и оригинальные писатели.

Переводческие работы поэтов и писателей рассматривались литературной критикой в одном последовательности с их уникальными творениями, сравниваясь с ними.

Как раз литературоведческий подход к переводу разрешает посмотреть на перевод как на мастерство, но не на мастерство в широком смысле слова как на большой уровень мастерства в любой области деятельности, а на мастерство как на метод воспроизведениядействительности, в базе которого лежит ее образное освоение. Он разрешает отыскать категории, сближающие перевод с другими видами мастерства.

Современная теория мастерства, обширно применяющая семиотические категории, сближается с современной теорией перевода, кроме этого строящейся на семиотических основаниях.

Великая Война. 1 Серия. Барбаросса. StarMedia. Babich-Design


Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: